Глава 13. Что посеешь, то пожнешь
Погожим августовским утром, на берегу сонно текущей реки, под ивой, купающей в прозрачной воде листья, сидел с удочкой худощавый загорелый человек, в выцветших футболке и шортах. Звали его Юрка Песин. Выглядел рыбак на сорок, хотя был значительно моложе. Жизнь его, как говорят, била.
Родителей своих не знал, воспитывался в детдоме на Урале, после закончил «бурсу»*, получив специальность каменщика. А когда наступило время отдать долг родине, попал в строительные войска в город Гудермес, что на Северном Кавказе. Там освоил еще ряд профессий, и пришелся по душе ротному. Тот был чеченец и подрабатывал на солдатах, выделяя их за плату землякам, для различного рода работ.
На одной такой, Юрка познакомился с черноглазой Фатимой, они стали встречаться, а после демобилизации, с согласия ее родни, поженились. Была свадьба со стрельбой, лезгинкой, вином и жареными барашками. За год рукастый молодой построил новый дом, а потом началась чеченская война. Братья Фатимы стали воинами Пророка, а ее мужу приказали, - убирайся в Россию. Иначе отрежем голову.
Дали денег на дорогу и сопроводили на вокзал, где посадили в поезд Грозный - Волгоград. Там Юрка, купив у проводника водки, в расстройстве крепко набрался, а когда проснулся на конечной станции, оказался без документов. На работу без паспорта не брали, и в Волгограде ее не хватало даже для своих. Так Песин стал бомжом.
Перебиваясь случайными заработками, он бродяжил по Поволжью, отсидел год за кражу, а когда вышел, решил податься в Москву, где по слухам, можно устроиться на работу. Но поскольку из документов имел лишь справку об освобождении, спрыгнул с товарняка при подъезде к столице, на станции Одинцово. Там, в забегаловке, от местных ханыг узнал, что вокруг набирает обороты дачное строительство. Новые русские, чиновники и бандиты, строят зимние дома, коттеджи и даже виллы.
И тут ему, что называется, повезло. В один из дней, когда болтался по городу, Юрку тормознул местный участковый для проверки документов. А поскольку таковых кроме справки не имелось, доставил в опорный пункт милиции, где, опросив, составил протокол и заявил, - отправлю тебя в спецприемник, пусть разбираются.
Задержанный туда не хотел и стал лихорадочно соображать, как выкрутиться. Поблуждал глазами по обшарпанному кабинету, а потом предложил, - слушай командир, давай сделаю тут ремонт, а ты меня отпустишь.
- А сумеешь? - недоверчиво покосился на него старший лейтенант.
- Так я ж строитель, - стукнул Юрка себя кулаком в грудь, - будет как картинка.
- Ну, гляди, обманешь, пеняй на себя - погрозил пальцем участковый.
Короче ремонт Юрка сделал. Бугров (такую фамилию носил старший лейтенант), завез стройматериалы, обжав на местном рынке торговцев-хачиков, а бомж сделал все по высшему разряду. Даже обновил стенд, на котором у стража закона висели несколько распечатанных на принтере фотографий.
- Молодца,- сказал тот вечером третьего дня, приняв работу. - А теперь запри дверь, обмоем, так сказать, ремонт. Юрка щелкнул запором, начальник достал из сейфа бутылку водки, а из стола маринованные огурцы и стаканы, налив в каждый по половине.
- Ну, давай (звякнул свой в Юркин), выпили, захрустели.
- Слушай, а кроме этого, - обвел правоохранитель рукой кабинет, - еще чего можешь?
- Да почитай все, - щербато улыбнулся бомж.
- Тогда имеется предложение. Я организую тебе жилье, за что перекроишь крышу тестю, он живет тут недалеко, в деревне.
- Добро, - оживился Юрка. Они допили бутылку, участковый разрешил Песину ночевать в опорном пункте на диване, а сам убыл домой. Рано утром (было воскресенье), заехал за ним на служебном «Урале» и для начала отвез показать жилье. Оно находилось в трех километрах от города, на берегу реки, за которой синел бор, и оказалось рубленой сторожкой.
- Была лесхозовская, теперь ничья, я тут иногда рыбачу,- отпер ключом висячий замок на двери, Бугров. Внутри имелись печка, напротив топчан с матрацем, у окна колченогий стол и пара табуреток.
- Ничего, жить можно, - оглядел жилье Песин.
Крышу тестю он перекрыл, а заодно отштукатурил подвал и побелил известью. Хозяин расплатился натурой, дав мешок картофеля, несколько кусков солонины и банку меда. С тех пор у мастера всегда имелись шабашки.
Обращались не только деревенские, но и наводнившие столь живописные места, дачники. Жизнь повернулась к Юрке другим боком.
Поймав трех окуньков и несколько уклеек, он спрятал удочку в кустах и, прихватив садок, направился по тропинке к жилью. Когда подошел ближе, услышал вдали шум мотора. От леса, по грунтовке, пылил внедорожник. Переваливаясь на кочках, подвернул к домику, хлопнули дверцы, наружу вышли двое.
- Ты, что ли, Юрка? - спросил тот, что ниже, в черной майке, и с мускулистыми, в наколках, руками.
- Я, - кивнул пролетарий.
- Камин отремонтировать можешь? - прогудел второй, рослый, похожий на гориллу и с мятыми ушами.
- Могу (чуть подумал).
- Ну, тогда садись, едем с нами.
- Лады, только переоденусь и захвачу инструменты, - скрылся Юрка в сторожке.
Место куда приехали, оказалось коттеджным поселком, из тех, что росли как грибы, по всему Подмосковью. В одном таком он уже работал, сооружая владельцу, канализацию.
Миновав одной из асфальтированных улиц десяток помпезных домин с приусадебными участками в гектар, подвернули к последнему, за которым блестела гладь озера, окаймленного сосновым бором.
Сидевший за рулем крепыш в майке просигналил, железные ворота в высокой ограде откатились в сторону, въехали на обширный, мощеный гранитным плитняком, двор. В глубине высился красного кирпича, двухэтажный особняк с открытой террасой наверху и двускатной крышей, а справа, под раскидистой сосной, модульного типа дом, рядом с которым стояла еще одна иномарка.
- Топай за мной, - буркнул «горилла», враскачку пошагав к коттеджу, Юрка, прихватив сумку с инструментом, вслед.
Поднявшись по ступеням на крыльцо, он потянул на себя массивную глухую дверь, оба оказались в пустом, с высоким потолком, холле. Открыл вторую, миновали с зашторенными окнами комнату и оказались в небольшом зале с золоченной хрустальной люстрой вверху, узкими стрельчатыми окнами и камином, облицованным малахитом.
В центре стоял овальный, красного дерева стол, а в одном из вычурных кресел за ним, сидел седоголовый старик, с морщинистым лицом и живыми черными глазами.
- Вот, привезли, - опустил «горилла» лапу на плечо умельца.
Седой скользнул по тому взглядом и ткнул пальцем в малахит. - Плохо тянет, а дело к осени, надо сделать. «Где то я его видел», промелькнуло у Юрки в голове.
- Можно, - сказал вслух и прошел к камину. Осмотрел под обугленными дровами топку, низ дымосборника, и заявил, - агрегат в порядке, только нужна чистка.
