Предалаю на досуге ознакомиться с коротким отрывком из моих рассказов о службе в Германии:
«…В отдельном небольшом гарнизоне Группы Советских Войск в Германии, войсковом стрельбище Боксдорф, не было водопровода. Это была самая большая проблема солдат полигонной команды, так как вода была только привозной. Воду привозили в бочке из соседнего отдельного танкового батальона.
Обычно одной бочки хватало на два-три дня. А в пятницу, перед баней и выходными днями, надо было обязательно успеть привезти две бочки. Процедура была отработана годами страданий без своей воды.
С самого утра дежурный по стрельбищу искал машину и договаривался с офицерами. Обычно брали дежурную машину с Центральной вышки стрельбища. Было хорошо, если воду успевали привезти днём, так как бочка не была оборудована никакими специальными сигналами.
Однажды поздним осенним вечером гвардии прапорщик Валиев сам решил съездить старшим машины за водой. В те времена рядом с водителем на дорогах Германии обязательно должен был находиться старший машины – офицер или прапорщик. В кочегарке батальона бочку набрали быстро. И так же быстро вдвоём с водителем промокли насквозь от старого шланга.
Только выехали за ворота части, как армейский автомобиль ГАЗ-66 заглох. Дорога была пустынной, водитель выставил в метрах тридцати от машины знак аварийной остановки, поднял кабину, дал прапорщику фонарь и сказал: «Щас поедем…»
В этот момент из соседней деревни Оттервиш ехал на мопеде «Симсон» пожилой учитель русского языка. И, как оказалось впоследствии, учитель был немного подслеповатый. Педагог катился медленно, удачно проехал по выставленному на асфальте знаку, чуть не сбил Тимура, который успел спрыгнуть с машины и пытался остановить мопед, размахивая перед ним руками и фонарём, и протаранил нашу бочку.
Удар был несильный, но всё же немец упал и испугался. Прапорщик знал основы немецкого языка и, показывая на раздавленный знак (военное имущество…) и помогая пожилому человеку подняться, попытался объяснить немцу, что лучше для всех будет обойтись без дорожной полиции:
– Кайне полицай, камрад!
И, кроме того, пообещал потерпевшему в возмещение морального вреда (материального не было: мопед на ходу, а немец цел и невредим) привезти завтра к нему домой несколько банок рыбных консервов:
– Фишь консерв. Зер гут!
Немец оказался тёртым калачом и попросил консервы прямо сейчас, не отходя от места ДТП. Саксонец для убедительности показал три пальца и вдруг произнес на хорошем русском: «Три штуки, пожалуйста».
Пока Тимур с немцем знакомились и повели оживлённый торг на пустой дороге, водитель завёл машину. Прапорщик показал на мерцающие недалеко огни вышек стрельбища и объяснил немцу, как за ним проехать.
Так и подкатили к домику казармы полигонной команды: ГАЗ-66 с прицепленной бочкой и почётным эскортом в виде одного мопеда «Симсон». Из казармы высыпались солдаты стрельбища, весело и с матом закатили бочку с драгоценной водой во двор и начали с удивлением разглядывать незваного гостя.
Пожилой немец по-хозяйски загнал мопед за ворота, поставил возле крыльца домика казармы и, улыбнувшись, сказал на прекрасном русском:
– Здравствуйте, товарищи!
– Тамбовский волк тебе товарищ, – хмуро ответил оператор Директрисы БМП и земляк Валиева, рядовой Басалаев Виталий, и спросил у подошедшего командира: – Товарищ прапорщик, откуда этот немец взялся на нашем «секретном военном объекте»?
– Он теперь наш почётный военнопленный. Немец пытался с ходу совершить ночной таран нашей бочки. Не получилось. Вот пусть теперь фриц знает, что наши бочки – самые мощные в мире! Да шучу я, мы заглохли, а камрад ударился на своём мопеде о бочку. Немец вроде нормальный, особых претензий не предъявляет. Вон как по-русски шпрехает! Говорит – местный учитель. Скажи механикам, пусть мопед посмотрят. И напоите его чаем, я сейчас переоденусь и подойду. Вымок весь, пока воду набирал.
– А я печенья напёк! – радостно доложил повар стрельбища Расим.
– Вот и покажи немцу азербайджанское гостеприимство, – улыбнулся прапорщик и пошёл в свой отдельный домик переодеваться.
У начальника стрельбища всегда оставался запас рыбных консервов, которые он постоянно пополнял за счёт натурального обмена на доски и фанеру с начальниками складов или со старшинами рот. Наши рыбные консервы ценились у немцев, особенно «Килька в томате». Как говорили советские военнослужащие: «Это наша красная рыба».
Начальник стрельбища в основном расплачивался рыбной валютой за расточку пил для пилорамы стрельбища. Да и что греха таить! Если набиралась целая коробка «Килек в томате», можно было легко продать упаковку оптом по три марки за банку. А если поторговаться, то и за пять!
Валиев, не спеша, переоделся, вынул из коробки пять консервных банок вместо обещанных трёх и зашёл в столовую стрельбища. Столовая была небольшая, всего четыре столика, где разом могли поесть шестнадцать солдат.
