Солдат удачи. Глава 1, 2, 3

Реймен

Группа крови - на рукаве,
Мой порядковый номер - на рукаве,
Пожелай мне удачи в бою, пожелай мне:
Не остаться в этой траве,
Не остаться в этой траве.
Пожелай мне удачи, пожелай мне удачи!

( Виктор Цой)


Глава 1. Детдом

       - Н-на!  - выбросил вперед кулак  Браток,  Максим  отлетел в угол умывальника. Кошкой вскочил и молча бросился на противника. Сцепившись, оба покатились по   полу.
       - Прекратить! - широко распахнулась дверь, на пороге стоял дежурный    воспитатель. - В чем дело? - шагнув вперед, обвел  всех сонными глазами.
       - Да это мы так,   немного поиграли, - гадливо улыбаясь, сказал Браток и вместе с приятелями покинул умывальник.
       -  За что они тебя? -  уставился на мальчишку воспитатель
       -  Немного поиграли, - открыв   кран,    сунул тот  под холодную струю разбитый нос.
       - Ладно, умойся и иди спать. Утром будем разбираться.
       Максим  обождал,  пока остановилась кровь, пощупал  переносицу (цела). Ополоснул лицо и,   завернув кран, пошаркал тапками через коридор в спальню. Там  под потолком горел ночной свет, на узких койках, укрывшись  одеялами сопели носами  воспитанники.
      - Мы еще с тобой посчитаемся гад, - пробубнили с крайней у окна.      
      - Да пошел ты, -  взглянул туда Максим и принялся разбирать постель.
      Чуть позже   лежал на жестком матрасе,  укрывшись до подбородка, глядел в подсвеченный синим потолок и размышлял о своей жизни. Она как говорится, не задалась.
      Двухмесячным младенцем его оставили на крыльце  одного из Подмосковных роддомов, завернутым в  старую тельняшку. Там, после осмотра и установления пола, медперсонал,   составив акт,  дал подкидышу имя Максим,  отчество Николаевич и фамилию  Найденов. А еще учинил запись о рождении: 2 мая 1995 год - утро,  когда   нашли.  Потом нового гражданина отправили в дом ребенка, а по исполнении трех лет поместили в  Балашихинский детский дом.
      Кроме него там воспитывались еще шестьдесят мальчишек и девчонок, лишившихся   родителей, в том числе семнадцать сирот. Жизнь у всех была несладкой. Россия лежала в разрухе, на Кавказе шла война, в  стране правили бал олигархи и   криминал.
       Мелюзга всего этого не понимала, а вот старшие ребята вполне. Глядя вечерами телевизионные программы в «красном уголке», где постоянно транслировали   сытую жизнь на Западе, да еще  бандитские сериалы, мальчишки мечтали стать рэкетирами, а девочки валютными проститутками. Отсюда шли и нравы: сила с деньгами решают все.
       Найденов становиться  рэкетиром не желал. Его влекло море, почему, не знал. Возможно неизвестный папашка был флотским или что другое. Мелким пацаном   любил пускать кораблики в лужах, повзрослев, запоем читал книжки  о моряках, имевшиеся в библиотеке.  А еще любил мечтать о дальних странах, путешествиях  и чудесах. По натуре был романтиком. 
       В детдоме имелись свои лидеры из старших: пятнадцатилетние Браток с Дылдой   и  Косой,   стоявшие на учете в детской комнате милиции, окружившие себя холуями и третировавшие других.
       Они отбирали еду у младших,  получали дань от тех, кого навещали родные, заставляли себе прислуживать и всячески издевались. Максим был единственным, кто не подчинялся и его «ломали».
       В этот раз били за то, что  дал на ужине Косому в глаз, когда тот плюнул в тарелку Витьке Бугрову. Витька был  тихим безответным пацаном двумя годами  моложе,  и постоять за себя не мог.
       «Так больше нельзя. Нужно что-то решать»  натянул на голову одеяло Макс и погрузился в сон. Прерывистый и тревожный. Снилось ему серое пространство, по которому он брел, уходя все дальше и дальше. Где-то там, впереди, точно знал, встает солнце. И совсем другая жизнь, не та, которую знал. Светлая и безоблачная. Но конца  тому пути не было, силы таяли.
       Утром  после завтрака состоявшего из   каши-размазни, черняшки* с кусочком масла  и пахнущего рыбьим жиром чая, все участники драки, понурившись, стояли в кабинете директрисы. Это была средних лет  фигуристая  дама   в зарубежных шмотках, с перстнями на пальцах и   золотыми серьгами в ушах. Звали Татьяна  Александровна.
       - Опять ты, Фокин, - уставилась на Братка накрашенными глазами - Что в этот раз не поделили?
       - Найденыш на ужине  ни за что ударил  Косого, - кивнул тот на приятеля. - Ну, мы его того, немного поучили.
       - Чтоб я больше не слышала этих блатных кличек! -  пошла по лицу красными пятнами директриса. - Здесь тебе не улица. Понятно?! 
       -   Ага, - сделал Браток рожу ящиком, а его приятели заухмылялись.
       -  Ну, а ты что скажешь Найденов? (перевела жесткий взгляд). Государство заботится о вас, кормит, поит, одевает. А вы ведете себя как бандиты.
       «Государство кормит, а ты сука все разворовываешь» подумал Макс, но промолчал. Себе дороже.
       - Значит так, - успокаиваясь, полюбовалась   ярким маникюром на ногтях. - Еще одна такая драка  и отправлю в колонию для малолеток. Вы меня знаете. А теперь пошли вон.
       Все  уныло вышли из кабинета и разошлись  по сторонам.
       Чуть позже Максим в сером кургузом пиджачке и с обтрепанным портфелем в руке топал по Балашихе на занятия.  Младших  в детдоме обучали  приходящие педагоги, а старшие посещали одну из городских школ. Учился он неплохо. Особенно уважал   литературу с историей,   географию   и физкультуру. По всем этим дисциплинам имел пятерки.
       Местные ребята относились к детдомовцам свысока, обзывая между собой «рванью» но связываться с ними опасались.  Те  держались вместе, и всегда давали сдачи. Причем никогда не жаловались учителям, как остальные.
       На занятиях,  которые шли до часу дня, Максима мучила ночная мысль,  и он принял решение. Каждое утро по дороге в школу  проходил мимо панельной девятиэтажки, в подвальном помещении которой располагалась юношеская школа бокса. Об этом гласила вывеска на двери  с часами работы.
       Подойдя к дому, затененному тополями, под которыми   два бомжа  на лавке распивали одеколон,  он  решительно направился к обитой железом двери.
       Остановился, в очередной раз, читая вывеску, а затем потянул на себя  ручку
       - Бах! - хлопнула позади створка. Очутился в  длинном, похожем на кишку, ярко освещенном коридоре. Из его  конца доносились глухие удары, пошел на них. Коридор заканчивался обширным  помещением с невысоким потолком. В центре, на бетонном полу,   высились два деревянных помоста с канатами.
       На одном пара   ребят  в трусах и майках, молотили друг друга боксерскими перчатками, на соседнем  вторая, постарше, делала то же самое. Слышалось тяжелое сопение, хлесткие удары. Пахло опилками и потом.
       - Тебе чего пацан? - нарисовался сбоку лет сорока худощавый с коротким ежиком мужик. В тренировочном костюме «адидас», кроссовках  и с секундомером на шее.
       -  Здравствуйте дядя, - шмыгнул распухшим носом Макс. - Можно записаться     в секцию? (поднял на мужика глаза).
       - Отлупили? -  кивнул на нос.
       - Ага.
       - Бывает. Только обучение у меня платное, пацан.   Сорок   баксов в месяц.
       - Платное? - удивился мальчишка.
       - Ну да. Что, родители не потянут?
       - У меня нет родителей, я детдомовский (потупил голову).
       - Вон оно что, - оглядел его дешевую курточку и штаны тренер.  - Незадача.
       Макс развернулся, собираясь уходить, но тот остановил, - погоди, не торопись.
       - Чего? - угрюмо зыркнул глазами.
       - Так и быть. Возьму тебя бесплатно, раз такие дела. 
       - Серьезно?
       - Вполне. Но принесешь   из детдома справку, что здоров.
       - Спасибо, дядя, - сглотнул  слюну Макс.
       - Только я тебе не дядя, а хозяин клуба и тренер - чуть улыбнулся тот. - Зовут Александр Иванович Рыбаков. Так что давай, топай за справкой, -  и обернулся  к помостам, захлопав в ладони - перерыв десять минут! Приготовится новым парам.
       Звуки ударов тут же стихли, бойцы спустились с помостов, начав снимать перчатки.
       Назад мальчишка  летел,  словно на крыльях. Вот и опостылевший сиротский дом.
       С высокой металлической оградой по периметру, обшарпанными хозяйственными постройками и запущенным старым  парком. На   деревьях каркали вороны, по пустым аллеям ветер гонял листья.
       Быстро вошел во двор, где  играли  в классики несколько «малявок», оттуда в   гулкий подъезд, взбежал по истертым  ступеням на второй  этаж. Прошагав  коридором с несколькими выходящими туда дверьми остановился у нужной. Постучав костяшками пальцев  вошел.
       - Тебе чего Найденов? -  оторвалась  директриса от разговора с толстым завхозом,    сидевшим за приставным столом. - Опять что-то натворил?
       - Нет, Татьяна Александровна, - сделав два шага вперед, повертел воспитанник головой.
       - Тогда что? - колыхнула пышным бюстом.
       - Мне нужна справка о здоровье.   
       - Это еще зачем? - высоко подняла брови.
       - Хочу записаться в секцию бокса. Сказали принести.
       - А  больше ты ничего не хочешь?
       - Нет, ничего. Тольку справку.
       - Если не дам?
       - Тогда зарежу  Фокина и  сбегу, - сжал губы Макс. -  Оно вам надо?
       Директриса выпучила глаза, завхоз испугано оглянулся.
       Подобное было нежелательно. Тем более   месяц назад из  дома уже сбежал воспитанник. За это в гороно* Татьяне Александровне влепили строгача, пообещав  в случае повторения подобного снять с должности.   Оставлять же столь злачное место   она не желала.
       В детдом нередко поступала спонсорская помощь, которую они с завхозом умело похищали, а еще  имелся доход от усыновления воспитанников. Из столицы порой наезжали   не имевшие детей иностранцы,  вносили директрисе оговоренные суммы и становились счастливыми родителями.
       «Да, этот   мальчишка  не подарок. Упрямый, задиристый и непокорный. От такого всего можно   ждать»  с тревогой подумала  она.
       -  Хорошо, Найденов, -  переглянулась с замершим коллегой. - Иди в медпункт. Я позвоню Надежде Осиповне.
       -  Спасибо Татьяна Александровна, - поблагодарил  Макс и вышел из кабинета.
       - Такой точно зарежет, - проводив его взглядом, сказал завхоз.
       -  Неблагодарная у нас работа Платон Ильич. Но что поделаешь? Ведь  кому-то надо, - развела руками директриса.
       Надежда Осиповна Розенталь была детдомовской медсестрой,  работавшей в нем полтора десятка   лет. В отличие от  остального персонала она участливо относилась  к воспитанникам, видя в них не досадную обузу, а  жертвы социальной несправедливости.