- Ну, так чисть, - проскрипел старик, встал и по ступеням лестницы с перилами, поднялся на второй этаж. Спустя пару часов все было готово, Юрка проверил тягу горящей лучиной и сказал горилле, - порядок.
- Угу, - промычал тот, вынув из кармана мятую купюру, сунул Юрке.
- Это все?
- Прокурор добавит,- оскалился амбал. Вывел за ворота и сказал, - бывай.
- А назад? Расстояние не малое.
- Топай, покуда цел. Всякую шваль не навозишься.
«Вот же гад», думал Юрка следуя обратно. «Но где ж я видал старика?» И тут внезапно осенило - на стенде у Бугрова.
- Ладно, еще не вечер, - сказал сам себе и, поправив на плече звякнувшую сумку, участил шаг.
Следующим утром навестил на опорном пункте участкового
- Так говоришь, точно он? - пристально рассматривая отколотый со стенда снимок, уточнил старший лейтенант.
- Точно. А его шестерка за работу дал мне всего на бутылку водки. - Жадный, гад.
- Ладно, разберемся, - свернув лист вчетверо, сунул его в нагрудный карман Бугров. - Ты возвращайся к себе и сиди тихо, а я проскочу в горотдел.
Они вышли наружу, участковый запер дверь, сел на стоявший под окнами мотоцикл, завел, и тот покатил в центр города.
Вскоре участковый сидел в кабинете начальника милиции, докладывая суть дела. Подполковник хмуро выслушал и спросил. - Ты проверял там паспортный режим?
- Нет. Эти поселки растут как на дрожжах. Руки не доходят
- Хреново, - снял начальник трубку телефона...
Глава 14. Вор в законе Грач
Этим же вечером, у потрескивающего камина, в кресле, сидел вор в законе Грач, он же Кормаков Иван Аксенович, Лелека Николай, Семенов и Браташ.
Теперь это был Иванов Семен Семенович, имевший московскую прописку, в прошлом геолог-изыскатель, живущий на покое.
Посасывая трубку с душистым «берли»*, он глядел в пляшущий огонь, предаваясь размышлениям. Организовав убийство Браташа и выйдя на свободу под чужим именем, Грач тут же направился в Москву, где с почетом был принят другими законниками. Там как раз намечалась сходка, по поводу назначения нового смотрящего за общаком центральной полосы России.
Прежний оказался нечист на руку или как говорят у людей* ссучился, за что на прошедшем толковище, был «развенчан» и приговорен к смерти. На это место избрали Грача, как одного из самых правильных и авторитетных.
В воровской среде он вращался с незапамятных времен (помнил времена Берии и вологодские конвои), был непревзойденным ширмачем,* а еще свято чтил воровские законы.
Свое новое положение Грач, принял как должное. Оно соответствовало его преставлению о себе, являлось ответственным и почетным. Для начала, приняв общак, и проведя там ревизию, новый смотрящий, сменил место хранения.
Первое находилось в Питере, что было не совсем удобным. Да и использовалось давно, а нору, как известно, нужно чаще менять. Охотники могут подобраться. Вот и выбрал новый смотрящий место ближе к Первопрестольной. Тут и вся криминальная верхушка, что облегчает сбор в воровскую кассу, а еще быстрое принятие решений, по конкретным вопросам.
Такое место (согласовав с паханами*), нашел в Одинцовском районе.
Находящийся в полусотне километров от столицы, он был лесистым, с многочисленными поселкам и деревнями. В одном из таких, именуемом дачным кооперативом, Грач лично присмотрел выставленный на продажу дом, который понравился.
Он мало отличался от других, в которых проживали не хилые московские дачники, был крайним в ряду, у озера, и имел отходы к недалекому заказнику. К тому же под домом имелся бетонированный подвал, а вокруг усадьбы, в три метра кирпичная ограда.
Покупку оформили на имя Семена Семеновича Иванова, через риэлтерскую контору, а вторая, строительная и подконтрольная ворам, провела дополнительные работы: на другой стороне двора, собрала небольшой модульный дом, в задней части ограды, выходящей к озеру, установила потайную дверь, а по углам видеокамеры; в камышах появился неприметный мосток для моторной лодки.
Заменил Грач и охрану. Вместо прежних, набрал из бригад спортсменов и вояк, получив на них соответствующие рекомендации. Шестерых - умевших профессионально убивать, и держать язык за зубами. Старшим назначил Динамита, в прошлом призера России по борьбе, имевшего две ходки*. Извилин у него было немного, что окупалось преданностью и силой.
Размышлял Грач о своей жизни, которая его вполне устраивала. Появился он на свет в «колыбели революции», спустя двенадцать лет после нее, в обычной семье. Отец работал мастером на заводе, мать учила детей в школе, жили в однокомнатной квартире.
Когда началась война, отца призвали на фронт, чрез месяц пришла похоронка, а они с матерью, в числе других ленинградцев, оказались в блокаде. Затем ее кольцо сжалось, и наступил голод, мать от недоедания слегла, а сын, чтобы как-то прокормиться, связался со шпаной.
Сначала орудовали на рынках, сбывая добычу барыге, а потом знакомый вор привлек их к кражам из квартир, зная нужные адреса. Брали золотые украшения, антиквариат и меха (там жили люди не бедные). У Кормаковых стала появляться еда, но мать это не спасло, она тихо угасла.
А спустя год попались. Вора расстреляли, остальных, дав по пять лет, отправили в колонию для малолеток. После нее Иван, получивший кличку Грач, поскольку был хитрым и смышленым, продолжил воровскую карьеру. Потом снова сел и отправился на Колыму валить лес, откуда вышел по амнистии 53-го года.
В шестидесятых, в Одессе, был коронован и вошел в элиту преступного мира, среди своих, считался фартовым*. Летом, с подельниками, уезжал в Крым, чистить карманы отдыхающим, а по окончании сезона отправлялся в Москву, «работая» на выставках, в театрах и ресторанах. К деньгам относился легко, тратя на хорошую одежду, красивых женщин и отдых в Юрмале, которую предпочитал всем другим курортам.
Во времена перестройки Грач, сел в очередной раз и надолго. Умыкнул у шведа в «Интуристе» пухлый бумажник, но при выходе был задержан муровцами и полоснул одного бритвой. Отбывая наказание в Сибири, являлся в зоне «смотрящим», и как-то во время карточной игры один из воров сообщил, что видел удивительно похожего на него мужика.
- Где? - потянул карту Грач.
- В десятом отряде.
Так родилась мысль выйти из колонии, которую он успешно реализовал. Теперь тот мужик гнил в могиле, а он на свободе, которая стала еще краше. В стране бардак, называемый демократией, менты с прокурорами и суды продажные, наступило их время. Под лозунгом, «воры всех стран объединяйтесь!»
Довольный столь удачным сравнением, Грач хрипло рассмеялся.
Пару лет назад к нему заехал давний приятель, вор в законе Миша Ушатый, сваливший еще в 70-х в США. Там он был в почете и успешно руководил гангстерами. Грач пригласил Деда Хасана, тогда еще живого Сильвестра и еще ряд авторитетов. Выпили, покалякали «о делах скорбных», а потом гость предложил вместе поработать за океаном, для чего очистить Брайтон-Бич.
Этот нехороший район в Нью-Йорке издавна заселяли банды негров, и полиция опасалась появляться в нем даже днем. Когда туда прибыла первая, а за ней вторая волна русских эмигрантов, цветные стали их гнобить и обижать. Вот и задумал Ушатый взять аборигенов к ногтю, а заодно подзаработать.
