Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич…
(А.С. Пушкин)
Сегодня, когда страна находится в сложном экономическом положении, раздаются предложения Сталинской экономики, плановой экономики. Да, сегодня нужно применять опыт прошлого, но применять нужно опыт, а не идеологические мифы.
В 1940 году СССР выплавил 18,3 миллиона тонн стали, уступив только американцам. Тогда экономисты всего мира решили, что экономика СССР действительно достигла успеха, показав высокие темпы роста. Эксперты, увидев эту цифру, предположили, что это действительно сравнимый экономический рост, что население СССР обогатилось настолько, что смогло потребить и оплатить хотя бы половину произведённой стали в виде бытовых изделий
Ведь сложность экономического роста и состоит в том, чтобы поднять покупательную способность населения, которая и обеспечит своими закупками экономический рост. А просто произвести 18,3 миллиона тонн стали за счёт подневольного труда населения, которое почти ничего из этого объёма не закупает, технической сложности не представляет. И сравнивать эти достижения с достижениями других государств, которые работают на своё население, просто не имеет смысла. Это так же, как сравнивать круглое с мягким.
Была в этом достижении ещё и другая сторона, которая не позволяет его сравнивать с достижениями развитых стран. Советская экономика производила из этой стали в основном танки. И если для производства технически сложных изделий, хотя бы даже, велосипедов, понадобилось бы создание ряда технически сложных производств, с применением большого количества специализированных станков – для производства гаечек, болтиков, спиц, шариков, ободов, их никелирования, нарезки резьбы. И при их малом весе такое производство потребует большое количество работников, станков, производственных помещений, чтобы достичь такого выпуска стали. А в производстве танков, доля таких деталей в общей массе изделия – не велика. Например, залил металл в песчаную форму из пятитонного ковша, и вот тебе готовое изделие весом в пять тонн – башня танка.
Обман, основанный на информационном монополизме, начинается с самых основ, прямо со святой советской кровы – индустриализации. Была ли индустриализация индустриализацией? Индустриализацией называют экономический период, когда в государстве, где нет тяжёлой промышленности, её нужно создать. И тогда возникают трудности, в первую очередь с нехваткой квалифицированных рабочих, которых негде взять в сельскохозяйственной стране. Но в РИ, хотя и был высокий процент сельского населения, в дополнение к этой сельскохозяйственной отрасли была и развитая тяжёлая промышленность.
Назову современные металлургические предприятия, и годы их вступления в строй: Донецкий (Юзовский) – 1872, Днепровский в Днепропетровске 1887, Днепровский в Днепродзержинске 1889, Алчевский – 1895, Енакиевский – 1895, Константиновский (Донецкая область) - 1896, Мариупольский (Имени Ильича) - 1897, Макеевский - 1898, Краматорский 1898, Ашинский (Челябинская область) 1898. Причём металлургические предприятия «юга» России ещё в дореволюционное время были оснащены по последнему слову техники, и в существенной реконструкции в советское время не нуждались. Существовал ещё ряд металлургических предприятий на Урале, которые впоследствии пришлось значительно реконструировать, и потому их не называю.
Действовали и крупные угледобывающие предприятия, оснащённые всей необходимой инфраструктурой, в том числе и социальной. Существовала развитая коксохимическая промышленность, машиностроение, обеспечивавшее металлургические предприятия и топливом, и техникой – прокатными станами и прокатными валками к ним. Действовали крупные станкостроительные и локомотивостроительные предприятия, обеспечивавшие и строительство новых металлургических предприятий, и новых предприятий машиностроения.
То есть, индустриализация - это ещё дин миф, ещё один обман, ориентируясь на который легко совершить ошибку в выборе будущего страны. Да советский народ хорошо потрудился, и, да было создано много новых производств, но разве для многомиллионной страны с огромными сырьевыми запасами, унаследовавшей развитую тяжёлую промышленность и машиностроение, создание Магнитки – такая уж сложность? В стране, в которой промышленность простояла почти двадцать лет, создание даже одного предприятия – это уже выглядит большим успехом: не было ни гроша, да вдруг алтын! Например, если к одному предприятию добавить ещё одно предприятие – это уже рост количества на 100 %.
