Из воспоминаний о службе на Камчатке на бомбовозе проекта 667 БДР Алексея, старшины 1-й статьи срочной службы.
Случай 1. На каждого льва найдётся свой лев.
Молодой офицер БЧ-2 (ракетная боевая часть), лейтенант после училища, только спустился на лодку. На нём новое РБ, ещё не успел пришить боевой номер. К нему подходит матрос-годок, полгода до приказа об увольнении ему осталось. Обнял крепко одной рукой за плечо и говорит:
— Ты сегодня будешь мне стирать штаны.
Лейтенант:
— Не понял.
Годуля:
— Ты в ракетах шаришь?
— Нет, только учусь, — молодой офицер понял, что матросик не принадлежал к интеллигенции и вполне мог попутать Гоголя с Гегелем, Гегеля с Бебелем, Бебеля с Бабелем, Бабеля от кабеля, кабель с кобелём и кобеля с сукой, сделал паузу и продолжил: — Обучался в военном училище, там слышал только про угол тангажа ракеты и астрокоррекцию наведения ядерной боеголовки.
Недальновидный и довольный своим авторитетом, годуля ощерился волчьей ухмылкой:
— Студент, вот оттого ты и будешь сегодня стирать мне штаны.
Мичмана ракетной боевой части объяснили позже матросу Орлову, как надо разговаривать со своими командирами. Понятное дело, без рукоприкладства — бить подчинённых, согласно Уставу, не положено.
Случай 2. Принуждение к исполнению воинского долга.
Камчатка. Посёлок Рыбачий. Офицер с пистолетом и с ним два матроса с автоматами — рыскали по гарнизону, собирали экипаж для выхода в море. В автономку никто идти не планировал, так как денег не платили, в некогда мощнейшей державе плюрализм, в головах у военных — разруха. Времена бытовали несладкие: 94—95 год. Группа захвата разыскивала уклонистов, ходили по посёлку, как фашисты. Двое ломились в дверь, а один стоял на улице, на случай, если дезертир сиганёт в окно. По ногам не стреляли, только в воздух палили, раненые на боевой службе — обуза. Многих переловили, облавой загребли и пожилого старшего мичмана, который не успел списаться с плавсостава по здоровью. Забрали прямо из госпиталя. А зря — грех на душу взяли.
Случай 3. Пытка раздвижным упором.
Раздвижной упор: труба в трубе раздвигается за счёт внутреннего винта, предназначен для обжима пластыря, который ставится на пробоину. Задницей пробоину не закрыть, на глубине жуткое давление напором воды мгновенно развальцует задний проход.
Мичман решил узнать, кто избил его молодого матроса. Матрос обидчика не сдавал. Твердил как заведённый:
— Ударился об клапан.
— Ну, тогда давай проверим тебя на детекторе лжи, — спокойно предложил мичман.
Взяли упор, поставили один конец трубы на ногу другой в подволок и начали раздвигать.
Матрос в ужасе думает: «Куда я попал? Одни бьют, другие пытают».
Но не признаётся: «Никто меня не бил», — а лицо всё чёрное, один сплошной синяк. Под мукой мученической пришлось рассказать правду. Теперь он не верит, что разведчики под пыткой ничего не говорили. Повинных перед строем на ракетной палубе публично наказали в традициях русского казачества. Понятное дело, без линчевания — это по Уставу не положено. Самое удивительное, после этих событий матроса-карася стали даже уважать.
Молодой матрос на нижней палубе четвёртого ракетного отсека сделал мешок, подобие боксёрской груши, на котором отрабатывал удары. Один трюмный по своей глупости его задел и в ответ получил отработанный удар. После этого его вообще уже никто не трогал.
Случай 4. Гальюн.
На лодке, в пятом-бис отсеке, сломалась гальюнная система. Какое-то время, пока не починили, надо было каждый раз после справления естественной нужды забивать чопик и закреплять его раздвижным упором. Один трюмный поленился поставить раздвижной упор. В результате чопик под давлением выбросило, и вместе с ним — содержимое 400-литрового бака фекалий.
Потом над трюмным часто шутили, спрашивая:
— Чего в ушах ковыряешься?
Тот отвечал, не обижался:
— Да, гомно выковыриваю.
Настоящий подводник. Хотя, скорее всего, ЛОХ.
Лодочная объёмная химическая защита (ЛОХ) — система объёмного химического пожаротушения.
Случай 5. В автономке.
В автономке умер старший мичман, которого ранее отлавливали с автоматом в посёлке Рыбачий. Скончался он через три недели после выхода в море. Ничего не поделаешь, освободили от продуктов морозильную провизионную камеру, зашили тело в разовые простыни. Два месяца возили его в провизионке. Мирное время, тело надо родственникам отдать, во время войны из торпедного аппарата отстрелили бы, чтобы сослуживец обрёл вечный статус «Взят морем».
Когда пришли из автономки, долго думали, как тело поднимать через рубочный люк. Верёвку привязывать за ноги или за голову? Подняли, отдали родственникам. Вскрытие показало — рак, последняя стадия. Старший мичман умер на боевом посту, а не на больничной койке. Настоящий герой — подводник!
Много времени утекло с тех непростых времён, сейчас вместе с Алексеем, автором этих воспоминаний, вспоминаем молодость и понимаем, что нам повезло в жизни — мы служили на подводном флоте. Я — на Севере, а он — на Камчатке.
---------------------------------------------
В наше не менее сложное время берегите себя и своих близких!
Всегда Ваш, Борис Седых