- Цена вопроса, Миша? - блеснул фиксой Грач.
- Все, что отымем у нигеров - бары, рестораны и игорные дома, делим пополам.
- Заманчивое предложение (опустил веки Дед Хасан).
- Да мы их порвем как бобик грелку! - грохнул кулаком по столу импульсивный Сильвестр.
- Не гони пургу, Сережа,- осадил его Грач. - Это обмозговать надо.
Обмозговали и ударили по рукам. Спустя неделю после отлета гостя, отправили к нему десяток отработанных бойцов, чтобы не ударить лицом в грязь.
Те надежды оправдали. Подорвали на Брайтоне штаб-квартиру главного чернокожего мафиози, а когда другие приехали на стрелку, чтобы выработать мирные условия, расстреляли их из гранатометов. Нью-йоркская полиция ужаснулась. Ушатый слово сдержал, у русских братков появился американский бизнес.
Приятные воспоминания прервал стук в дверь.
- Я зайду? - возник на пороге Динамит. Грач молча кивнул.
Здоровяк заскрипел по паркету и поставил на стоящий рядом с креслом ломберный столик, дипломат, - вот привез. От «курганских».
- Иди, - отпустил его смотрящий, а когда тот вышел, встал и открыл.
Внутри зеленел десяток пачек долларов в банковской упаковке.
Пролистнул одну, удовлетворенно хмыкнув, закрыл, взял дипломат в руку, прошел к неприметной двери под лестницей. Вынул из кармана связку ключей, позвенев, открыл, щелкнул рубильником и спустился в подвал, где у дальней стены высились три сейфа.
Отпер крайний слева, выложив из дипломата на свободную полку все пачки, запер, потом следующий - тот был заполнен доверху (закрыл) и, наконец, последний блеснувший золотом десятков слитков.
Взял один, с банковским клеймом, взвесил на руке, положил на место, а из узкого отделения вверху, достал толстую тетрадь в коленкоровой обложке и паркеровскую* ручку. Присел за небольшой стол в углу, открыл очередную разграфленную страницу с надписью «Люберы» вверху, учел доставленную сумму. Вернув все в исходное, погасил свет, вышел наружу.
В камине догорали угли, Грач поднялся на второй этаж, а оттуда вышел на террасу. Двор был залит лунным светом, из модуля доносился смех, под сосной, один из охранников, имевший черный пояс, отрабатывал приемы каратэ.
- Что делает, босяк, - понаблюдал за бойцом старик. - В мое время такого не было. Потом он послушал треск цикад в кустах за домом, зевнул и отправился в свою комнату.
Там, раздевшись, улегся в постель и, накрывшись пуховым одеялом, захрапел. Снился Грачу ворон...
Глава 15. Конец общака
В кабинете начальника одинцовской милиции, сидели Орлов с Левитиным и беседовали с Юркой Песиным. Тот был доставлен участковым.
- Так говоришь, кроме старика и тех двоих, в доме никого не было? - задал Левитин очередной вопрос.
- Лично я не видел, - пожал Юрка плечами.
- А в модуле? - поинтересовался Орлов.
- Сложно сказать, я ж там не был, правда рядом стояла вторая иномарка.
На этом беседа закончилась, и Юрку отпустили, посоветовав держать язык за зубами.
- А что, Александр Иванович, регистрацию в этом поселке давно проверяли? - когда он вышел, обратился к местному начальнику Левитин. Тот все это время молчал, ожидая подобного вопроса.
- Да не успеваем мы, - вздохнул. - Министерство все время сокращает кадры, а работы невпроворот. Вы же знаете.
- Знаю, - нахмурился майор.
Далее москвичи сообщили, что будут готовить захват Грача, о времени сообщат позже.
- Мои действия? - спросил подполковник.
- В тот поселок милиции не соваться, чтобы не насторожить объект. При необходимости обеспечить участие.
- Добро, - кивнул начальник. - Все сделаю.
А спустя сутки, в поселок наведался пожарный инспектор, проверяя у владельцев коттеджей, соблюдение правил безопасности. Когда дошла очередь до последнего, стоящего у озера, нажал кнопку на железной калитке, сбоку от ворот. Отворилась, за ней стоял жилистый, худощавый парень с узкими глазами, - чего надо?
- Я по поводу пожарной безопасности,- развернул перед ним «корочку» инспектор.- Проверил все дома, ваш последний.
- Спрошу хозяина, - захлопнул узкоглазый калитку. Миновал двор, прошел на заднюю часть усадьбы, где на скамейке у обложенного камнями пруда сидел Грач и кормил золотых рыбок.
- Тут это, заявился пожарник, - остановился в трех шагах охранник.
- Чего хочет? (сыпнул очередную порцию).
- Проверяет по своей линии все дома. Гнать?
- Ни в коем разе Клещ, зачем привлекать внимание? Пускай смотрит. А ты за ним, чтобы не лез, куда не надо.
Охранник, вернувшись назад, отворил калитку, - заходи. Инспектор шагнул во двор, огляделся и сказал, - начнем с дома. Для начала открыл электрощит в холле, осмотрел, сказал «все нормально» и прошел вместе с охранником в зал, где проделал то же с камином.
- А как с тягой?
- Нормально, дымоход недавно чистили.
- Все равно обязан проверить, а ну ка принеси бумажку.
- Щас, - буркнул Клещ, направляясь к выходу. Как только исчез, инспектор вынул из кармана «жучка» и пришлепнул под низ стоявшего рядом кресла.
- На,- вернувшись через минуту, протянул ему Клещ тетрадный лист. Инспектор взял, поджег зажигалкой и сунул в камин, - здесь тоже в порядке.
Когда вышли из дома, осмотрел проводку в модуле, сделав незначительное замечание, после чего составил и вручил Клещу акт.
- Бывай здоров - сказал, выйдя за калитку. Изнутри лязгнул запор.
Этим же вечером, на другом берегу озера, раскинули палатку два рыбака, пробывшие на водоеме трое суток. На четвертые исчезли.
Прослушка дала интересные результаты: в коттедже действительно проживал Грач, вместе с охранниками, один из которых - Динамит, выезжал в Москву и, вернувшись оттуда сообщил что «курганские» просят отсрочку.
О чем именно шла речь, было непонятно, но, судя по всему, это был законник высокого полета.
- Будем брать, - решили Орлов с Левитиным и, получив «добро» начальства, стали готовить операцию. В группу захвата определили десять бойцов (по пять из своих отделов), а к обеспечению решили привлечь отделение подмосковного ОМОНа.
Глухой ночью с воскресенья на понедельник, его бойцы скрытно выдвинулись в лес за озером, где рассредоточились, имея приказ по радиосигналу блокировать усадьбу с тыла. А когда в четыре стало светать, в поселок, со стороны Одинцово неслышно въехал микроавтобус, прокатил спящими улицами и остановился у ворот нужного дома.
Из него высыпала группа в темных комбинезонах, полусферах* и с «коротышами» в руках, согнувшись, разбежалась вдоль ограды. В нескольких местах, прижавшись к ней, трое наклонились, а остальные, использую живой трамплин, перемахнули внутрь.
Через пару минут, из предутренней тишины донеслось «лежать!» в ответ хлопнули выстрелы, заглушенные лаем автоматов. Спавших в модуле братков (два пытались сопротивляться), уложили всех. В это же время вторая часть группы, блокировав окна дома, вышибла прихваченной кувалдой дверь и ворвалась внутрь.
