Начало: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/soldat-udachi-glava-1-2-3-651e7011dee2b57393a2716e
Глава 4. Крушение надежд
- И-и раз! И-и раз! И-и раз! - держа румпель, пел команды старшина шлюпки.
Сидя загребным, Максим натужно ворочал веслом, по другому борту сопел Песин. Морской ял с семью курсантами скользил по морской зыби. Майское солнце припекало спины, блестел серебром Финский залив, на рейде серели громады кораблей.
Первокурсники обучались гребле на шлюпбазе, находившейся в Кронштадте, после недельной отработки начались экзамены. Повезло не всем. Жорка Полетаев завалив навигацию, был отчислен. Остальные, пришив на форменки по второму золотому угольнику, выехали на морскую практику в Балтийск.
Там находилась главная база ДКБФ*. Группу разместили в одной из береговых казарм, на утреннем построении начальник практики, капитан 3 ранга Кривцов объявил, ее будут проходить на корвете «Стерегущий».
- Корабль спущен на воду в 2006-м году. В составе флота с две тысячи восьмого. Имеет славную историю: на сегодня прошел пятьдесят тысяч миль. Участвовал в оперативно-стратегическом учении «Запад-2009», а в прошлом году представлял ВМФ России на четырёхстороннем международном военно-морском учении «Фрукус». Был с визитами в Бельгии, Швеции и Голландии.
А посему на борту вести себя достойно. Учиться всему, что покажет экипаж, - сказал, прохаживаясь перед строем. Все ясно? (поворочал головой в белой фуражке).
- Так точно! - рявкнули двадцать пять глоток.
- Р-равняйсь! Смирно! Напра-во!
И повел строй в синих робах с беретами в гавань, где у стенок стояли корабли.
Вахтенный офицер «Стерегущего» разместил практикантов по кубрикам. Первая морская практика началась.
Для начала их познакомили с кораблем и расписали по боевым сменам, через неделю вышли на отработку. За кормой скрылся Балтийск, до горизонта волновалось море. С неба стал накрапывать дождь.
Перед корветом стояла задача обнаружить в районе поиска «вражескую подлодку» и условно уничтожить
Выйдя в заданный квадрат, сбавив ход, пошли переменными галсами.
Гидроакустическая станция работала на прием. Спустя час в морских глубинах засекли цель. Тишину отсеков разорвали колокола громкого боя, последовала торпедная атака, увенчавшаяся успехом.
Практиканты в ней участия не принимали - были на боевых постах дублерами. Но почувствовали себя настоящими моряками
После швартовки в базе, начальник практики разрешил сходить в город. Переодевшись в форму три* и надраив бляхи с ботинками, отправились туда.
Балтийск, до войны звавшийся Пиллау, основали пруссы, затем штурмом взяли шведы, а после войны 1812 года он вошел в состав Российской империи. В годы Великой Отечественной войны в захваченном фашистами Пиллау базировались их подлодки, в апреле 45-го город взяли советские войска.
Для начала осмотрели памятник Петру I на центральной площади и старинный маяк, а затем прошлись по городу. Он представлял смешение архитектурных стилей, прошлого века дома соседствовали с современными. Сохранились и остатки шведской цитадели, часть ее использовалась и поныне.
Корвет простоял у стенки три дня. За это время познакомились с подводной лодкой проекта «Варшавянка», зашедшей в Балтийск. Перед этим курсантов выстроили у нее на пирсе. Начальник практики дал краткий инструктаж.
- И еще, - добавил стоявший рядом с ним дежурный по кораблю. В пилотке, синем репсовом костюме и с нарукавной повязкой «РЦЫ»
- Руками ничего не трогать. Держаться вместе. Мобильные телефоны сдать.
Чуть позже, по команде, узким трапом перебрались на борт. Вслед за дежурным поднялись звонким трапом на мостик. Оттуда по одному, наступая друг другу на головы, спустились в центральный пост. Там, среди обилия приборов, в кресле с мигающими лампочками и экранами, за пультом сидел его помощник, что-то записывая в журнал.
- Итак, вы на борту подводной лодки проекта 636 - начал старший лейтенант. - По натовской классификации «Черная дыра». И рассказал о ее технических характеристиках.
- Ясно? - обвел всех глазами, когда закончил.
- Ясно, - вразнобой ответили курсанты.
- Разрешите вопрос? - поднял руку Сережка Кутепов.
- Валяй.
- А почему «дыра»?
- Из-за малой шумности акустики в глубинах лодку не слышат. - Почему америкосы с англичанами сильно опасаются. Еще вопросы? Нету? Тогда все за мной.
Направились в первый отсек. Там на стеллажах зеленели хищные тела торпед и сияли алыми звездами на крышках шесть торпедных аппаратов.
Офицер продолжил излагать, капитан 3 ранга добавил. Не так давно был командиром БЧ-3*на подводном ракетоносце. В течение часа обошли все шесть отсеков, получив массу технической информации, опупев от обилия механизмов с приборами и понабивав шишек.
- Полный пипец, - сказал Ленька Таволжанский, когда после выхода наверх руководитель практики разрешил покурить у обреза рядом с пирсом.
- Это почему? - хмыкнул Генка Резников, затянувшись сигаретой.
- Такое вряд ли когда изучишь. Космос.
- Да, техника будь здоров, - прогудел Юрка Песин. - Похлеще, чем у нас на шахте.
- Сравнил, хрен с пальцем, - выдал Женька Вдовин. Остальные рассмеялись.
После были еще два выхода в море, в последнем попали в шторм. Настоящий, шестибальный. Половина группы лежала влежку.
- На, грызи, помогает - сунул в руку Максиму черный сухарь Генка. В отличие от других он совершенно не страдал от морской болезни и, сидя на рундуке, исполнял под гитару песню
Три дня не утихая, бушует океан,
Как хрен в штанах болтается,
Кораблик с дальних стран.
В каюте класса первого,
Садко - заморский гость,
Гондоны рвет на черепе,
Вбивает жопой гвоздь!
с чувством выводил слова.
- Откуда ты ее выкопал? - простонал лежавший вверху на пробковом матраце Славка Гордеев.
- У нас в нахимовском. Старинная так сказать. И морская.
После окончания практики, загорелые и окрепшие, вернулись в Корпус.
Максим вез Лике подарок. Нашел на косе через день после того шторма. Море, шурша пеной, выносило на берег водоросли, ракушки и песок. В них что-то блеснуло. Наклонившись поднял небольшой окатыш янтаря, размером в палец с застывшим внутри крылатым насекомым.
- Везунец ты Макс, - сказал всезнающий Генка. - Ценная находка.
Следующим был месяц отпуска, накануне отъезда встретился с Ликой и вручил подарок.
- Красивый, - восхитилась та, рассматривая на солнце. - Значит теперь в отпуск? (зажала в ладошке).
- Да, - кивнул бескозыркой.
- Я с отцом и мамой тоже еду на две недели в Сочи. Там военный санаторий. Слушай, Макс, завтра воскресенье. Давай сходим на дискотеку? У меня и билеты есть, - открыв сумочку показала.
- Ну не знаю, - пожал плечами. - Я того, не умею танцевать.
- Ерунда, научу. Кстати там весело и прикольно, - снова полюбовалась янтарем.
- Хорошо, - тепло улыбнулся. - Время и место?
- Девять вечера. На Кадетской линии у дома девятнадцать. Там клуб «Синатра».
Проводив Лику до парадного, вернулся в корпус, переоделся и зашел в бытовку. Несколько ребят утюжили форменки и клеша. В том числе Резников.
- Слышь, Ген, разговор есть, - подойдя, тронул за локоть.
- Давай, - высунув кончик языка, навел тот на рукаве стрелку.
- Ты на дискотеках бывал?
- Пару раз. В Кронштадте и здесь в Питере.
- И как?
- Ничего. Но туда в основном ходит «золотая молодежь», я таких не уважаю. Так и хочется дать в морду. А что? (отставил утюг в сторону).
- Да меня Лика пригласила завтра вечером на дискотеку на Кадетской. Говорит там весело и прикольно.
- Так в чем вопрос?
- Понимаешь, я танцевать не умею.
- Ерунда. Ты ж боксер. Прыгай под музыку как на ринге. Только руками не маши. И все будет клево.
- Точно?
- Точнее не бывает.
Утром, Генка с Юркой, попрощавшись, вместе с другими убыли в отпуск.
Максим же позавтракав и собрав спортивную сумку, отвез ее на вокзал. Сдал в камеру хранения, взял литерный билет на завтра до Москвы и вернулся обратно.
- Найденов, ты почему еще здесь? - удивился встретившийся на КПП* командир роты.
- Завтра уезжаю, товарищ старший лейтенант.
- Ну-ну, - сказал тот и пошел дальше.
За пятнадцать минут до назначенного времени Найденов в отутюженной форме и надраенных ботинках стоял недалеко от клуба. При себе имел военный, отпускной и железнодорожный билеты, а к ним три новеньких купюры по пять тысяч.
Дискотека находилась в трехэтажном особняке прошлого века с портиком и лепниной, над входом мигала неоном вывеска «Ночной клуб Синатра». К находящейся неподалеку стоянке то и дело подъезжали иномарки, оттуда выходила молодежь, направляясь в заведение.
Наконец появилась Лика в белой кофточке и таких же джинсах, с сумочкой в руке. Поспешил навстречу.
- Привет,- чмокнула в щеку. - Ну что, идем?
- Идем.
