«По делу осуждено до 700 человек» медицинских и ветеринарных бактериологов, которые соорганизовались во вредительскую организацию, охватывающую всю страну от Минска до Новосибирска и по заданию германского штаба выдавали секреты страны и занимались распространением эпидемий и эпизоотий.
Абсурд? Вне всяких сомнений - да, хотя Сталину так не показалось. Более того, по мере того, как знакомишься с биографиями тех, кого чекисты определили в главарей этой банды, абсурд постепенно трансформируется в масштабное вредительство стране, осуществленное совсем другой бандой.
Итак.
25 декабря 1933 г. Зам. председателя ОГПУ Ягода направил Сталину докладную записку ОГПУ о ликвидации наиболее важных к.-р. организаций в СССР за период с 1930 г. по 1933 г.
Кроме прочего Ягода доложил Сталину о ликвидации в 1930 г. шпионско-вредительской контрреволюционной организации медицинских и ветеринарных бактериологов.
По версии НКВД организация
«подготовляла бактериологические диверсионные акты (распространение эпидемий) для дезорганизации тыла и проводила вредительство в области животноводства. Подготовительную работу в этом направлении вела специальная террористическая группа под руководством бывшего директора Саратовского бактериологического института проф. Никанорова. Медицинская часть к.-р. организации получала руководство от т.н. «Оргкомитета» во главе с проф. Коржуи С.В. Главным центром ветеринарной части являлось т.н. «Ветбюро», непосредственно руководимое проф. Михиным. Организация занималась шпионажем, передав агенту германской разведки проф. Цейсу секреты, касающиеся бактериологической и химической обороны Союза. Организация охватила своими ячейками все важнейшие пункты Союза (Москва, Ленинград, Харьков, Минск, Ростов, Саратов, Новосибирск и др.). По делу осуждено до 700 человек».
Руководитель специальной террористической группы Никаноров родился в 1887 году, т.е. на момент ареста ему было 53 года, что для ученого рассвет творческого потенциала.
После окончания медицинского факультета Варшавского университета в 1912 г. он возглавлял противочумную лабораторию в Ханской ставке (Урде). Руководил практическими мероприятиями по локализации очагов чумы в Киргизских степях.
В июле 1921 г. С.М. Никаноров был назначен директором саратовского института «Микроб», который уже через несколько лет стал административным, научным и методическим центром по борьбе с чумой в СССР. В 1922 г. под руководство института как единого противочумного органа переходят все периферийные противочумные лаборатории.
Распоряжением Наркомздрава в 1923 г. на С.М. Никанорова возложено руководство всеми противочумными мероприятиями в стране. Он был первым уполномоченным Советского правительства по борьбе с чумой. По инициативе Сергея Михайловича, имевшего огромный опыт полевой работы, актуализирован ряд мероприятий по борьбе с чумой, составлены десятки различных инструкций по профилактике чумы, борьбе с грызунами и эктопаразитами.
В осенне-зимний период 1923–1924 гг. разразилась одна из самых крупных эпидемических вспышек чумы на юго-востоке России, которая ликвидирована в основном силами местной противочумной организации во главе с С.М. Никаноровым. В конце 1923 г. впервые было организовано эпизоотологическое обследование на чуму среди грызунов. Своевременное выявление эпизоотий чумы давало возможность осуществлять профилактические мероприятия на конкретной территории. Именно С.М. Никаноров стоял у истоков концепции перехода от борьбы с уже возникшими вспышками чумы к мерам, предупреждающим заболевания людей.
В 1922 году доктор медицинских наук, профессор С.М. Никаноров возглавил кафедру микробиологии Саратовского университета. Он был инициатором издания (1922 г.) и первым редактором журнала «Вестник микробиологии и эпидемиологии», основателем научной библиотеки в институте, музея и курсов подготовки врачей. За выдающиеся заслуги в области изучения чумы и борьбы с этой опасной болезнью 6 февраля 1926 г. первым среди врачей был награжден орденом Трудового Красного Знамени.
30 августа 1930 г. председатель ОГПУ Менжинский запиской об аресте врачей-бактериологов, сотрудничавших с немцами, доложил Сталину, что:
Русским бактериологом профессором Никаноровым открыт способ распространять чуму (чумоподобные заболевания, «туларемия») среди войск неприятеля.
Причем войска противной стороны могут проходить среди зараженного противника, не подвергаясь опасности заражения.