       Спустя пять минут Найденов  сидел на стуле в ее кабинете этажом выше,  с белой кушеткой, медицинскими весами  и цветущей геранью на окне.
       - А что у тебя с носом, Максим? - поинтересовалась Розенталь, оглядев мальчишку.
       -   Ерунда, Надежда Осиповна, - махнул рукой. - Споткнулся и упал.      
       -   Может, сделаем примочку?
       -   Не стоит. Заживет как на собаке
       -   Хорошо, как знаешь. А для чего тебе справка?
       Максим рассказал, внимательно выслушала.
       - Ну что же, спорт хорошее дело, а мальчик ты  у нас здоровый. В отличие от многих остальных (вздохнула).
       Открыв один из ящиков стола, достала оттуда  чистый бланк, аккуратно  заполнив, расписалась  и  шлепнула треугольную печать.
       - Держи, - протянула. - Только больше не падай.
       - Спасибо, вам, - взял ее Макс. - До свидания. И выскочил из кабинета.
Через десять минут он снова был в секции, (там сражались на помостах  очередные пары). Обождав, когда тренер освободится, протянул тому справку.
       - Тэкс, - внимательно прочитал. - Здоров, годен. Подпись печать. И, сложив, сунул в  карман. -  На тренировку завтра  в шестнадцать. При себе иметь  трусы с майкой, спортивные тапки и полотенце. Усек?
       - Ага, - радостно кивнул мальчишка.
       - С тобой все, - и отойдя к канатам, закричал, - Осмачко, не сачковать! Работать! И больше двигайся по рингу!
       Так Макс стал заниматься боксом.
       На первых занятиях опростоволосился. Когда тренер представлял другим ребятам, стоял перед строем босой. Тапок у него не было, и те рассмеялись.
       - Оставить! - нахмурился Рыбаков. - Пока будешь так, - покосился на новичка. - А там что-нибудь придумаем.
       Для начала Александр Иванович  дал задания другим, а когда те запрыгали по помостам, нанося и отражая удары, кратко рассказал Максу о боксе.
       - Уразумел? - спросил, когда кончил.
       -  Ага, - кивнул   мальчишка.
       -  Не «ага», а да.
       -  Да.
       -  Теперь переходим к практике.  На, надевай, - сняв   с вешалки на стене  одну пару перчаток, вручил Максу.
       Он поочередно сунул  в них руки,   застегнув липучки, оба    прошли в дальний угол. Там  с потолка свисали две боксерских груши, одну из которых яростно обрабатывал конопатый мальчишка, примерно одних лет. 
       - Резче, резче  Борис!  И не опускай руки! - прикрикнул на него тренер.- Видишь, как работает?  -  обернулся к новичку.
       - Вижу.
       - Попробуй так на второй.
       Максим подошел к соседней, и несколько раз ткнул перчаткой в тугой бок.
       - Бей изо всех сил, пока  можешь, - включил  Рыбаков секундомер. За стеклом побежала стрелка. 
       Сжав губы, представил рожу Дылды и  замолотил чаще. Вскоре выдохся. На лбу проступил пот, руки стали ватными.
       - Хватит!  - нажал кнопку    тренер и подошел ближе. - Слабовато. Вас в детдоме что, плохо кормят?
       - Нормально, - тяжело дыша,  соврал Макс.
       - А физкультура есть?
       -  Есть. Только с начала года уроки не проводятся. Прежний физрук уволился а нового нету.
       - Ладно, проехали.  А теперь смотри внимательно. Подойдя к снаряду, показал основные виды стоек, работу рук и ног, механизм основных ударов.
       - Вот так и делай, но теперь медленно и поглядывай на  Бориса. У него уже неплохо получается. Отошел к помостам.
       Занятия длились  два часа, с небольшими перерывами, после них  мальчишки принимали горячий душ, совмещенный с раздевалкой. Там Максиму выделили шкафчик.
       Назад он возвращался, едва волоча ноги. Ночью спал мертвым сном. Мышцы болели до следующей тренировки  (их было три в неделю). Спустя месяц втянулся.
       В   клубе  занимались двадцать шесть мальчишек  от семи до шестнадцати лет. У одних родители были комерсами*,  у других    служащими   или работягами, а у одного  даже бандит. Различий между ними  Рыбаков не делал. Кроме него с ребятами занимался второй тренер, лет тридцати. Звали  Леонид Юрьевич. А еще в штате имелась уборщица - старушка, тетя Маша.
       Уже на второе занятие Рыбаков принес Найденову  почти новые «боксерки» по размеру, - на носи. После  третьего, когда тот переоделся, сказал   «двигай за мной».
       Выйдя из клуба,   прошли  по улице до шумного стихийного рынка  на углу. Остановились у чебуречной, откуда неслись вкусные запахи.
       - Салам   командир, -  прихрамывая, вышел из боковой двери  под два метра смуглый усач в  белой  куртке.
       - Здорово  Анзор, - крепко пожали друг другу руки.
       - Это тот самый мальчик?  - кивнул на Максима.
       - Да. Тот самый.
       Усач  шагнул к раздаточному окну, что-то сказал напарнику и вернулся с двумя золотистыми чебуреками в бумажке.
       - Держи, - протянул Максу. Тот, поблагодарив, взял.
       - Будешь заходить сюда каждый раз после тренировок, - сказал Рыбаков. - И получать доппаек.  Ясно?
       - Ясно, - сглотнул голодную слюну.
       - А теперь  дуй домой. Поешь  и  за   уроки.
       Отойдя от рынка сотню метров,  Максим свернул в небольшой сквер,  где с деревьев опадали рыжие листья, уселся на скамейку и жадно съел  горячие чебуреки. Раньше их никогда не пробовал. Затем напился воды,  тонкой струйкой бьющей вверх из фонтанчика с чашей. Утер  бумажкой губы, швырнув   в урну,  и  направился  в сторону детдома.
       «Бывают на свете и добрые люди», думал по дороге.  «Надежда Осиповна, а теперь вот Александр Иванович».
       Он не знал, что отношение к нему тренера объяснялось довольно просто.
       Рыбаков сам воспитывался в подмосковном детском доме. Попал   туда после гибели родителей в автомобильной катастрофе. Затем поступил в Рязанское десантное училище, после которого три года воевал в Афгане.  Вернувшись, обосновался в Балашихе, где бывшие сослуживцы помогли открыть  школу бокса. Дела шли неплохо, все ладилось
       К началу зимы Максим  стал проявлять успехи, за что тренер его скупо похвалил и  поставил заниматься  в паре с Витькой Королевым. Тот имел второй юношеский разряд и был городским призером среди молодежи.
       А  одним  февральским воскресеньем   пригласил мальчишку после тренировки к себе в гости.
       Жил Рыбаков в небольшой двухкомнатной  квартире на  улице Льва Толстого, на которую обменял родительскую в Клину после возвращения  в Союз.
       - Заходи и раздевайся.  Будем пить чай, -  отперев ключом дверь, пропустил мальчишку вперед.
       Пока хозяин  занимался на кухне,  гость  осмотрелся в  квартире.  Была она чистой и уютной,  обставлена  недорогой мебелью. В зале музыкальный центр, на полу ковер, на стенах несколько фотографий в рамках.
       С одной на Макса смотрел   пацан, чуть моложе его, сидевший  между женщиной  и мужчиной. На второй был запечатлен  Рыбаков  в форме старшего лейтенанта  с красивой девушкой. На последней     тоже    он,  уже капитан, в камуфляже   с еще тремя военными. Все при орденах и медалях.  Один был уже знакомый мальчишке  усатый  Анзор из чебуречной.
       -  Давай мой руки, боец, все готово! -  донеслось из кухни.
       Сполоснув в ванной руки и утерев их полотенцем, узким коридором прошел на кухню. В углу тихо урчал холодильник «Минск»,  на стене ворочали кошачьими  глазами «ходики», под окном был накрыт стол.
       - Присаживайся, - взял с плиты чайник Рыбаков  и разлил по чашкам кипяток. Добавил туда заварки, бросил по три куска рафинада. Подвинул  Максу тарелку  бутербродов с колбасой и сыром, - ешь.
       Выпили по две, гость сжевал  половину, икнув,   сказал «спасибо».
       - На здоровье, - потянулся тренер за сигаретами на подоконнике.  Открыв форточку закурил.
       - Александр Иванович, - взглянул на него  мальчишка. - На фотографиях в комнате это вы?
       - Я, - выдул вверх струйку дыма. - С родителями, женой и сослуживцами.  Родителей давно нет, жена ушла к другому, побогаче. Из ребят остались мы с Анзором.
       -  Были на войне? 
       -  Да. В Афганистане, а потом Чечне. Ладно, про это неинтересно (разогнал рукой дым).  Какие у тебя на жизнь планы?
       -  Хочу стать военным моряком, - не задумываясь, сказал гость. - Повидать мир и дальние страны.
       -  Ну что же,  достойный выбор, - глубоко затянулся тренер. - А как с учебой?
       -  Нормально. Троек нет.
       - Тогда дерзай. Чем сумею - помогу. Кстати, спорт, хорошее подспорье при поступлении в  военное училище. По себе знаю.
       Посидели они час, а потом Рыбакову кто-то позвонил по  сотовому телефону.
       - Хорошо, - ответил он, - сейчас буду. И нажал на дисплее кнопку.
       - Ну что, Максим? Мне нужно   по делам. Собирайся, подвезу  к детдому.
       Одевшись,  заперли квартиру и спустились вниз. С неба тихо кружился снег, деревья стояли  в инее.  Во дворе  Рыбаков подошел  к одному из стоящих у тротуара автомобилей - серого цвета «Ниве», пискнул брелоком ключей - садись.
       Немного прогрел мотор, тронулись,  со двора выехали на улицу. По ней цугом тянулись  автомобили и троллейбусы.  Рыбаков  включил магнитолу, салон наполнила грустная и красивая мелодия.
       - «Мост над бурными водами» Поля Мориа - повернул к мальчишке голову. - Нравится?
       -  Очень.
       Минут через десять подвернул к обочине, остановились у  детдома, - ну бывай, Максим.
       - До свидания Александр Иванович,  - потянув тугую рукоятку, открыл дверь мальчишка.
       Выйдя, он долго смотрел   автомобилю  вслед, пока не скрылся, а потом  направился к воротами.
       Зайдя  в подъезд,   прошел мимо пожилого  охранника, уткнувшегося в газету, взбежал по ступеням на жилой этаж.  Сняв шапку с курткой,  определил их на вешалку,  где висели такие же.  Прошел в спальню мальчиков. 
       Она была просторная, с тремя окнами без штор и двумя плафонами  вверху.  О сторонам в два ряда  узкие кровати, накрытые серыми одеялами, между ними тумбочки. На голых стенах  два дешевых эстампа с видами старой Москвы и плакат  «За детство счастливое наше, спасибо родная Страна!».