Трое, с автоматами навскидку, разбежались по комнатам первого этажа, а Орлов с Нечаем поспешили вверх по лестнице.
Когда были на середине, вверху отворилась дверь и высунувшийся оттуда Грач, трижды пальнул из нагана. С первым выстрелом Орлов опрокинулся назад, свалив сопящего за ним оперативника, оба покатились вниз. Мигом позже в зал вбежал Гуляев и всадил в вора очередь (тот повис на перилах).
- Леша, ты живой?! - склонился, над командиром, у которого Нечай торопливо рвал на «бронике» липучки.
- Живой, - открыл тот глаза. - Что это было?
- Во, - показал на ладони смятую пулю Нечай. - Застряла в пластине. Когда Орлов, морщась, встал, в зале появился Левитин.
- У нас порядок, - вытер со лба пот. - Положили всех, двое пытались отстреляться.
- Как в комнатах? - обернулся к Гуляеву Орлов.
- Чисто. Видно в доме он ночевал сам, а быки в модуле.
- Ну что, омоновцев отпускаем? - взглянул на полковника Левитин. Тот молча кивнул. - Второй-второй, я первый, отбой. Можете быть свободны - поднес рацию к губам майор.
Приступили к детальному осмотру дома и обнаружили под лестницей неприметную дверь, открыв ее найденными у Грача ключами. Рубильником при входе включили свет и спустились по ступеням в бетонированный подвал, где стояли три засыпных сейфа, а рядом стол со стулом.
Ключами со связки, таковых было пять (один английский), поочередно отперли стальные дверцы, когда же внутри последнего замерцали слитки, переглянулись.
- А вон в том верхнем отделении, что? - ткнул пальцем Рыбаков.
- Щас поглядим, - сунул в щель замка английский ключ Левитин.
Там лежали тетрадь с ручкой, а в глубине темнела шкатулка. Их вынули, положили на стол, Орлов открыл крышку. Из-под нее брызнули искры. Внутри находились бриллианты в оправах и без, жемчуг и еще какие-то, разных оттенков камни.
- Да это просто пещера Алладина, - взял один в пальцы Гуляев. Повертел и вернул обратно. Левитин, между тем, полистал разграфленную тетрадь с записями и сказал, - поздравлю мужики. Мы накрыли общак.
Это была редкая удача. О подобных воровских кассах они слышали, но чтобы их находили, - никогда.
- Интересно, сколько здесь? - снял с головы полусферу Орлов.
- Сложно сказать, - сунул Левитин тетрадь в разгрузочный* карман. - Полагаю на несколько десятков миллионов.
- Долларов? - открыл рот Нечай.
- Ну не рублей же.
Затем все вышли из дома во двор, где дымила сигаретами штурмовавшая модуль группа и подошли к шести, лежавшим в стороне трупам. Здесь же находилось обнаруженное в модуле оружие: три автомата АК, два помповых ружья и четыре пистолета.
- А ведь могли бы жить, - оглядел тела Гуляев. - Молодые все ребята.
- Сами виноваты, - жестко сказал Левитин.
- Ладно,- обойдемся без лирики (взглянул на часы Орлов). - Сергей Николаевич, озадачивай начмила, пусть поднимает прокурора и едут сюда.
Вскоре те приехали в сопровождении следователя.
- М-да, накрошили вы тут,- подошли к убитым бандитам. - Живые есть?
- Нету, - ответил Левитин. - Пытались сопротивляться, ну и…
- Ясно, - пожевал губами прокурор.
- Кстати, самое интересное внизу, - добавил Орлов,- прошу следовать за мной. Они с Левитиным, а за ними прибывшие, спустились в подвал, где поочередно были открыты все сейфы.
- Твою мать! - округлил глаза начальник ГОВД, а у прокурора со следователем отвисли челюсти.
- Это все их? - бормотнул старший советник.
- Воровской общак, - констатировал Левитин.
- По-онятно.
- Ну, свою работу мы сделали, теперь дело за вами, - сказал Орлов. - Будут вопросы, вот мой номер телефона (протянул визитку прокурору).
За туманным лесом проглянуло солнце, от коттеджа отъехал «Соболь» с тонированными стеклами, за которым из других домов, наблюдали потревоженные обыватели.
А когда наступили сумерки, к коттеджу прокрались двое мальчишек в куртках и с капюшонами на головах. Огляделись по сторонам, а потом один нарисовал мелом стрелу на воротах.
На следующее утро по району поползли слухи...
Глава 16. Ответный удар
Захват воровской кассы и ликвидация Грача с охраной, вызвало небывалый бум в преступном сообществе столицы. Наиболее горячие и молодые, желая посчитаться, решили объявить войну ментам и «мочить» тех без страха и упрека, но старшие осадили, - сидеть тихо. Разберемся, без шума и пыли.
Собрались наиболее авторитетные - дед Хасан, Могила, Колючий и другие. Постановили: найти руководившего той операцией, захватить и предать страшной казни.
На начальном этапе дело поручили лидеру одинцовских Белку, имевшему завязки в городской милиции. Там у него сидел прикормленный человек, да не где-нибудь - в руководстве. Курируя ППС* и вневедомственную охрану. Назначил встречу в известном месте, на базе отдыха своего приятеля - коммерсанта.
В назначенное время «человек» приехал туда на серебристой «хонде». Был он в майорском звании, красномордый и с бегающими глазами. Для начала попарились в сауне, где потрахались с девицами из обслуги, а затем, обернутые простынями, перешли в смежный зал. Там ждал накрытый стол на двоих, с горячительными напитками и кулинарными изысками.
- Хорошо - то как, - просипел гость, высосав кружку «Миллера», и разломил в руках вареного лангуста. После пива перешли к более крепким напиткам.
- Чего звал? - сыто рыгнул майор, когда опорожнив бутылку коньяка, похлебали стерляжьей ухи и съели по сочной отбивной с трюфелями.
- Нужна информация, - наклонился вперед Белок.
- Сколько? - бросил в рот виноградину майор.
- Штука зеленых.
- Излагай
- Три дня назад, московские менты положили в Николино наших ребят.
- Слышал (почесал толстый живот).
- Ну, так вот, хочу знать, кто у них был главный.
- Это сложно.
- Почему?
- На оперативке начальник сказал, они из МУРа. Особая, так сказать, бригада.
- Лады, две, - согласился вор, подумав про себя, «шлепнуть бы тебя козла, да ни с руки, еще пригодишься».
Через пару дней майор (фамилия его была Шестун) позвонил Белку по мобильнику, и они снова встретились в том же месте. В этот раз прелюдии не было.
- Ну как, узнал? - сразу перешел авторитет к делу.
- Узнал, только тебе это не понравится,- расстегнул тесный мундир майор.
- Короче.
- Это подполковник ФСБ Орлов.
- Чекист? Ни хера себе, - выпучил глаза законник. - С каких это пор они командуют ментами?
- Того не знаю, давай бабки.
- На, - вынув из кармана, протянул Белок свернутые в трубку купюры, и они расстались.
Этим же вечером в отдельном кабинете игорного казино на Новом Арбате, принадлежавшем деду Хасану, тем же составом обсуждалась доставленная Белком информация.
- Отловить надо суку и порвать, - высказался первым Колючий.
