— Пиявkа, замарашkа необразованная, хищнiца в образе женщины! – ворча себе под нос, ругалась и сокрушенно качала головой Светлана Владимировна. – Это ж надо… А поначалу-то какая была - хорошая, да покладистая, глазками невинными хлопает, со всем соглашается... Да что же это такое творится! Ай-ай-ай... В тихом омуте понятно что водится...
Пожилая, полная женщина невысокого роста семенила по улице, перебирая короткими ножками и стуча глухими каблуками. Её спина была идеально ровной, а на носу красовались тонкие прямоугольные очки, которые придавали ей учительский вид. А туго затянутый жидкий пучок на голове это только подтверждал.
— Светлана, что случилось-то? – на ее причитания вышла любопытная соседка и в предвкушении интересной истории оперлась на забор.
...У Светланы Владимировны практически не было друзей, а с соседями она, благодаря своему нраву, давно перессорилась. Более-менее нормальные отношения она поддерживала только с Анной Филипповной – той самой соседкой, которая ее окликнула. Анна Филипповна была невозможно любопытной дамой, поэтому она, облокотившись на заборчик палисадника, приготовилась с интересом слушать соседку. А Светлана Владимировна начала свой рассказ.
— Да вот, Аннушка, нашла сыну невесту. Красивая, добрая девочка. Дочка учительницы биологии, моей коллеги. Мы давно дружим, девочку я эту хорошо знаю. Уж было собралась их знакомить, как он приводит домой девку. Невеста моя, говорит. Мол, раньше не хотел знакомить, боялся, что я не одобрю. А как ее можно одобрить? Ох, Анечка, ты бы её видела. Длинная, сутулая, стрижка какая-то облезлая... А самое главное знаешь что? – Анна Филипповна покачала головой. – У неё нет образования. Никакого. Ей, видите ли, нравится работать администраторов в кофейне. Официантка! Подцепила моего мальчика, видно хочет его денежки отхапать. Не то что Лизонька. Лизонька светлая душа, бескорыстная...
— Свет, а может пусть сам? Он взрослый парень уже у тебя. Ему и решать, жениться или не жениться.
— Да какой он там взрослый! И чтобы он понимал? Потом придет матери плакаться, что девка эта его бросила. А так оно и будет! Я мать, я знаю!
Анна Филипповна, понимая бесполезность своих слов, покачала головой и замолчала. О том, как Костик пытался выбраться из материнских объятий, она знала не понаслышке. Видела всё своими глазами. Светлана Владимировна чуть не прокляла сына, когда он собирал вещи и переезжал в общежитие при универе, решив жить самостоятельно. Вопреки воли своей матери.
Светлана Владимировна попрощалась, попыталась гордо выпрямиться и ускорилась. Она спешила к своему сыну. И собиралась непременно донести свою правду до Костика и его невесты. Может после этого неслух-сын наконец-то поймет, что идея женитьбы на этой девушке просто неприемлема.
— Её нет, мам, можешь не искать, Лена на работе. – сказал тридцатилетний Костя. – И да, мам, прошу тебя, не стоит просить дочерей твоих подружек приходить ко мне на работу с пирожками с капустой. Я не животное, чтобы вестись на еду.
— Да твоя охламонка таких пирожков тебе не напечет, – покачала головой Светлана Владимировна. – Она вообще готовить умеет?
— Умеет, мам, – устало произнес Костя. – И меня все устраивает. Неужели ты думаешь, что я поведусь на пирожки. Ты плохо обо мне думаешь…
— Костик, сыночек... Послушай маму... – садясь в кресло, произнесла Светлана Владимировна, но сын её перебил.
— Мам, а что мы все обо мне, да обо мне. Ты лучше расскажи как твои дела. И что это за бойфренд у тебя появился.
Светлана Владимировна в полном изумлении приоткрыла рот.
— Ты о чем, сыночек?
— Тебе, наверное, лучше знать, о чем я, – хохотнул Костя. – Вернее о ком. Что это за плюгавенький старичок в круглых очках, с которым ты вчера гуляла по скверу. За ручку. - с нажимом на последнее слово сказал Костя.
Щеки Светланы Владимировны неожиданно порозовели и она смущенно отвернулась.
