Как контролировали,, фабриковали дела, унижали, морили голодом, ломали жизни невинных и непричастных.
Уже три десятилетия, в российских СМИ, рассказывают байки про кровавую гэбню, коммунистический террор и даже про галоши, которые никому не были нужны. У людей, живших в то время, все это вызывает только хохот.
1. В обстановке коммунистического террора
Для понимания атмосферы страха, созданной «цепными псами коммунистического режима» достаточно ознакомиться с мемуарами Валерии Ильиничны Новодворской, изданными в 1993 году.
Книга написана с заметной долей самоиронии и читается легко. Нынешние авторы косящие бабло на ниве антикоммунизма и антисоветизма, по сравнению с ней «всё равно, что плотник супротив столяра».
В. И. Новодворская типичный пример советского воспитания. Такой Павка Корчагин только с другим знаком. Девочка восхищалась Жанной Д’Арк, народовольцами, а в военкомате требовала отправить ее во Вьетнам.
Но, отец дал ей прочитать «Один день Ивана Денисовича». Прочитав, Лера решила, что такое государство не должно существовать.
Сегодня это произведение А. Солженицына входит (или до недавнего времени входило) в школьную программу 11- х классов средних школ Российской Федерации
Не попади эта книга в ее руки, из нее вполне могла бы получиться вторая Тамара Бунке.
Поступив в ИНЯЗ им. Торез, тогда туда еще можно было поступить по знаниям, а не только по блату, активно включилась в общественную жизнь, став членом редколлегии факультетской стенгазеты. После первого же выпуска старшие студенты ее «попросили», со словами «тебе же лучше будет».
На лекциях по истории КПСС открыто протестовала против «насильственного изучения истории преступной организации, погубившей страну» Ей запретили выступать на семинарах, чтобы не предоставлять трибуну для антисоветской пропаганды в ВУЗе.
Щупальца КГБ, пронизывающие всю страну, ее почему-то пропустили и рядом не оказалось ни одного из миллионов сексотов.
А вот полковники с военной кафедры, ее любили. Она с интересом изучала военный перевод и армии потенциальных противников.
Не разглядев ее «антисоветское нутро», предлагали перевестись в Институт военных переводчиков. Однако к этому времени быть шпионкой, ей уже расхотелось.
Взялась за создание боевой группы для организации народного восстания против КПСС. Все окружающие ее от этого отговаривали, утверждая, что до добра это не доведет.
После покушения на Брежнева написала стихотворение, с посвящением:
Юноше (В. Ильину) стрелявшему в Брежнева
Но кровавая гэбня почему-то обходила ее стороной, наверно не хотели связываться.
Валерия очень удивилась, узнав, что за такую деятельность по ст. 70 УК, ей полагается максимум 7 лет +5 лет ссылки. Она рассчитывала на больший срок. С такими сроками героиней не станешь.
Оставалось только разбудить Герцена, народовольцев и русский народ.
Для чего необходимо разбросать антисоветские листовки, на День Конституции, 5 декабря во Дворце съездов.
Написав 125 листовок и потренировавшись в их разбрасывании, она в сопровождении ухажера, отправилась "поднимать Россию".
Молодой человек в акции участвовать отказался. Посетовал, что ему домой возвращаться по слякоти и на метро, а ее отсюда увезут на красивой машине.
Как и было задумано, в 18.25 швырнула 100 листовок в зал. После чего выступила на бельэтаже с короткой речью и раздала оставшиеся листовки.
Через некоторое время подошел «кровавый гэбист на отдыхе» который находился в зале с семьей и поинтересовался не она ли разбрасывала листовки. Получив утвердительный ответ, взял ее за руку и сопроводил в комнату администрации. После чего позвонил «куда надо»
2. Кровавя гэбня в действии
«Откуда надо» то есть с Лубянки до Дворца съездов ехали почему-то долго и доехали только в 23 часа. Изучив листовки, вежливо предложили проехать с ними «Мы тут рядом, недалеко». Никто никаких наручников не одевал. По дороге сокрушались, что она им испортила выходной день.
Привезли на Лубянку, предложили сигарету. Она отказалась, так как не пьет, не ест и не курит с врагами. Потом рассказала «коммунистическим жандармам» какие они творят злодеяния, как губят Россию и самое главное, что их ждет после восстания и революции.
В. И. Новодворская писала, что если бы не эта ее речь, то ее бы отпустили, а дело передали в комсомольскую организацию.
Загнанным в угол «сатрапам» не оставалось ничего другого как выписать ордер на арест и отправить ее в Лефортово.
Гэбисты, совсем не заботились о сохранении достоинства своих жертв. Отобрали все вещи с железными застежками или оторвали их. Забрали даже сапоги, заменив их огромными мужскими ботинками без шнурков.
Увидев ее, следователь тут же приказал вернуть ей обувь. После чего позвонил ей домой, чтобы родители привезли ей вещи, разрешенные в тюрьме.
Валерия была уверена, что тюрьма полна политическими заключенными. Войдя в камеру (охранник позади тащил матрас и белье) она сразу же поинтересовалась:
"У вас, конечно, 70-я статья, товарищи? Листовки, нелегальная литература или рабочие кружки?»
Этот вопрос ввел сокамерниц в состояние шока. Одна из них работала в комиссионном на Арбате, и тогда за валютные махинации посадили весь магазин. Другая была какой-то особо крупной спекулянткой.
Ну а сокамерницы приняли ее за валютную проститутку.
Лера долго пыталась найти политических. Перестукивалась с соседними камерами, пыталась найти их на прогулках, однако поиски оказались безуспешными.
Тюрьма Новодворскую разочаровала. Она рассчитывала, что ее остригут наголо, будут гонять босиком по снегу, подвергать различным издевательствам.