Вошли, предъявив билеты. Внутри, в мерцающей цветовой гамме уже гремела музыка. Залов было несколько. С европейской отделкой, сияющей барной стойкой, кожаными диванами и столиком при каждом.
- Давай вон туда, - потянула спутника за руку Лика, устроились на одном.
Рядом тут же нарисовался официант, похожий на кузнечика - что будем заказывать?
- Два «бакарди» - назвала она. Максим между тем оглядывал зал. Он был заполнен молодежью наполовину. Одни потягивали что-то из бокалов, другие дымили сигаретами, десятка полтора вихлялись в танце.
- Пожалуйста, - снял с подноса официант два высоких стакана с соломинками и, опустив на столик, поскакал дальше.
- За нас, - стукнула своим в другой Лика. Стали тянуть из соломинок.
- Это что? Вкусно, - оценил Максим.
- Коктейль. Немного рома, гренадин и лимонный сок.
Между тем зал продолжал наполняться. То и дело входили новые пары и компании, занимая места. Веселье набирало обороты. Как и говорил Генка, публика здесь была не простая: в дорогих импортных шмотках и раскрепощенная.
- Ну что? Давай и мы потопчемся? - задорно спросила Лика.
- Попробуем, - согласился Максим и, встав с дивана, они влились в скачущую толпу. Вокруг мелькали разгоряченный лица, колыхались задницы и груди. Слышался веселый смех. Сначала у него ничего не получалось, а потом уловил ритм.
- А говорил, не можешь, - совершила Лика оборот.
Вскоре скачки закончились, разбитной ди-джей за пультом на небольшой сцене, громко объявил в микрофон, - брейк-данс!
- У-у-у! заулюлюкала публика, хлопая в ладоши, раздалась по сторонам.
В уши ударила какофония звуков, огни на потолке замигали чаще, на свободное пространство, рисуясь, вышел парень. С волосами, заплетенными в косички, черной майке и штанах именуемых «бананы».
Подскочив, ловко упал на мрамор пола, и завертелся на животе, помогая руками - девицы восторженно завизжали.
- Это что? Тоже танец? - наклонился к девушке курсант.
- Да. Причем самый модный.
Между тем умелец, продолжая вертеться и стричь ногами, подскочив, выполнил сальто назад, приземлившись на пятки.
- А-а-а! - взорвалась овациями публика, Лика с Максимом вернулись на свой диван.
- Желаете чего- либо еще? - материализовался рядом «кузнечик».
- Две порции мороженого, - заказал Максим.
Тот исчез и вскоре явился с двумя вазочками. В каждой по три разноцветных шарика и ложечки из пластика, - пожалуйста.
Ди-джей объявил новый танец, из колонок полилась тихая музыка. По залу, прижавшись друг к другу, затоптались несколько пар.
- Нравится тебе здесь? - попробовала мороженое девушка.
- Честно сказать не очень, - сделал то же Максим.
- Почему?
- Эти ребята не моего круга (кивнул на зал). У них какая-то другая жизнь.
В углу хохотала в изрядном подпитии компания, на соседнем диване какой-то малый взасос целовал девицу, а второй, закатив глаза, булькал кальяном.
- Ты заешь, я сама здесь второй раз, - потупилась Лика. - Год назад заходили сюда с ребятами из моей группы. В тот раз подобных было меньше.
В зале появилась новая компания, судя по радостным возгласам - завсегдатаи.
Первым шел в брендовом* костюме симпатичный невысокий парень, за ним под два метра амбал с золотой цепью на шее и рядом еще один. С прической «ирокез», в кожаных куртке и штанах с блестящими заклепками.
- К нам, Русик! - замахали руками сразу с двух диванов.
Молодой человек обвел глазами зал и широко открыл, заметив на одном Лику с Максимом.
- Вот так встреча! - картинно раскинув руки, подошел вместе с приятелями.
- Здравствуй Лика (наклонился). - А это что за рыбак? - уставился на ее спутника.
- Точно рыбак, - загоготали амбал с металлистом*.
Максим чуть побледнев, смолчал, а девушка подняла глаза, - прекрати немедленно.
- Все, все, - подняв ладони, изобразил испуг. - Я ухожу. Счастливо оставаться.
Компания отошла в другой конец зала, присоединившись к кому-то из знакомых. Вскоре к ним заспешил официант с подносом. На нем искрились две бутылки «Хенесси» и шампанское.
- Кто это был? - покосился туда Максим.
- Руслан Серебровский. Одногруппник. Мама прочит мне его в мужья. На вид не переношу.
- Почему?
- Скользкий и подлый.
Доев мороженное станцевали еще танец, а когда вернулись на место, к ним подошел металлист.
- Слышь, ты, - сказал, вертя на пальце брелок. - Там тебя зовут. Разговор есть.
- Не ходи, - положила руку на ладонь друга Лика.
- Ничего, я быстро. Встав пошел сквозь толпу танцующих вслед за парнем.
- Иди, иди, - оглянулся тот, когда вышли наружу и свернул через арку рядом во двор.
Там на липах чуть шелестели листья, в кустах трещали сверчки. Под тусклым фонарем стояли двое - Серебровский и амбал.
- Чего надо? - остановился рядом.
- Больше не встречайся с Ликой, - прошипел Руслан. - Уроем.
- Попробуйте.
- Да он борзый, - обернулся к амбалу.
Тот резко выбросил кулак, Максим уклонился и врезал своим в лоб. Пока широко раскинув руки, здоровяк валился на спину, крюком достал подскочившего металлиста. Малый рухнул в кусты.
- Ну, держись, сука, - ощерился Руслан, в руке блеснул нож.
Выпад, второй - бок обожгло огнем. Встречный удар в челюсть, хрустнула кость.
А в следующую минуту приближающийся вой. Под арку, слепя фарами, въехал полицейский «УАЗ» с мигалкой.
- Стоять! - выскочил из салона наряд с автоматами, клацнули затворы.
Находящегося в отключке Серебровского отправили в больницу, вызвав скорую помощь. Остальных участников драки запихав в стакан *, отвезли в участок. Там, поместили в обезьянник*, а затем, опросив, всех кроме курсанта отпустили.
Не дождавшись Максима Лика вышла на улицу, увидев отъезжавший полицейский автомобиль и нескольких зевак у арки.
- Что здесь случилось? - подбежала.
- Драка. Какой-то матрос отметелил трех гражданских, - обернулся один.
- Куда их повезли?
- В участок. Он тут недалеко. В Тучковом переулке.
Поймав такси, назвала адрес и поехала туда. Отделение полиции находилось в старой постройки кирпичном доме, взбежав по ступенькам, оказалась у дежурной части.
- Вам чего? - спросил из-за стекла с окошком хмурый дежурный.
- Не доставляли к вам Максима Найденова? Он моряк.
- Как же, доставляли. Только что его забрала военная комендатура. Ищите там.
- Что случилось? обеспокоилась Ирина Павловна когда заплаканная дочь вернулась домой.
- Максима забрали в полицию, а оттуда в комендатуру - всхлипнула она.
- За что? - сделала круглые глаза.
Мы были на дискотеке, там встретился этот отморозок Серебровский со своими друзьями. Стал ему хамить. А потом вызвал Максима на улицу поговорить. Когда, не дождавшись, вышла и я, всех уже забрала полиция.
- Говорилось же. Не встречайся с ним, - принялась успокаивать мать. - И не хорошо так о Русике. Он достойный мальчик, из хорошей семьи. Ты ему нравишься.
- Отморозок! Как и его отец. В прошлом бандит, а теперь народный избранник.
- Что ты такое говоришь? Не смей! - топнула ногой мать.
- И не кричи на меня, это все знают (убежала к себе в комнату).
Там, успокоившись, достала из сумочки мобильник и сев в кресло позвонила отцу. Валентин Иванович был в Выборге в командировке.
- Папа, ты когда вернешься?
- Через пару дней. Что-то случилось?
Лика рассказала. Трубка с минуту помолчала, а затем отец сказал, - приеду разберемся. И отключился…
В военной комендатуре на Садовой Максима снова опросили. Приглашенный фельдшер заклеил лейкопластырем неглубокий порез на боку. Затем, отобрав документы с деньгами, сотовый и ремень, поместили в одиночную камеру находящейся здесь же гауптвахты. За тяжелой, обитой железом дверью, лязгнул засов.
Сделав пару шагов вперед осмотрелся. Размером три на три метра, с окрашенными серой краской стенами, бетонным полом и зарешеченным окошком вверху, камера производила тягостное впечатление.
Из мебели в ней находились небольшой стол в торце, сбоку узкая койка с подушкой и суконным одеялом, колченогая табуретка. За невысокой переборкой, - умывальник с краном и унитаз.
Усевшись на койку, Максим предался невеселым размышлениям: случившееся было чревато отчислением. Что тогда, представлял смутно. В боку саднило, из крана размеренно капала вода, пахло карболкой. Сняв ботинки, улегся лицом к стенке и забылся.
Проснулся рано, от шагов в коридоре и крика «подъем»!
Сунув ноги в ботинки, стащил через голову форменку и тельняшку с кровяным пятном, по пояс умылся за переборкой, оделся и стал ждать.
Через час в двери открылась кормушка* на нее брякнули снаружи миску каши -размазни с ложкой и кружку с горячим чаем. Сверху ломоть черняшки.
Взяв, прошел к столу, поставил и, усевшись на табурет, съел несколько ложек. Чай выпил весь. Хлеб не тронул. Спустя минут десять кормушка грохнула снова, - посуду!
Встав, поставил обратно. Закрылась. Все стихло. Мучительно потянулось время.
