В одной семье непонимание большое возникло. Муж Олег там недовольный вдруг сделался. И беспокойный еще до ужаса - ходит и чешется весь от нервов. Хотя была эта семья молодой и довольно приятной.
А это Маня, супруга Олега, в декрете осела. И сидит себе. С младенцем играется, про дальнейшие жизненные планы не сильно тревожится. Песни и потешки младенцу Ивашке поет. Пропевает, так сказать, лето красное. И про работу ни гу-гу. Будто и нет жизни другой, окромя домашней.
И другие мужчины, у которых жены осели, тоже всюду грустные. Спросит Олег у товарища: "А чего нос повесил?". А товарищ этот непременно скажет: "Да в декрете моя осела. И как уж жить".
И родня Олега, Кутяпкин некий, историей настораживает. Его жена из декретов вообще не вышла. “Пустила корни в диван. Будто яблоня среднеазиатская, - так Кутяпкин Олегу жаловался, - и дети уже в образовательных заведениях вовсю хулиганят - а она дома осела. И не вытянешь. Прикорнился дома человек. А мне весь груз ответственности тащи. Потому я худой и бледный. А ты Мане своей подобного не дозволяй. Выкорчевывай ее из дому при любой возможности. Прямо вот сейчас беседы заводи о трудоустройстве. Потом-то сложнее будет - корни с каждым днем в диван ветвятся”.
И Олег начал почву готовить.
- А ты хотя бы попробуй, - намекал он Мане, - хотя бы шевеление в сторону занятости изобрази. Самой, небось, скучно уже с бутылочками и горшками возиться. Все нынче мамы молодые работают в декретных отпусках. И нашему сокровищу Ивашке шесть месяцев стукануло - взрослый парень. Уже отлично соображает. Самое время тебе вливаться в рабочий коллектив. И копеечка лишняя, Мань, заведется. А она нам совсем не лишняя. А уж я какой за тебя гордый сделаюсь.
- А чего-то не хочется, - Маня отмахивалась, - с зубами сокровище вечно на руках у меня изнывает. Куда мне еще вливаться? Я уже по макушку. И тебе питание организовывай, и порядки дома поддерживай. Вот в сад сдадим Ивашку - тогда и к работе развернусь лицом. А пока наслаждаться материнством изо всех сил буду. Очень уж Ивашка забавный делается. Хоть и зубы.
- Это ты, - Олег расстраивался, - очень отстало мыслишь. Давай-ка поищем компромиссы. У многих супруги с младенцами работают. Все довольные с ноутбуками носятся, встречи деловые назначают. Детишки у них на боках висят гроздьями - любуются на родительниц. Ловкие у нас мамочки, детишки думают, и все успевают. И даже мы им не помеха. Смотреть на таких женщин - сплошное удовольствие. И доход семьи растет ощутимо. Попробуй, Мань.
- А куда же я пойду, - Маня интересуется, - я ведь медсестра по профессии. У нас в поликлинике не принято с младенцами и ноутбуками носится. И даже нежелательно подобное.
- А это и не проблема совсем в нынешних реалиях, - Олег уговаривает, - в колл- центр, вон, постоянно кадры требуются. Объявлений - миллиард. И везде тебя радостно трудоустроят. Спать Ивашку уложишь - и садись себе на телефон спокойно. Общайся, трещи с клиентурой. Копеечку зарабатывай. Коли с клиентурой закончила, то и за кастрюлю берись на здоровье. Неужто, плохая картина вырисовывается?
- Очень безрадостная картина, - Маша отвечает, - вырисовывается. А скоро Ивашка ходить начнет и разговаривать. А я его первое слово пропущу. И первый шаг. Буду с клиентурой в это время трещать. И ты еды вечно требуешь и носков чистых. Про кормильца объясняешь. Это я, пожалуй, загнанная лошадь получусь. И нервная такая буду.
- А ты не нервничай, - Олег мягко советует, - спокойная мама - спокойный малыш. Ты по телефону тренькаешь, а Ивашка из кубиков замки строит. Но коли тренькать отказываешься - хоть семена фасуй. Или пряники пеки на продажу. Все, Мань, так нынче живут. И мужьям помогают. А у нас, у мужей, настроение получше делается. А ты бараном упираешься.
И вот каждый вечер такие беседы у них происходят. А Маня отмахивается. И Олег все задумчивее делается. И уже всерьез переживает - а надо ли ему семью такую сохранять. И очень на Кутяпкина ему смахивать не хочется - худым и бледным становиться. И у Мани он уже натурально корни видит. Длинные такие да очень разлапистые.