Этот способ Никаноров предложил Военведу, одновременно секретно передал германскому профессору Цейсу для отправки в Германию, который отправил его дипломатической почтой в Германию.
При следствии оказалось, что профессор Цейс — научный сотрудник Наркомздрава, приглашенный из Германии, соорганизовал реакционную часть русских бактериологов под руководством профессора Коршуна в контрреволюционную организацию, работающую для немцев в военно-шпионских целях (бактериологическая война).
Следствие продолжается, арестовано пока 17 человек, из них 13 врачей-бактериологов.
В архиве УФСБ России по Саратовской обл. сохранилась схема контрреволюционной повстанческо-вредительской организации микробиологов на нижней Волге. Вот она.
Так Родина, спустя четыре года после награждения Никанорова орденом Трудового Красного Знамени, назначила его руководителем специальной террористической группы, которая «подготовляла бактериологические диверсионные акты (распространение эпидемий) для дезорганизации тыла», в 1931 г. осудила и …
привлекла для работы в Бюро Особого назначения Особого отдела ОГПУ (г. Суздаль), где Никаноров наряду с другими учеными микробиологами занимался разработкой биологического оружия.
Примечание: Суздальский Покровский монастырь — центр микробиологического оружия. Организован по предложению начальника ВОХИМУ Я. М. Фишмана на территории бывшего Покровского монастыря. В 1932—1936 годах именовался Бюро особого назначения (БОН) Особого отдела ОГПУ, позднее стал Био-Химическим Институтом (БИХИ). Начальник М. М. Файбич, его подчинёнными были репрессированные учёные-микробиологи.
Позже Родина сослала Никанорова в Казахстан, где предоставила «изобличенному врагу» продолжить работу по специальности.
В 1937 г. в Алма-Ате Никаноров был снова арестован. 4 октября 1937 г. приговорен к расстрелу, приговор приведен в исполнение. Реабилитирован 31 октября 1956 г.
Степан Васильевич Коршун соорганизатор контрреволюционной организации русских бактериологов (в записке Ягоды он ошибочно назван Коржуи) родился в 1868 году.
На последнем курсе обучения в Харьковском медицинском университете он участвовал в борьбе с эпидемией холеры, заведовал холерным бараком в Славянске.
В 1895 году он возглавил бактериологическую станцию Харьковского медицинского общества.
В 1903 году защитил докторскую диссертацию.
С 1906 года работал в Пастеровском институте у И. И. Мечникова, в институтах гигиены Берлина, Мюнхена, Бреслау.
В 1908 году избран профессором гигиены на медицинском факультете Харьковского университета, продолжая с 1907 года работать в Харьковском бактериологическом институте.
В годы первой мировой войны С. В. Коршун с сотрудниками Харьковского ин-та разработал метод получения стандартной противостолбнячной сыворотки. Известны также его работы по противотуберкулезной вакцинации.
Во время Гражданской войны Коршун «служил в армии А. И. Деникина консультантом по заразным болезням при Главном начальнике санчасти». В 1919 году в отступавшей армии Деникина Коршун боролся с холерой и сыпным тифом. Он отклонил предложения об эвакуации и остался в Новороссийске вместе с ранеными и больными.
В 1920 году Коршун утверждён в звании профессора медицинского факультета Кубанского университета.
В 1923 году его назначили директором Института инфекционных болезней имени И. И. Мечникова в Москве.
В 1924 г. Коршун предложил методику вакцинации против кишечных инфекций с помощью убитых формалином культур микробов.
13 августа 1930 года Коршуна арестовали.
Существует версия, высказанная полковником юстиции запаса В. Звягинцевым, по которой С. В. Коршун и О. Г. Биргер были арестованы после того, как отказались участвовать в разработке средств ведения бактериологической войны.
С. В. Коршун покончил жизнь самоубийством в Бутырской тюрьме в самом конце 1931 года.
Основной состав осуждённых по процессу «микробиологов-вредителей» оказался в закрытом военном институте в Покровском монастыре в Суздале, где они занимались разработкой бактериологического оружия и средств защиты.
Кстати, микробиологи работали там, в основном, на собственных личных микроскопах, которые страна у них конфисковала, национализировала и выдала во временное пользование.
В начале 30-ых в Сибири, на Урале и в Казахстане разразилась эпидемия, по смертности оказавшаяся на втором месте после энцефалита, оставив позади сыпной тиф. Летальность доходила до 100%.