- Не горячись, - сказал Дед Хасан, это тебе не обычный мент, а чекист, тут надо аккуратно.
- Чего так?
- У них хитрая контора, - поддержал деда Могила. - Сидят, падлы тихо, но много знают. А если кого-из них вот так тронуть, обязательно достанут. Причем всех и в любом месте.
- Так что ж нам, утереть сопли и помалкивать? - скривил губы Колючий.
- Зачем же? - неспешно перебрал четки дед Хасан. - Мы сплетем ему лапти*.
- Это как? - покосился на него еще один законник, по кличке Дока.
- Для начала запасем* этого Орлова и найдем где его хата. Затем подбросим в нее зелени с рыжьем* и сольем информацию на Лубянку, что он берет на лапу.
- А поведутся? скептически спросил Колючий.
- Надо что б повелись, - опустил дед веки.
К полуночи выработали подробный план, тот был следующий: установив Орлова и адрес его квартиры, скрытно проникнуть туда, заложив пять штук баксов и золотой слиток из партии, часть которой имелась в воровской кассе. Далее подставить ментам для задержания своего бойца, который в явке с повинной сольет эту информацию.
- Да, такое может проканать, - закурил Колючий очередную сигарету. - Только как мы найдем этого фраера?
- Беру это на себя, - прихлебнул кофе из чашки Могила. У него в Питере были завязки на Литейном 4*.
Определились и с бойцом. Таким должен был стать некий Оса, имевший две ходки, заветной мечтой которого было получить «корону».
Когда засерел рассвет, воры разъехались отдыхать, чтобы затем приступить к делу.
Через пару дней, из Питера деду Хасану отзвонился Могила, сообщив адрес нужной квартиры. Затем привлекли людей Доки, которые установив наблюдение, вычислили хозяина и сняли на фотопленку. А еще изучили, когда тот уезжает на службу и возвращается домой. Выбрав удобное время, вскрыли отмычкой дверь и сделали закладку.
После этого законники пригласили Осу, пообещав не только коронование в зоне, но и место смотрящего за ней.
- И суд мы подмажем, Толя, получишь по минималке,- похлопал его дед Хасан по плечу во время инструктажа.
- Ворам власти, мусорам по пасти! - продекламировал безбашенный Оса, покидая кабинет, и, спустившись вниз, вышел на улицу. Закурив, взглянул на наручные часы (время близилось к обеду) и пошагал к ближайшей станции метро, спустившись вниз по эскалатору. Выйдя на Кузнецком мосту, направился в сторону Большой Лубянки.
Там, в доме 13, находился ресторан «Щит и меч», где ему предстояла вступить в дело. Ресторан был не простым, а считался своеобразным чекистским клубом, где они отмечали свои встречи. Не возбранялось посещение заведения и прочим гражданам, в том числе гостям столицы. Здесь же, на другой стороне улицы, располагалось управление ФСБ по Москве и области.
У ресторана он тоскливо оглянулся по сторонам (прощай свобода) и с независимым видом вошел внутрь. При в ходе стоял охранник в камуфляже с рожей вертухая*, просторный, с барной стойкой зал был увешан по стенам чекистской символикой, в одном из углов высился памятник Дзержинского, а откуда-то сверху тихо лилась песня
В парке Чаир распускаются розы,
В парке Чаир расцветает миндаль.
Снятся твои золотистые косы,
Снится веселая звонкая даль…
чуть гнусаво выводил незнакомый голос.
За столиками полупустого зала подкреплялись несколько крепких молодых ребят в светлых рубашках с галстуками (пиджаки висели на спинках стульев), а еще сидела группа иностранцев, тянувшая из бокалов шампанское.
- Щас я вам устрою Чаир, - хмыкнул Оса, уселся по соседству и махнул рукой - официант!
К нему заспешил малый в накрахмаленной сорочке с бабочкой, - чего желаете?
- Значит так, - сказал Оса и, раскрыв меню, заказал бутылку «Хеннесси», двести грамм черной икры и шашлык по - карски. А еще потребовал граненый стакан. Когда все было доставлено и официант, пожелав приятного аппетита, удалился, наполнил стакан доверху, не отрываясь высосал, и, крякнув, ложкой вычерпал икру.
Гости столицы, наблюдавшие это, отрыли рты, а он невозмутимо повторил и принялся жевать шашлык. Закончив, сыто рыгнув, и показал тем палец, - фак ю!
Иностранцы что-то возмущенно зачирикали, а браток встал, сгреб ближайшего за грудки и врезал по морде. Набежавший охранник получил в глаз, началась свалка.
Спустя еще пару минут, дебошира с заломленными назад руками утащили в здание московской «управы», откуда доставили в Лефортово.
На следующий день Осу навестил следователь, сообщив, что против него возбуждено уголовное дело за теракт в отношении иностранца и сопротивление сотрудникам ФСБ.
- Получишь по совокупности лет пятнадцать. - Ранее привлекался?
- Нет.
- Врешь, - и, достав из папки, зачитал справку о том, что гражданин Шкель Анатолий Сергеевич, он же «Оса», имеет две судимости, а также состоит в преступной группировке.
- Ну, что скажешь?
- Да пошел ты, - харкнул Оса на пол.
Капитан обошел стол и саданул ему в ухо - задержанного снесло с привинченной к полу табуретки. На шум отворилась дверь, заглянул охранник.
- Борзеет, - хмыкнул следователь. - Определи на место. Тот посадил и вышел.
- Слышь, начальник (шевельнул скованными руками Оса), а если напишу явку с повинной, мне зачтется?
- Какую еще явку? У меня доказательств как грязи.
- Да я не про это. Об одном вашем ссученом* фээсбэшнике.
- С этого места подробнее, - подался вперед следователь.
И Оса рассказал, что пару раз передавал деньги от своих работнику ФСБ, приезжавшему в обусловленное место на автомобиле.
- Фамилию или номер машины знаешь?
- Фамилию нет, а номер да. Ну, так что, договорились?
- Хорошо. Ты подробно излагаешь все в явке, я вменяю тебе хулиганку, и едешь лет на пять, в солнечный Магадан.
- Заметано...
Глава 17. Ответный удар. Продолжение
Спустя несколько часов, рапорт следователя с явкой Осы, поступил в службу собственной безопасности московского управления. Поскольку коррупция стала проникать к правоохранителям и в спецслужбы, такие учредили повсеместно.
- М-да, - пожевал губами ее начальник, ознакомившись, и наложил резолюцию «в разработку». Колесо завертелось.
Пробив номер авто по учетам ГИБДД, установили, что оно принадлежит полковнику Орлову, а поскольку тот служил в центральном аппарате, материалы передали наверх, где доложили директору. Того, что назначил Орлова начальником, уже не было. За излишнюю принципиальность, генерала армии отправили в отставку. После него службой руководил третий.
Дотошные эсбээшники накопали на объект не мало: в Афгане имел на связи агента, впоследствии перевербованного ЦРУ, дал в морду думскому депутату, приехавшему на задержание одной банды, а в узком кругу нелицеприятно высказывался о положении в стране. Короче, не подарок. Новый директор приказал активизировать работу.
Через несколько дней, когда поздним вечером приехав со службы и поужинав, Орлов, смотрел «Вести», в дверь квартиры позвонили. Открыл - за ней стояли трое.
- УСБ - развернул корочки передний. - Разрешите войти?