И только когда за окошком стало меркнуть солнце, лязгнул засов. Дверь открылась, в проеме возник матрос в робе и с автоматом на плече.
- Выходи! Руки за спину! Лицом к стене!
Исполнил. Заперев камеру, пошли по коридору, куда выходили еще два десятка . Курсант впереди, страж сзади. На углу свернули, остановились перед глухой дверью.
Матрос, постучав, открыл, пропустил вперед.
- Товарищ майор! - вошел следом.- Задержанный доставлен!
- Свободен.
Под тоже решетчатым окном, за канцелярским столом сидел лысый офицер с одутловатым лицом. В морской форме с петлицами военной юстиции и орденской планкой на куртке.
- Садись, - кивнул на привинченный к полу табурет. Найденов, пройдя вперед исполнил.
- Я старший следователь военной прокуратуры Фомин. Буду вести твое дело.
- Какое еще дело? - напрягся Максим.
- О причинении тяжких телесных повреждений гражданину Серебровскому.
- Так он же сам на меня… (привстал на табурете).
- Сидеть! - не дав окончить, хлопнул ладонью по столу. - А ты как думал? Изувечил сына уважаемого человека. Тебе это так с рук не сойдет. Открыл лежавшую перед собой папку.
- Вот ознакомься, - вынув оттуда бумагу, протянул.
Это было заявление Серебровского с требованием привлечь Найденова к уголовной ответственности.
- Врет, на него не нападал. Наоборот. Это они на меня втроем. Я всего лишь защищался,- вернул обратно.
- А вот граждане Дубов с Хромцовым показывают обратное, - хмыкнул майор и зачитал свидетельские показания.
Из них следовало, что находясь в состоянии алкогольного опьянения, курсант Найденов стал оскорблять потерпевшего. На замечания других не реагировал и потребовал выйти на улицу разобраться. Там напал на Серебровского, сломав ему челюсть, из-за чего того увезли в больницу.
- Что скажешь на это? - криво улыбнулся.
- Тоже врут. Это его друзья.
- Здесь, - похлопал следователь по папке,- аналогичные показания охранника, видевшего, как вы избивали потерпевшего.
- А про то, как этот гад на меня набросился с ножом, ничего не показал? - ткнул Максим пальцем в разрез на форменке.
- Об этом я ничего не знаю, - отвел глаза. - Значит так, - достал из стола какой-то бланк и щелкнул шариковой ручкой. Сейчас допрошу тебя в качестве свидетеля. Пока (значительно поднял палец). В связи с этим предупреждаю об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и заведомо ложные показания. Распишись - подвинул бумагу.
После допроса ознакомил с протоколом. Подписать его Максим отказался - там ничего не было о ноже.
- Ладненько, - хмыкнул майор. И ниже дополнил «от подписи отказался». Давнул кнопку под столом, дверь открылась, вошел конвойный.
- В камеру, - сунув протокол в папку, щелкнул кнопкой.
Когда матрос привел обратно и запер за ним дверь, дрожа от негодования, присел на койку,- сука ты майор. Успокаивало одно, не назвал фамилия девушки. Не хотел впутывать в историю.
Спустя еще два дня его снова доставили в тот же кабинет, за столом сидел отец Лики. В таком же, как у следователя мундире, с полковничьими звездами на погонах.
- Ну, здравствуй герой, - указал на табурет. Курсант присел, опустив голову.
- Значит так, - встав, заходил по кабинету. - Дело твое шито белыми нитками, следователя накажу. Но история неприятная. У Серебровского средней тяжести телесные повреждения. Что будем делать?
- Не знаю, - буркнул Максим.
- А сделаем вот что, - остановился напротив. - Он отзовет заявление, дело прекратим. Ты же мне дашь слово не встречаться с Ликой. Ясно?
- Чего ясней.
- Ну, так как?
- Даю слово, - тихо сказал Максим.
- Теперь второе. Из Морского корпуса тебя, скорее всего, исключат. Отец Серебровского депутат городского Законодательного собрания и примет к тому все меры. Так что готовься к худшему. На этом все, - конвойный!
Еще через сутки, Максима выпустили на свободу, и он вернулся в Корпус, где после душещипательного разговора с начальником курса получил десять суток гауптвахты. Когда отсидев, вышел, его ознакомили с приказом об отчислении с формулировкой «свершение дисциплинарного проступка».
Воспринял все молча, играя желваками на скулах.
За все это время дважды накоротке поговорил по сотовому с Ликой, успокаивая и обещая, - все будет нормально.
Сдав на склад форму, кроме той, в которой был, простился с командиром роты - тот на прощание сказал «держись парень», вышел через КПП из Корпуса и направился к метро. Доехал до Московского вокзала, зашел в камеру хранения, предъявив багажную квитанцию.
- Мы уж думали определить твою сумку в комнату неистребованных вещей, курсант. Будешь забирать? - поинтересовался работник.
- Оставляю еще на сутки.
- Придется доплатить.
- Хорошо, - вынул из кармана деньги.
Затем прошел к кассам и взял билет на «Сапсан» до Москвы в вагон эконом-класса. На вокзале перекусил в кафе, а потом позвонил Лике. Договорившись встретиться через час у Коронного фонтана в Летнем саду. Пройдя туда, уселся на скамейку поблизости, бездумно уставившись на бьющие вверх струи.
- А вот и я! - весело раздалось сбоку. - Наконец-то дождалась (опустилась рядом). Ну как у тебя дела? Все устроилось?
- Нормально. Только вышибли из Корпуса.
- Как?! - растаяла на лице улыбка.- Быть не может.
- За дисциплинарный проступок.
- Я поговорю с папой, - заглянула в глаза. - Он многое может.
- Не надо. Спасибо помог с делом. Могло быть хуже.
- Это нечестно!
- Согласен. Но так будет лучше. Кстати, Лика, я завтра уезжаю.
- Куда?
- В Балашиху. У меня там друзья.
- А как же я?
- Будем перезваниваться.
Лика помолчала, а потом спросила, - ты меня любишь?
- Ты же знаешь, люблю - нежно приобнял за плечи.
- В таком случае мы не расстанемся, - погладила по щеке. - Я переведусь в МГУ* и буду жить у бабушки. Она будет очень рада.
- А родители?
- Уговорю.
- Твой отец запретил нам встречаться. И я дал слово.
- Это все мама. С ней тоже решу.
У Максима потеплело на душе. Бывают же такие девушки.
- А где ты будешь ночевать? - взглянула на него Лика.
- В зале ожидания на вокзале. У меня утренний билет.
- Слушай (отстранилась). Переночуешь в квартире моей подруги. Она ее снимает на Галерной. Сейчас на каникулах у родителей в Анапе. Ключи у меня.
- Да как-то неудобно.
- Удобно - удобно, - встала со скамейки.
Для начала забрали из камеры хранения сумку, на автобусе отправились по адресу. Вышли на нужной остановке, а потом Лика сказала «стоп». - Зайдем в продовольственный магазин, вот тот - показала рукой. - Купим тебе поесть.
- Да я уже поел, - соврал Максим.
- Тогда мне. Я проголодалась.
Зашли, купили ветчины в нарезке, банку шпрот, сыра и батон.
Квартира находилась на втором этаже трехэтажного дома старой постройки, однокомнатная и с увитым плющом балконом, выходящим во двор. Пока Максим мыл в ванной руки Лика накрыла на кухне стол.
- Хочешь вина? - открыла холодильник. - У Маши отец сомелье*. Извлекла темную бутылку, из ящика стола штопор,- открой.
«Хлоп!» извлек Максим пробку и понюхал горлышко. - Чудный запах.
- Это розовый мускат - разлила по бокалам. Сели друг против друга.
- За что тост? - поднял свой.
- За нас.
Вино было прохладным и ароматным, Максим выпил все, Лика половину. С аппетитом стали есть. Насытившись и убрав посуду, прошли в комнату, там она открыла дверь балкона - повеяло свежестью. Надавила кнопку стоявшего на тумбе аудиоцентра. Замерцала шкала, возникла мелодия, а за ней песня
Уезжаешь ты, не сказав прощальных слов,
Уезжаешь ты - вот и кончилась Любовь.
Уезжаешь ты - может быть и навсегда,
Уезжаешь ты - вот и все мои слова.
Пять минут - и все пройдет,
И застынет в сердце лед,
Все в слезах твои глаза,
Ты опять одна...
Подойдя к сидевшему на тахте Максиму, Лика присела рядом, обняв за шею. Слились в долгом поцелуе. Все ночь они любили друг друга, а утром прощались на вокзале.
- Так я буду ждать, - наклонился курсант к девушке
- Обязательно приеду, - встав на цыпочки, поцеловала в губы на прощание...
Глава 5. Морские дьяволы
- Тэкс, батенька - оценивающе оглядел Максима врач, седенький старичок в белом халате и шапочке. - Да вы у нас Геракл. Объем легких пять семьсот, динамометрия* триста. Давненько такого не встречал.
Максим в числе трех десятков ребят проходил врачебную комиссию.
По возвращению в Балашиху Рыбаков взял его к себе тренером в школу, поскольку второй уволился.
- Не бери в голову, - успокоил, когда рассказал ему с Анзором, в связи с чем покинул Питер. - Моряком по-прежнему желаешь стать?
- Желаю.
- Значит будешь.
- Мы так думаем! - значительно поднял кавказец палец.
Поселился Максим у Александра Ивановича. Тот посоветовал не расторгать договор аренды комнаты - пусть капает. Встав на воинский учет, приобрел «гражданку» и занялся обучением ребят.