Поэтому не следует надеяться на эту систему, как на спасение. Административная экономика никогда не достигала тех показателей, которых достигает рыночная экономика, то есть, та экономика, к которой Россия так и не решилась перейти, фактически. Когда в том же, 1940 году СССР выплавил 18,3 миллиона тонн стали, США выплавили 78, но не за счёт танков, а за счёт производства товаров народного потребления. У США тогда было всего 40 танков: не 40 тысяч, а 40 штук. Но уже с началом войны они поставляли в СССР сложную военную технику. Американцы и тогда были врагами России, фактически, но пример экономики нужно брать с них. И главное в американской системе – это власть народа, а не власть бюрократа, как и теперь в России. Американец не обязан иметь паспорт, и если в городок приезжал новый человек, то Шериф спрашивал о нём у тех людей, кто его знает, а не в департаменте полиции. Если американец начинал своё дело, то он ни у кого не спрашивал разрешения, - он лишь сообщал об этом в налоговый орган. Если золотоискатель выбирал для себя участок земли, то ему не нужен был для этого чиновник, он сам ставил столбики – вот и всё оформление собственности. Экономическая и политическая свобода, максимально защищённые права человека, и права собственника - вот что создало сильную американскую экономику. Человек создавал своё дело сам, на свой страх и риск, но полиция защищала его собственность всеми средствами. Не раскрывала преступление, а защищала. Вот в чём разница. А всяческие чиновничьи ограничения, хоть при феодализме, хоть при социализме - это вериги, с которыми далеко не пойдёшь.
Сегодня последователи социализма хвалятся советскими достижениями в области космоса и ядерной бомбы, но умалчивают о восьми тысячах немецких инженеров, и их семей, привезённых временно в СССР после войны, о помощи американских учёных. Если ориентироваться на прошлое, то нужно ориентироваться именно на прошлое, а не на идеологические выдумки.
Те, кто зовёт к социалистической экономике, должны прямо сказать, что работа в этой экономике основана на принуждении, на монополизме производителя, то есть на его диктате. Что «достижения» советской экономики основаны на манипуляциях, на создание которых тратили огромные средства. У меня на даче стоит кровать послевоенного производства, в которой решётки выглядят так, будто они сделаны из труб. Но, фактически, это решётки литые – это сплошной металл. Если в нормальной экономике решётки делали из труб, чтобы уменьшить затраты труда, то советские кровати намеренно делали более тяжёлыми, чтобы показать рост объёмов производства. Эта кровать, в целом, весит в четыре раза больше, чем, такая же, современная кровать. То есть труда затрачено в четыре раза больше, а кроватей изготовлено в четыре раза меньше, чем в нормальной, человеческой, народной экономике. Ну и ещё, известный факт, что советские водители до семидесятых годов, сливали бензин на землю, чтобы показать большие объёмы перевозок.
Несмотря на экспорт больших объёмов нефти и газа, советская экономика брежневского периода, как и в сталинский период не могла расти за счёт потребительского роста: население по-прежнему оставалось неплатежеспособным. А рост объёмов производства, советскому руководству, хотелось показать в рамках «соревнования двух систем». Поэтому производили продукцию для видимости производства – труд был, а результата не было. Например, обуви производили столько, сколько нужно, чтобы показать рост объёмов ТНП (товаров народного потребления), но эти объёмы, население заведомо не могло закупить из-за недостатка средств. Поэтом большую часть этой обуви делали – «тяп-ляп», и лишь часть, примерно шестая часть, была относительно качественной, её делали в цехах модельной обуви. Это не были какие-то особые модели: она была просто нормальной. Затем, всю произведенную обувь фабрика отправляла в магазин, и лучшую обувь раскупали. А остальную, пролежавшую на витринах несколько лет, отправляли обратно на фабрики, где её рубили, а затем уже, отвозили на свалки. Итак, по показателям, обуви произведено много, а на деле её, всё так же мало, труда народом затрачено много, а продукции он имеет мало. Так же поступали и с промышленным производством. Например, металлообрабатывающие станки уже не нужны стали в прежних количествах в семидесятые годы, но не останавливать же производство? Ведь в СССР не может быть безработицы. Тогда срок эксплуатации станков сократили вдвое, а значит, и станков понадобилось больше. Труда стало больше - а результат прежний: главное, что люди работают. Показуха - превыше всего.
«Борьба двух «систем» в какой то степени помогала советской экономике. Определить факт убыточности советской экономки было практически невозможно ни зарубежным аналитикам, ни самим отечественным специалистам, так как искусственные цены не соответствовали себестоимости, или иной объективной ценности продукта. Но зарубежные аналитики, всё же, смогли упрекнуть советское руководство в том, что материалоёмкость, трудоёмкость и энергоёмкость советских изделий намного превосходят аналогичные показатели аналогичного продукта развитых стран. И в семидесятые годы началась «борьба» за снижение этих показателей – руководителям промышленных предприятий было поручено снижать вес изделий, энергетические затраты и трудозатраты на их изготовление.
Снижали год, снижали два, снижали десять лет, уже снижение веса шло в ущерб прочности некоторых изделий, но иного метода заставить производителя расходовать материалы, трудовые и энергетические ресурсы бережно – не было. И план по снижению оставался постоянным до 1991 года. А как же быть производственникам? Где брать это снижение? Выход нашли сразу. Начали делать новые изделия, где закладывали завышенные - вес, трудоёмкость, и энергоёмкость, а затем постепенно снижали эти показатели. Если кто-то думает, что это безобидная манипуляция, то он глубоко заблуждается. Ведь всякий раз нужно переделывать оснастку, технологические линии, оборудование, и все эти переделки окупались только годами производства, а затем - новая переделка.