- Входите - отошел в сторону. - Чем обязан?
- У нас санкция прокурора на обыск, - предъявил второй бумагу. Орлов взял, внимательно прочел и вернул, - а вы не ошиблись?
- Это вряд ли, - спрятал ее в карман старший. - Хрящев, давай понятых.
Вошли испуганные соседи (пожилые жена с мужем), уэсбэшники приступили к обыску. Для начала осмотрели гостиную, открывая дверцы шкафа и перебирая на полках книги, в верхнем ящике старинного секретера обнаружили вороненый браунинг.
- Откуда нетабельное оружие? - оглянулся на Орлова старший.
- Там написано.
Старший взял и прочел гравировку на рукоятке «Полковнику Орлову за успехи в службе. Маршал Берия». Аккуратно положил на место, пошарив рукой в глубине, вынул пачку банкнот, перетянутых резинкой, - а это?
- Впервые вижу, - отвердел скулами хозяин.
А когда, завершая обыск, осматривали туалет, в сливном бачке обнаружили золотой слиток с клеймом банка. Составили протокол, удостоверенный понятыми, Орлов от подписи отказался.
- Ну что же, а теперь проедем с нами, отпустив их, - сказал старший.
Подполковник молча надел куртку, в квартире погасили свет и, заперев дверь, все вышли наружу.
Утром Орлова из тюремной камеры привели на допрос.
- Присаживайтесь, - указал на стул напротив, сидевший за столом кабинета с зарешеченным окном, лет сорока, угрюмый человек. - Я старший следователь по особо важным делам майор Безуглый. Итак, - открыл лежавшее перед ним дело, - вы подозреваетесь в совершении преступления, предусмотренного частью 5 статьи 290 УК Российской Федерации. В связи с чем разъясняю ваши права (перечислил их монотонным голосом. - Распишитесь, что ознакомлены, - подвинул вперед чистый бланк протокола и ручку. Орлов, взяв ее, подписал.
- Итак, что имеете сказать? (придвинул обратно).
- Никаких взяток я не брал. Это провокация.
- Чья?
- Не могу сказать. Возможно ОПГ, мы ведем их разработки.
- В контакты вступаете?
- Само - собой. При реализации.
- А помимо?
- Тоже.
- Имеете в виду агентуру?
- Да, наши источники.
- Хорошо, в таком случае, что скажете на это? - зачитал «важняк»* протокол допроса Осы.
- Полная чушь, - нахмурился Орлов. - Такого не знаю.
- А как насчет обнаруженного золотого слитка? Насколько мне известно, не так давно вы накрыли воровской общак. И там были именно такие.
- Никакого слитка я не брал. Вы - то сами в это верите?
- Я доверяю только фактам, - тяжело уставился на него Безуглый - А они явно не в вашу пользу.
Оформив протокол, дал прочесть Орлову (тот снова подписал), и нажал вмонтированную в стол кнопку. - Уведи, - приказал вошедшему охраннику.
- Встать! Руки за спину. Пошел, - гавкнул тот подследственному.
Спустя час было произведено опознание. Подозреваемого в числе еще трех лиц предъявили Осе, и тот, ухмыляясь, ткнул в него пальцем, - вот он гад. Ему я и передавал бабки. После, на очной ставке, Шкель подтвердил ранее данные показания.
На третий день московская прокуратура санкционировало арест Орлова, после чего Безуглый ознакомил его с заключением металловедческой экспертизы, из которого следовало: обнаруженный в квартире слиток, тождественен изъятым в воровской кассе.
- Что скажете на это? - прищурился майор.
- То, что раньше. Это провокация.
- Значит, не желаешь признаваться?
- Мне не в чем.
- Ну, тогда не обижайся, - прошипел Безуглый, давнув пальцем кнопку, - увести!
Ночью за дверью одиночки, где содержался Орлов, звякнули ключи (он быстро встал с койки), потом засов, и вошли три охранника с дубинками. Дверь с лязгом затворилась.
- Щас мы тебя поу… - начал первый и не окончил. Прыгнув вперед, Алексей хряснул его в челюсть, а пока тот валился на спину, вырвал дубинку и саданул по почкам второго. Последний ломанулся было к двери, но не успел, литая резина обрушилась на затылок.
- Что и требовалось доказать, - тяжело дыша, сказал Орлов, переступил через тела и постучал ногой в дверь. - Заберите гостей, им плохо! В коридоре раздался глухой топот, брякнула кормушка*, в ней возникла испуганная рожа.
- Не шуми, заберем. Они, типа, ошиблись.
- Я так и понял,- отошел назад Алексей, не выпуская из руки средство обороны. Дверь на четверть отворилась, с опаской вошла еще пара охранников и утащила тела.
- Демократизатор* - то отдай, - сказала рожа в кормушке.
Через неделю, ставший еще более угрюмым, следователь предъявил Орлову обвинение, а еще разрешил свидание.
- С кем?
- Там увидишь.
Свидание состоялось на следующий день, в одном из кабинетов следственного изолятора, с Филатовым.
- Как тебя сюда пустили? - удивился Орлов, когда друзья, обнялись, а потом, усевшись напротив, закурили.
- Надзирающий за столичными СИЗО прокурор, мой старый знакомый. А теперь слушай. Дело твое шито белыми нитками. Мы с Толей нашли хорошего адвоката, он постарается выиграть процесс. Гуляев с Левитиным передают привет, хотели тоже навестить. Но можно только одному. Кстати, доставил тебе передачу. Занесут.
Поговорив с час, распрощались, а когда Орлова вернули в камеру, на койке лежал рюкзак. Там были продукты, туалетные принадлежности, несколько блоков «Явы», спортивный костюм и кроссовки. Затеплилась надежда.
Все время, находясь под следствием, Алексей держал форму: утром, и вечером сотню раз отжимался от пола, накручивал по камере километры, в завершение полчаса вел бой с тенью*. А еще из Питера на свидание приехала мать, которой позвонила соседка. Она плакала и просила сына писать, обещая всяческую поддержку.
Спустя два месяца состоялось заседание военного трибунала. Адвокату не удалось добиться оправдания подзащитного (взятку признали доказанной), но судьи определили наказание по минимуму, приговорив Орлова к семи годам лишения свободы...
Глава 18. В Красной утке
Умостив под голову рюкзак и закинув за нее руки, Орлов лежал на верхней полке плацкартного купе, слушая перестук вагонных колес на стыках.
После вынесения приговора, в камере трибунала Гуляев с Левитиным передали ему теплые вещи, курева и продуктов, после чего Гуляев сказал, - держись, мы это так не оставим.
Затем его увезли в Лефортово, а оттуда, спустя сутки, в составе еще нескольких осужденных, доставили автозаком* на территорию управления конвоирования, примыкавшую к одному из московских вокзалов. Там уже готовился к погрузке в два «столыпинских вагона»*, ранее собранный контингент.
Перед строем, окруженным автоматчиками с рычащими на поводках овчарками, в ярком свете железнодорожных фонарей стоял капитан в зимнем камуфляже, сбоку прапорщик, в таком же и с журналом в руках.
- Слушать меня внимательно! (повернул голову справа налево капитан). Я начальник конвоя, довожу до сведения правила. При выкрике фамилии отвечаете «я», по команде выходите и сразу на корточки. Вещи впереди себя, руки на затылок. Смотреть только вниз! Называете имя-отчество, год рождения, статью. При движении смотреть только под ноги! В случае попытки к бегству конвой стреляет без предупреждения!