В очередном телефонном разговоре с Ликой она сообщила, родители согласны на ее дальнейшее обучение в МГУ и проживание вместе с бабушкой. Перевод ожидался после конца учебного года - в январе. А в середине декабря Максим получил повестку из военкомата. Его призывали на службу в армию.
- Ну, так что? Пойдешь служить на флот? - прочитал ее Александр Иванович. - Балашихинский военком мой хороший знакомый.
- Если направят, пойду, - решительно кивнул Максим.
- Заметано.
Спустя еще день, посетив военкома, Рыбаков сообщил, вопрос решен.
- А еще он сказал (закурил сигарету), что в училище можно восстановиться.
- Как? - широко открыл глаза.
- Прослужить год, стать отличником боевой подготовки и до увольнения в запас подать туда рапорт.
- Да я..! - стукнул себя кулаком в грудь.
- Верю, - положил руку на плечо. - Но подумай, как быть с Ликой.
Максим ничего не скрывал от Александра Ивановича, рассказав о девушке и их общем плане.
- Мыслю, ее переезд надо отложить. Если любит, подождет тебя в Питере.
На следующий день Максим позвонил любимой, сообщив, что его призывают в армию, девушка расплакалась. А когда сообщил о возможности восстановления в Морском корпусе, оживилась.
- Вот как? - я буду тебя ждать. Что бы ни случилось.
После прохождения комиссии Найденова пригласил к себе военком, сухощавый полковник с голубыми петлицами ВДВ* и сообщил, он будет распределен на флот.
- Ну что? Доволен? - чуть улыбнулся.
- Так точно! - вытянулся Максим.
- Ну ладно, иди. Привет от меня Рыбакову.
До отправки, созвонившись с Ликой, Максим смотался на «Сапсане» в Питер, где они провели вместе целый день, а потом вернулся обратно. Радостный и полный надежд.
Спустя еще несколько дней воинский состав катил меж осенних рощ и полей в сторону юга. Одни призывники подавлено молчали, предстоящая служба их пугала, другие втихаря пили водку и вино. Найденов, лежа на верхней полке, задумчиво смотрел в окно. Под составом гудели колеса, «на флот-на флот-на флот» стучали на стыках.
Утром четвертых суток прибыли в Севастополь. После «Крымской весны» этого года он снова стал российским. На перроне призывников выгрузили, построили в три шеренги и провели перекличку.
- Ра-авняйсь! Смирно! Напра-во! - разнеслась команда. Повернувшись, вразнобой зашаркали по асфальту.
- Вот он, какой Севастополь, - вертел стриженой башкой шагавший рядом с Максимом парень. Звали Колька Зайцев. Познакомились в дороге.
- Ничего особенного, - пробурчал еще один. - Далеко ему до Москвы.
- А-атставить, разговоры! - бросил идущий сбоку коренастый старшина. Он вместе с другими моряками под командованием капитан-лейтенанта сопровождал призывников до места и теперь подлежал увольнению в запас.
Максим тоже с интересом разглядывал город. Он отличался от Санкт-Петербурга с его гранитными набережными и прямыми проспектами, был по-южному колоритным.
Неширокие улицы, поднимающиеся на возвышенности и сбегающие вниз, перемежались многоэтажками и частным сектором с приусадебными участками.
Спустя полчаса вышли к белым, с красными крышами казармам. Их было шесть, составлявших замкнутый квадрат. Оттуда открывался живописный вид на бухту со стоявшими на рейде кораблями, втянулись на плац. Последовала команда «стой!».
Здесь снова провели перекличку, объявив, что прибыли на сборный пункт Черноморского флота и всех определили в одну из казарм. С высокими потолками и длинным рядом коек в два яруса.
Вещи приказали сдать в баталерку. Потом строем сводили на камбуз. Обед был так себе: жидкий борщ с капустой, картофельное пюре чуть сдобренное тушенкой и бледный компот. Зато за три дня пути впервые поели горячего.
После обеда сводили на склад, где выдали обмундирование. Переоделись в синие робы с бескозырками и тяжелые яловые ботинки. Все остальное определили в защитного цвета вещмешки.
- Да, - костюмчик как у заключенных, - сказал какой-то парень, критически себя оглядывая.
- И мотни* на штанах нету,- удивился второй.
Когда вернулись обратно, дежурный старшина с сине-белой нарукавной повязкой выкрикнул двадцать фамилий, приказав с вещмешками следовать за собой. По среднему проходу прошли в длинный коридор с выходящими туда дверьми, остановились у одной.
Дежурный, постучав, вошел, а потом вернулся - заходить по одному!
Найденов вошел первым.
В небольшом кабинете за столом сидел молодой бритоголовый капитан-лейтенант в черной куртке. Максим назвался.
- Присаживайся, - кивнул на стул и взял в руку одну из учетных карточек призывника. - Значит мастер спорта по боксу? - поднял на него глаза.
- Так точно.
- Недурно. За что исключили из Морского корпуса?
- Подрался в увольнении.
- А вот это нехорошо, - хмыкнул офицер. Найденов промолчал.
- С тобой все, - отложил карту в сторону. - Пригласи второго и жди.
Минут через двадцать опрос закончился, он вышел в фуражке и с папкой в руке - всем следовать за мной.
Направились в конец коридора, спустились по ступенькам на первый этаж, подошли к стоявшему в торце казармы армейскому «ГАЗ-66».
- В кузов, - приказал офицер.
Дождался когда влезет последний, сел в кабину. Автомобиль вырулил за территорию сборного пункта. Миновав центральную часть города, направился к порту, въехав через КПП в его военную часть. Остановился у одного из причалов.
Там призывники выгрузились, и строем по два направились вслед за капитан-лейтенантом к пришвартованному катеру. По узкому трапу перебрались на борт, матрос в выцветшей робе втащил его на палубу.
Зарокотали моторы, в корме вспух бурун. Катер, набирая ход, понесся по заливу. Навстречу ударил тугой ветер, глубже натянули бескозырки.
Выйдя из порта в море, последовали вдоль береговой кромки. Спустя двадцать минут вошли в бухту с прозрачной водой окаймленную горами поросшими деревьями и кустарником.
Катер пристал к небольшому пирсу, выгрузились, снова построились и последовали узкой тропой за офицером.
Она закончилась довольно обширной площадкой (вокруг нависали скалы), с похожим на особняк кирпичным зданием, одноэтажной казармой с плацем, еще какими-то строениями и металлическим ангаром. В стороне за колючей проволокой белел десяток вкопанных в песок цистерн с надписями «Огнеопасно».
- Вроде нефтехранилище, - толкнул Максима в бок Колька.
У особняка капитан-лейтенант приказал «стой!» и, поднявшись на крыльцо, исчез за дверью. Вскоре вернулся, сопровождая второго офицера, лет тридцати пяти. С двумя просветами на погонах, тремя шевронами на рукавах тужурки и косым шрамом на щеке.
- Напра-во! Равнясь! Смирно! - отдал команду. Оба стали перед строем.
- Я командир учебной роты ПДСС* Черноморского флота капитан 3 ранга Вилль, - представился старший. - Будем готовить из вас боевых пловцов. Вопросы?
Поворочал фуражкой с «крабом» и дубовыми листьями на козырьке.
Ответом было гробовое молчание.
- Гм-м, - дернув щекой, обернулся ко второму. - Займись ими, Анатолий Иванович. Развернувшись, пошагал обратно
- Полупан!
- Я! - возник словно ниоткуда, цыганистого вида пожилой мичман.
- Размести молодое пополнение.
- Слушаюсь, - бросил руку к пилотке. - Налево! Шагом марш! Заскрипели ботинками по гравию.
Мичман привел их к казарме, вошли внутрь. Она была довольно просторной, с такими же койками как в прежней, тумбочками меж них и подсобными помещениями.
Когда сдали в баталерку вещмешки и Полупан определил каждому койку, хлопнула входная дверь, в казарму вошли офицер и моряк-контрактник* с широкими лычками на погонах.
- Смирно! - дал команду мичман. - Товарищ старший лейтенант, размещаю молодое пополнение!
- Вольно, - кивнул тот. - Собрать всех в комнате информирования и досуга.
Чуть позже вновь прибывшие сидели за столами в светлом, обшитом вагонкой помещении. С телевизором на тумбе в углу, портретом Шойгу* на стене и алым лозунгом у потолка «Долг, честь, отвага!».
- Я ваш командир взвода старший лейтенант Аксенов, - став за столом напротив, представился офицер.- А это мой заместитель, главный старшина Гриценко,- указал на второго.
- Куда прибыли уже знаете. В течение шести месяцев будете обучаться на боевых пловцов. Затем выпуск и распределение на объекты флота. Если есть вопросы, задавайте.
- Разрешите? - поднял руку один.
- Да.
- Кто такие боевые пловцы?
- Подводные диверсанты, выполняющие специальные задания в море. Как в России, так и за ее пределами. Еще?
- А если я не хочу им быть? - поинтересовался второй. С ломаными ушами.
- Для начала встань и повтори вопрос.
Тот, встав со стула, повторил.
- Гриценко, разъясни парню, - бросил старшине.
- На флоте закон. Не хочешь - заставим, не можешь - научим, - жестко сказал тот.
- Все ясно? - заложил руки за спину командир взвода.
- Ясно, - опустив голову, сел задавший.
- На этом у меня все, - сказал Аксенов. - Старшина займись с ними дальше. Я у себя. И направился к двери.
- Встать! - скомандовал Гриценко.