        В чем заключается это самое счастливое детство, воспитанники не знали. Им было безразлично
        Как всегда по воскресеньям в детском доме  было тихо и пустынно. Часть ребят  повезли на экскурсию в Москву, некоторых на выходные забрали близкие, остальные смотрели в «красном уголке» телевизор. Шла очередная мыльная опера, такие всем нравились.
        Подойдя к тумбочке у своей кровати Макс   хотел взять библиотечную книгу «Приключения капитана Блада».   Ее там не оказалось.
        «Не иначе забыл в  парте» мелькнуло в голове. Отправился этажом выше. По коридору с рядом окон  прошел в свой класс, открыл дверь и застыл на месте. На полу у батареи Дылда зажимал  Юле  Малышевой ладонью рот,  Дылда держал за руки,  а Браток,  навалившись сверху, дергал голой задницей.
        - Вы что делаете, твари! - бросился вперед и с налету  врезал обернувшемуся Братку в челюсть. Пока он валился на бок,  дважды саданул  под  дых  вскочившему  на ноги Дылде  (тот, охнув, скорчился), а вот Косого достать не успел.   Бросив дружков, он опрометью выскочил  в коридор.
        Юля, плача и закрывая ладонями лицо, пошатываясь, ушла следом.
        - Если еще тронете ее, убью, - наклонился  Макс к хватавшему ртом воздух Дылде,  и,  развернувшись к Братку,  засадил носок ботинка тому  между ног. 
       - У-у-у! - истошно завопил, катаясь по полу.
       Дрожа от злости,  Максим   вышел в коридор, там никого. Юле исполнилось пятнадцать, она была самой красивой девочкой в детдоме  и, как многим из ребят, ему очень нравилась. А тут такое.
       Когда спустился на жилой этаж,  из комнаты девочек доносился шум, а затем оттуда выскочила дежурная воспитательница. Вскоре к детдому подкатила «скорая»,   из нее  вышел    в белом халате  врач  с чемоданчиком в руке и исчез в подъезде.
Потом   скорая  уехала, увозя   Юлю.
       На следующее утро Максима вызвали в кабинет директора.  Помимо Татьяны Александровны, имевшей бледный вид, за приставным столом сидели  милиционер     и молодая, строго вида женщина.    У торцевой стены  на стульях поникли головами   Дылда с Косым.
       - Присаживайся Найденов, - указал  туда милиционер. - Я старший следователь милиции капитан  Марков. А это  секретарь комиссии по делам несовершеннолетних  городской  администрации Елена Геннадьевна  Серебрянская, -  представил женщину.
       - Сейчас   допрошу тебя в качестве свидетеля по уголовному делу об изнасиловании  Юлии Малышевой.  Кстати, советую говорить правду. Эти герои, - кивнул на Косого с Дылдой  уже во всем признались.
       -  Мы больше не будем, - заныл Косой а его приятель хотел что-то сказать.
       -  Помолчите, вас не спрашивают, - хмуро бросил капитан. - Я тебя слушаю Найденов.
       Максим рассказал все что знал, следователь,  оформив протокол, заставил  расписаться. Ниже поставили свои подписи Серебрянская и директриса.
       - У меня вопрос, - встал со стула,   когда следователь разрешил идти. - Здесь нету  Братка. В смысле  Фокина.
       - Он ночью сбежал, - убрал капитан протокол в папку и щелкнул кнопкой.   - Но ничего, много не набегает. Все равно поймаем.
       Так и случилось. Через пару   месяцев   всех  насильников осудили, направив в колонию для малолеток.  Директрису убрали, на ее место пришел мужчина.   Седоватый  и в роговых очках. Чем-то похожий на актера Машкова из  бандитского серила. Звали   Павел Васильевич  Муравин.
       Он оказался весьма дотошным и затребовал из гороно комиссию. Та работала две недели, установив в детдоме серьезные хищения.  После проверки Татьяну Александровну тоже отдали под суд, отделалась тремя годами условно. Жизнь воспитанников немного улучшилась.
       Стали прилично кормить, летом вывозить в подмосковный лагерь отдыха, закупили новую мебель для спален  и обновили гардероб. А еще Муравин  организовал в детдоме занятия по труду (парк привели в идеальное состояние)  и создал кружки по интересам: автомобильный,  компьютерный и швейный.
       Воспитанники восприняли их на «ура»...

Глава 2. В начале мечты

Шел 2013-й год.
       В чисто вымытые окна актового зала лились потоки солнца, за ними по веткам прыгали, чирикая,  воробьи. На сцене  за столом сидели директор с заместителем и гости, в партере  воспитатели. Дальше, до  последнего ряда, празднично одетые детдомовцы.
       Выпускникам,  таких набралось семеро, выдавались  аттестаты зрелости.
       Каждого вызывали на сцену, директор вручал  документ. За этим следовали аплодисменты, возвращался назад. Потом шел следующий.
       - Найденов!  - дошла очередь до Максима.  Пройдя по проходу, взошел на помост.
       - Поздравляю, - вручил директор  синего цвета  гербованный аттестат. - Желаю удачи (крепко пожал руку).
       Горя ушами вернулся на  место, сел. Открыв пробежал глазами оценки.  Неплохие  -  в основном  пятерки и четверки. По геометрии с химией - тройка. Можно было конечно дожать и эти предметы. Но в связи с тренировками не хватило времени.
       Когда вручение закончилось, Муравин,  встав, произнес речь - пожелав выпускникам  удачи в жизни. При этом сообщил,   все они могут быть зачислены в городские профтехучилища  или подать документы   для поступления в колледжи.
       - А в институты?! - проорал со своего места  пятиклассник  Витька Апрелев.  Бузотер и двоечник.
       - Можно и туда, - приподнял очки директор. - Но тебе Апрелев  это не грозит. С такими  знаниями, только в грузчики.
       - Га-га-га! - рассмеялся зал, а заместитель директора застучал указкой   по графину, - тихо ребята. Тихо!
       После Муравина встал  чиновник из гороно,   сообщил,  что в связи с имеющимся в стране законом, выпускникам в городе будет предоставлено  жилье. Для чего им следует обратиться в администрацию.
       Это тоже вызвало бурную овацию, такое ребята слышали впервые.
       - Подвезло вам, - наклонился к Максиму его приятель Сашка Мищенко, годом моложе. - Свое жилье. Круто!
       - Не верю, - повертел  головой. - Это какая-то лажа*.
       Все детдомовцы, за свою недолгую жизнь, видел только  плохое. Здесь, где их   унижали и обворовывали, пока не пришел Муравин;  на  городских улицах, где в мусорных баках рылись пенсионеры и бомжи, в  пустых окнах заброшенных фабрик и заводов.
       Иногда в школе  учителя  рассказывали о другой стране. Той,  которую ребята никогда не видели. Там не голодали  дети со стариками,  не имелось  нищих и олигархов. Была уверенность в завтрашнем дне.
       Впрочем, теперь  Максим думал о другом. Возможности вырваться из  серой, постылой жизни, и  стать военным моряком.  Наконец могла сбыться заветная мечта. 
       За то время что прошло, из худого нескладного мальчишки  Найденов превратился  в рослого парня с широким разворотом плеч  и чуть угрюмым взглядом. 
Продолжая занятия у Рыбакова и выступая на городских, а потом   областных соревнованиях, он  стал кандидатов в мастера спорта, и еще больше укрепился в  своем желании.    
       Александр Иванович был    солидарен с воспитанником и даже познакомил с одним своим приятелем,  капитаном 2-го ранга в отставке.
       - Двигай в Питер, сынок, - посоветовал тот на встрече. - В училище подводного плавания имени Ленинского комсомола.    Теперь это  Морской корпус Петра Великого. Сам когда-то  заканчивал. И не жалею, -  значительно изрек   ветеран. - Мир посмотришь, многое увидишь и поймешь.
       - А вы во многих местах бывали? -  с интересом спросил Максим.
       - Ну да, - энергично кивнул лысой головой. И стал загибать пальцы.  -   Во  Вьетнаме, Анголе, Египте, Камбодже и еще ряде стран. Хочешь расскажу занимательную историю?
       - Хочу, - загорелся  парень.
       - Ну, тогда слушай, - достав из кармана, набил табаком пенковую трубку.
       - Было это в начале семидесятых, после учений «Океан». Ты тогда еще не родился. Я в то время служил помощником командира  дизельной подводной лодки  класса «Фокстрот» Северного флота. Она   несла боевую службу в   Атлантике и по ее завершению зашла на Кубу с дружеским визитом.   Отношения между нашими странами тогда были прекрасными. 
       Фидель Кастро организовал для офицеров корабля  на берегу банкет, а затем приказал своему командующему  Военно-морскими силами  повести для нас  экскурсию. 
Как не показать красоты дивного острова южных морей, которые описывали великие писатели?
       Показали все и вся. Вот только по так называемой «культурной программе», то - есть с сопровождающими и избирательно. А русские моряки, как известно, любят смотреть самостоятельно и в живую. Менталитет такой.
       Вот и решили несколько из нас, кто помоложе, понаблюдать кубинцев, а точнее кубинок в свободной обстановке. Не роняя чести и достоинства советских офицеров. 
       Встал вопрос где? В рестораны и другие увеселительные заведения ходить   было категорически запрещено. Тогда   решили  двинуть на один из пляжей, что был неподалеку от гостиницы, где  разместили гостей.
       Хозяева не возражали, а для возможного общения с аборигенами выделили нам переводчика по имени Педро. Разбитного и смешливого парня.
       Утром, облачившись в шорты и плотно позавтракав, вся компания в его сопровождении двинулась на пляж.
       Боже мой! Что это было за место! - поцокал языком ветеран. - Золотой песок, раскидистые пальмы, голубое теплое море! И … сотни, сотни молодых кубинок в неглиже, при виде которых  мы даже несколько растерялись. Еще бы. Красота креолок, а женщины острова в основном были этой породы, широко известна в тропических широтах. Так же, как наших в северных.
       Но ближе к делу. Преодолев несвойственную морякам растерянность, мы быстренько разделись (не полностью, конечно) и стали услаждать себя пляжными радостями - купаться, загорать, а главное, созерцать юных кубинок.
И те отвечали взаимностью. Принимали соблазнительные позы, громко смеялись и махали нам руками.
       А затем вдруг, некоторые из них, самые разбитные и веселые, стали показывать нам  кукиши. Да-да, именно те кукиши, за которые в России можно нарваться на грубость, а то и получить в морду.
       Парни опешили. Такое доброжелательное, многообещающие поведение, и вдруг… русский кукиш? Что за хрень!?
       Оглянулись на переводчика, а тот так и прыскает со смеху.
       «В чем дело, Педро?!»
       И переводчик, в прошлом выпускник университета Дружбы народов, который у нас в Москве, рассказал, что столь обидевший нас жест, у кубинок является знаком дружеского расположения и даже призыва к любви.
       Вот  такая была занимательная история, сынок, - потрепал парня по плечу старый морской волк. - Как? Интересно?
       - Очень, - умилился  выпускник, а Александр Иванович до слез смеялся.
       На следующий день  после  этого разговора   Максим отослал  в Морской корпус  документы. Спустя еще два, директор  вместе с выпускниками на служебной «Газели»   отправился  в  администрацию Балашихи.
