Итак, октябрь 1941 года, бои под Калининым (Тверью).
Чтобы отбить Калинин у немцев, срочно была создана оперативная группа под командованием генерал-лейтенанта Н.Ватутина (начштаба Северо-Западного фронта) в составе:
-две стрелковые дивизии
-две кавалерийские дивизии
-46-й мотоциклетный полк
-8-я танковая бригада полковника П. А. Ротмистрова (61 танк, из них 7 КВ-1, 22 Т-34 и 32 Т-40 ).
Силы немцев под Калининым -1-я танковая дивизия, 900-я моторизованная бригада и части сил 36-й моторизованной дивизии.
Воспоминания И.С. Косова:
"Я эти дни был с начальством. Нашей оперативной группой сначала командовал Ватутин. Были еще Кулешов и Ротмистров.
(Примечание. Кулешов П.Н., будущий маршал артиллерии, а на данный момент - командир оперативной группы ГМЧ на Северо-Западном фронте).
Охраны у них не было никакой – одни адъютанты. У Кулешова адъютантом был мой однокашник Игорь Ковшин. Красивый парень. Погиб.
Командир дивизиона сказал мне: «Береги начальство. Чтобы с ними ничего не случилось!» А у меня пятнадцать разведчиков. По тому времени мы были очень хорошо вооружены. У всех автоматы. Зеленая полуторка, крытая брезентом. Под кузовом – два дополнительных бака на 1200 километров ходу. Сами сделали.
Как вошли в Каликино, нечего было есть. Там птицесовхоз. Уток полон двор, видимо-невидимо, белое море. Один сторож. Говорит: «Ребята, ешьте. Все равно немцы сожрут».
Захожу на кухню. Там перьев! Невероятно! Ребята уток дерут. Добыли чугун – не охватить. Наварили, объелись. Сидим на кухне, в доме, где стоял Ротмистров. Мы все время были при нем. Я даже дом в Каликине помню: слева, если от Ленинграда.
Появляется Ватутин. Попросил у Ротмистрова поесть. Тот: «У тебя есть что, адъютант?» – «Да, баночка консервов». Ватутин поворачивается к нам: «Есть хочу».
Я спрашиваю: «Ребята, осталось еще?» Хлопцы отвечают: «Да пускай едят». Ватутин театрально засучил рукав шинели и, пробив толстый слой жира, достал рукой из котла утку. Потом всех от этой жирной пищи ужасно несло.
Ватутин мне очень нравился. С ним было как-то легко. С юмором, необыкновенно спокойный – это тогда-то!
Ротмистров тоже был абсолютно невозмутим. Единственно – очень плохо видел. Под Каликином нас обстреляли самолеты. Пришлось попадать в кюветы с водой. У Ротмистрова очки зацепились за сучок и слетели. Встает: «Ребята, я ничего не вижу. Вместо вас – какие-то серые кульки». Мы засучили рукава, стали шарить в кювете. Нашли.
Два дня мы вели какие-то непонятные бои с севера от Калинина. Была какая-то свалка. В Дорошихе, слева от Каликина, наша третья батарея шестнадцатого октября попала в переплет. Она пошла стрелять проселком, вдоль длинного какого-то забора. Но стрелять ей не дали. Подошли легкие немецкие танки, вшивенькие Т-1. Три установки развернулись и ушли назад. Четвертая, пока разворачивалась, заглохла. Танк встал в воротах, выстрелил, пробил броневой щит над кабиной. Снаряды на установке не сдетонировали. Мои ребята и я были у забора. Немцы хотели взять установку. Немец крикнул: «Рус, сдавайся!».
Командир взвода Камушкин скомандовал: «Волков! Подрывай!» Волков – наш сапер, а сапер был при каждой машине на случай подрыва. Пятьдесят килограммов тола клали сверху на заряды, пятьдесят лежали внутри. Волков и Камушкин подожгли шнур и побежали к забору. Немцы растерялись. У них были одни танкисты. Камушкин подбежал к забору и стал всех подсаживать через него. Очень он был силен и спортивен. Прыгнул сам, перекинул левую ногу, потом правую – и в этот момент в ногу попала пуля. Он свалился к нам на руки.