Когда дверь закрылась, разрешил сесть и, прохаживаясь меж столами, рассказал о распорядке дня в роте. Потом взял с подоконника картонную коробку и приказал одному из ребят собрать у всех мобильные телефоны.
- Наш объект секретный (разъяснил) - звонить кому-либо запрещается.
- А родителям? - спросил кто-то с заднего стола.
- Родителям будете писать письма. А теперь строиться на обед, - взглянул на наручные часы и, прихватив коробку, вышел.
Камбуз узнали по запаху, шедшему от приземистого строения под одной из скал. Там, за длинными столами, уже работала ложками сотня матросов. Судя по новым робам и стрижкам, тоже новички. За отдельным неспешно ели несколько старшин.
- Эти наши - показал Гриценко на два крайних.
Там стояли стопки мисок с ложками, подносы с ломтями хлеба, по два парящих бачка и чайники.
Уселись на лавки по десять, ближние к бачкам стали наливать половниками в миски. Это тоже был борщ, но наваристый и душистый. На второе рассыпчатая гречневая каша с маслом и котлетой, в чайниках фруктовый кисель.
Минут через пятнадцать последовала команда «закончить обед!» Гриценко повел строй новичков к казарме.
- Пять минут перекур, - показал на курилку сбоку.
Одни вынули сигареты, другие уселись рядом на скамейках. Над головами поплыл синеватый дымок.
- Товарищ старшина, а кто те ребята, что питались вместе с нами? - спросил конопатый парень
- Такие же как вы салаги*. Прибыли на неделю раньше. Кончай перекур, - затянувшись в последний раз, швырнул в обрез* окурок.
В казарме, построив всех у коек, принес из баталерки наволочку, достав оттуда пачку квадратных погон с оттиснутой желтой краской «Ф» и одни с тремя лычками, мотки черных и белых ниток, к ним картонки иголок.
- Пришить, - раздал всем. - Кто Найденов?
- Я!
- Это твои, - сунул в руку старшинские.
Усевшись на табуретки, стали мусолить нитки, вдевая в иголки.
Замкомвзвода, прохаживался по проходу, наблюдая. Когда все сделали, вынул из наволочки вторую пачку - с белыми полосками брезента. На них черным трафаретом были нанесены три группы цифр.
- Эти пришить к нагрудным карманам, - показал на свой.
После завершения работы выстроил в шеренгу, осмотрел и одобрительно хмыкнул.
- Разъясняю! - покачался с пятки на носок. - То, что на груди, зовется боевой номер. Первая цифра - рота, вторая - отделение, замыкающая, какой в нем по списку. А теперь показываю, заправку коек. Кру-гом!
Шагнув к одной, сдернул подушку с одеялом и простыни. В несколько приемов заправил и обернулся, - вот как надо. Повторить!
Каждый подошел к своей, тренировались минут двадцать, пока не достигли нужных результатов
- Для начала пойдет, - констатировал старшина.
После ужина в казарму вернулась вся рота, познакомились с остальными.
Ребята были в основном из российской глубинки. Практически все раньше занимались спортом, многие имели разряды. Кстати, новый знакомец Колька Зайцев был из Ростова, на гражданке увлекался вольной борьбой.
Помимо прочего новички узнали, что за территорию объекта выходить запрещается. Вокруг режимная зона, охраняемая пограничниками. А еще тут жучат, мама не горюй. Как сказал один малый, «тихий ужас».
Утром роту поднял крик дневального «подъем!», голыми по пояс вывели на физзарядку. Для начала строем, в сопровождении старшин выбежали за КПП и по дороге уходящей в горы пробежали туда-обратно. «Километра три » прикинул Максим.
Затем всех выстроили на плацу перед казармой, началась физзарядка. После нее в умывальнике казармы состоялся водный моцион, утренняя приборка и рота строем пошагала на завтрак. Он состоял из кружки горячего кофе с молоком, четверти кирпича белого хлеба, масла, плавленого сырка и вареного яйца.
- Так жить можно, - похлопал себя по животу здоровенный Васька Шамин из Самары. Меня дома хуже кормили, честное слово.
Вернулись в казарму, где командир взвода объявил, в течение месяца курсанты (так их теперь звали) будут проходить курс молодого бойца. Затем Присяга и специальная подготовка.
С этого дня началось то, что Максим уже освоил в Морском корпусе: изучение уставов, строевые занятия на плацу, сборка, разборка и чистка автоматов.
Как и следовало ожидать, его назначили командиром отделения. Вопросов по такому поводу не возникло, сослуживцы уже знали, что Найденова отчислили со второго курса военно-морского училища.
Одним таким днем в роте появился незнакомый старший лейтенант - особист*, взяв у всех курсантов подписку о неразглашении.
Месяц пролетел незаметно. Все молодые кроме Максима, приняли военную Присягу. В первую же неделю пребывания в роте он написал Лике письмо, поскольку знал адрес. Но ответа не получил.
После Присяги начался спецкурс. Он включал в себя водолазную, воздушно-десантную, навигационно-топографическую, горную, морскую и физическую подготовку. А еще минно-подрывное дело, рукопашный бой и выживание в любых условиях. Начали с азов.
Для начала командир роты прочел вводную лекцию из истории ПДСС, рассказал об их назначении, целях и задачах. Далее начались практические занятия.
Водолазному, минно-подрывному делу и рукопашному бою обучал его заместитель капитан-лейтенант Воронин; остальному командиры взводов и их помощники, инструктора-старшины. Все они служили по контракту.
Имелся в роте и второй заместитель командира - капитан 3 ранга Лепилин, ответственный за воспитательную работу. По понедельникам он выступал с информацией о политической обстановке в мире, агрессивных проявлениях США и НАТО*, рассказывал о преобразованиях в стране.
Последнего курсанты не понимали и как-то Леша Костомаров, спокойный и рассудительный, задал вопрос - в чем они заключаются?
- В построении нового социального государства и восстановлении экономики.
- А вот у нас в Томской области я такого не наблюдал. Фабрики с заводами стоят. Колхозы развалились. Работы нету.
- И у нас тоже, - послышались еще голоса.
- А-атставить базар! - налился краской заместитель - Это все временно.
Задавали вопросы и о присоединении Крыма, чем все гордились, а также войне в Донбассе.
Уже на первых занятиях по водолазной подготовке двух курсантов списали на корабли: один боялся замкнутого пространства, второй отказывался идти на глубину.
Занятия проходили в отапливаемом ангаре, где имелся бассейн с морской водой совмещенный с торпедным аппаратом, барокамера и все необходимой снаряжение.
Подрывному делу обучали на полигоне в горах, там же топографии и альпинизму. Рукопашным боем занимались в спортзале, огневой подготовкой в подземном тире. Ежедневные кроссы удлинялись каждые две недели. Поскольку все это изрядно изматывало, в рационе появились дополнительные жиры и шоколад.
Не дождавшись письма от Лики Максим написал второе на которое тоже не получил ответ, в связи с чем обратился к Гриценко за разрешением позвонить.
- Что, краля не отвечает? - хитро прищурился замкомвзвода. - На. Три минуты, - протянул свой сотовый.
Набрав номер, приложил к уху. Раздались длинные гудки, а затем мелодичный голос пропел «абонент в сети не зарегистрирован». Набрал повторно. То же самое.
- Спасибо (вернул).
- Не отвечает? Бывает, - сунул трубку старшина в карман. - Если надо, обращайся.
Ему импонировал этот курсант, всегда собранный и молчаливый.
Несколько дней после этого Максим переживал, размышляя, что же могло случиться. Неужели Лика предала его и нашла другого? Он гнал от себя эту мысль, но она возникала снова. Впрочем, а почему нет? Кто он такой? Бывший детдомовец и неудачник.
В январе началась парашютная подготовка, на которую возили в десантную часть под Севастополем. Выброски проводили отделениями и взводами с военно-транспортного самолета на сушу и воду. В последнем случае в легководолазном снаряжении.
При этом списали еще одного куранта из-за боязни высоты, а второй на третьем прыжке разбился, запутавшись в стропах. Тело отправили домой в цинковом гробу. Смерть отнесли на небоевые потери.
Весна в Крыму выдалась ранней. В середине февраля подули теплые ветры, в первых числах марта в горах розово зацвел миндаль, температура воздуха поднялась до двадцати градусов. Немного прогрелось и море, начались тренировки в бухте.
При этом оказалось, что туда ведет подземный коридор из ангара.
Вырубленный в песчанике он заканчивался обширным подводным гротом*, выходящим в море. Там хранились подводные носители (транспортировщики), средства навигации, визуального наблюдения и другое необходимое для занятий оборудование.
Мичман Полупан, давно служивший в Севастополе и бывший старшиной роты как-то рассказал, что во время оккупации Крыма фашистами здесь была школа итальянских боевых пловцов. После освобождения объект забросили и восстановили пару лет назад.
Дно бухты тоже было своеобразным полигоном для постановки и снятия учебных мин на надводные и подводные объекты, отработки стрельбы из специального оружия, глубоководных погружений, управления средствами доставки и многого другого.
Во время одного из погружений Найденов едва не погиб. На глубине двадцати метров в акваланге отказал редуктор и его, почти захлебнувшегося, вытащил в грот инструктор.
Начиная со второго месяца обучения курсантов приучали работать в парах, с учетом предрасположенности друг к другу и психологических особенностей. Так было принято с давних пор. В напарники Максиму взводный определил Игоря Трембицкого.