       Там, в одном из кабинетов,  каждому выдали  свидетельство о праве собственности на жилье, заставив расписаться.
       При его осмотре оказалось, это были   комнаты в общежитии одной из фабрик  на городской окраине. Каждая по  пятнадцать квадратных метров,  с общей кухней, умывальником и туалетом.
       - Какое же это благоустроенное жилье? - возмутился  Муравин. Поехали обратно.
       Однако чиновники заявили, - другого у нас нет. - Берите, что дают или пишите отказы. Писать никто не стал, ребята были рады и такому.
       Вернулись  снова, каждый получил  у коменданта ключи  от  своей комнаты.  Максиму досталась угловая. С  выходящим в парк окном, одинокой лампочкой на потолке  и  выцветшими обоями.
       - Главное своя, - запер  на ключ дверь. - А ни общая спальня.
Хотел начать ремонт   (выпускникам выдали подъемные), но  Рыбаков отговорил.
       - Съездишь в Питер, а там будет видно.
       Через две недели пришел вызов.
       Проезд до места поступления  и обратно у Макса был  льготный. К имевшейся сумме    Александр Иванович добавил  еще пять тысяч  сказав, -  вернешь, когда  сможешь.   И  отвез утром на своей «Ниве»  в  столицу.  На Ленинградский вокзал.  Там  посадил на  поезд,  пожал руку «ни пуха, ни пера»  и растворился среди провожавших.
       Соседями по плацкарту  оказались  преклонных лет  пара, симпатичная девушка  и братковского  вида  рыжий  парень с синими наколками на пальцах и золотой цепью на бычьей шее.   Года на четыре старше Макса.
       - Куда едете молодой человек, если не секрет? - поинтересовался мужчина, когда поезд тронулся.
       -  Не секрет. В Санкт-Петербург. Поступать в  Морской корпус.
       - Ясно. А мы с женой до Бологое. Навещали сына. 
       Познакомились - мужчину звали  Павел Алексеевич, его жену Татьяна Степановна.Девушка на боковом месте читала книгу, ее сосед,  тупо пялился в окно. 
       Через полчаса  проводник стал разносить  по вагону чай.  Все взяли по стакану, Максим тоже. Он был с лимоном, вкусный, такой пил впервые.
       - Помои, - прихлебнул свой  рыжий. - Эй, мужик, где тут у вас кабак?  - обернулся к проходящему проводнику.
       - В последнем вагоне, -  на ходу сказал тот, неся  очередные заказы.
       - Слышь, фифа* пойдем со мной. Угощаю, -  наклонился  к соседке.
       -  Благодарю, мне не надо, - подняла   от книги глаза.
       - Ну, на нет и суда нет (ухмыльнулся).  Встав,  покинул купе.  Спустя час вернулся навеселе. Плюхнулся на свое место, сыто рыгнул и потянул из рук девушки книгу, - что читаешь?
       - Отстаньте. Как вам не стыдно, - не отдала та.
       - Молодой человек, нехорошо. Ведите  себя культурно, - приподнялся Павел Алексеевич, а его жена укоризненно покачала головой.
       - Ша!  - презрительно оглядел. - А ты чего зыркаешь? -  ощерился на  Максима. 
       -  Кончай бузить, а то будет плохо, - сдвинул  брови.
       - Это ты мне? 
       - Тебе.
       - Ну, тогда   давай выйдем, -  процедил сквозь зубы. 
       - Молодой человек, не связывайтесь.   Он же пьян, -  вмешалась Татьяна Степановна.
       Рыжий между тем встал и сделал приглашающий жест рукой. Максим   впереди он следом, пошли  по   качающемуся вагону.
       - Ну что, с-сука? - когда оказались в пустом тамбуре, хотел мазнуть ладонью по лицу. Не успел, получив  апперкот в челюсть  и боковой по корпусу.
       - Больше так не делай, - наклонился над упавшим Максим. Прикрыв дверь вышел.   
       - Все нормально,  -  вернувшись, сел на свое место.
       Минут через пять, кривясь от боли, появился блатной. Снял с грузовой полки свою сумку и прохрипел  - мы еще встретимся.
       - Как скажешь, - пожал  Найденов плечами.
       Повесив сумку на плечо,  молча  двинулся по проходу.
       - Быстро ты с ним, - улыбнулся сосед. - Повоспитывал?
       - Немного, - взглянул на девушку.
       - Спасибо вам, - отложила  она книгу в сторону. - Не люблю хамов.
       - А давайте-ка вместе перекусим, -  предложил  Павел Алексеевич. - Танюша, что там у нас есть? Доставай.
       На столике застеленной салфеткой поочередно возникли  жареная курица, пупырчатые огурцы, сыр  и московский батон в нарезке. Девушка,  ее  звали  Лика Зорина, добавила бутерброды с колбасой,  пару яблок и  оранжевый апельсин. 
       - А у меня вот, -  достал из сумки пакет с беляшами Максим  (их на дорогу дал Анзор). Жаль, остыли.
       С шутками и веселым смехом вместе  пообедали, заказав еще чаю. Затем чета прилегла на нижних полках отдохнуть, а молодые  уселись за столик  у противоположного окна.
       - Интересное у тебя имя, - сказал Максим. - Никогда такого не слышал.
       - Если полностью, Анжелика, - улыбнулась  девушка. - Это меня мама так назвала.
       Разговорились. Лика возвращалась из Москвы в Питер,  где гостила у бабушки. Была коренной ленинградкой,  училась в  Санкт-Петербургском университете  на юриста.
       - А ты, значит, едешь поступать  в  Морской корпус? - взглянула на Макса  карими глазами.
       -  Ну да. Еду. Хочу быть  военным моряком.
       - Знаю такой. Он недалеко от Большого проспекта. Я  там живу вместе с родителями.   
       В три часа дня, распрощавшись, пожилая чета, прихватив вещи,  вышла на станции    Бологое. На их места  сели  новые пассажиры. Поскольку  рыжий так и не вернулся, Максим  пересел на боковую полку, разговор продолжился.
       Лика  ему все больше нравилась.  Невысокая, с миловидным живым лицом и стройной фигуркой. В детдоме на девчонок он особо не заглядывался. Общался  в основном с мальчишками, да и времени не хватало.
       Когда на следующее утро поезд втягивался  на перрон  Московского  вокзала, они были друзьями. Девушка рассказала, что мечтает  работать в прокуратуре, как отец,  а Масим,  что он детдомовец.
       - Ну и что? -  пожала плечиками. - Папа тоже  рос без родителей, они погибли в тайге. Были геологами.
       Лязгнув сцепками, состав остановился. Проводники, открыв двери,   опустили подножки  и  пригласили пассажиров к выходу.
       - Ты в Питере раньше бывал? - спросила Лика, когда спустились  на людную платформу. 
       -  Никогда, - повертел головой Макс, поправив на плече сумку.  - Только    в  Москве, да и то не часто.
       -  В таком случае  провожу  тебя  до места, - стрельнула глазами. - Мне не трудно.
       - Ну, если не трудно проводи, - с удовольствием согласился Максим.
       Для начала они  проследовали к метро и  спустились вниз, доехав до станции Василеостровская, а затем   поднялись  наверх, пройдя с километр до набережной.
       Она впечатляла закованной в гранит Невой, изысканной архитектуры  старинными особняками,  золотыми куполами  высокого  храма  и  скользящими  по фарватеру прогулочными судами.
       - А вот и  Морской корпус, - показала  Лика на длинное, в три этажа    оранжевого цвета здание с колоннами в центральной части, выходящее фасадом на набережную.   Вверху, на   башенке, реял Андреевский флаг.
       -  Спасибо тебе. Приятно было познакомиться, - пожал  девушке руку  парень. 
       - Погоди, вот тебе мой номера телефона, - открыв сумочку, вынула блокнот с шариковой ручкой. Развернув написала  семь цифр, вырвала листок, протянула.
       -  Когда  поступишь, дай знать. Покажу тебе Питер.
       -  Теперь точно поступлю, - аккуратно сложив, сунул в карман.
       -  В таком случае до встречи. Улыбнулась и  задробила каблучками обратно.
       Он долго глядел вслед, а потом решительно направился к главному входу. Там предъявил дежурному офицеру в синем кителе и фуражке с крабом вызов с паспортом.
       - Андреев, - проводи абитуриента в нужную казарму, - приказал тот рослому курсанту с тремя золотыми шевронами на рукаве.
       - Откуда приехал? - спросил тот, когда шли по пустынному плацу.
       - Из Москвы.
       - Ясно.
       Конкурс в учебном заведении оказался будь здоров -  пять человек на место.
       Но  экзамены Максим сдал, получив проходной балл, и был зачислен на  штурманский факультет. Там  готовили офицеров для надводных кораблей и подводных лодок.
       Корпус оказался  с богатой историей, основал сам император  Петр Первый.
       Сначала это была Навигацкая школа, впоследствии Морской корпус, а в советское время  - высшее военно-морское училище имени Фрунзе. В новой России его объединили с высшим военно-морским училищем подводного плавания имени Ленинского комсомола, снова переименовав в  Морской корпус. Он же Санкт-Петербургский военно-морской институт.
       После зачисления всех переодели в синие робы с бескозырками и тяжелыми яловыми ботинками,   отправив в летний лагерь  для прохождения курса молодого бойца.
       Ребята в группе подобрались нормальные: у одних отцы были морскими офицерами, другие из семей рабочих и служащих.  В лагере были пять таких групп, разных специальностей.
       В шесть утра курсантов будили звуки горна,  затем следовали построение и физзарядка. За ней трехкилометровый кросс по лесу, умывание и завтрак. После,   снова построение и развод на занятия. 
       В щитовых домах, оборудованных под классы, изучали уставы, основы несения караульной службы и автомат Калашникова. На плацу меж ними   отрабатывали строевую подготовку.
       Максиму все  это давалось легко - сказывались занятия спортом.  Другим не очень. Спустя две недели двое подали рапорта на отчисление и исчезли. Остальные понемногу привыкали. Через месяц учеба завершилась боевыми стрельбами (выпустили  на полигоне по мишеням три пули), курс вернулся в  институт.
       Там на складе всем выдали парадную форму: синие  форменки,  черные клеша с  хромовыми ботинками и муаровые ленты на бескозырки с надписью «Военно-морской корпус».  Настал день Присяги.В десять утра курс в белых перчатках и с надраенными автоматами выстроили перед фасадом института. 
       Перед шеренгами стояли пять столиков  на них  алые папки с текстом присяги. Напротив начальник (контр-адмирал) с профессорско-преподавательским составом. Чуть в стороне приехавшие  родители.       
       Раздалась команда и под  медь оркестра  парадный расчет, чеканя шаг, пронес перед шеренгами   величаво реющее Андреевское знамя*. Когда занял свое место, тамбур-мажор* взмахнул жезлом, последний звук улетел в  небо.
       Адмирал, придерживая кортик,  прошел к трибуне с микрофоном и произнес речь. Поздравив с поступлением в  Морской корпус и принятием присяги. Закончил (опять последовала команда), началось действо.
