Муся Кошкина первенца ожидала. Ходила с животом третьего месяца беременности и будущее ближайшее себе фантазировала. Вот родится ее сынок Рюрик к новогодним праздникам - кудрявый да пухлый младенец. Родится и тут же “агу” всем скажет с улыбкой. А Муся его на руки подхватит и подбросит под потолок. Дитя ножками засучит, захохочет - мамке обрадуется. И в этот светлый миг фотокарточку счастливый отец щелкнет на долгую память.
Бывшие невестки алиментов захотели. Постыдились бы, что ли
А все окружающие очень удивляться будут невиданной красоте новорожденного. И седовласая акушерка задумчиво сообщит:
- Сорок с лишним лет новорожденных принимаю. И никогда ранее не видала я таких умных глаз у дитяти. Быть ему Нобелевским лауреатом. Помяните мое слово. Я их, лауреатов, сызмальства вижу насквозь.
В декрет идти, конечно, Мусю даже и не уговаривайте. Чего там в декретах люди высиживают? Скучают, небось. Теряют социальный навык и стремительно деградируют. К концу декрета, пожалуй, только “агу” и умеют произнести. В ночных рубашках да косматые по дому слоняются. И в доме у них разруха - всюду слюнявчики и поильники разбросаны. А мужья их от такой тоски воют. Попробуйте-ка вон сами с теткой пожить, которая агукает и волос давно не чешет.
Декретные блогерши Маня с Дусей. История одного успеха
А Муся совсем иная будет мать. Передовая будет и энергичная. Ни минуты в декретном отпуске! А лучше даже совсем обратное - на планерках и совещаниях пропадать бы ей безвылазно. Проекты всякие городить. И всегда на самой жаркой трудовой баррикаде горы сворачивать. Одной рукой дитя щекотать чтоб, а другой документы ворошить. И деньги получать хорошие. Удаленная работа этому очень благоприятствует: сиди дома и работай себе спокойно. На курсы еще вдобавок бы какие записаться - язык ацтеков изучать или пение эстрадное совершенствовать.
Это такая передовая Мусина начальница была - Ольга Петровна. Хоть и пятеро у ней ребят рождено. И даже все погодки. Ни единой минуты в декрете не сидела! В роддом прямо с итогового собрания однажды вывезли эту начальницу. На том собрании Ольга Петровна с речью выступала и трудовому коллективу графики разные показывала. Еле довезли, конечно. Но - родила и уж на следующее утро примчалась речь по графикам завершать. И весь коллектив ей страшно рукоплескал. А дитя новое - кудрявое и пухлое - у начальницы в подоле лежало: улыбалось и ножками сучило. И Муся так мечтала.
Муж заставляет меня ходить на работу. А я - беременная! Терпеть такое или хлопнуть дверью?
Рюрик Мусин - пока мать на баррикаде авралы побеждает - сидеть бесшумно в манежике сразу запросится. Это потому что вундеркинд он получится. Читать в год начнет, а в два года - уже отличник гимназии с виолончелью в ручонке. И Мусю гордость тогда распирать станет. Такая мы, мол, семья Кошкиных передовая и энергичная. И супруг Мусе тоже под стать - с Рюриком возится в свободное время с превеликим удовольствием, а в несвободное - мамонтов толстых тащит без устали в дом.
А потом, конечно, Новый год наступил. Вместо Рюрика почему-то дочь Луша на свет появилась - небольшая такая гусеничка. Без кудрей, но с небольшой желтушкой. Родилась такая и давай сразу кричать-голосить. А Муся к подобному сюрпризу не шибко готовая была. Ольга Петровна про такое не делилась. А новорожденная Луша кричит себе и спать ночами постоянно отказывается - то колики у нее в животе, а то и запоры. И днями дремать тоже не хочет. Все куксит личико. И с рук уж совсем сползать не желает. Муся с этим младенцем на руках даже в уборную ходит. И голову чесать себе забросила - так и бродит по дому косматая. И спит еще буквально на ходу, а всюду слюнявчики разбросаны.
Супруг, конечно, не сильно с младенцем возится - он на работе торчит до самой ночи. “Кто-то в этом доме должен зарабатывать на кусок, - супруг отвечает на Мусины жалобы, - не всем же в декретах прохлаждаться”. И дальше до ночи трудиться бежит. А придет - ужин горячий требует с бесстыжими глазами.
И Ольга Петровна удочки забрасывает про баррикады. Пора, дескать, трудовой подвиг совершать. Обещали же, Мусинда Ивановна.
Муж ушел к Собакиной. Как дальше жить? Четверо детей!
А молодая мать Ольгу Петровну разочаровывает.
- Я, - Муся начальнице своей говорит, - пока не состоянии трудиться. Дочь Луша занимает все мое время и на баррикады ни за что не отпустит. Она, Луша-то, ползать вон нынче обучилась. И труба мне окончательная пришла. То коляскины колеса облизывать дитя хочет, то кошачью пищу из миски поедает. А это все вредное для детского здоровья. А ежели не пакостит, так на руках выкручивается. А еще кашу ей вари и овощи на терке три. А она, Луша, мне в лицо этой полезной едой плюется. Какие уж тут баррикады, Ольга Петровна? Мне бы просто банально выжить.
И не получается у Муси работать - хоть и были такие мечты в бездетной еще жизни. И Луша - ребенок довольно обыкновенный: по возрасту развивается и первый шажок сделать норовит. Не лауреат, то есть, а просто шустрое такое дитя. И какие там авралы? Какие там проекты? Про это Мусе нынче и не интересно совсем.
Выписка из роддома. Банкет, толпа родни. Или скромно обставить?