А тут ковровые дорожки, вежливые охранники, абсолютная чистота в камерах. Каждые 10 дней смена белья и горячий душ. Причем белье было лучше, чем в поездах. Унитаз с крышкой, полки, стол, табуретки. И «роскошная библиотека».
В общем какой-то «Замок сказочных гномов, а не тюрьма»
С едой было плохо Коллективизация и колхозный террор не прошли даром.
Утром давали пшенную кашу, немного сахара еще по нормам сталинского ГУЛАГА, 600 граммов черного хлеба. На обед съедобный суп и опять же кашу. И на ужин опять сухую кашу.
Каждые четыре дня, подследственных радовали винегретом с отличной селедкой.
Приходилось питаться продуктами из ларька и передачами с воли. Но и тут коммунисты не могли не поглумиться над людьми.
В ларьке можно было потратить всего 10 рублей в месяц и покупки можно было совершать два раза. За один раз Валерия покупала: 0,5 кг колбасы, 0,5 кг сыра, белый батон, 200 грамм масла, сигареты, ручки, тетради.
В передачах (5 кг в месяц) разрешалось передать 1 кг колбасы, 0,5 кг сыра, 1 кг сахара, 1,5 кг печенья и сухарей и 1 кг овощей и фруктов (лук и яблоки)
Дело Новодворской вели два следователя, как и положено – один «добрый» другой «злой». В деле были подшиты все ее «произведения» от уставов до стихов. Особенно следователей впечатлил ее опус «У развалин Лубянки».
Через 10 дней, как и положено по закону, получила обвинение по ст. 70. Очень этим гордилась, ибо ответственность по ней наступает с 18 лет, а ей всего 19.
Ее идеалом были В. Фигнер и С. Перовская и вести себя на допросах она старалась соответственно. Спрашивала будет ли у чекистов елка, советовала им купить учебники грамматики. Поинтересовалась были ли в лагерях восстания. Услышав ответ – Даже и не слышали, заявила, что как доедет до лагеря, так и услышат.
В общем девушка развлекалась как могла.
1 марта решила отметить распространением листовок. Это был наверно первый и единственный подобный инцидент в Лефортово.
На туалетной бумаге было написано около 40 листовок. Их смысл сводился к тому, что Александр ответил за зло царизма, а КГБ ответит за зло коммунизма. Грянет революция и кровавую гэбню будут судить в Нюрнберге.
После чего, с помощью сокамерниц выбросила их в окно. Причем очень удачно. Прямо на головы приехавшего начальства.
Эта выходка переполнила чашу терпения «террористов в погонах» и ее отправили на психиатрическое обследование.
На первой же встрече с экспертом она превратила его в своего личного врага. Он оказался инквизитором, садистом, коллаборационистом, сотрудничающим с гестапо – КГБ.
Тем не менее на комиссии, этот «Менгеле от гэбни» бросил ей последнюю соломинку, еще раз спросив: «Не сожалеете ли Вы о том, что сделали?». В ответ позором был заклеймен не только КГБ, но и институт им. Сербского.
Одна из знакомых Новодворской на такой же вопрос ответила «Подумаю, еще не решила» После чего была признана вменяемой и через некоторое время отпущена из Лефортова домой.
Валерии поставили диагноз «вялотекущая шизофрения», выдали большой кусок мяса в качестве сухпайка и отправили этапом в Казанскую СПБ
3. Что было потом или борьба продолжается
Многие понимают, что такое специальная психиатрическая больница, что во времена СССР, что сегодня. Ничего хорошего там точно нет.
Да, многие уголовники давали взятки чтобы туда попасть, но у них, как говориться, свои резоны
За время пребывания в Казанской СПБ В.И. Новодворская доучила свой французский, выучила латынь, греческий, занималась английским Переводила Камю, Овидия и читала Томаса Манна.
Во время очередного освидетельствования ответила на вопросы как хотелось комиссии и была этапирована в Москву на освобождение выписку.
Окончила институт, уже не такой престижный как ИНЯЗ. Восстановив силы и отдохнув, снова ринулась на борьбу с режимом.
Рьяная антикоммунистка В. И. Новодворская открыто признавала, что СССР вернул в Россию такие понятия как: Отечество, Честь, Долг, Мужество. Сделал синонимами слова человек и гражданин.
Она довольно быстро поняла, какую систему пытаются построить в Демократической России. По ее словам, дедушка Гайдар ей ближе и понятнее чем его внук.
Я всегда предпочту самого последнего коммунистического фанатика самому милейшему интересанту- обывателю. Ибо можно переубедить и сделать антисоветчиками и Павку Корчагина, и тимуровцев, и молодогвардейцев, но я не берусь ничего доказать брокеру с приличным доходом в свободно конвертируемой "капусте", ибо в его системе координат нет ни "жизни за царя", ни жизни за республику, а есть просто жизнь – нейтральная и неприсоединившаяся, как девица с панели.
Это, по сути, приговор той системе, которая построена в современной России, вынесенный ей еще до ее создания.
Интересно, что это понял, правда через 20 лет и такой не бесталанный человек как Владислав Юрьевич Сурков. Который в общем то и является автором политики «национализации элиты»
Уже в 2013 году он сказал;
«В наше время многие, конечно, Россию любят. Не то, что в 80-х или 90-х, тогда стеснялись многие. Теперь другое дело. Инструкции появились, как любить и за что. Модно стало. И то сказать — рублевки, березки… И под каждой березкой — нефтяная скважина. Как не любить!»
Такая вот кровавая гэбня
Скоро
О роли А.Д. Сахарова в советской термоядерной программе. И почему правду об этом «отце-одиночке» водородной бомбы нельзя сказать и сегодня
Не пропустите).
