Игорь Моисеевич Бурштейн всегда старался брать от жизни всё и всегда брал! Но оказалось, что за всё в этой жизни надо платить, и в первую очередь — здоровьем.
Вспоминая студенческие годы, Бурштейн однажды точно осознал, что если бы у него тогда были деньги, то он умер бы от венерических заболеваний, веселья и алкоголя. Но мудрая жизнь распорядилась иначе и денег ему тогда не дала, как он ни пытался их намыть. Оборачиваясь назад, можно сказать: «Может, не надо было брать от жизни все?», но Бурштейн уверен в обратном. Так как «СЧЕТ» за всё приходит внезапно, то и готовиться к оплате не надо. Когда ты жив, нечего думать о смерти, а когда ты мертв, то уже и не надо, ну или поздно. По крайней мере, он так думает, дурачок.
И вот однажды Бурштейн привычно купил бургер в «Бургер Кинге» и начал его есть. И тут что-то пошло не так, как обычно: у Игоря Моисеевича появилась изжога! Причем прямо во время еды. Что такое изжога, Бурштейн знал, но это было еще в детстве… А тут после наступления Бургерной изжоги вообще голова заболела! Это было настолько необычно, что Бурштейн срочно записался к врачу. Врачу гастроэнтерологу! Так ему посоветовал Володя Сорокин. «Симптомы знакомы», — сказал он, допивая очередную бутылку самогона.
Игорь Моисеевич нашел в поисковике больницу поближе и долго листал список врачей. А их там — как цыплят у KFC! Наконец, Бурштейн нашел гастроэнтеролога и записался на приём.
Вы обращались когда-нибудь к гастроэнтерологу? Одно название внушает ужас. Бурштейн даже не может объяснить, насколько это страшно. Но ужас пришлось преодолеть и пойти! Когда Игорь Моисеевич уверенным шагом зашёл в больницу, мимо него пробежал человек с криком: «О боже, мы все умрем!» Бурштейн об этом знал и не отрицал. Вопрос, когда. Улыбаясь, он зашёл в кабинет доктора Лоперамидова.
Врач, солидный мужчина сорока лет, задал один-единственный вопрос:
— Вы курите?
— Курил. Но очень давно, ещё в школе, — признался Бурштейн.
В этот момент в его голове пронеслось: «Я бы курил, если бы был моряком». Моряком Бурштейн не был, но на регату хаживал. Быстро осмотрев пациента, врач мгновенно поставил десять диагнозов. Он заставил Бурштейна встать на весы, записал все показания в компьютер и, похвалив в грубой форме тело Игоря Моисеевича, сказал:
— Всё, теперь вам ничего нельзя! Причем вообще. И нужно похудеть. А то 97 кг при весе 183 см очень до хрена, то есть многовато.
Бурштейн аж испугался. Даже ужаснулся. Но решил жить по правилам, прописанным доктором Лоперамидовым. Вернее, попробовать жить.
А тут всё одно к одному. Сходив к доктору и пожаловавшись на него Сорокину и коту Борису (ударение на о), Игорь Моисеевич вдруг стал замечать, что при подъеме на пятый этаж у него появляется отдышка!
А тут ещё ввели очередные санкции. Запретили, точнее, осложнили поставки хорошего пива. Придя, как обычно, в понедельник в Паб «Бифитер» и сев за стойку, Бурштейн грустно посмотрел в лицо знакомому бармену Илье и ничего не сказал. Бармен, зная привычки Бурштейна, стал наливать пинту «Гиннесса».
Бурштейн в прострации смотрел на этот медитативный процесс, но как-то подсознательно не мог сказать «нет»! Наконец он смог выдавить писклявым голосом: «Не надо!» и закашлялся. Бармен даже чуть пролил.
— Как не надо, Игорь Моисеевич?!
— Я, это самое, сегодня не буду… Не хочу... А есть вода?
Бармен Илья невольно потянулся за водой в холодильник.
— А минеральная? — не унимался Бурштейн.
Лицо бармена скривилось в недоумевающей улыбке.
— А лучше молока или латте, — продолжал Бурштейн.