Тот закончил в Мурманске среднюю мореходку и мечтал со службы поступить в военно-морское училище, что сблизило обоих. Подходили друг другу и по другим критериям. Оба мускулистые, рослые, к тому же немногословные.
В апреле освоили курс выживания, для чего курсантов по ночам высаживали на мыс Фиолент, в его южную часть, закрытую для посещения гражданским. Каждой паре выдавался компас и штык - нож, а затем на карте указывался отдельный маршрут.
Он предполагал выход в течение четырех суток к определенной точке скальной гряды, что являлось зачетом. Продвигаться должны были скрытно, питаться подножным кормом.
На этой отработке Найденов с Трембицким отличились.
За сутки выхода к гряде (там находился опорный пункт) изрядно отощав от съеденных ежей, с лягушками, ящериц и прошлогодних желудей, пара наткнулась на неизвестного с охотничьим карабином. Попытался сбежать - задержали. Документов у него не было, говорил на украинском, в рюкзаке было свежее мясо.
Отобрав оружие, доставили к контрольной точке. Браконьера командиры сдали пограничникам, курсантам объявили в роте благодарность.
Максиму очень хотелось получить отпуск, чтобы съездить в Питер и узнать, почему молчит Лика. Но увы, в учебных подразделениях они не полагались.
В увольнении за все время были три раза, да и то на экскурсиях. Посмотрели достопримечательности Севастополя и Балаклавы, сходили в кино, поели мороженного.
Перед самым выпуском, в начале лета, прошли ночные тренировки по выброске в море с торпедного катера на ходу, а затем состоялось контрольное учение. Оно заключалось в проникновения на различные объекты крымского побережья с выполнением диверсионно-разведывательных операций. Каких, курсанты не знали, каждая пара получала свое задание.
Трембицкому с Найденовым предписывалось высадиться с моря на побережье Ялты и добраться до поселка Гаспра. Там, скрытно засняв военный объект вернуться, провести выбор и минирование второго, а потом уйти морем. Для выполнения задания выдали герметичную цифровую камеру, умещавшуюся в ладони и имитатор магнитной мины.
Ночью в грот вошла подводная лодка класса «Пиранья» из Балаклавы (на такой тоже отрабатывались) приняв их на борт. Не всплывая выскользнула обратно. Серия таких лодок была разработана еще в СССР, после его развала похерена, а теперь снова выпускалась на Адмиралтейских верфях.
Она относилась к классу сверхмалых и предназначалась для выполнения специальных задач: ведения разведки, высадки диверсионных групп, постановки мин, а при необходимости нанесения торпедного удара.
Корпус имела титановый, глубину погружения до двухсот метров. Скорость хода составляла семь узлов*, дальность плавания под водой двести шестьдесят миль.
- Ну что? Вперед и с песнями? - подмигнул курсантом ее командир, усатый мичман, отдав приказ механику увеличить ход.
К утру, когда поднялось солнце, были в Ялтинском заливе у одной из скал.
Подвсплыв, командир обозрел в перископ водную акваторию и едва различимую вдали береговую черту, положил «Пиранью» на грунт и разрешил аквалангистам выход.
- Жду до конца ночи - поднял сжатый кулак.
Включившись в аппараты, через шлюзовую камеру пара выбралась на надстройку и уселась в один из носителей. Затем он отделился от корпуса и скользнул в зеленоватый полумрак.
Ориентируясь по приборам, диверсанты приблизились к береговой черте, а когда глубина составила десять метров, транспортировщик, замедлив ход, коснулся дна. Через минуту муть вокруг рассеялась, рядом вверх уходил покрытый цветущей тиной трос.
Выбравшись из кабины, пара осмотрелась (неподалеку из песка торчал старый якорь с обрывком цепи) и сделала несколько глубоких вдохов. Затем, освободившись от аквалангов, положила их в кабину и, работая ногами, всплыла на поверхность.
В глаза ударило яркое солнце, в небе парили чайки, рядом покачивался на волнах буй.
По сторонам уходили еще, не спеша поплыли к городскому пляжу. Он уже был многолюдным, в воде купались десятки отдыхавших, визжали детишки. На лежаках и гальке многочисленные тела принимали загар.
У моря у синего моря,
Со мною ты рядом со мною,
И солнце светит лишь для нас с тобой
Целый день поёт прибой ..!
доносило из ближайшего санатория задорный напев.
- Это точно, - переглянулись Максим с Игорем, выбредя из шуршащей пены.
Оба в плавках, во внутреннем кармашке у Найденова цифровая камера, на талии напарника черная «бананка»*. Внутри имитатор мины.
Приметив одну из компаний, направились к ней.
Несколько загорелых парней с девушками, сидя на расстеленном покрывале, сосали баночное пиво и, дымя сигаретами, играли в карты. Опустились на гальку рядом, подставив лица солнечным лучам
- Хватит, пора и окунуться, - сказал через несколько минут один, с золотым крестом на шее.
Отложив карты, с веселым смехом побежали к воде. Чуть обождав, соседи умыкнули по паре шорт с футболками, сандалии и кроссовки. Встав, затерялись в толпе.
Спустя десяток минут, переодевшись в свободной кабинке, оба вышли с пляжа.
- Ничего, шорты, фирмА, - оценил свои Игорь.
- Я в этом ничего не понимаю, - откликнулся Максим.
- Во, и бабки есть, - вынул из кармана две тысячных купюры напарник. - А у тебя?
Найденов, пошарив в своих, извлек пачку «Мальборо» и прозрачный пакетик с белым порошком.
- Твою мать, - прошипел Игорь, зыркая по сторонам. - Это ж героин, выкинь.
Максим швырнул дозу в ближайшую урну, пошагали дальше. У продавщицы цветов на углу улицы спросили, как добраться в Гаспру.
Та объяснила, направились к ближайшей остановке и сели на маршрутку. Через полчаса вышли в центре, показалось, что попали в рай.
С одной стороны высились в дымке горы, с другой голубело море, между ними в зелени утопали санатории, коттеджи и частные дома. Улицы были неширокими с множеством ресторанов, кафе и баров. На одной из прибрежных скал белел мавританского стиля замок с башенкой.
- Да, хотел бы я служить в таком месте, - восхитился Трембицкий.
- Ладно, давай искать воинскую часть. Насколько понял, она здесь одна, - сказал Найденов.
- Легко. Эй, пацан! - остановил Игорь пробегавшего рядом мальчишку.
- Чего надо? - притормозил тот и хрустнул зажатым в кулаке яблоком.
- Где тут у вас военные стоят? Приехали в гости к приятелю. Он там служит.
- А, военные (прожевал). Это там, на окраине, - показал в сторону гор.
Пошли поднимающимися вверх улицами к горам. На одной встретили отделение солдат в камуфляже сопровождаемое прапорщиком.
- Не иначе оттуда, - бормотнул Найденов.
Держа в поле зрения, двинулись за ними.
Военные вывели к железным воротам с красными звездами, КПП и высоким бетонным ограждением со спиралью Бруно* сверху. Не останавливаясь, свернули на боковую улочку, пошли вдоль него.
Через пятьсот метров ограждение этой стороны закончилось, как и улочка. Дальше, меж деревьев и кустов вилась тропинка. Поднимались, пока часть не оказалась ниже, нырнули в заросли тамариска.
Оттуда, выбрав удобное место, провели съемку всех ее объектов. Тем же путем спустились обратно и, дождавшись очередной маршрутки, вернулись в Ялту.
Был полдень, очень хотелось есть. Купили у лоточницы беляшей с мясом, в киоске рядом по бутылке колы и жвачку, прошли в ближайший сквер.
Там, усевшись на скамейку, подкрепились, а заодно определились со вторым объектом. Выбрали центральный рынок. Выяснив у рабочего подстригавшего газон, где находится, доехали туда на троллейбусе.
Зашли внутрь и, толкаясь среди покупателей, присмотрели удобное место - металлический контейнер в одном из рядов с вывеской на двери «Сдается в аренду». К нему примыкал еще один. Меж ними в ладонь щель.
Чавкая жвачкой, прислонились рядом (один наблюдал), а второй раздернув змейку сумки, достал имитатор и сунул внутрь, пришлепнув к стенке.
- Уходим, - щелкнул жвачкой Найденов, пошли по рядам дальше.
Вернувшись на пляж, ставший еще многолюдней, с облегчением вздохнули. Операция хотя и была тренировочной, но максимально приближена к боевой.
Раздевшись в освободившейся кабинке, остались в плавках и, держа в руках одежду с обувью, направились к вышке. Над ней развивался оранжевый флажок, с помоста наблюдал за морем спасатель. Внизу, в шезлонге сидел второй, с мегафоном.
- Рядом с нами отдыхали два парня. Не иначе забыли, - отдали ему шмотки.
До заката, выбрав место в тени акации рядом с пляжем, поспали на пожухлой траве. Когда же солнце наполовину утонуло в море, вошли в шуршащую пену и брассом поплыли к алеющим вдали буям...
Глава 6. Пираты Индийского океана
Во все концы до горизонта расстилалась бескрайняя синяя гладь. С неба нещадно палило солнце, там, раскинув крылья, одиноко парил фрегат.
Огибая африканский континент, по просторам Атлантики шел большой десантный корабль «Новочеркасск» под российским флагом. Водоизмещением в четыре тысячи восемьдесят тонн он имел длину сто двенадцать метров, ширину пятнадцать и осадку четыре метра.
Скорость полного хода составляла восемнадцать узлов, дальность плавания шесть тысяч миль. На вооружении состояли две артиллерийские установки залпового огня «Град» и зенитно-ракетный комплекс. Численность экипажа восемьдесят девять человек.