У больных воспалялись миндалины – они выглядели как грязные тряпки, а изо рта шел ужасный запах, то есть был некроз тканей глотки. Также из десен, рта и носа шло сильное кровотечение.
Причину заболевания ученые смогли определить только после окончания ВОВ.
В 1930-е годы в СССР началась эпидемия менингита.
«Заболеваемость менингитом в те годы была колоссальной, – отмечает микробиолог Татьяна Чернышова.
У подельника Никанорова и Коршуна, руководителя ветеринарного подразделения контрреволюционной организации микробиологов Николая Андриановича Михина судьба сложилась не так трагически.
К моменту победы октябрьской социалистической революции (или переворота – тут как кому больше нравится) он уже был начальником Ветеринарного управления МВД. С 1919 назначен первым ректором Московского ветеринарного института (находился в должности по 1922 год), в дальнейшем был заведующий кафедрой микробиологии. В 1926 году получил звание профессора.
7 декабря 1930 г. председатель ОГПУ Менжинский направил Сталину еще одну записку по делу немецкого профессора Цейса и организации «микробиологов».
В ней писатель-фантаст Менжинский (он, кстати, до 1917 года баловался литераторством и, в частности, написал повесть о восстании в публичном доме) доложил благодарному читателю нквдешных эссе генеральному секретарю ЦК ВКП(б) Тов. Сталину лично:
«В дополнение к ранее посланным материалам по делу Цейса и микробиологов Коршуна, Никанорова и других сообщаем, что:
Особым отделом ОГПУ раскрыто ответвление организации микробиологов среди ветеринаров-бактериологов. В задачи группы входило распространение искусственной эпизоотии сибирской язвы и прочих инфекционных заболеваний скота в районах крупного животноводчества, в первую очередь в совхозах и колхозах.
Целевая установка организации в этой области сводилась к срыву партийных директив XVI съезда по скорейшему разрешению мясной и скотоводческой проблемы, в связи с чем работа организации особенно обактивилась после XVI съезда партии.
Вредительство проводилось, как следствием установлено, через Московский ветеринарно-бактериологический институт, подведомственный Наркомзему, который снабжал ряд основных скотоводческих районов СССР сыворотками и вакцинами, зараженными живыми вирулентными культурами сибирской язвы и прочих инфекционных болезней.
Нами из разных районов СССР (Северный Кавказ, Украина, Казахстан и других) получены сведения о падеже скота и распространении сибирской язвы и эмфизематозного фурункула вследствие применения сывороток и вакцин, полученных из Московского ветеринарно-бактериологического института. Нами организуется бактериологическая экспертиза продукции института как в Москве, так и на местах.
По сообщению ГПУ Украины, там самостоятельно также раскрыта контрреволюционная организация ветеринаров-бактериологов, проводящая аналогичную работу по уничтожению скота и подготовлявшая заражение населения инфекционными болезнями на случай интервенции.
Прилагаем показания обвиняемых: Никанорова, Саватеева, Михина и Ласточкина».
К сожалению сайт «истмат орг» опубликовал эту записку Менжинского без показаний.
В результате разгрома чекистами контрреволюционной террористической организации микробиологов Михин на 10 лет отправился в Карлагерь. Профессор перевоспитался досрочно.
С 1934 по 1936 годы Н. А. Михин был одновременно заведующим кафедрой микробиологии в Новочеркасском ветеринарном институте и микробиологическим отделением Азово-Черноморской краевой научно-исследовательской ветеринарной станции. В 1936 году возвратился в Москву. В том же году Н. А. Михину была присвоена степень доктора ветеринарных наук без защиты диссертации. С 1936 года до конца своей жизни заведовал кафедрой микробиологии Московского ветеринарного института. Был почетным участником Всесоюзной сельскохозяйственной выставки в 1939-1940 годах.
Сегодня интернет ресурс МГАВМиБ - МВА им. К.И. Скрябина, называя Михина основателем научной школы вирусологии и микробиологии, с умилением рассказывает, что он:
«открыл возбудителя лептоспироза крупного рогатого скота, разработал методики приготовления различных вакцин и сывороток. Николаем Андриановичем были выполнены масштабные работы по сибирской язве, бешенству, сальмонеллезу, колибактериозу. Ученый разработал методики изготовления формолвакцины против сальмонеллеза телят, противоколибактериозной сыворотки, комплексных антисывороток, а также методику гипериммунизации лошадей для изготовления противосибиреязвенной сыворотки».