       По вызову командира роты каждый курсант выходил из шеренги,  с автоматом на груди маршировал к столику. Брал в руку папку с текстом, открывал и давал клятву. После клал на место,   расписываясь в журнале. Далее следовал поворот кругом и возвращение на место. Когда церемония завершилась, вновь грянул оркестр, прошли вдоль фасада  торжественным маршем.
       Затем состоялся праздничный обед, за ним концерт. Приглашенные родители пообщались со своими чадами. Максиму было немного грустно. Эх, был бы среди них, Александр Иванович.
       На следующий после торжества день  начались занятия. Теперь их проводили в классах учебных корпусов  и на институтском плаце. Изучали высшую математику  с геометрией, физику, теоретическую механику, химию, черчение, и иностранный язык.  От обилия материала  кружилась голова. То, что было в школе, не шло ни в какое сравнение.
       Помимо учебы пришлось  ходить   в корпусные наряды - на службу и  работы.
       Особенно изводили строевые занятия на плацу: маршировали ротой, взводами и в одиночку. Ко всему этому прибавилось  чувство голода. Кормили курсантов неплохо, но есть хотелось постоянно.
       В один из таких дней, перед отбоем, попросив у  одногруппника  Генки  Резникова  сотовый  (своего не было),  позвонил Лике.
       - Здравствуй, это  Максим, - назвался, услышав знакомый голос.
       - Макс! Рада тебя слышать! Поступил?
       - Как и обещал.
       - Здорово. Когда будем смотреть Питер?
       - Как только пустят в увольнение.
       - Звони. Буду ждать.
       - И я. Нажав кнопку, отдал трубку Генке. - Спасибо.
       -  Да чего там,  если надо обращайся, - сунул   в карман. 
       Первое увольнение состоялось через неделю, в воскресенье. Накануне тем же способом связался с Ликой. Договорились встретиться в десять утра у ледокола «Красин», стоявшем на вечном приколе  у набережной  имени революционного лейтенанта.
       Отпарив форменку с клешами, надраив до зеркального сияния   бляху на ремне и ботинки, в числе  других  первокурсников - счастливцев, Максим впервые отправился в увольнение. День выдался  погожим, в воздухе летала паутина, над Невой парили чайки. 
       Многие ребята отправились в город  группами. Найденов,  отделившись от своей,  направился  в сторону «Красина». Ледокол  внушал уважение  размером и оснасткой, теперь в нем находился  Музей Мирового океана.
       Пока задрав голову, курсант рассматривал с набережной гиганта,  позади раздался стук каблучков - оглянулся. К нему легким шагом подходила Лика. В шелковой цветной блузке, юбке до колен, туфельках  и  модной  сумочкой  на плече.
       - Здравствуй, вот и я, - остановившись рядом, задорно тряхнула челкой.  - Тебе очень идет морская форма,- протянула узкую ладонь.
       - А тебе  твоя, - осторожно пожал Максим. Лика  весело рассмеялась.
       - Ты готов  к  экскурсии по Северной столице?
       -  Всегда готов! -  бросил   руку к бескозырке с белым чехлом. 
       - Для начала предлагаю поглядеть Медного всадника. Он у нас визитная карточка. Ну что? Пошли?  (взяла кавалера под руку).
       -  Ага, - сглотнул    слюну.
       Вот так с девушками никогда не ходил. От нее шел легкий аромат духов, сладко закружилась голова.
       Как и в прошлый раз  воспользовались метро, еще по утреннему немноголюдным.  Доехав до станции «Адмиралтейская» поднялись наверх. Миновав Александровский сад   вышли к  набережной Невы  где на Сенатской площади стоял памятник.  На гранитном  пьедестале, вздыбив  жеребца,   император  простирал длань* в будущее.
       - Да, круто, - оценил Макс. - Дух захватывает.
       - А на этой площади было выступление декабристов, - показала рукой Лика.
       - Это которые «во глубине сибирских руд?»   блеснул   эрудицией.
       -  Любишь Пушкина?
       -  Люблю, - чуть улыбнулся. - И еще Лермонтова.
       Постояв у памятника, направились к величественному зданию Адмиралтейства, шпиль которого украшал парящий в небе кораблик, а затем осмотрели Исаакиевский собор. Все это время  Лика давала пояснения, чувствовалось - она любит свой город.
       - А теперь навестим   Александровский сад, - предложила после собора.
       - Давай, - кивнул бескозыркой Максим, и они направились туда.
       Сад встретил       аллеями  в   золотых красках осени, увядающими клумбами и бьющим в центре фонтаном.  В западной  его части   рос вековой дуб, посаженный еще императором Александром, на территории стояли памятники  Лермонтову с Гоголем, Глинке и Пржевальскому.
       Прогулявшись, вернулись к фонтану. Там Максим купил у мороженщицы с тележкой два  ленинградских эскимо, вручив одно девушке. Сели на скамейку.
       Внезапно  по саду полилась тихая музыка, и она  указала на фонтан, - смотри.
       Высокие  искрящиеся струи  в унисон стали исполнять танец. Одни опадали, другие били еще выше,  средь них возникла всех цветов радуга.
       -  Красиво, - открыл рот Макс.
       Затем   со стороны Петропавловской крепости, донесся орудийный выстрел.
       - Полдень, - взглянула на часики на руке Лика.
       Съев мороженое, продолжили экскурсию,  направившись в Эрмитаж, находившийся  от сада в десяти минутах хода.
       Там, купив два билета, долго ходили по залам. Лика рассказывала о картинах великих мастеров, Максим  рассматривая их внимал. Особо ему понравились  работы   Айвазовского  и голландского  мариниста Бакхейзена. Завораживали.
       Когда спустя три часа вышли, солнце спряталось за тучи, стал накрапывать дождь.
       - Ты, наверное, проголодалась, - взял  Макс  Лику за руку. - Давай где-нибудь поедим.
       - А ты?
       - Я тоже.
       - Здесь недалеко «Макдоналдс».
       - Отправляемся туда.
       Вышли на угол  Большой Морской и Кирпичного переулка. На первом этаже дома висела нужная  вывеска.  Поднялись по ступеням, Максим открыл дверь, пропуская Лику, оказались в  полупустом уютном зале.
       - Ты что будешь? - спросил, когда подошли к длинной блестящей стойке.
       - Овощной салат, чизбургер и колу.
       - Тогда и я, -  сделал заказ у девушки в униформе.
       Лика хотела было открыть сумочку, остановил, - я угощаю.
       Расплатившись,  взял поднос, прошли к столику у окна. Выставил все, что заказали, сели друг против друга.
       - Так нечестно, Макс. Ты меня все время угощаешь, - с упреком сказала Лика, пососав колу из соломинки.
       - Да ладно, - рассмеялся. - Сегодня я богатый.
       - В смысле?
       - Получил стипендию.
       - Много?
       - Три тысячи пятьсот рублей.
       - Не слабо! - округлила  Лика глаза. - Больше, чем у нас.
       - Вообще-то стипендия у нас две тысячи. Но я получаю еще полторы. Как  кандидат в мастера спорта по боксу. Показал   серебристый значок на форменке.
       - Красивый, - оценила Лика.
       С аппетитом поели, вышли на улицу, погода опять наладилась. Из-за туч выглянуло солнце, блестел чуть мокрый асфальт.
       Гуляли  до вечера, а когда над Невой заиграли краски заката, Максим проводил Лику до   дома. Он был старинной постройки в четыре этажа, с эркерами  и лепниной под крышей.
       - Ну что? До следующего увольнения? - подняв светлую головку   девушка.
       - До следующего, - пожал руку, и она скрылась в парадном.
       Макс немного постояв, пошел тротуаром вдоль домов. По дороге увидел вывеску «Телефоны и аксессуары», спустившись на три ступеньки  вниз, потянул на себя дверь. Звякнул колокольчик.
       На витринах довольно просторного помещения  рядами  тянулись мобильники  и всевозможные «примочки»  к ним. Стал рассматривать.
       - Вам помочь? - нарисовался из подсобки   парень его лет, щуплый и в очках.
       - Мне нужен сотовый. Недорогой и надежный, -  оглядел его курсант.
Деньги на покупку у него были. Те, что получил в детдоме и от Рыбакова.
       - Понял, - кивнул очкарик. И взял с витрины один из телефонов.
       - Рекомендую (показал). «Нокиа», малазийская сборка. Объем   памяти шестнадцать мегабайт, разрешение ноль три микро пикселя, высокая емкость батареи. Цена две тысячи пятьсот рублей.
       - Хорошо, - последовало согласие. - Оформляй.
       Продавец вернул образец на место, оба прошли к стойке с кассой.    Принес из подсобки небольшую глянцевую коробку, открыл,   вставив сим-карту  проверил. Вновь упаковал,  выбил чек.  Найденов, протянув деньги, взял коробку и,   поблагодарив, вышел.
       Вернувшись в Корпус,  отметил увольнительную   прошел через плац в помещение своей роты. Там было тихо и пустынно. Одни курсанты еще находились в увольнении, другие  смотрели телевизор в комнате досуга  или    писали письма.
       - Ну как первое увольнение?  - нарисовался рядом с Максом Генка Резников.
       С самого начала они сошлись характерами и дружили. Генка был из семьи военных. Отец, капитан 1 ранга командовал  в Кронштадте бригадой подводных лодок. Сын, окончив Нахимовское училище, поступил в    Морской корпус и шел по его стопам.
       - Как в сказке, - улыбнулся Максим. - Вот, купил сотовый, - продемонстрировал коробку.
       - Ну-ка, ну-ка, - вынул  Генка  оттуда трубку, повертев в руках. - Клевая модель. Теперь будешь звонить своей девушке чаще (рассмеялся).
       - Да ладно тебе, - забрал сотовый обратно.
       В девятнадцать часов дневальный выдал команду   «построиться  для перехода на ужин!». Кормили винегретом, мясным пловом, на сладкое компот.   Подкрепившись,  Генка  в числе других  отправился в курилку, - пригласив с собой Максима. Он знал массу  веселых историй, обещал рассказать  очередную.
       - Значит так, - чиркнув зажигалкой, затянулся сигаретой.   - Кто из увольнявшихся был сегодня у Медного всадника  на Сенатской?
       - Мы, -  ответили  еще два курильщика.  - И я тоже, - добавил Максим.
       - Как вам царский конь?
       - Конь как конь, - сказал один. - Правда, здоровый.
       - Ничего больше не заметили?
       - У него   яйца  блестят, - почесал нос второй.
       - Во! - ткнул в него пальцем Генка.- А почему?
       - Хрен его знает.
       - Рассказываю, - заблестел глазами. - Не знаю, кто придумал, но у нас в нахимовском, издавна существует традиция. Каждый раз ночью перед выпуском  пробираться к памятнику и  надраивать асидолом  царскому коню яйца.
       - Га-га-га! - закатились хохотом  курсанты. - Травишь!
       - Зуб даю, - щелкнул  по одному ногтем. - Я в мае в этом участвовал.
       В  десять вечера из увольнения вернулись последние курсанты, через час прозвучала команда «Отбой!».  В кубриках погас свет, воскресенье закончилось. За окнами висела желтая луна...