Кивнул прапору, тот открыл журнал, - Аскеров Магомед-оглы!
- Я! вышел в центре на несколько шагов вперед и выполнил требование начальника, чернобородый осужденный. Погрузка началась.
Внешне «столыпины» выглядели как обычные пассажирские вагоны, только без окон со стороны перрона. Внутри, двери заменяли стальные решетки, имелись они и на окнах коридора. В каждом купе поместили по семь осужденных, охрана заняла свои места.
Впереди свистнул маневровый тепловоз, звякнули сцепки, убыстряясь, завертелись колеса. Утром пассажирский состав с прицепными вагонами мчался на юго-восток, откуда вставало солнце.
По пути число заключенных убывало, на каких-то небольших станциях их увозили автозаки. На конечной, в вагоне, где ехал Алексей, кроме него остались пятеро осужденных. Конечной станцией был Екатеринбург, куда уже пришла зима, и стояли морозы.
Доставленных, по акту, принял новый конвой, погрузил в автозак, и спустя два часа он остановился. Послышался лязг открываемых ворот, въехали на территорию. По команде вышли с вещами наружу.
Принявший их старший лейтенант в шапке и теплой куртке, с нарукавной повязкой «ДПНК»*, а с ним еще один сотрудник, сопроводили прибывших через плац, в расположенное слева кирпичное здание. Там их подвергли обыску, а затем осмотрел доктор в белом халате, констатировав - здоровы.
Далее была помывка в бане, где всех переодели в темное х/б, рабочие ботинки типа «гады», дополнив это ватниками и на рыбьем меху ушанками. Выдали и спальные принадлежности: по тонкому солдатскому одеялу, наволочке, да комплекту простыней.
- Обувь словно из камня, как в такой можно ходить? - чуть приподнял ногу один из группы, в круглых очках, похожий на бухгалтера.
- Ты раньше кем был? - пробурчал из окошка, выдававший шматье*, уголовного вида тип.
- Судьей.
- А теперь ты го… (хрипло рассмеялся).
- Заткни хайло, Ляпин! - покосился туда старший лейтенант. - Не нарывайся.
- Слушаюсь, гражданин начальник.
Их снова вывели на плац и сопроводили в другое здание, называемое карантин, где новички вместе с другими, поступившими чуть раньше, провели неделю. Там всех ознакомили с режимом содержания, правилами распорядка, а также обязанностями заключенных.
- А как насчет прав? - спросил бывший судья, во время одной такой беседы.
- Права будешь качать на воле, - тяжело уставился на него заместитель по режиму. Далее пожилой майор, назвавшийся начальником производства, рассказал, что в колонии имеется пошивочный, литейный и кузнечные цеха, где им предстоит работать.
- Знаком ли кто с этим делом? Ответа не последовало.
- Ничего, научим. И расписал всех по цехам. Орлов сам попросился в кузнечный - молотобойцем.
- Ковка у нас машинная, но есть и ручная. Лоб ты здоровый, вполне потянешь (согласился начальник).
По истечении срока карантина всех распределили по отрядам, таких в колонии имелось пятнадцать, в каждом по сотне человек. Орлов вместе с бывшим судьей, фамилия того была Колесник и еще двумя, попал в девятый, расположенный в одной из двухэтажных казарм рядом с карантином. Вечером их туда привел дневальный.
За обшитой вагонкой дверью с табличкой «9-й отряд», тянулся коридор с прибитой к стене длинной вешалкой, рядом с которой, из открытого прохода, наносило хлоркой. Справа виднелось тускло освещенное несколькими лампочками на потолке обширное помещение, с двуярусными кроватями по сторонам и тумбочками между ними. Перед каждой секцией стояло по табурету.
- Эти ваши, - показал дневальный на две, со свернутыми матрацами.
А когда те выложили в пустые тумбочки личные вещи и заправили койки, показал другие, имевшиеся на этаже помещениями. Ими были совмещенный с туалетом умывальник, здесь же стоял обрез,* а над ним табличка «Место для курения», каптерка для хранения личных вещей, помещение воспитательной работы с телевизором, а рядом кабинет отрядного.
«Жить можно» подумал Орлов. «Обычная казарма».
Когда вернулись в кубрик, стороны двери послышался шум, она отворилась, и на этаж ввалила толпа заключенных. Повесив шапки с ватниками на крючки, одни сразу же направились в умывальник (вскоре запах хлорки забил табачный дым), прочие тоже стали заниматься по интересам. На новых никто внимания не обращал, хотя проходившие и косили взглядом.
Спустя пару часов дневальный истошно завопил, - всем на вечернюю поверку! Отряд оделся и загремел каблуками по лестнице.
Рядом с казармой, в так называемой «локалке», все выстроились по пятеркам, началось действо. При свете уже включенных прожекторов, всех быстро пересчитали, сверили со списком и последовала команда «в отряд!».
После отбоя, в полумраке, к Орлову подошел ночной дневальный, потряс за плечо, - зайди в каптерку. Натянул робу, сунул ноги в ботинки, пошел.
Там, за столом под стеллажами, в приглушенном свете, сидели трое, прихлебывая из кружек чифир*. Здесь же стояла алюминиевая миска с печеньем и кедровыми орехами.
- Здорово, капитан, - сказал тот, что посередине, с кого-то напоминавшим лицом. - Присаживайся (кивнул на свободный табурет).
- Мы знакомы? - опустился на него Орлов.
- Ты в Афгане был?
- Случалось.
- Вспомни бой на перевале Саланг.
Орлов напряг память, и перед глазами всплыла картина: перевернутый на дороге БТР, с разбросанными вокруг телами солдат, а рядом чадил второй, ведший пулеметный огонь по наступавшим духам. Его группа тогда возвращалась с задания и, услышав шум боя, поспешила на выручку. Оказавшись выше, они забросали душманов гранатами, а оставшихся в живых, добили очередями из автоматов.
Когда сбежали вниз, люк в машине откинулся, и по броне скатился человек в горящем камуфляже с закопченным лицом. Его потушили водой из фляг (оказался старшим лейтенантом, командиром подвижной группы ВДВ), вызвав по рации вертушки, погрузили на борт, вместе с убитыми бойцами. На прощание старлей чуть пожал капитану руку и прошептал запекшимися губами, - спасибо, брат. По гроб не забуду.
- Старлей! - широко раскрыл глаза Орлов.
- Теперь бывший, - отхлебнул, из кружки собеседник.
- А здесь как?
- Да очень просто. Когда вышел из госпиталя, начался вывод группировки в Союз, потом меня, как многих, уволили в запас. Типа, гуляй Вася. А при расчете, финансист, сука, зажилили боевые* Мол нужно делиться. Ну, я не сдержался и выкинул его из окна кабинета на третьем этаже штаба. У того башка вдрызг, мне впаяли десять лет и сюда, на перековку. А ты?
- Я продолжил службу, вернулся в Москву и получил семь лет за взятку, - взглянул на собеседника Орлов.
- Неужели брал?
- Нет. Подставили.
- Да ладно, не лепи*, - ухмыльнулся один из тройки. - Тут у нас все подставленные.
- Заткни пасть, - покосился на него бывший десантник. - И вообще, топайте спать. Нам поговорить надо. Двое поставив кружки, молча вышли.