Но, одновременный приём пищи всеми бойцами стрельбища в количестве двадцати человек получался только в выходные или праздничные дни. Для чего все столы ставились в один ряд…
В этот раз гостя посадили в самый центр. На столе стояла единственная на кухне ваза с горкой печенья, сахар на блюдце, большой армейский чайник с кипятком и гордость Расима – маленький фаянсовый заварной чайник.
Солдаты полигонной команды расселись вокруг гостя и о чём-то жарко спорили. Прапорщик вошёл, жестом указал всем оставаться на местах и с интересом прислушался к разговору.
Оказалось, что солдаты успели познакомиться с немцем, звали его Франц и он хорошо запомнил всех бойцов по именам. А спор возник вокруг названия «Лада» наших отечественных автомобилей марки «Жигули».
Старый немецкий учитель, показывая хорошее знание русской истории, доказывал советским солдатам, что это название возникло от слова «ладья». Молодые бойцы отстаивали свою версию названия: Лада – это красивая и стройная девушка.
А рядовой Басалаев в запарке этого глубокомысленного и принципиального спора даже спел:
«Хмуриться не надо, Лада.
Хмуриться не надо, Лада.
Для меня твой смех награда, Лада.
Даже если станешь бабушкой,
Всё равно ты будешь Ладушкой...»
И, чтобы окончательно убедить оппонента в своей правоте, закончил короткое выступление энергичным похлопыванием по груди и ногам. Немец, оказавшись в центре всеобщего внимания, с удовольствием пил крепкий свежезаваренный чай с печеньем, внимательно слушал советскую молодёжь и, похоже, совсем забыл про обещанные консервы.
А прапорщик, глядя на весёлый диспут, немного задумался о странных взаимоотношениях местного жителя и наших военнослужащих. Тут к нему обратился земляк Виталий:
– Товарищ прапорщик, отойдёмте на минутку? Разговор есть.
Вышли на крыльцо втроём: прапорщик Валиев, оператор Директрисы БМП Басалаев и пилорамщик Драугялис. Солдаты закурили и начали многозначительно переглядываться друг с другом. Тимур чуть отстранился от облака дыма и спросил:
– Колитесь, бойцы, что опять удумали? Или успели чегой-то натворить, пока ваш боевой командир для вас же воду добывал?
– Товарищ прапорщик, за время вашего отсутствия никаких происшествий не случилось. Отвечаем за базар! Да шутим мы, товарищ прапорщик… – Рядовой улыбнулся и продолжил: – Тут такое дело, у нас в каптёрке есть три пары новых сапог, обменяли на доски на вещевом складе. Может, одну пару фрицу подарим?
– А с какого это хрена? – резонно заметил начальник стрельбища. – Хватит ему «Кильки в томате»…
– Товарищ прапорщик, мы же их победили! А он ещё вдобавок на мопеде ночью о нашу бочку шмякнулся. Дедок-то вроде хороший, вон как по-русски шпрехает. Чай попил у нас и всё печенье съел.
– Логика, конечно, в ваших словах железная. Вы мне тут ещё про Женевскую конвенцию о военнопленных расскажите.
И тут в разговор включился флегматичный Ромас Драугялис:
– Франц воевал и был у нас в плену. В Ленинграде дома строил.
– Ну, если в Ленинграде дома восстанавливал – будь тогда по вашему – дарите свои сапоги фрицу!
– Его зовут Франц…, – протянул Ромас.
Когда зашли обратно в столовую, интернациональный разговор переключился на тему поговорки: «Тамбовский волк тебе товарищ…». И опять спор назревал жаркий и долгий. Начальник стрельбища был вынужден прервать глубоко филологическую беседу: подходило время ночной стрельбы.
Провожать немецкого учителя по имени Франц Шильд вышли практически все солдаты полигонной команды. Виталий помог пожилому немцу накинуть на плечи армейский вещевой мешок, подаренный солдатами вдобавок к полученным консервам и сапогам.
Немец уселся на свой мопед и жестом подозвал Тимура к себе поближе. Учитель вполголоса попросил разрешения у начальника стрельбища подъехать завтра ровно в 18:00, после чего добавил на родном: «Ein kleines Geschenk» (нем. – небольшой подарок). На следующий вечер немецкий учитель привёз солдатам полигонной команды большой кусок ветчины и банку домашнего варенья.
Через месяц по приказу заместителя командира полка майора Тасоева и по договоренности с немцами на войсковое стрельбище была доставлена буровая установка с двумя местными специалистами.
И буквально через неделю проблема с доставкой воды для полигонной команды была закрыта навсегда. Во дворе расположения солдат стрельбища заработала скважина с питьевой водой, а легендарная бочка отбыла в полк на место постоянной дислокации…».
P.S. Напомню, что все полновесные части о прапорщике ГСВГ, далее – засекреченном сотруднике милиции, а затем о военном разведчике в Крыму (Украина), читаем только на портале Бусти: https://boosty.to/gsvg