И тут жахнуло! Сто килограммов тротила и заряды двенадцати снарядов. Мне показалось – упало небо. Нас никто не преследовал. До шоссе – метров двести, А тут уже нас ждала машина. Мы поехали в Медное, где стоял наш дивизион.
От установки, конечно, ничего не осталось. Но все равно потом Борис Караичев поехал туда на КВ и покрутился, чтобы замять остатки. С «катюшами» сначала была сугубая секретность. Нам придавали охрану. На Северо-Западном фронте дивизион охранялся батальоном, потом стала рота, потом – взвод, а под конец – не оставили никого. В первый раз немцы захватили установки под Сталинградом, в 66-м полку. Командиру этого полка Шапиро здорово попало. В 41-м году он был начштаба полка у Гражданкина.
Отступление первое ( О "Катюшах")
В 90-х, когда писалась книга, у нас еще не было интернета и И.С. Косов не владел всей ныне доступной информацией.
На самом деле немцы неоднократно захватывали "Катюши" еще в 1941 году.
Понятно, что никаких секретов немцы при этом не получили.
Ведь у них была своя реактивная артиллерия и во многом более совершенная.
Но в простоте и даже примитивизме "Катюш" и состоял наверное один из их секретов.
Простота конструкции позволяла выпускать установки и снаряды к ним на простом оборудовании и неквалифицированной рабочей силой в огромных количествах.
Поэтому входе войны были сформированы целые дивизии реактивной артиллерии, а низкая кучность с лихвой компенсировалась массовым применением РС-ов.
Вот пример действия 2-й гвардейской минометной дивизии генерала Тверецкого против Толкачевского оборонительного узла.
Деревня Толкачево, расположенная на высоком берегу Оки, была превращена врагом в сильно укрепленный узел сопротивления с большим количеством блиндажей и дзотов в 5-12 накатов, с развитой сетью траншей и ходов сообщений. Подходы к деревне были густо заминированы и сплошь перекрыты проволочными заграждениями.
Его несколько раз безуспешно атаковали при поддержке танков и артиллерии .
И вот 12 июля 1943 года по толкачевскому узлу за 18 минут было выпущено 5184 реактивных снаряда, из них — 3456 шт М-30 и 1728 шт - М-20. При этом в лучшей части бригадных эллипсов рассеивания плотность огня достигала 30–50 разрывов на гектар.
Из всего гарнизона узла, насчитывавшего 450–500 человек, уцелело только 28. Толкачевский узел был взят нашими частями без какого-либо сопротивления.
А теперь вспомним ранее цитированный отрывок из И.Косова:
"Дали залп из «катюш». Там было человек пятьсот. Почти никто не уцелел. Одного из них взяли в плен. Он спятил: все раздевался догола, а потом опять одевался. Шутка ли – если на гектар попадает пятнадцать снарядов – там ничего живого не остается."
Еще один секрет "Катюш" - это твердое ракетное топливо для снаряда. Наши инженеры-химики смогли разработать пороховые шашки большого диаметра для ракетных двигателей снарядов "Катюш" на основе бездымного пороха.
А немцы, несмотря на свою более передовую промышленность, для своих реактивных минометов использовали дымный порох, совсем как китайцы эпохи империи Цинь, а ведь быстро сгорающий дымный порох резко сокращал дальность пуска снаряда, не говоря уже о демаскировке позиции.
Пороховые шашки большого диаметра из медленно горящего бездымного пороха немцам так и не удалось создать, ведь по тем временам это было технологический очень сложно.
Продолжаем читать Косова.
"Под вечер командир дивизиона послал меня в Каликино – к Ротмистрову за указаниями. Там я попал на военный совет. Его вел Ватутин. Обсуждалось, что будут делать немцы. Ватутин обратился ко мне: «Ты здесь самый младший, будешь говорить первым». Я стал отнекиваться. Он нажал: «Говори хоть глупость».