- Я Игорь Варава, - протянул руку.
- Алексей Орлов. Ладони крепко сжались...
Глава 19. Недолго музыка играла
(P.S. Содержание лексики данной главы противоречат правилам Дзена. Для желающих См. "Проза.ру": https://proza.ru/2020/04/24/1961 )
Глава 20. Проблеск надежды
(P.S. Содержание лексики данной главы противоречат правилам Дзена. Для желающих См. "Проза.ру": https://proza.ru/2020/05/02/793 )
Глава 21. На свободу с чистой совестью
Миновала зима, сошел снег, на деревьях проклюнулись почки. В один из таких дней, солнечный и звонкий, освободился Варава. На прощание он крепко пожал Орлову руку, а еще они обменялись номерами телефонов, обещая перезваниваться.
Все это время Алексей ждал каких-либо подвижек по своему делу, но их не наблюдалось. Надежда таяла.
И когда совсем разуверился, в мае, его вызвали к начальнику учреждения.
- Значит так, Орлов, - сказал сидевший в кресле сухощавый полковник, - едешь в Москву, на пересмотр дела. Вопросы?
- Вопросов нет, гражданин начальник.
- Ну, тогда удачи. Свободен.
Далее был обратный путь с конвоем по железной дороге, и теперь общая камера в Лефортово.
А через два дня судебная коллегия по уголовным делам Московского военного окружного суда, пересмотрев дело по протесту заместителя Генерального прокурора и адвокатской жалобе, вынесла оправдательный приговор, освободив Орлова из-под стражи в зале заседания.
Оттуда он вышел уже свободным человеком и попал в крепкие объятия друзей.
- Ну что? Такое событие грех не отметить - радостно похлопал друга по плечу Филатов.
- Едем в «Щит и Меч» - предложил Гуляев.
Уселись в два стоявших неподалеку автомобиля, и те вырулили на просторы столицы. Весенняя Москва радовала: в голубом небе сияло солнце, бульвары опушились зеленью, в скверах искрились фонтаны, и зацветала первая сирень.
Въехав на Большую Лубянку, припарковались в переулке рядом с рестораном, хлопнули дверцы, вышли. Было три по полудню, в нижнем зале тихо звучал «Учкудук», поднялись лестницей на второй.
Там прошли в один из небольших залов с портретом Андропова на стене и чекистской символикой, расселись за накрытым крахмальной скатертью столом, где уже стояли шесть приборов.
- Рад снова видеть,- тут же нарисовался средних лет официант в белом жилете.- Что будем заказывать?
Спустя пять минут появились зеленые салаты, нарезки ветчины с сыром и Увалов, как самый старший из компании, озвучил тост, - за тебя, Алексей!
Все встали, звякнули стаканы. Пока закусывали, принесли горячее, повторили. Уже в легких сумерках, Алексея завезли домой.
Отперев дверь квартиры, он поставил на пол рюкзак с вещами, включив свет, прошелся по комнатам и остановился перед фотографией деда. - Вот я и вернулся, Степан Ильич.Здравствуй.
Следующее утро было субботой, Орлов вплотную занялся бытом.
Для начала, приняв ванну, а затем, побрившись, выпил на кухне кофе со сгущенкой и убрал из тихо урчащего холодильника залежалые продукты, сложив в полиэтиленовый пакет. Натянул свежую рубашку с джинсами, сунул в задний карман бумажник и, взяв пакет, вышел из квартиры, заперев дверь.
На выходе из подъезда, встретился с соседкой по лестничной площадке, худенькой старушкой, возвращавшейся откуда-то с сумкой.
- Господи, Леша! Да ты никак вернулся? - приложила она к губам руку.
- Вернулся, тетя Маша, вернулся. Как вы с дядей Колей?
- Скрипим помаленьку.
- Ну, молодцы. Хорошего вам здоровья.
Бросив свой пакет в мусорный контейнер, в глубине двора, Орлов вышел через арку на улицу и направился в сетевой магазин неподалеку, где купил продуктов, сигарет, бутылку водки и несколько банок пива. Вернувшись, определил съестное с пивом в холодильник, включил в зале музыкальный центр, занялся приборкой.
Под тихие звуки оркестра Поля Мориа протер везде пыль, открыл и вымыл окна, пол, а в завершение пожужжал пылесосом.
Закончив, сказал «порядок», достал из холодильника запотевшую банку пива, открыл, с удовольствием сделал несколько глотков и прошел в зал, где, выключив музыку, уселся в кресло, снял трубку телефона и набрал межгород. Последовали длинные гудки, женский голос ответил,- слушаю.
- Здравствуй мама.
- Лешенька, сынок! Неужели это ты?
- Я, мама. Звоню из Москвы. Меня освободили. Трубка замолчала, послышались всхлипы.
- Не плачь, все нормально.
- Это я от радости, не обращай внимания.
Они поговорили минут пять, а в завершение мать пригласила сына в гости, сказав, что отчим будет рад. Алексей обещал заехать на следующей неделе.
Затем он сделал второй звонок, на который почти сразу ответил звонкий голос.
- Альба, привет. Это Орлов.
- Ой, Леша. Ты откуда?! (стал тоном выше).
- Из своей квартиры. Давай встретимся?
- С радостью.
- Когда подъехать?
- Давай к двум. Целую, жду.
Орлов опустил трубку, вытащил из лежавшей рядом пачки сигарету и щелкнул зажигалкой.
Альбу он знал с детских лет. Когда-то их семья жила этажом выше.
Родители ее были испанцы, вывезенные в СССР детьми при режиме Франко*. Дед дружил с Родригесами, были знакомы и дети. Сначала Алешка не особо обращал внимание на маленькую черноглазую егозу в кудряшках, но став кадетом, обратил.
По выходным, когда отпускали в увольнения, вместе ходили в зоопарк, кино или цирк, а когда подросли, на танцы.
Дружба продолжалась, пока он не попал в Афганистан, вернувшись откуда, узнал, что Родригесы переехали. А через год увидел по телевизору репортаж из Останкино, который вела Альба. Позвонил туда, встретились. Отношения продолжились. Что это было - дружба или любовь, сказать сложно, но относились оба друг к другу трепетно и нежно.
В назначенное время белая «шестерка» въехала в один из старых дворов Варварки.
На деревьях чирикали воробьи, в песочнице играли дети. Взяв с заднего сидения букет алых роз и торт, Орлов захлопнул дверцу, нажав кнопку на брелоке, прошел в подъезд и поднялся по ступеням на четвертый этаж, куда выходили три двери. Нажал кнопку средней, та сразу открылась.
- Алешка! - повисла на шее смеющаяся Альба. Чуть позже оба лежали голые на тахте в спальне, опустошенно глядя в потолок.
- Так где ты все это время был?- приподнялась на локте Альба. - Я несколько раз звонила. Домашний телефон не отвечал, служебный тоже.
- В командировке на Урале - пошевелил Орлов пальцами на ногах.
- Я тоже два дня, как прилетела из Гаваны. Были там две недели, делали репортаж. Ладно, полежи пока, а я накрою стол, - чмокнула его в щеку и, накинув халатик, убежала. Вскоре оба сидели в зале, подкрепляясь лазаньей и запивая ее сухим вином.
На столе, в хрустальной вазе, стояли розы...
Продолжение: https://dzen.ru/a/ZSQW60hVNDlJ_J_P