Позади расходился кильватерный след, монотонно гудели дизеля, над настройкой дрожало синеватое облачко перегоревшего соляра. Две недели назад БДК вышел из Севастополя и теперь следовал к вьетнамским берегам в Камрань, где находилась российская военно-морская база.
Развернутая еще при СССР, в годы правления Ельцина, как и многие другие, она была оставлена. Теперь же с приходом нового президента и министра Обороны воссоздана снова. Благодаря природным условиям гавань Камрани являлась одной из лучших глубоководных в мире и имела стратегическое значение, поскольку могла принимать корабли любого водоизмещения и класса.
На борту «Новочеркасска» для смены части личного состава, туда доставлялся усиленная рота морской пехоты и две пары боевых пловцов: Найденов с Трембицким, и Шамин с Костомаровым, имевших все необходимое снаряжение.
Командировка предполагалась на шесть месяцев и обещала быть интересной.
Перед ней личному составу прочли лекцию о стране куда шли - Демократической Республике Вьетнам. Это было государство в Юго-Восточной Азии, бывшая колония Франции. В 1945-м году там произошла революция, и оно раскололась на две части. Северной правили коммунисты, в Южной ставленники США.
Развязав военный конфликт, они напали на коммунистов, началась война.
СССР оказал военную помощь Северному Вьетнаму, в результате в 1976-м году американцы, потерпев сокрушительное поражение, позорно бежали из страны. А еще, как выяснилось, они всячески зверствовали там, уничтожая «вьетконговцев»* с воздуха напалмом, сжигая деревни с мирным населением и отравляя поля.
- Это ж надо, - удивлялись многие после лекции. - А на гражданке нам вдалбливали, что они непобедимые и демократичные. Оказывается все брехня.
На корабле морпехи вместе с боевыми пловцами располагались в твиндеке,* оборудованном в три яруса подвесными койками и раскладными столами. Система питания - бачковая.
Как и команда «Новочеркасска», все были одеты в тропическую форму: синие хлопчато-бумажные пилотки с козырьками, куртки с короткими рукавами и шорты с дырчатыми тапками. На палубу днем не выпускали, только по ночам, подышать свежим воздухом.
- Даже не верится, что мы в тропиках, - сказал одной такой Васька Шамин, покуривая у обреза на корме вместе с сослуживцами.
- Это да, - глубоко затянулся сигаретой Леша Костомаров, глядя в ночное небо с похожей на апельсин луной - Жаль, днем наверх не пускают.
- Обеспечивают скрытность перехода, - со знанием дела хмыкнул Костомаров.
Из полумрака появился рослый морпех, присел рядом, - ну что старшина? Айда помечем ножички? - шутливо толкнул Найденова в бок.
Он был одним из «замков»* роты, контрактник по фамилии Синицын, звали Николай. Познакомились вскоре после отхода. На вторые сутки плавания старший сержант предложил смежникам поединок.
- А то про вас столько пыли напускают, - оглянувшись, подмигнул своим. - Ну, так вот. Хотелось бы убедиться.
- Можно, - встал с рундука Найденов (он был в группе старшим).
Сопровождаемые болельщиками прошли в грузовой отсек твиндека. Там находились три раскрепленных БМП*, два «Урала» и прочее военное имущество, доставляемое в Камрань.У кормовых ворот оставалась свободная площадка, на ней доброхоты развернули брезент.
- Ну как, диверсант? Пойдет? - обернулся к Найденову старший сержант.
- Вполне.
Разойдясь в разные стороны по пояс разделись, передав куртки сослуживцам, и в боевых стойках закружились по палубе.
Сначала напал морпех. Подскочив - саданул ногой в голову противнику. Тот, выставив защитный блок, уклонился и сделал подсечку - сержант грохнулся спиной на брезент.
Вскочив, опять пошел в атаку. Проведя захват, швырнул Найденова через бедро и прыгнул сверху, чтобы взять на болевой прием. Не вышло.
Он откатился в сторону и через секунду был в боевой стойке, Замелькали руки с ногами, схватка продолжалась.
- А-атставить!
Болельщики раздались, по проходу шел командир морпехов - похожий на шкаф. Приземистый, с кривыми ногами и широкими вислыми плечами.
- Что здесь происходит? - остановился рядом.
- Отрабатываем боевое содружество, товарищ капитан! - тяжело дыша, вытянулся замкомвзвода.
- Ну и кто кого?
- Пока неясно, - покосился на Найденова.
- В таком случае продолжайте. Развернулся и враскачку пошел обратно.
Когда переступив комингс* в переборке скрылся, старший сержант предложил Найденову ничью.
- Согласен, - кивнул тот.
- Держи краба, - протянул старший сержант руку. Сцепились ладонями.
Так началась их дружба. Синицын был родом с Кубани, служил третий год и участвовал в боевых действиях в Чечне, за что имел медаль «За боевые заслуги».
Расслабляться своим подчиненным ротный не давал. Днем в твиндеке, а ночами на палубе, проводил с ними занятия по рукопашному бою и физической подготовке. Боевые пловцы тоже разминались рядом, не желая терять форму. В свободное же время валялись на койках (на переходе разрешалось), забивали за раскладными столами «морского козла», слушали плееры у кого были или занимались травлей.
Найденов же с увлечением читал книгу английского писателя Сесила Форестера «Мичман Хорнблоуэр», купленную на одной из экскурсий в Севастополе.
Как-то после завтрака, подсев на рундук и поговорив о том - о сем, Синицын предложил ему научить метать ножи. Ножевому бою в ПДСС обучали, а метанию нет.
Максим естественно согласился и не пожалел. С расстояния в десять метров старший сержант точно всаживал в цель не только армейский штык-нож, но и остро заточенную саперную лопатку. Через тройку дней у Найденова стало получаться, а спустя неделю он освоил это дело вполне.
- Помечем, - с готовностью встал Найденов, и оба спустились по трапу в грузовой отсек. Там с полчаса швыряли в деревянный щит с намалеванной на нем фигурой супостата штык - ножи и саперные лопатки.
- Харэ - сказал Синицын, когда Максим врубил последнюю точно в цель. - Учить мне тебя больше нечему.
- Спасибо, Колян. Буду должен, - белозубо улыбнулся тот. - Кстати, нож мне больше по душе.
- Не скажи, - подойдя к щиту, выдернул ее старший сержант.- Теперь на войне все носят «броники»*. Ножом его хрен прошибешь. А вот саперная лопатка в лоб само то. Раскалывает как арбуз. Сам проверял.
- В Чечне?
- Ага.
- Страшно там было?
- Страшно Макс. Только дураки не боятся.
В отличие от боевых пловцов морпехи были тертые ребята. Как и Синицын, некоторые принимали участие в антитеррористической операции в горах, многие ходили с дружеским визитом в Египет и служили не по первому году.
Они быстро установили контакты с командой корабля и у местных ребят выяснили, что те по-тихому делают брагу. Попробовали - забирает, узнали рецепт. Как всегда, по-морскому оригинальный: пять литров фруктового сока, пачка рафинада, чуть дрожжей и… огнетушитель.
По поводу емкости удивились, но умельцы разъяснили. Огнетушитель главное. Выдерживает изрядное давление, в тепле «созревает» за неделю и, что самое главное, не привлекает внимания начальства. Висит себе на штатном месте да набирает градусы. Только надо предварительно разоружить и вымыть.
Сказано-сделано, тем более, ингредиенты имелись. Консервированный яблочный сок в жестяных банках выдавался по утрам к завтраку, сахар-рафинад к вечернему чаю. На дрожжах коки на камбузе пекли хлеб.
Зарядив первый, через неделю ночью продегустировали - само то. Повторили и организовали второй, повесив созревать на штатном месте в грузовом отсеке.
Но, как говорят, не судьба. Спустя еще сутки, во время строевого смотра экипажа корабля на верхней палубе, у одного из висящих там средств пожаротушения сорвало крышку. Пенная струя хлестнула в небо, а оттуда вниз, благоухая дразнящим запахом.
Смотр тут же прекратили, и на корабле провели шмон. Нашли еще три подобных, один в грузовом отсеке.
- Недоноски! - орал бегая перед шеренгами построенных там морпехов ихний командир. И дальше шли междометия* на великом и могучем.
После инцидента особист* провел для команды и морпехов беседы, исключая офицеров. Был он в чине капитана 3 ранга и следовал с десантом в Камрань на замену своего коллеги. Днем практически не появлялся, зато ночью мог встретиться в самых разных местах.
Для начала лектор рассказал о вражеских происках НАТО*, приведя ряд примеров, а далее заявил, - вам Родина доверили защиту своих священных рубежей. А вы? Портите военное имущество и жрете брагу, чем подрываете боеготовность.
Нехорошо. И зачитал соответствующую статью из уголовного кодекса.
- Еще раз повторится, найду и отдам под трибунал. Ясно? - обвел всех прозрачным взглядом.
- Я-асно, - вразнобой протянула аудитория.
- Что, и впрямь может найти? - спросил Синицына Максим, когда особист поднялся наверх.
- С него станется, - хмыкнул Николай. - У нас в командировке в Чечне был такой, капитан. Ходил с нами на задания, рубаха-парень. А потом вычислил одного прапорщика - толкнул хачам* ящик гранат.
- Ну и чем кончилось?
- Загремел под фанфары. Судил в части военный трибунал. Получил три года.
Между тем поход продолжался, вместо яблочного сока стали выдавать томатный.