— Это Иван Петрович, он устроился к нам историком. Такой галантный, вежливый и очень внимательный. После твоего отца за мной никто так не ухаживал. И мы, кстати, просто дружим. Ничего более.
Костя посмотрел на мать и очень стараясь на рассмеяться, продолжил.
— Ну и зачем он тебе? Да он даже гвоздь в стену вбить не сможет: молоток в руках не удержит. Он же старый для тебя! Помрет раньше, а ты опять вдовой останешься. Нет, мам, давай-ка заканчивай это дело. А то это слишком далеко зайдет. Как потом расхлебывать будем? А?
Светлана Владимировна широко распахнула глаза от удивления и ее учительская челюсть постепенно отвисла вниз... Через минуту она пришла в себя и возмущенно посмотрела на сына.
— Тебе какое дело? Я взрослая женщина и сама могу решать, с кем мне заводить отношения! И с кем дружить! Смотрите на него, командир нашелся! И вообще - какое ты имеешь право матери указывать?
— Да неужели? Командир говоришь? – усмехнулся Костя, явно на что-то намекая, но Светлана Владимировна намека не поняла.
— Ты мой сын и не можешь лезть ко мне в личную жизнь, – отчитала Костю Светлана Владимировна и пошла в сторону выхода. – Даже разговаривать с тобой не хочу!
Костя молча смотрел, как мать торопливо одела легкое пальто с претензией на элегантность и укоризненно посмотрев на него, удалилась. А выходя из квартиры хорошенько хлопнула дверью. Чтоб знал. А Костя грустно вздохнул и плюхнулся на старый диван недавно снятой квартиры. Он очень надеялся, что мать что-то поймет или осознает. Хотя надежды тут было мало...
Тем временем эмоции в душе Светланы Владимировны бушевали вулканом. Она не могла поверить, что сын так бесцеремонно вмешивается в ее жизнь. Да как он вообще смеет? Иван Петрович первый мужчина в её жизни со времени ухода мужа. Светлана Владимировна уже и забыла, какого это - чувствовать рядом сильного человека, который не даст тебя в обиду. А тут Костя…
Совершенно расстроенная и сбитая с толку, Светлана Владимировна кинулась все рассказывать Анне Филипповне, которая приводила в порядок клумбу перед домом. Женщина опять все рассказала соседке, ожидая, естественно, поддержки и совета, но в ответ услышала лишь заразительный смех. И это было обидно. Насмеявшись вдоволь, соседка, вытирая слезы от смеха, сказала:
— А это, Светлана, месть за твои выходки. За то, что сыну жизни не давала, а теперь пытаешься извести его невесту. Зачем в чужую жизнь нос суешь? А? В твою нельзя значит, а Костика все носом тычешь, как щенка. Может хватит?
Светлана Владимировна нахмурилась, собралась было достойно ответить обидчице, но потом махнула рукой в отчаянии и быстрым шагом пошла к себе в квартиру. Но слова Анны Филипповны долго не выходили у нее из головы. Несколько дней Светлана Владимировна сидела дома и думала о том, что сказал Костя и что сказала соседка. Через неделю она тщательно собралась, затянула потуже пучок на макушке и направилась к сыну, по дороге заскочив в кондитерскую. Через полчаса она уже стояла перед дверью квартиры Кости.
-Сынок... Я тут тортик купила. Вкусный... Хотела с тобой и Леной чаек попить, да поговорить. Ведь не чужие люди теперь. Правда? - она хитро улыбнулась, а Костя широко открыл дверь, приглашая мать войти...
...Вот в такой своеобразной манере Светлана Владимировна извинилась перед сыном и его невестой. Молодые все поняли и извинения приняли. Что поделать, мать все таки. А худой мир всяко лучше хорошей ссоры. А там жизнь покажет...
А для самолюбивой Светланы Владимировны, привыкшей всех поучать, это было самое тяжелое решение в её жизни и самое масштабное отступление. Нельзя сказать, что она полюбила свою сноху, но, спустя некоторое время даже привыкла к ней и почти не испытывала отрицательных эмоций. Что поделать, сын все таки) А утешением и отрадой для нее стал Иван Петрович, который вносил в ее жизнь разнообразие и радость. А что еще надо для счастья, правда?
