В августе 1942г. шли ожесточенные бои при обороне г.Армавира и Новокубанского района. Одним из стратегических объектов был Прочноокопский мост, который, по плану фашистов, должен был позволить врагу беспрепятственно перейти на правый берег р.Кубани и продолжить наступление в направлении Майкопа и Туапсе.
Чтобы этого не произошло, мост не раз пытались взорвать. В результате первого взрыва повредились только несколько ферм, которые были восстановлены силами наших военнопленных.
Второй раз мост взрывали с воздуха, но и эта попытка не принесла должного результата.
Тогда было решено, выбрав максимально удобное время суток и погодные условия, чтобы выполнить намеченную задачу по взрыву моста. На этот раз все произошло удачно и разрушенная переправа на некоторое время приостановила быстрое продвижение врага, чем помогла нашим войскам отойти на новые позиции и закрепиться там, для продолжения посильного отпора фашистского наступления.
Этот момент был описан в книге В.Емельяненко "В военном воздухе суровом".
Вот отрывок из книги, где описываются эти события.
" Начали лениво хлебать остывший борщ, девушка уже спешила к нам с курицей двух летчиков из всего полка кормили сытно. Но ее обогнал посыльный:
- Срочно к командиру!
Швырнули ложки, схватили ремни, планшеты; на ходу застегивая гимнастерки и подпоясываясь, заторопились к землянке.
Командир полка сам нетерпеливо шел навстречу. Почему-то злой и говорить начал не сразу. Пристально посмотрел в глаза каждому, словно видел впервые, потом тихо сказал:
Благодатная Кубань, и до тебя докатилась война...
А вон там, далеко впереди, на желтой полосе хлебов темнеет станица. Она как многотрубный пароход на горизонте: лениво тянутся к небу дымы пожаров. Это наш поворотный пункт на Прочноокопскую.
Развернулись влево, тут же начали набирать высоту. Уже виднеется Армавир, извилистая Кубань. Через реку переброшена узенькая перемычка: это и есть мост. Мы все еще "скребем" высоту на перегруженных бомбами ИЛах, а впереди, будто черное облако, стеной повисли разрывы разградительного зенитного огня. Чем ближе к мосту, тем больше разрывов. Через потрескивание в шлемофонах слышны отрывистые команды наших истребителей: они завязали бой с "мессерами". Мы на боевом курсе, когда маневрировать уже нельзя. Еще чуть-чуть протянуть, не сбили бы до того, как войдем в пикирование...
Мост надвигается медленно-медленно, будто скорость у нас уменьшилась.
Время! Самолет кренится, опускает нос. По бронестеклу поплыли и берег и цель. Нарастает свист встречного потока воздуха, мост быстро увеличивается в размерах, самолет подбалтывает, и от этого вздрагивает мост на перекрестье прицела. В голове лишь одна мысль: "Попасть, попасть, попасть..."
Нажатие на кнопку сброса бомб, и в этот же миг сильный хлопок, будто у самого уха лопнул детский воздушный шарик, - самолет тряхнуло. Вывод из пикирования, разворот, мгновенный взгляд назад - там всплески воды, в крутом вираже самолет Талыкова. В шлемофонах сиплый голос истребителя и слова, больно уколовшие в самое сердце: "Мимо, мимо..."
Летим обратно. У меня на левом крыле дыра. Вот почему тряхнуло самолет в момент сбрасывания бомб - зенитный снаряд угодил.
Ровно поет мотор. Талыков идет справа - крыло в крыло, а на душе плохо. Очень плохо. Задание не выполнено.
В эту теплую августовскую ночь лежали мы вдвоем с Талыковым на охапке сена, покрытой брезентовым чехлом от самолета.
Где-то далеко бухали пушки, над Невинномысском отсвечивало зарево. Пролетел, нудно завывая, фашистский разведчик. Вдали воткнулся в небо синий луч прожектора - стоял вертикально, словно прислушиваясь к чему-то. Затем он лениво зашарил, слизывая пушистые звезды. Близко стучали по железу молотками: наши механики Темнов и Логинов латали дыры на "восьмерке" и "девятке". Талыкову тоже досталось осколками по хвосту…
На следующий день Холобаев сказал:
- Задачу полку не отменили. Противник переправляет танки и продвигается на Майкоп и Туапсе. Командование требует, чтобы мост был разбит! - и припечатал крепко сжатым кулаком по столу. А сжат кулак был так, что даже кожа на суставах побелела. Пуская вместе со словами махорочный дым, заключил: - В общем, мост на нашей совести... Если и на этот раз не разобьете, придется вам же снова лететь... Сейчас выделят усиленное истребительное прикрытие двенадцать штук полетит, один контролер с фотоаппаратом, чтобы результаты точно зафиксировать. Пока заправляются, идите готовьтесь, думайте...
Ушли с Талыковым под наше дерево. Миша сел на землю, поставил локти на высоко поднятые колени, подпер кулаками скулы. Уставился на лежавший между ног планшет. У меня тоже муторно на душе. "Мост на нашей совести..." Что это: упрек за вчерашний вылет? "Придется ведь снова вам лететь..." А будет ли кому снова лететь?