Зашли в Луанду*, где когда-то располагались пункт материально-технического обеспечения и узел космической связи советского ВМФ, дозаправились. А затем, обогнув южную оконечность Африки, вошли в Индийский океан и двинулись к Сейшельским островам. Океан был пустынен, дули северо-восточные муссоны благоприятствующие плаванию.
Одним ранним утром тишину отсеков разорвали колокола громкого боя - на корабле сыграли тревогу. Дизеля заработали громче, он увеличил ход.
Чуть позже в твиндеке появился командир роты с взводными, построив личный состав, объявил, - БДК получил боевое задание! Всем получить оружие!
Затем, расхаживая перед строем, сообщил, - пришла радиограмма от командования о захвате в этом районе пиратами грузового судна. Его следует обнаружить и освободить.
О пиратстве в Индийском океане матросы кое-что знали. Про это иногда мелькало в телевизионных программах и сообщалось на политинформациях. Ко времени описываемых событий международный ущерб от пиратства исчислялся в пятнадцать миллиардов евро в год, не считая людских жертв от действий «джентльменов удачи».
Согласно резолюции Совета безопасности ООН в территориальные воды Африки морским государствам разрешалось направлять свои военные корабли для борьбы с этим явлением. Перед десантным кораблем стояла другая задача, но приказ есть приказ. Его надлежало выполнять.
Как следовало из дополнительно полученной по спутниковой связи информации, захваченное судно относилось к крупнотоннажному танкеру типа «Афрамакс». Принадлежало оно турецкой компании и следовало с полным грузом на родину в порт Трабзон. Помимо прочего в шифровке указывались его координаты, а также новый курс - к побережью Сомали.
В течение остатка ночи и весь световой день «Новочеркасск» шел полным ходом в заданный квадрат, а на закате его радар установил и классифицировал цель. Это был искомый танкер, стоявший без хода среди россыпи малых островов.
Затем на океан снова опустилась ночь, в небе пушисто замигали звезды, корабль малым ходом с погашенными огнями подошел ближе и застопорил ход у ближайшего, в тени скал.
С надстройки в воду тихо хлюпнули два трапа, за ним спустили надувные лодки.
В первую, самую малую, погрузились боевые пловцы в черных гидрокостюмах с автоматами АДС*, линеметом и шумовыми гранатами. Остальные занял взвод морских пехотинцев с ротным.
Диверсантам было приказано провести разведку танкера и при возможности захватить ходовую рубку. Остальным - штурмовать судно.
Разобрав весла-коротыши, оттолкнулись и исчезли во мраке. Выплыв из-за скалы, в рассеянном свете звезд лодки заскользили меж островков к самому дальнему. Туда, где стоял танкер.
Спустя час подошли ближе, легкий бриз доносил с судна звуки музыки. Бесшумно загребая, приблизились к высокому борту, разошлись по сторонам. Десант к носу, боевые пловцы в тень кормы.
- Давай, - когда мягко коснулись обшивки, прошептал Найденов Шамину.
Тот вскинул линемет, раздался тихий щелчок, прислушались - только музыка. Старшина с автоматом за спиной на руках полез вверх, за ним с короткими промежутками остальные. По одному перевалившись через фальшборт затаились.
Освещения на палубе не было, впереди маячила тень, ужами поползли к ней. Чуть развернулась, на груди блеснул воронением ствол.
- Хэк, - приподнявшись, взмахнул Максим рукой.
Штык-нож, свиснув, вонзился в горло, человек осел на палубу. Вскочили, держа наизготовку автоматы, согнувшись, бесшумно пробежали к ходовой рубке.
Навстречу звякнула клинкетом* дверь. В пятне свете через комингс ступила нога, появилась голова в берете.
Трембицкий саданул по ней прикладом, наружу вывалилось тело.
Скользнули внутрь, Шамин остался у входа. Пробежав коротким коридором, мягко поднялись по ступеням широкого трапа, остановились перед еще одной дверью, раздвижной. Из-за нее и звучала музыка. «Реки Вавилона» группы «Бони-М».
Найденов чуть отодвинул створку, в просторной рубке шло веселье.
Несколько темнокожих, кто в чем, завывая и ритмично покачиваясь, исполняли танец. Еще один, амбал с ручным пулеметов на коленях, развалился в кресле у пульта управления дымя сигарой. Двое сидя на линолеуме и запрокинув головы, хлестали что-то из бутылок.
- Всем лежать! - вломились в помещение диверсанты.
Костомаров дал короткую очередь вверх, с подволока посыпалось стекло плафонов. Танцующие повалились на пол, амбал, посерев лицом, клацнул затвором пулемета, и Трембицкий короткой очередью снес ему полбашки.
На носу судна тоже затрещали выстрелы, по металлу палубы загремели тяжелые ботинки.
Спустя еще десять минут все было кончено. На площадке перед рубкой в свете палубных огней под охраной понуро стояли два десятка пиратов. Из машинного отделения выводили запертую там команду.
Она оказалась сборной - капитан и два помощника турки, остальные - интернационал. А вот механика не было. При захвате судна он вывел из строя машину, и пираты выбросили его за борт на корм акулам. Чем и объяснялась вынужденная стоянка в этом месте.
На восходе солнца к стоявшим рядом десантному кораблю и танкеру подошел натовский эсминец. Захваченных пиратов, в том числе трех мертвых, передали на него. Вслед за этим, дав прощальный гудок, «Афрамакс» под эскортом двинулся к югу. «Новочеркасск» лег на прежний курс.
После завтрака всех боевых пловцов вызвали в каюту командира корабля. Там уже находились его заместитель и командир десанта.
- За отличное выполнение боевого задания объявляю вам благодарность, - подошел к вытянувшимся боевым пловцам моложавый капитан 2 ранга.
- Служим России! - выпучив глаза, рявкнули в четыре глотки.
- После прибытия на базу в Камрань будете представлены к правительственным наградам. Свободны.
- Да, - сказал Васька Шамин, когда вернулись обратно к себе в твиндек. - Не хило получить награду. Дадут отпуск, в Самаре все девки мои.
А ночью, когда курили на верхней палубе у обреза (Найденов тоже попросил сигарету), Трембицкий отведя его в сторону сказал, - ты знаешь Макс, как-то на душе муторно. Все время вижу лицо парня, которого завалил.
- Если бы не ты его, он нас, - глядя в темноту ответил старшина.
У него на душе тоже скребли кошки. Мерещился снятый броском ножа часовой.
На следующий день Найденова вызвал особист, что особо не удивило. Все плавание он дергал к себе то одного, то другого из срочной службы и контрактников - знакомился с личным составом.
Прибыв в офицерский отсек, остановился у нужной двери (спросил у уже бывавших) постучал.
- Да, - глухо донеслось изнутри. Отворив, переступил комингс.
- Старшина 1 статьи Найденов по вашему приказанию прибыл! - закрыв, доложился.
- Проходи, присаживайся, - кивнул сидевший за столом перед иллюминатором особист.
Каюту занимал одноместную, с койкой за поролоновой занавеской, полкой с книгами над ней, платяным шкафчиком и умывальником. На переборке сбоку портрет Дзержинского. Сняв пилотку, сделал два шага вперед, присел на вертящееся кресло напротив.
- Значит так, Найденов, - покачался на своем каптри. - Ты мне нравишься. Учился в Морском корпусе, спортсмен, отличился при проведении операции. Как смотришь на то, чтобы стать моим помощником?
- В смысле? - не понял старшина.
- Будешь наблюдать за сослуживцами, и информировать, чем дышат.
- Типа стучать?
- Стучат дятлы по дереву. Я же сказал, - ин-фор-мировать, - произнес контрразведчик по складам. - Ну, так как?
- Делать этого не буду.
- Почему?
- Не буду и все, - сжал губы.
- Знаю, мечтаешь восстановиться в училище, - щелкнув зажигалкой, закурил. -Станешь сотрудничать, помогу, - выдул вверх струйку дыма. - Ну, так как? (прищурился).
- Постараюсь как-нибудь сам, - угрюмо взглянул на офицера.
- Ну, смотри. На нет и суда нет. Свободен. О разговоре никому ни слова.
Когда вернулся в твиндек, - пришивавший пуговицу к куртке Шамин спросил, - ну как знакомство?
- Нормально, - улегся на койку, закинув за голову руки.
После проведенной операции многие захотели побольше узнать о пиратстве.
Командование пошло навстречу, организовав еще лекцию. С ней перед личным составом выступил заместитель командира корабля - тоже капитан 2 ранга, похожий на актера Сухорукова.
Как выяснилось, пиратство на море существовало всегда, начиная с времен парусного флота до современных дней, являясь далеко не архаичным. В последнее десятилетие оно достигло небывалого размаха, особенно на просторах Атлантики и в Индийском океане.
Число нападений и захватов торговых кораблей на маршрутах следования непрерывно возрастало, меры борьбы с пиратством ведущих морских держав ощутимых результатов не давали.
Более того, явление становилось интернациональным, преступные группировки объединялись в синдикаты, имевшие быстроходные суда, автоматическое оружие, спутниковые средства связи и даже летательные аппараты. На международной конференции по проблеме пиратства, состоявшейся в Дубае, размер ущерба наносимого морским разбоем был оценён от семи до двенадцати миллиардов долларов США в год.
- Да, - обменивались мнениями слушатели после окончания выступления. - Крутые ребята...
Продолжение: https://dzen.ru/media/id/5ef6c9e66624e262c74c40eb/coldat-udachi-glava-7-8-9-651ebbde8f1af14fe3aa30b0