Вот этот антагонизм между руководством и производственниками, неизбежный спутник отсутствия собственности, незаинтересованности промышленников поступать по-хозяйски, поскольку они не хозяева: их задача выполнить план, и они его выполняли.
Нефтедоллары в семидесятые годы дали возможность жить советскому человеку в относительном благополучии. Правительство закупало до 40 миллионов тонн в год пшеницы из США, Канады, сливочное масло из Голландии, обувь из Италии и Франции. Появилась возможность и в целом повысить благосостояние народа, прийти наконец-то к обещанным благам. И двадцать четвёртый съезд КПСС, провозгласил курс на повышение благосостояния народа, увеличение производства ТНП. Промышленным предприятиям было поручено увеличить номенклатуру и объёма выпуска ТНП, а Минфину увеличить заработные платы на тот момент, когда новые товары в увеличенном объёме начнут поступать в продажу. Намечен был этот момент икс, на начало восьмидесятых годов. Так и сделали, зарплаты увеличили, товары выпустили, но покупатель не захотел покупать некоторые из этих товаров. И тогда произошёл дисбаланс между товарной и денежной массой, между стоимостью потребительской корзины, средней заработной платой.
Что не устроило покупателя? Да покупателя может не устроить всё что угодно: сегодня ему нужно золото, а завтра он на него и не посмотрит. Желания потребителя субъективны. Были выпущены бытовые гладильные машины, гладильные прессы, механические пишущие машины. Ни прессы, ни машины население покупать не стало, а вместо пишущих машин на горизонте замаячил персональный компьютер, который быстро свёл на нет спрос на пишущие машинки. А поскольку заработные платы возросли, население стало впрок закупать ходовые товары, возник товарный дефицит начала восьмидесятых годов, который держался до развала союза.
Плановая экономика состоит вовсе не в том, чтобы посчитать сколько товаров нужно, сколько материалов и ресурсов нужно для того или иного изделия. Если планировать экономику, то нужно планировать и поведение покупателя, а это возможно только в экстремальных условиях, когда ничего в достатке нет, и покупатель берёт всё, что есть. Плановая экономика не может действовать в нормальных условиях, и все кто вас призывает к плановой экономике, зовёт вас разруху военного коммунизма.
Административная же экономика, не могла планировать даже то, какие материалы, детали и энергоресурсы необходимы предприятиям для выполнения государственного плана. Не подумайте, что это чернуха – это проза жизни. Например, точно подсчитали, сколько стали нужно на производство какой-то детали, сколько её нужно на всю программу выпуска изделия. Но, вдруг правительству понадобилось сделать что-то новое, срочное, и эту сталь забрали, а предприятие осталось без материала, а план выполнять нужно. Вот и делал каждый директор себе запас: заказывал больше, чем нужно на всякий случай. Госплан, иной раз урезал просьбы наполовину – наугад. Иногда это было на пользу, иногда во вред.
Но предприятия всеми неправдами набирали себе массу излишков, и Госплану это было, так же, отчасти выгодно – ведь происходил рост производства разного рода проката, литья, станков, кокса, кирпича и так далее. Набирали лишнее небольшим завышением норм расхода. Например, медного проката на изделие нужен один метр, а обосновывали один метр и два сантиметра. На миллионах изделий, выходили эшелоны излишков, которые шли в заводские отвалы. Их после 1991 года, годами разрабатывали старатели, десятками тонн вывозившие из этих отвалов и медь, и алюминий, и нержавеющую сталь, и латунь, и бронзу.
Эта великая расточительность не ограничивалась выбросом в отвал материалов, за счёт завышенных норм расхода. С кондитерских фабрик грузовиками вывозили сахар на чёрную реализацию через магазины, сдавали государству мокрый хлопок с кирпичами в мешках и получали за хлопок наличные деньги, за которые создавали банды, которые принуждали к бесплатному сбору хлопка. Это лишь фрагменты воровства, в которых простой рабочий, выносивший каждый день кусок мяса на своём теле, гайку, гвоздь, бумагу, цемент, кирпич был главным вором по масштабам и вреду. Ведь он тащил цемент, который не доложил в раствор, гайку, которую не прикрутил к изделию. А учитывая численность рабочих, масштабы этого воровства были просто космическими. И это воровство, эта всеобщая расточительность, как и изготовление не нужных изделий, которые выпускали, «чтобы безработицы не было», покрывались доходами от продажи нефти. И когда вдруг цена на нефть упала, - вся эта система рухнула. И если вам кто скажет, что жили то хорошо, а Горбачёв взял и всё разрушил, знайте – вас запрягают в ярмо.