- Ну как пойдем? - спрашиваю Талыкова, имея в виду маршрут полета.
- Как бы ни идти, лишь бы мост разбить. - Он резко повернул голову, глянул мне в глаза: - Если и на этот раз бомбы мимо, развернусь и врежусь самолетом...
Меня будто в грудь толкнуло. Я поверил его искренности - у Талыкова хватит решимости. Это он уже доказал 29 июля там, у Несмеяновки... Что ему ответить? Если отговаривать - то, чего доброго, заартачится и еще больше утвердится в своем решении. Да и как буду выглядеть перед Талыковым я? Ведомый готов на все, а ведущий дрожит за свою шкуру? Сделал вид, что я ничего не слышал. Крепко задумался. "Погибнуть мы еще успеем... Как перехитрить противника, чтобы он нас не заметил издалека, как вчера? Азбучная истина тактики гласит: старайся не повторять того, что однажды сделал... А если зайти на мост с другого направления?" И тут будто осенило: как раз и получится, что мы будем подходить со стороны солнца! Если идти с пологим снижением и точно в створе между солнцем и целью, мы окажемся в слепящих лучах солнца - это помешает зенитчикам заблаговременно нас обнаружить. Вот только солнце слишком высоко уж поднялось... Ну и что? Мы высоту наберем побольше, снижение начнем издалека на минимальных оборотах, тогда и звук моторов нас тоже не выдаст...
И еще пришла мысль. "Мы ведь вчера не давили огонь зениток, потому что перед атакой не успели набрать достаточной высоты. Теперь же другое дело!"
Сказал Талыкову:
- Я полечу впереди и буду обстреливать дальний от нас берег, а ты оттянешься назад и пали по ближнему. Подавим огонь зениток, а бомбами в это время будем целить по мосту.
Талыков внес свое предложение:
- И бомбы сбросим не по инструкции, а метров с двухсот, а то и пониже... Ну, тряхнет взрывной волной, пусть и дырки от своих осколков будут. Зато точнее попадем...
И вот мы в воздухе. Позади, словно конвой, - четверка истребителей: много выше нее вторая четверка плывет по небу. Это наши защитники. Остальные "ястребки" вырвались вперед, скрывшись в лучах солнца. Их задача расчистить воздух от вражеских истребителей или сковать их боем до нашего подхода.
Армавир обошли стороной, сделав изрядный крюк в сторону станицы
Курганной. В этих местах тоже горели посевы, и по всем проселкам ползли
немецкие танки. Вот уже куда прорвались со вчерашнего вечера!
Высоту начали набирать далеко от Прочноокопской. Когда закончили разворот и взяли курс на цель, солнце оказалось строго за хвостом самолета.
Снижаться было еще рано, а тут впереди что-то блеснуло на солнце. Навстречу пронеслась "рама" - двухфюзеляжный разведчик "фокке-вульф-189". Я взглянул на своих истребителей - думал, устроят погоню. Нет, не стали трогать эту "каракатицу". Молодцы ребята, удержались от соблазна увеличить боевой счет да еще и полторы тысячи рублей премии получить. Они твердо знают свое дело охранять нас. И летят, соблюдая полное радиомолчание, никто словечком не перекинулся.
Показался мост - медленно наплывает на нас. На обоих берегах - скопище войск. Планируем на малых оборотах, направив носы штурмовиков на цель. Медленно теряется высота. А зенитки молчат. Хорошо... Ну, пора начинать! Выпустил "эрэсы" по дальнему берегу, заработали пушки, затрещали пулеметы, а мост уже в прицеле. Палец ложится на кнопку сбрасывания бомб. Высота четыреста... По привычке чуть было не нажал. "Бомбить ниже!" Секунда, еще одна, еще... Хватит! Вдавил пальцем кнопку и мгновенно ощутил сильный удар снизу. Показалось, что не на парашюте сижу, а на голой доске, и по ней снизу кто-то ударил кувалдой. Самолет на большой скорости низко несется прямо на крутой берег. "Горка" - под мелко вздрагивающими консолями крыльев мелькают танки, автомашины. В их гуще - дорожка багровых вспышек: это, конечно, Талыков при выходе из пикирования добавил туда огонька. В шлемофонах потрескивает, и тут знакомый сиплый голос истребителя:
- Молодцы, "горбатые", попали в цель!
- Вас понял... понял... - ответил я, не торопясь и вроде бы вяло, а сам ведь чуть не сорвался на радостный крик.
Сзади меня "девятка" плавно ложится то в правый, то в левый крен, грациозно выполняя "змейку". Я ценю это и понимаю, как сейчас хорошо на душе у Талыкова.
Ровно поет мотор... Скорее бы аэродром Новоселицкое!...
Емельяненко Василий Борисович "В военном воздухе суровом"
https://www.litmir.me/br/?b=60811&p=1
Статья подготовлена И.Зенцовой. Фотографии из свободного доступа в интернете.