Глава 3. Отпуск. Продолжение учебы

Дни летели стремительно и были заполнены до отказа.  Подъем в шесть утра,  трехкилометровый кросс,  по еще пустым  улицам Васильевского острова, завтрак и    занятия до обеда. Короткий отдых, снова занятия. Самоподготовка, ужин, личное время, отбой. В увольнениях Макс продолжал встречаться с Ликой, их дружба крепла, грозя перейти в любовь.
       Среди курсантов роты появился   еще  друг - Юрка Песин.  Ребят  сблизил спорт. Юрка был родом из Кузбасса, отец шахтер. Имел первый разряд по штанге.
       Еще с советских времен в Корпусе активно культивировался спорт. Имелась своя команда, нередко побеждавшая  на общефлотских соревнованиях. Найденов с Песиным были зачислены туда и вместе посещали  тренировки.
       В феврале, после завершения  первого семестра и сдачи экзаменов курсанты разъехались в отпуска. Резников отправился в Балтийск, Песин  в Кемерово, а Максим решил навестить Балашиху. Очень хотелось увидеть Рыбакова, да и ребят из своего выпуска. Посмотреть, как живут
       - Что тебе привезти из Москвы?  - спросил  Лику  в  увольнении перед отъездом.
       Тем днем, посмотрев в кинотеатре  фильм   «Брат» они гуляли по Летнему саду.  На  Максиме черные шапка и шинель с якорями на погонах,  на девушке меховой  берет  и  шубка.  Стояла оттепель, с деревьев, подтаяв,  шуршал снег. В задумчивости стояли античные статуи на аллеях.
       - Привези себя, - рассмеялась  Лика, и,  чмокнув  на прощание в щеку, убежала.
       Москва встретила небольшим морозцем и деловитостью Ленинградского вокзала.  На платформах суетились пассажиры, грузчики толкали тележки с багажом. Металлический голос из колонок объявлял прибытие и отправление поездов. На табло светилось время - четырнадцать часов.
       Выйдя на Комсомольскую площадь,  Найденов был остановлен военным патрулем: офицером  и двумя курсантами с красными повязками на рукавах.
       -  Ко мне! -  махнул    хромовой перчаткой  старший лейтенант.
       Подойдя, вскинув руку к виску,   представился.
       -  Куда следуете? (оглядел).
       -  В краткосрочный отпуск. В Балашиху.
       - Документы.
       Опустив у ног сумку, расстегнул ворот шинели, протянул военный  и отпускной билеты. Старший лейтенант,  внимательно просмотрев, вернул. - Можете следовать дальше.
       Застегнувшись, взял сумку, снова козырнул (патруль ответно), чуть позванивая  подковками на ботинках направился к метро. Спустившись вниз по эскалатору доехал  по кольцевой до «Курской», поднялся вверх и   проследовал на вокзал.  Там, взяв  в кассе билет на электричку до Балашихи, занял свободное место.
       Через несколько минут  шипя, закрылись двери, за окнами поплыла платформа.
Пассажиров в вагоне было немного. Одни уткнулись в журналы, другие молчали. Два мужика напротив о чем-то спорили, за стеклом  в тамбуре дымила сигаретами  подвыпившая копания.
       На очередной остановке  -  Реутово, в вагон  зашла     худенькая  женщина, ведя под руку   слепого в темных очках и с обожженным лицом. Одет был в кепи,   потертый камуфляж  и  берцы*. На груди орден «Красной Звезды» и медаль.    Сняв головной убор, протянул вперед. Двинулись по проходу.
       Одни пассажиры  участливо вздыхали, другие отворачивались, делая вид, что не замечают, третьи сидели с каменными лицами. У Максима прошел мороз по коже. Вскоре пара  оказалась у скамейки,   где сидел, вынув из кармана шинели  сотню, опустил в кепи.
       - Спасибо, - шевельнула губами женщина.
       Пошли дальше.
       Балашиха осталась, как была. Тот же обшарпанный вокзал, с бегающими по перрону бродячими собаками, серые дома  и разбитый асфальт. Пройдя к ближайшей  остановке,  подождал  старенький автобус, идущий к центру. Скрипнула, закрываясь дверь, тяжело тронулся с места.
       Впрочем, кое-что изменилось. Тут и там возводились новостройки,  стихийных базаров стало меньше, увеличилось число автомобилей. Доехав до  нужной улицы, вышел,  и пошагал к  знакомой девятиэтажке.   На стене все также висела вывеска   с временем работы школы, спустился по истертым ступеням в подвал.
       На одном из помостов с канатами  прыгала пара мальчишек, молотя друг друга перчатками, на втором еще один  занимался с тренером. Четверо  сидели на скамейке, наблюдая, лет семи  лопоухий пацан в углу  обрабатывал грушу. Рыбаков  с секундомером в руке   стоя  спиной к входу   время от времени  подавая  на ринг  команды.
      - Александр Иванович, -  подошел ближе  Найденов. Тот обернулся, - брови поползли вверх. - Максим?
      - Точно так! - вскинул к виску руку. - Прибыл в краткосрочный отпуск!
      Удары в зале смокли. Все пялились на невиданного гостя.
      - Ух, ты-ы, моряк, -  протянул, обняв грушу  лопоухий.
      Рыбаков с Найденовым  шагнув, друг к другу, крепко обнялись.
      - Орел, - отстранился Александр Иванович.- Меня перерос (похлопал по плечам). А почему не дал знать?
      - Так получилось. Оба рассмеялись.
      - Леонид Юрьевич, - обратился ко второму  тренеру,   пожавшему Максиму руку. - Продолжай занятия. Меня сегодня не будет.
      Тот понимающе кивнул  и вернулся к ребятам.
      Чуть позже  оба шагали по улице.  По дороге  зашли в чебуречную.  Теперь на месте киоска стояло  модульное зеленое  строение  с вывеской «У Анзора».
       - Капиталистом становится мой сержант, - улыбнулся Александр Иванович. - Заходи, - пропустил вперед курсанта.
       За   столиками в зале  угощались  десяток посетителей,  и сновал    официант. Из колонок  лилась песня «Любэ», за стойкой возвышался  хозяин.
       - Вах! - выпучил  глаза  увидев  вошедших,   захромал навстречу.- Джигит, совсем джигит! - облапил Макса ручищами. - В отпуск?
       - Да.
       - Казбек! - обернулся к официанту. - Быстро накрой  столик в кабинете.
Миновав стойку, прошли  туда.
       Вскоре на круглом столе  появились истекавшие горячим соком шашлыки на блюде, нарезанный  ломтями сулугуни, зелень, а к ним   бутылка пятизвездочного  коньяка. 
       - Рекомендую, «Кизляр». Такой только в Дагестане делают, - наполнил хозяин  рюмки.
       -  За тебя, Максим! - поднял Рыбаков свою. В нее звякнули еще две, выпили, закусили.
       Когда съели шашлыки, повторили.  Теперь тост, сказал Анзор, -  за настоящих мужчин и дружбу!
       Затем Максим хлопнул себя по лбу   «совсем забыл» и раздернул змейку на стоявшей рядом сумке. Достал оттуда две   десантных тельняшки, купленных в военторге.
       - Вам. Поочередно вручил обоим.
       - Ну, брат, удружил. А то  моя совсем старой стала,- ткнул пальцем Анзор в  выцветшие полоски  под воротником.  Рыбаков повлажнел глазами.
       - А теперь расскажи, как живешь и учишься? - бережно убрал тельняшку  бывший сержант.
       Максим подробно изложил,   оба  с интересом внимали.
       - Ну а   бокс? Продолжаешь заниматься или бросил? - вынув из пачки сигарету, щелкнул   зажигалкой Рыбаков.
       - Продолжаю, Александр Иванович. Тренируюсь в сборной  Морского корпуса.
       - Неплохо. В соревнованиях участвовал?
       - Пока нет. Но они не за горами.
       Засиделись до ранних сумерек, а затем  тепло простились с хозяином.
       - Ты насколько приехал? - вышел провожать.
       -  Отпуск две недели.
       -  Каждый день можешь кушать у меня. Не придешь - обижусь.
       -  Спасибо дядя Анзор.
       Пожав обоим руки, вернулся обратно.
       - Значит так, живешь у меня, - сказал тренер, когда прошли к автобусной остановке.
       -  У меня же своя комната, - попытался отказаться.   
       -  Возражения не принимаются.
       Минут через пять подошел дребезжащий автобус, открылась гармошка двери, поднялись в салон, тронулся.
       В квартире  тренера тоже было все по - прежнему, тихо урчал холодильник.
       - Давай попьем чаю, - предложи, когда разделись. - Мне тут один приятель из деревни  прислал банку меда. Настоящий липовый, со своей пасеки.
       Несколько позже оба сидели на кухне. Там, как и раньше, водили глазами ходики, а еще висел офисный календарь. Глянцевый, посвященный ВДВ с его эмблемой и  девизом «Никто кроме нас!»
       - Сильно сказано, - кивнул Максим на календарь, когда стали пить чай.
       -  На том стоим, - придвинул ему блюдце  с медом Рыбаков. - Нажимай.
       - А можете рассказать какую - либо запомнившуюся историю о службе Александр Иванович? (набрал в ложку). - Давно хотел попросить.
       - Запомнившуюся говоришь? - вскинул бровь и задумался. - Ну что же, есть такая. Слушай.
       Было это в Афгане. Служил   там второй год. Летел с оказией  на вертолете  Ми-8 (их была пара) за  молодым пополнением в Кабул. Кроме меня в грузовом отсеке был незнакомый прапор, тоже из ВДВ и  молодая красивая блондинка в  джинсовом костюме.
       К тому времени у духов, так мы звали афганских моджахедов, уже появились американские «стингеры» и они  могли сбивать воздушные цели. По этой причине, согласно инструкции, на всех нас были парашюты. Летим над горами, прапор спит, блондинка глядит в иллюминатор, а я украдкой  на нее. Понравилась.
       Затем  под шум моторов  задремал сам. Очнулся от сильнейшего удара (машину тряхнуло)  из пилотной кабины дым и  крик, «прыгайте!».
       Вместе с прапором  живо отдраили дверь и вытолкнули упиравшуюся блондинку. За ней  вниз головой  сиганул он, я оглянулся. Там где пилоты  бушевал огонь, - прыгнул тоже.
       Через миг, вращаясь вокруг  оси, мимо  стремительно пролетел падающий вертолет. Считанные секунды - и   рухнул на землю, расколовшись на куски.
Купол блондинки  виднелся  ниже. Сбоку, висевший на стропах прапор, садил короткими очередями вниз.  Там виднелся кишлак, откуда  тоже свистели пули.
Навстречу быстро неслась земля, сгруппировался. Удар в пятки, приземлился рядом  с вертолетом.
       Следом опустился  труп прапора, отстегнул стропы, бросился к нему. В кармашках «лифчика»    оставалось два  полных магазина, вместе с моими - пять. Забрал, рассовав по карманам, оббежал разбитую машину.  Как и ожидал, увидел с  другой стороны блондинку. Была в шоке. От экипажа остались закопченные, в крови останки.
       - Беги, прячься куда - нибудь! (тормошу). Сюда идут «бородатые». А она « нас что, сбили?»
       - Похоже на то.
       «А почему второй борт не улетает?».