Я сказал, что на месте немцев я бы прошел один мост через Тверцу в Медном и остановился в Марьине, чтобы не проходить второй мост через Логовеж и не увеличивать риск вдвое. Ротмистрову мой прогноз не понравился: «Да ну, чепуху он городит». Ватутин возразил ему: «Мы с тобой живем старыми понятиями. Навоевали их в другое время. А он воюет первый раз и приобретает новый опыт. И он, быть может, прав».
Так на другой день и случилось. Я стал понимать войну.
Немцы тогда ходили только по шоссе. Явно нас покупали, брали на арапа.
А пока что Ротмистров мне сказал: «Уводите дивизион за Тверцу». Дивизион отошел за Тверцу через медновский мост и встал километра через три – в леске около шоссе поблизости от Ямка.
Семнадцатого утром я был в Медном. Летают бумажки – и никого. Бригада Ротмистрова без боеприпасов. Их тылы за Марьиным, километрах в пятнадцати к Ленинграду. Откуда-то появился здоровенный боров. Ротмистров кричит мне: «Хорошая свинья! Ничья! Стреляй!» Протягивает мне свой маузер. Я выстрелил в борова. Стали затаскивать его в кузов. Слышим – грохот. Из-за поворота, от Калинина, появился немецкий танк. Мы рванули с места, не успев втащить борова. Ребята держат его за ноги, он болтается за машиной.
Мы удрали за поворот, вскочили на мост через Тверцу и умчались. Танк за нами не пошел. Может быть, это был дозорный основной танковой группы.
Этот боров меня спас. Мы отвезли его в рощу за Ямком, где стоял дивизион. Свалили на землю, хотели опалить и разделать. Тут налетели штук тридцать «юнкерсов». Стали бомбить. Я лежал рядом с кабаном. Бомба упала по другую сторону от него метрах в пяти-шести. Все осколки пришлись в борова, порвало ему всю спину. Потом я перебегал под бомбежкой, не успел залечь. Когда рядом разорвалась бомба килограммов на пятьдесят, я стоял на коленях. Увидел – поднялась стена. Все красное-красное, и я куда-то лечу.
Сильно контузило. Вся левая сторона: шея, щека, рука, левый бок – был сплошной кровоподтек вишневого цвета. Левая рука не слушалась, как потом после инсульта. Стрелял из автомата без нее. На мне была хорошая венгерка. Пять или шесть осколков прорвали на ней по касательной всю спину, но подкладка уцелела. Я ее посмотрел и выкинул. Два осколка пробили фуражку.
Немцев явно кто-то наводил: уж больно точно бомбили. В дивизионе ранило пять человек и сгорела одна зенитная установка.
В дивизионе был взвод малой зенитной артиллерии. Пятнадцатого он сбил «юнкерса». По этому поводу смеялись: попали, когда тот сам сел на ствол. «Юнкерс» был метрах в ста от установки и упал, как топор. Комвзвода Руденко устроил по этому поводу страшный выпивон.
После бомбежки немцы двинули танки. Вообще у них хорошо было отлажено взаимодействие. У нас за всю войну так и не наладилось. Особенно трудно стыковаться с авиацией. Вроде, и рации были неплохие. Часто слышишь, как переговариваются истребители или штурмовики, а связаться с ними не получалось.
Мимо нас по шоссе прошли на Марьино три группы танков по восемь штук. Я сидел совсем рядом от шоссе, за кустом. В люке переднего танка стоял офицер в черной кожаной куртке, черном берете, в белоснежной сорочке. Похоже было, что он сам себе очень нравился.
Мы тут сваляли дурака. Если бы поставили здесь артиллерийский дивизион, то танки эти мы бы расчихвостили."
Продолжение здесь:
Предыдущая часть здесь:
Пишите комменты, ставьте лайки и читайте статьи на канале.