Ликвидация чекистами контрреволюционной террористической организации ветеринаров постоянно ухудшающуюся ситуацию в животноводстве страны не исправило.
К 1932 году сокращение скота по отношению к поголовью 1928 года составило по рабочим лошадям — 4 ,7 млн. голов /20,9%/, крупному рогатому скоту — 27 млн. гол. /38,З%/, из них коров 7,7 млн. гол. /24,9%/, молодняка и волов — 19,6 млн. /4,9%/, овец — 82 млн. гол. /61,7%/ и свиней 11,5 млн.голов /44,1%/.
Это, мягко говоря, диссонировало с победными реляциями в советской прессе об успехах коллективизации.
А 26 сентября 1932 г. Менжинский запросил у Сталина высочайшего согласия на арест:
Белицера Александра Васильевича — зав. протозоологическим отделом ВИВиЗа за срыв борьбы против менингита, приведшего к падежу большого количества конского поголовья.
Косарева Василия Александровича — зав. микробиологическим отделом ВИВиЗа за срыв борьбы против менингита и умышленное распространение пироплазмоза в Оренбургском районе.
Сизова Павла Васильевича — директора Института болезней птиц за дачу установок членам организации о заражении птицеводческих хозяйств тифом, что фактически в некоторых районах осуществлено.
Тартаковского Михаила Гавриловича — профессора Ленинградского института сравнительной патологии за умышленное создание условий для уничтожения под видом подозрительных по повалке скота, нанесших большой ущерб социалистическому животноводству. Им же даны указания по повалке, способствующие наибольшему распространению этой болезни.
Циона Роберта Адольфовича — профессора, специалиста по чуме свиней, за умышленное распространение чумы в свиносовхозах методом применения симультанных прививок.
Тавельского Павла Владимировича — зав. лабораторией микробиологического отдела ВИВиЗа за срыв борьбы против менингита лошадей и умышленное распространение пироплазмоза.
Сегодня «враг» Белицер вписан золотыми буквами в историю Рязанской областной ветеринарной лаборатории, которой в 1924 году было присвоено имя профессора Белицера по случаю 25 летнего юбилея его научно-практической и общественной деятельности.
Рязанцы уверяют нас, что в 1920 году занесенная с юга в два пункта Рязанской губернии чума рогатого скота была прекращена только благодаря опытному талантливому руководству «врага», который, по версии Менжинского, в 1932 году умышленно сорвал борьбу против менингита лошадей.
В мае 1933 г. Белицеру объявили приговор: он обвинялся в руководстве заговором с целью вредительства и свержения советской власти. Ученый был приговорен к 10 годам лагерей. Прибыв в лагерь «Долинский» в Караганде, Белицер отправил в Москву заявление, что все его подписи были вынужденными, и он от своих показаний отказывается. Осенью 1933 г. Белицера привезли в Москву, где ему предложили трудную работу, пообещав в случае успеха освобождение. Более полугода Белицер, сидя в Бутырках, занимался научным исследованием. Утром его увозили в лабораторию, поздно вечером возвращали в тюрьму. В мае 1934г. Белицера отправляли в лагеря. Во время свидания с родственниками ученый сказал: «Это дело вопиюще, я сделал большое научное открытие, меня обманули, не оставляйте этого». В заключении профессор нашел возможность заниматься тем, что умел. По вечерам он читал лекции товарищам по несчастью. Слава об ученом-ветвраче распространилась по краю. Хозяйства стали добиваться его консультаций. В 1939 г. Белицер заразился бруцеллезом, долго и тяжело болел, от слабости упал и сломал плечо. Лагерное начальство стало хлопотать о досрочном освобождении. 2 октября 1940 г. Белицер умер. Через несколько дней пришло распоряжение о его освобождении. Сын А.В. Белицера Владимир Александрович, рожденный в Рязани в 1906 г., стал выдающимся ученым-биохимиком, академиком АН УССР (с 1957).
«Враг» Михаил Гаврилович Тартаковский стал магистром ветеринарии в далеком 1989 году.
В 1923 году он возглавил институт сравнительной патологии в Ленинграде, где при его участии был организован музей сравнительной патологии. В 1932 году он участвовал в работе научной экспедиции по борьбе с пневмонией крупного рогатого скота.