       - Думаю, вызывает «крокодилов» (так назывались ударные вертолеты Ми-24).
       «Он что, не может сесть и забрать нас?»  хлопает глазами
       - Нет, - отвечаю.-  Если собьют и его,  не заберет никто. Нас просто не найдут. 
       « У меня в штабе друг, он полковник».
       - Это ты «духам» расскажешь. Короче, прячешься, а я увожу бородатых в горы. Пока буду   возиться с ними, может кто-нибудь и прилетит.
       «Я с вами пойду» (цепляется за рукав).
       - Послушай, - говорю.  Ты на каблуках, далеко не уйдешь, а босиком тем более. Даже если найдут, то убивать не будут. Ты для них живой товар. Тем более что блондинка и молодая.
       « Я буду жаловаться в политотдел армии…»
       - Хорош болтать.
       Короче  схватил ее за шиворот и затащил внутрь   вертолета, в обломки, к трупам экипажа.
       - Сиди тихо, - прикладываю палец к губам. -  Буду жив, позже  за тобой  зайду.
       На этом месте  ветеран   замолчал и потянул из лежавшей на столе пачки сигарету. Щелкнув зажигалкой, прикурил, глубоко затянулся.
       - В горы я сразу не пошел (выпустил носом струю дыма) - Обыскав мертвых,   нашел  две гранаты «Ф-1» и метнулся в сторону кишлака. Как и ожидал, «духи» шли толпой, не рассредоточившись, с уверенностью, что серьезного сопротивления  не встретят.
       У меня, Максим,  к тем дехканам* не было ничего личного. Кто же виноват, что у них в кишлаке нет   кино,   бани,   библиотеки, или клуба? И  развлекаются они тем, что сбивают вертолеты, а с живых неверных спускают шкуру или отрезают голову.
       Ребята  совершили две грубые ошибки. Не убили меня,  когда  был в воздухе - раз.  И сейчас   шли толпой с криками «Аллах акбар» - два. Не иначе обкурились анашой, которую сильно уважают.
       Я слился с местностью. Обождав, когда подойдут метров на двадцать, выдернул кольца из гранат,  и метнул    в середину толпы. Один за другим громыхнули взрывы,   стал прицельно бить в орущую толпу.
       Расстреляв магазин, рванул в горы, благо они были рядом. Выбрав удобное место для стрельбы, приготовился к атаке. Благоразумия у «духов»  прибавилось. Теперь  карабкались вверх развернутой цепью, слышались команды.
       Опустошил еще магазин, вщелкнул  в приемник третий и приготовился рвануть дальше. Не потребовалось. Почувствовал вверху ветер, поднял голову и увидел «крокодила». Зависнув надо мной, выпустил   серию  нурсов*. Блеснуло адское пламя, в воздухе завертелись обрывки тел и одежды.
       Второй вертолет совершал боевой разворот. А из кабины первого на меня смотрел летчик, как бы спрашивая   взглядом, чем еще   может помочь. Потом показал рукой, чтобы   следовал за ним. Приземлился он возле обломков сбитого.
       С горы я несся как на крыльях. Когда добежал, десантники загрузили всех погибших и ждали меня.
       - А где девка?
       «Какая девка?»
       - Живая!
       Бросился к остаткам сбитой машины, заглянул внутрь. Там никого не было. Обежал вокруг и увидел ее под обломками.  Схватил  за руку и потащил за собой,   ругаясь командным языком.
       «Так это ты включила радиомаяк?»  спросил  стрелок-радист с «крокодила».
       « Да, я»   утирает грязное лицо.
       « Не ругай свою бабу, старлей. Она спасла тебе жизнь!»
       - Да не моя это!- хотел крикнуть, но осекся. Раз включили маяк, то   навела и вертолеты.
       - Как тебя зовут? - спрашиваю.
       «Любовь… Любовь Викторовна. Мне двадцать три, в школе увлекалась радиоделом».
       Вот такая были история, Максим,- закончил  Рыбаков свой рассказ   и загасил окурок в пепельнице.
       - И вы ее больше не встречали? - подался вперед курсант.
       - Вскоре поженились  (вздохнул). - Она та, что ты видел на фотографии. Ну ладно, давай спать, скоро двенадцать, - взглянул на ходики на стене. Ты с дороги, да и мне завтра вставать рано. Дела. Я постелил тебе в зале.
       Ночью Максиму приснился сон. Они с  Рыбаковым, оба в тельняшках, отбиваются в горах от душманов. Тренер сечет «духов» из пулемета, а он подтаскивает патроны.
       Проснувшись утром, обнаружил на столе  кухни записку и два ключа на связке. «Еда в холодильнике. Отдыхай. Буду поздно». Взял в руки ключи - один был от его комнаты  (оставил, когда уезжал). Второй, английский, от квартиры.
       Почистив зубы и умывшись по пояс холодной водой в ванной, вскипятил на кухне чай, намазал кусок хлеба маслом, позавтракал.
       Вымыв чашку, поставил на полку, остальное убрал   в тихо гудевший  холодильник. Спустя час вышел из подъезда. В небе проглянуло солнце, на кустах чирикали воробьи, день обещал быть погожим.
       Пройдя к недалекой остановке, дождался нужного автобуса, доехал до общежития. За ним темнел голый  парк, синела льдом замерзшая  Пехорка. У берега  два пацана катались на коньках. Потянул на себя обшарпанную дверь, в нос ударил  запах кухни  и табака. Мимо,    вихляясь, прошаркал тапками  небритый мужик явно с бодуна.  Где-то  плакал ребенок.
       Задробил ботинками на второй этаж, пошел по  длинному, с истертым линолеумом  коридору. Вот и его угловая комната. Вставив в замок ключ, провернул, толкнув дверь, и застыл на пороге.
       Она разительно изменилась. Потолок сиял свежей побелкой,  на стенах новые обои, у одной деревянная кровать  с  подушкой, накрытая  покрывалом.  Напротив  стол и два стула, в углу платяной шкаф.
       - Тебе чего тут надо?  - раздался за спиной  голос.
       Обернулся, рядом стоял  Женька Виноградов. Один из тех, с кем выпускался.
       - Макс! - открыл рот. - Какими судьбами?
       - Вот, приехал в отпуск.
       - Да. Круто смотришься (закрыл).
       - А что с моей  берлогой? - вошли внутрь.
       - Так в ней сделали ремонт. Еще осенью. Нарисовался твой тренер с каким-то усатым. И все забабахали.
       Найденов пощупал кровать с упругим матрасом, открыл форточку чисто вымытого окна  и отодвинул один из   стульев, - присаживайся. Ну а как вы? -  сняв шапку, уселся на другой.
       - Да кто как, - пожал плечами Женька. - Я работаю   в автосервисе на мойке,  Люська Хуторная  швеей на фабрике. Трое загнали свои комнаты и свалили, а  Эдька с Витьком собирают металл на свалках, сдают и бухают.
       - Невеселая картина, - оценил Максим.
       - Ну а ты как?
       - Учусь в Питере. Буду  офицером подводником.
       -  Ясно, - шмыгнул носом Женька.
       -  В детдом заезжаете?
       - А чего туда ездить? Не лучшие воспоминания. - Кстати, Муравин загремел в больницу с  сердцем.
       - Навещали?
       - Нет, - отвел Женька  глаза.
       - Ладно, пойду я. Встав,  закрыл форточку, оба вышли наружу.
       - Бывай, - дважды провернул   ключ в замке. - Я еще зайду.
       Из общежития  Максим поехал в детский дом.
       -  Ты к кому, сынок?  - оглядев, спросил  пожилой охранник в вестибюле. 
       -  К  Розенталь.
       -  А кто будешь?
       -  Выпускник  этого заведения.
       -  Решил навестить?
       Молча кивнул.
       - Она у себя, проходи.
       Мария Осиповна   сидела в своем кабинете, заполняя  стопу каких-то карточек.
       Подняв  голову,   охнула, - Найденов!
       - Точно,-  сняв шапку, улыбнулся Максим.
       - Проходи, садись. Рада, очень рада. Ты повзрослел. Ну, рассказывай, как живешь, как учишься? Присев на белую кушетку рассказал.
       - Значит на каникулы?
       - Да. Я слышал Павел Васильевич лежит в больнице?
       - К сожалению. В Центральной, попал с инфарктом.
       - Хочу его навестить.
       Поговорив еще немного распрощался, вышел из кабинета и спустился вниз. 
       В ближайшей «Пятерочке»   купил сетку апельсинов, через  десять минут  вышел из автобуса рядом с больницей. Судя по виду, она знала лучшие времена, вошел внутрь. У окошка регистратуры  поинтересовался, в какой палате лежит Муравин, сказав,   пришел навестить.
       Молоденькая медсестра, полистав журнал назвала, сняв  шинель и шапку сдал их  в гардероб, худенькой старушке. Поднялся на третий этаж, нашел нужную палату.
       Директор лежал в пижаме на кровати у окна и читал книгу. На соседних еще двое. Один спал, второй слушал плеер, нацепив наушники.
       - Здравствуйте  Павел Васильевич, - подошел к кровати.
       - Тот,  отложив книгу,  сел и прищурился. - Никак Найденов? 
       - Он самый. 
       - Присаживайся, - указал на стул.
       - Это вам, - положил апельсины на тумбочку и  уселся рядом.
       - Да. Возмужал. И форма тебе к лицу, - оглядел парня директор. - В отпуск?
       - На целых две недели.
       - Молодец.  Я как видишь тоже. Сердце пошаливает.   Как жизнь? Как учеба?
       - Отлично.   А как вы? 
       - Выздоравливаю, скоро выпишут. Ну, давай рассказывай о себе.
       Спустя час,  душевно поговорив с Павлом Васильевичем, снова спустился вниз. Получив  шапку с шинелью  оделся, - сказав гардеробщице спасибо, вышел за стеклянную дверь.
       - Видный парень, - поцокала языком старушка, а медсестра, глядя вслед, вздохнула.
       Немного погуляв по городу, Максим почувствовал  голод  и стал размышлять, идти или нет  к Анзору. С одной стороны было неудобно, они с Рыбаковым и так многое для него сделали. С другой знал - предложение шло от сердца,  не хотелось обижать.
       Остановившись на втором, доехал автобусом до кафе, благо проезд для него был бесплатным. Толкнув дверь, вошел в зал. За столиками обедали несколько посетителей, в углу компания из трех хмурых мужиков пила пиво,  закусывая фисташками. Как и в прошлый раз тихо лилась музыка.
       -  Молодец, что пришел,- вышел из двери за стойкой Анзор. Под белой курткой голубела полосками новая тельняшка. - Динара!  обернулся к раздатке.
       Оттуда выпорхнула  стройная  черноглазая  девушка, остановилась рядом.
       -  Знакомься, моя племянница. 
       - Максим, - протянул   руку гость, почувствовав  легкое пожатие.
       - Каждый день он будет   обедать у нас. Ясно?
       -   Да, дядя.  Хлопнула пушистыми ресницами.
       - Займись, - направился к стойке с очередным клиентом. 
       - Что будете кушать? - указала  на столик у окна.
       -  На ваше усмотрение, - покраснел Макс.