— Игорь Моисеевич, вы сюда пятнадцать лет ходите и ни разу не заказывали воду или Латте! Тем более молока… Это Паб! — озадаченно проговорил Илья, а потом расцвел в понимающей улыбке: — А-а-а! Это шутка такая! Санкции. И все такое. На запрещенку потянуло, наверное, — пошутил бармен.
Бармен Илья облегченно рассмеялся, а Бурштейн не знал, что сказать, и печально улыбнулся, сумев только икнуть в ответ.
— Ладно! — сказал Бурштейн уже басом. — Давай американо, то есть Руссиано!
Он согласился, что пошутил, соврав, дескать, за рулем и поэтому сегодня без пива. Но Илья точно что-то заподозрил! Быстро выпив кофе, Бурштейн уехал.
В тот же вечер Игорь Моисеевич сидел рядом с любимой в гостиной и смотрел боевик. В фильме какой-то хрен, получив около двухсот раз по морде, в том числе ногами, раскидал триста качков. Причем в двух эпизодах. Потом он уехал на моцике, упав с него около десяти раз, поднявшись и отряхнувшись, сел на собственный самолет, сбил при этом истребитель, причем это всё в один день, а вечером уже бухал где-то в Пабе, притом без единого синяка. Интересно даже, что думала любимая. Наверняка такое: «Вот это мужчина — супергерой! А рядом сидит Бурштейн с весом 97 кг и пивным животиком». Бурштейну стало неуютно.
— Давай переключим на котиков.
Ему не разрешили!
На следующий день была командировка, пришлось заночевать в гостинице. Захотев по привычке пожрать где-то в районе двенадцати ночи, Бурштейн открыл гостиничный холодильник. А там соленые орешки, водяра, Клинское и сникерс. Как тут похудеешь?! Вспомнив хрена из кино, Бурштейн мысленно сказал себе: «Нет!» Слопав сникерс едва ли не с этикеткой, он стоически отказался от других блюд и лег спать.
На следующий день зайдя в другой Паб, Бурштейн уже более уверенным голосом попросил мороженное и кофе. Бармен так ласково улыбнулся Бурштейну, что тот застеснялся! М-да. «Все, больше по Пабам не хожу, — сказал он себе. — Запишусь лучше в спортзал, а вообще, скоро зима, поеду на горнолыжку. И пиво пить не буду!»
Дошло до того, что Бурштейн даже худеть начал, а еще отжиматься по утрам.
Записавшись в крупный спортзал и начав занятия, Бурштейн встретил там очень умного человека, правда, похожего на идиота. Человек по имени Степан был осведомлен о многих диетах и вообще обо всем в плане здоровья. Видимо, распознав нездорового человека в лице и на лице Бурштейна, Степан решил с ним познакомиться. После первых занудных бесед Игорь Моисеевич от него даже скрываться стал, настолько Степан был умным и осведомленным. Как-то Бурштейн не сумел спрятаться, и Степан в душеспасительной беседе сказал ему, что самое главное — это здоровье.
— Да! Особенно психическое, — добавил Бурштейн, на что Степан не отреагировал.
Он вообще грустный какой-то был, и позже посетовал, что хотел поехать в деревню на отдых, а нельзя.
— Почему? — удивился Бурштейн.
— Нельзя тренировки пропускать, — объяснил атлет и перечислил их несметное количество. — Я вообще нигде не был, потому что очень занят здоровьем!
При этом Степан поднял майку и поиграл кубиками пресса, видимо, чтобы Бурштейн восхитился. Но, слава богу, Игоря Моисеевича такое не восхищало, и после спортзала, а дело было в понедельник, Бурштейн невольно, это как-то само собой сложилось, заехал в «Бифитер».
Так как Бурштейн не был там месяц, а Илья забыл про молоко, то перед Бурштейном сама собой возникла пинта «Гиннесса»...
А между прочим, Бурштейн даже худеть начал, но решил этот процесс растянуть, потому что такой же пресс, как у Степана, ему не нужен… Ну или пока не нужен.
Да, пришло время, и Бурштейну стали поступать счета за «брал от жизни все», поэтому Игорь Моисеевич теперь будет иногда про это ненавязчиво рассказывать.