В 1933 году его арестовали. Тартаковский получил «пятеру» и в 1935 году умер в лагере.
Профессор Цион, тот, который умышленно распространил чуму в свиносовхозах методом применения симультанных прививок, в период отбывания срока наказания написал монографию «Определитель микробов».
Роберт Адольфович Цион - гордость ЛВИ, один из корифеев отечественной эпизоотологии, дожил до 94 лет.
Вот он на фото.
На одном из узкопрофильных ресурсов я обнаружил гимн ветеринарных работников, придуманный Ционом.
Пожалуй, он будет неплохой финальной точкой для этой статьи. Не забудьте подписаться на канал и маякните Дзену своим «лайком», что статья Вам понравилась.
Про нас поэты гимнов не слагают.
Героям нашим в фильмах нелегко.
Везде нас проклинают и ругают
За мясо, яйца, шерсть и молоко.
Про нас все распускают злые слухи,
Что нас от них порой бросает в жар.
Коровы, скажем, дохнут с голодухи,
А виноват во всем ветеринар.
Корма сгноили в поле агрономы,
И спят себе спокойно на печи.
Пришла зима, и не ночуют дома
Одни ветеринарные врачи.
Строители пропьянствовали лето,
Продав налево шифер, гвозди, тес.
Гуляет пневмония, а за это
Опять с ветеринара строгий спрос.
Нас люди часто видят в трудной позе -
Буренке в пользу, а себе во вред,
Полураздетых, на ветру, в навозе,
Трехдневный отделяющих послед.
Больной старик из дальнего поселка
Идет в больницу - у больного жар.
К его Величеству больному поросенку
Спешит на вызов сам ветеринар.
Больной старик расскажет, что где колет,
Пройдет рентген. Подход к больному прост.
А поросенок не поможет, сволочь,
Термометр не загнать ему под хвост.
Стоишь ты перед ним, как перед Богом.
Скажи хоть слово! А он, подлец, молчит,
И укусить тебя старается за ногу,
За то, что ты пришел его лечить.
Про нас поэты гимнов не слагают.
В кино героям нашим нелегко.
Но от души мы все вам предлагаем
Сыр, мясо, яйца, шерсть и молоко.
И, кстати, увеличить поголовье скота государству нового типа к уровню 1928 года не удалось и к 1954 году.
Вот цитата из доклада ЦСУ СССР, Института экономики Академии наук СССР и Института питания Академии медицинских наук СССР H.A. Булганину об уровне потребления основных продовольственных и промышленных товаров в СССР на душу населения от 1954 года.
«Неблагополучное положение с потреблением продуктов животноводства объясняется тем, что по ряду продуктов питания производство на душу населения еще не достигло уровня 1928 года.
…В 1954 году производство мяса и сала находилось почти на уровне 1928 года, а производство молока ниже 1928 года на 5 процентов. Обеспеченность населения продуктивным скотом на 1 января 1954 года была ниже, чем на 1 января 1928 года.
…На 1 января 1928 года в расчете на 100 душ населения СССР было крупного рогатого скота 40 голов, в том числе коров - 20 голов, овец и коз - 71 голова, свиней - 15 голов, а на 1 января 1954 года было крупного рогатого скота - 28 голов, в том числе коров - 13 голов, овец и коз - 59 голов и свиней - 17 голов».
Когда точно животноводство СССР добралось таки до уровня 1928 года - я не знаю. Может быть, к 1957 году, что стало поводом для банкета членов политбюро, на котором, упившись, Хрущев выдвинул лозунг
Ну, потому, что при таких темпах развития, в трезвую голову такого прийти не могло.
Что это было, спросите, возможно, Вы - вредительство Сталина и подконтрольного ему ОГПУ?
Нет. Страх перед угрозой потери власти, которую большевистская верхушка видела в «бывших людях». На фоне катастрофически поганого положения в стране, ставшего последствием раскулачивания и коллективизации и массового недовольства населения и в деревне, и в городе, этот страх превратился в панический. И большевики провели "ковровое бомбометание" по «бывшим людям», изъяв из экономики страны наиболее подготовленную и квалифицированную часть управленцев, отправив их на лесозаготовки.
Объявив репрессированных вредителями, большевики возложили на «бывших людей» свою вину за развал сельского хозяйства и промышленности.
На людей и экономику страны им было насрать по принципу «плохонькая, да моя».