       Спустя  пять минут, определив на вешалку рядом шинель с шапкой, он с аппетитом уплетал наперченное харчо. За ним последовала сочная отбивная с жареной картошкой и румяный хачапури. Когда все убрав, Динара поставила на стол  кофейник с двумя чашками   и направилась к раздаче, за столик подсел хозяин.
       - Как еда, дорогой?
       - Спасибо, дядя Анзор. Очень  вкусная.
       - На здоровье, - налив из кофейника в чашки,  прихлебнул из своей.
       - Александр Иванович оставил утром записку, что вернется поздно. - Не знаете почему? 
       - Знаю. Командир поехал в Москву. На  деловую встречу.
       - В смысле?
       - Как ты знаешь, мы бывшие афганцы. И у нас там своя организация. Зовется Российский Союз ветеранов Афганистана. Главный - полковник Клинцевич, сейчас депутат Госдумы.  Вместе служили  в Баграме  в парашютно-десантном полку.
       Союз помогает своим держаться на плаву. Одним находит работу, другим помогает финансами, третьих отправляет на лечение. Для чего имеется фонд. Из него мы с командиром получили  ссуды и открыли свое дело - он школу бокса, я  чебуречную.Теперь  возвращаем, вот он и поехал  утрясать кое-какие вопросы.
       - Ясно, -  помешал Максим ложечкой кофе. - Можно еще   вопрос?
       - Говори.
       - Это вы с Александр Иванычем отремонтировали мою комнату?
       - Мы. А что?
       - Вообще-то я собирался ее продать. А теперь даже не знаю.
       - Послушай меня, сынок, - положил волосатую лапу Анзор на  его руку. - У каждого обязательно должен быть свой дом.  Для начала у тебя  есть комната. Закончишь учебу, тогда решишь. Нужна  тебя или нет. Главное, что она есть.
       - Наверное, вы правы, дядя Анзор, - чуть подумал Максим. - Вопрос исчерпан.
       - Какие планы на день?
       - Поеду в школу. Немного потренируюсь.
       - Я так думаю! - выдал  хозяин фразу из фильма «Мимино», подняв палец. Оба рассмеялись.
       В секции, как обычно, шли занятия.  На рингах, молотя друг друга   спарринговали* пары, второй тренер, прохаживаясь за канатами, наблюдал. В углу два пацана лупили груши, еще один вел бой с тенью.
       -  Решил поглядеть? - пожал тренер  руку. 
       -  Немного, Леонид Юрьевич.  И, если можно, потренироваться.
       - Брэк!  - остановил  учеников тот, тяжело дыша, пары разошлись.   Все с интересом уставились на курсанта.
       - Ребята! -  обвел их  взглядом наставник. -  К нам зашел выпускник школы  Максим Найденов, кандидат в мастера спорта. Выступал на первенство города и области. Сейчас курсант военно-морского училища. Кто желает поработать с ним в паре?
       - Я! И я! Поднялись две руки в перчатках.
       -  Наши перворазрядники, Синцов и  Марченко, представил Леонид Юрьевич.  - Давай в раздевалку. Там в моем шкафчике  есть во что обуться.
       Спустя несколько минут, чуть размявшись, в  тельняшке, трусах и черных боксерках,  Максим впрыгнул на помост, пройдя в синий угол. В красном уже приплясывал,  имитируя удары  Марчено.  Рослый, с противника.  Лет семнадцати.
      - Бой! -  дал команду тренер. Перворазрядник ринулся в атаку.
      Гость, уклоняясь, ушел в глухую защиту, переждал серию ударов и напал сам. На третьей минуте обманным финтом  заставил парня  прикрыть голову и провел два удара  в корпус. Согнувшись пополам, Марченко  свалился  набок.
       - У-у-у, - разочарованно загудели зрители.
       Максим помог    встать, дружески похлопав по плечу. Тот спустился с ринга.
       - А теперь со мной, - ступил на него Синцов.
       Это был приземистый крепыш, по виду ровесник Максима, с  низким лбом и наколкой на предплечье в виде головы тигра.
       По команде тренера, сблизившись, обменялись ударами. Синцов   был явно сильней  Марченко,  подвижней и  техничней.  Он уверенно отразил атаку противника   и перешел в нее сам. Нанося сильные и точные удары.  Раунд закончился ничьей.
       «М-да», думал,  бросив руки на канаты в своем углу, Максим. «Не хватало, чтобы он меня отправил в нокаут. Позора не оберешься».
       Во втором раунде, усилив натиск, он дважды сбивал  парня  с ног, но тот   поднимался и упрямо  шел вперед. Ввиду явного преимущества тренер прекратил бой.
       - Ты смотрю, время даром не теряешь. Продолжаешь заниматься? - спросил, когда Найденов, утирая пот, сошел с помоста.
       -  Да. Состою в сборной Корпуса по боксу.
       - Ну-ну, - одобрительно кивнул Леонид Юрьевич и возобновил  тренировку.
        Максим поработал на груше, показав двум пацанам  ряд ударов,  а после вымылся в душе,  совмещенном с раздевалкой. Оделся  и, поблагодарив тренера, вышел на улицу.
       Отпуск пролетел как один день. За это времени встретился с другими  выпускниками, жившими в общежитии, и  еще раз навестил директора в больнице, где тот подарил  книгу Пикуля «Из тупика».  Несколько раз съездил в Москву, посетив  Лужники (там шли соревнования боксу),   Третьяковку и Исторический музей.
       А еще помог Женьке Виноградову. Тот рассказал, что  собирается увольняться с автосервиса, нашел место получше. Но хозяин отказывается выплачивать зарплату за два месяца.
      - И как объясняет? - спросил у приятеля.
      - Да никак. Говорит «убирайся». Может поговоришь с ним, а Макс?  Пусть вернет деньги.
      - Сколько?
      - Тридцать тысяч.
      - Ну что же. Поговорить можно, - согласился Найденов.
      Следующим утром  Максим переоделся в гражданку, отправились туда. 
      Сервис находился на другом конце города, доехали на автобусе. Располагался он в небольшом кирпичном здании - внизу пара слесарей возилась с «фордом». Поднялись в кабинет хозяина на второй этаж.
      Он оказался средних лет азербайджанцем, положив  ноги на стол с кем то болтал по телефону.
       - Яхши, Рафик, - нажав кнопку,  уставился на вошедших. - Чего надо?
       - Мы за расчетом, -  сказал Женька. - Будь добр, отдай зарплату.
       - Я ж тебе уже сказал, хайван*, ее не будет. Убирайся (сняв со стола ноги, встал из кресла)
       - Лучше по - хорошему отдай, - сделал шаг вперед Найденов.
       - А ты кто? - презрительно обвел взглядом.
       - Брат.
       - Пошли вон оба!  - шагнул навстречу.
       В тот же миг, получив удар  в челюсть, отлетел в угол.
       - Ну, так как? - наклонился,  подойдя  к нему Максим.
       - Все- все, - поднял дрожавшие руки. - Я понял.
       Не вставая достал из кармана пухлый бумажник, извлек оттуда шесть красных купюр и протянул Найденову. Тот взял, отдал  приятелю, и оба покинули кабинет.
       Внизу работяги  все так же возились с автомобилем, у еще одного искрилась сварка.
       - Здорово ты с ним, - сказал Женька, когда ехали обратно. - Может и мне заняться боксом?
       - А почему нет?  Время после работы у тебя есть, где секция - знаешь. В жизни пригодится.
       Комнату по совету Рыбакова  Максим сдал на полгода  его знакомому, получив шестьдесят тысяч, а затем, распрощавшись с ним, Анзором и ребятами, убыл утренним «Сапсаном»*  в  Питер.
       В оставшийся день встретился после занятий  с Ликой,  подарив  букет  мимоз и рассказав, как провел каникулы. Та с интересом выслушала, а потом сказала, - Макс, хочу познакомить тебя с родителями.
       - Может не надо? - взглянул на девушку.
       - Они тебе понравятся, -  улыбнулась Лика.
       Во втором семестре к уже имевшимся  предметам добавились специальные дисциплины: устройство подводной  лодки, навигация, минное и ракетно - артиллерийское   оружие. Учеба стала напряженней. Одним таким днем, в очередном увольнении, Лика  сообщила,- идем ко мне в гости.
       - Ну, в гости так в гости,- вздохнул  Макс.
       Старшие Зорины встретили доброжелательно. Вскоре все четверо сидели за накрытым столом в зале. Таких квартир гость не видывал: просторная, обставленная дорогой мебелью, с блестящим паркетом и  картинами на стенах. Отец Лики оказался полковником,   заместителем военного прокурора ЛенВМБ*, мама - врачом.
       - Так что? Выпьем за знакомство? - откупорил хозяин  бутылку    вина с надписью «Цинандали» на наклейке.
       -  Вообще-то нам запрещено, - пробормотал Макс.
       -  Ничего, это сухое, (наполнил бокалы).
       Подняли за сказанное, Лика положила  ему в тарелку крабового салата, - рекомендую. Очень вкусно.
       - Ты погляжу, мастер спорта? -  когда закусили, спросил отец.
       -  Кандидат, - уточнил Максим.
       -  В каком виде?
       -  Боксе.
       -  Похвально, - кивнул породистой головой.
       - А кто ваши родители? -  спросила мать.
       - Их у меня нет. Я детдомовский, -   покраснел. 
       За столом возникла неловкая пауза, ее прервала Лика, -  давайте поговорим о чем-нибудь  другом.
       Юрий Иванович, так звали отца, рассказал веселую историю из своей курсантской  жизни. Мать  сидела, поджав губы. Спустя   час, поблагодарив родителей, Макс с Ликой покинули квартиру. У них были билеты на концерт.
       - Ну, что скажешь? - проводив  пару за дверь, вернулась   хозяйка к мужу.
       - Видный парень, к тому же спортсмен. Жаль детдомовский.
       - Вот и я говорю. Он  Анжелике не пара. У нее на курсе более достойные ребята. Взять того же  Русика  Серебровского. Отец депутат  Заксобрания* и известный в городе коммерсант. Мальчик ухаживает за Ликой, а та кочевряжится. Связалась с этим курсантом. Запрети ей встречаться.
       - Хорошо -  налил себе еще бокал.
       Когда вечером дочь  вернулась, с ней состоялся серьезный разговор. Она молча выслушала, на глазах вскипели слезы, - как хотите, встречаться буду. Я Максима люблю! И убежала к себе в комнату, хлопнув дверью.
      - Упрямая, вся в тебя, - нахмурилась мать.
      - Ладно, Ирина, не будем обострять. А там будет видно.
      - Смотри. - Как бы не стало поздно.   
      В апреле прошли соревнования на первенство    Балтийского флота, где Найденов взял первое место по боксу и получил звание мастера спора. 
      Учеба тоже шла неплохо, за что приказом по Корпусу его назначили командиром отделения с присвоением воинского звания   старшина 1 статьи...

Продолжение: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/soldat-udachi-glava-4-5-6-651e73c03e8cde40db3af9b2

Авиационные рассказы:

ВМФ рассказы:

Юмор на канале:

Другие рассказы автора на канале: