Магомед Шапиевич ликовал: ситуация складывалась наилучшим образом, да таким, какой он и в самых смелых своих планах не мог предусмотреть. После похорон он привёз убитого горем молодого человека прямо к себе домой, чтобы контролировать события и держать Лейлу на точно выверенном расстоянии от Али. На работе Магомед Шапиевич взял больничный, к которому сразу приплюсовал накопившиеся отгулы, – пора наконец-то навести порядок в собственной семье!
В первый же свободный день он отправил Лейлу в Краснодар по делам семейного бизнеса. Магомед Шапиевич прямо за завтраком попросил дочь съездить «кое-что утрясти».
- Кто справится с этим лучше тебя, дочка? – ласково молвил он Лейле. – Ты же у меня умница. Скоро сама всем управлять будешь.
Расчёт был безошибочным: Лейла в присутствии Али не будет кочевряжиться, а Али поймёт, какое богатое приданое принесёт ему будущая жена. Магомед Шапиевич с трудом сдержал торжествующую улыбку, когда Лейла, стрельнув глазами в сторону объекта своего вожделения, скромно потупилась:
- Как скажешь, папа. Я постараюсь со всем разобраться и вернуться как можно скорее. У меня сердце будет болеть, если не буду вас видеть живыми и здоровыми…
Эта дурёха всё ещё играла роль сочувствующей сестрички, тревожащейся за всех родственников после пережитого потрясения. Сердце у неё будет болеть, как же! Сказал бы отец, что у неё уже несколько дней болит…
Ночью Магомед Шапиевич раскрыл жене весь свой план и разъяснил её последующие действия. Меседу согласилась сразу же и даже внесла кое-какие весьма грамотные корректировки в операцию «Дети». А потом, лёжа на плече мужа, тихо вздыхала, вспоминая, сколько слёз она пролила, сколько раз дочь позорила родителей, сколько замечаний от старейшин рода пришлось выслушать бедной матери… Только Всевышнему ведомо. На все свадьбы родственников Меседу приходила под самый конец – быстро поздравляла новобрачных, наспех надписывала конверт с деньгами, торопливо бросала его в ящик для подарков и старалась как можно скорее выскользнуть из банкетного зала, привлекая к себе как можно меньше внимания. Как же она устала от осуждающих и сочувственных взглядов, перешёптываний за спиной и советов в лицо – столь же прямых, сколь и бестактных. И совершенно бесполезных, поэтому неуместных.
Но сейчас Меседу всей душой поверила супругу, загоревшись новой надеждой на то, что муж справится со сложившейся ситуацией. У них не плохие дети, нет. Они просто больны. Ведь болезнь – не грех в глазах Всевышнего… Надо просто признать эти болезни и наконец вылечить их – быстро, тихо и благопристойно. Тогда и Магомед, и Меседу спокойно вздохнут – впервые за столько лет…
Через пару дней после отъезда Лейлы, утром, пока Хизри ещё спал, Магомед Шапиевич и Меседу Гаджиевна завели разговор с Али.
- Али, сынок, у меня к тебе деловое предложение, - начал глава семьи.
- Да, дядя, слушаю вас, - с готовностью отозвался молодой человек.
Меседу сновала от стола на кухню и обратно, подавая калмыкский чай, свежие, еще горячие лепёшки, которые им доставляли каждое утро из близлежащей пекарни, домашний овечий сыр, густую домашнюю сметану, молочную рисовую кашу, свежезаваренный кофе. Хлопоча, она чутко прислушивалась к разговору мужчин, чтобы не упустить ни единого слова.
Магомед Шапиевич внимательно смотрел на племянника.
- Али, мне очень нужна твоя помощь и поддержка. Завтра я вылетаю в Москву. Вчера мне мой шеф подкинул адрес некой клиники «Претворение». Заведуют ею очень талантливые хирурги – отец и сын Заворотынские. Я позвонил, договорился с ними о встрече. Если ты согласишься поехать со мной, я буду очень рад и благодарен. Сегодня же возьму тебе билет, забронирую нам гостиницу… Думаю, тебе тоже будет полезно проветриться, сменить обстановку, чтобы не замыкаться в своём горе. Ты знаешь, сынок, у меня нет родных братьев и сестёр. И нет родных племянников, которые сейчас, в это трудное время, протянули бы мне руку помощи. Хизри – мой единственный потомок по мужской линии, последняя веточка нашего старинного рода. Мне во чтобы то ни стало надо поставить его на ноги. Но я должен опереться… хоть на кого-то близкого.
Голос Магомеда Шапиевича дрогнул. Эту дрожь он сегодня трижды отрепетировал в ванной под шум воды.
- Ты со мной, сынок?
Али, не раздумывая ни секунды, кивнул.
- Конечно, дядя! Если не я, то кто? Всё, что вы скажете, дядя… всё сделаю без вопросов!
Он сразу встал из-за стола, приобнял дядю за плечи:
- Вы ведь теперь моя единственная семья, дядя Магомед и тётя Меседу.
Али сглотнул и опустил глаза – стыдно мужчине не совладать со своими чувствами, но что делать, коли они так искренни и сильны? Реакция была именно такая, какой он ожидал. Женщина прослезилась и по-матерински обняла молодого человека.
- Спасибо, сынок… Это Аллах послал нам тебя! Маш-Аллах, какого достойного сына воспитали твои родители… Пусть Всевышний обрадует их Раем…
Али молча поцеловал ей руки, стараясь, чтобы тщательно выдавленная одинокая слеза упала точно на тыльную сторону женской ладони. Почувствовал тёткино поглаживание по затылку. И незаметно для родни ухмыльнулся.
Магомед Шапиевич забрал паспорт племянника, вызвонил своего подчинённого – того, что перегонял на восстановление «мерс» Хизри, и велел ему купить два билета на завтрашний рейс «Махачкала-Москва», а также забронировать два гостиничных одноместных номера. После этого дядя перевёл Али сто пятьдесят тысяч.
- На полтинник ты сейчас купишь себе какую-никакую одежду. – И, видя изумлённый взгляд племянника, благодушно усмехнулся. – Хорошо ещё, что документы у тебя были при себе, не сгорели вместе с домом. Восстанавливать их – та ещё морока, а времени у нас в обрез. Оставшаяся сотня – тебе на карманные расходы в Москве. Сперва договоримся с Заворотынскими, потом я денька два-три поезжу по своим министерским делам, а ты прокатишься по московским автосалонам. Есть у меня одна задумка, Алишка… – Он задумчиво потёр подбородок. - Хочу потихоньку войти в автобизнес: салон, магазин с запчастями и комплектующими, а также ряд станций техобслуживания. Но об этом мы с тобой поговорим после того, как вернёмся из Москвы. Ты в этом разбираешься гораздо лучше меня, уж я-то знаю.
- Но, дядя… - Али искусно разыграл недоумение и даже лёгкую обиду. – Такие большие деньги… Я же не ради этого… Я вам помочь…
- Сынок, - Магомед Шапиевич поднял руку, возражая. – Я и в мыслях не имел подозревать тебя в жадности и меркантильности. Чтобы тебя успокоить, скажу, что эти деньги ты честно заработал – я их получил за тот «мерседес», что ты восстановил.
Али всё смотрел на экран мобильного, на СМС о зачислении средств. Магомед Шапиевич принял его молчание за изумление – так много денег! Ну, конечно, где бы сельский мальчик, пусть и гениальный механик, мог бы увидеть такие суммы…
«Старая ты сволочь! А то я не знаю, что «мерс» ты продал почти за полтора ляма… А мне кинул кость и думаешь, что я теперь тебе ноги лизать буду? Ну что ж, я-то хвостом повиляю… зато потом…»
А Магомед Шапиевич продолжал:
- Вот я и хочу, чтобы ты как специалист занялся сбором информации для будущего нашего автобизнеса.
- Нашего? – вскинул голову Али.
- Мы же одна семья, сынок, ты сам сказал. Так что скажешь о моём предложении?
Молодой человек почувствовал, как у него перехватило дыхание от радости. Неужели всё будет НАСТОЛЬКО просто? Затем вперил в дядю взгляд, горящий любовью и благодарностью.
- У меня просто нет слов… - В прозрачных серых глазах вновь сверкнули слёзы. – Вы для меня делаете то, что в своё время не успел сделать родной отец…. Дай Аллах вам, вашей жене, вашим детям – здоровья. Пусть Всевышний примет все ваши благие дела, дядя. Я никогда не забуду вашу помощь и поддержку в моём горе. Спасибо!
Ах ты, мой простодушный зятёк, думал Магомед Шапиевич, глядя на племянника. Такой прямой, такой искренний, такой уважительный… Неужели всё будет НАСТОЛЬКО просто?
Продолжение следует....
