Ночью погода мерзкая была, помню: грязь еле замерзшая, холодно, и ветер до костей пробирает. Накинул шубу, да вышел на улицу. Рядом с нашим штабом-избой располагалась кухня. Вышел, обвел улицу взглядом - слева часовой один стоит, перетаптывается, тоже околел, бедолага. Сам в драном малахае, но оно и понятно, нередко мы зимой по форме одеты были, что найдем, то и носим, главное, не обморозить руки-ноги.
Я ему: - что, холодно?
А он: - холотно, нихт ферштейн!
Я аж опешил: - а ну-ка иди сюда! Глянул - так и есть, немец с винтовкой! Зубами стучит, посинел от холода. Я оружие сразу же вырвал у него, да в дом затолкал. Наши - ординария, штаб, сопят все, кто где: на лавках, кто на полу иль на соломе. В секунду всех на ноги ставлю, и давай утюжить, начштабу чуть в ухо не треснул, говорю ему: - кто на посту?
- Так там часовой.
- Какой часовой, твою мать, немец штаб стережет!
Тот аж посинел, хотя в избе тепло было. Сидим думаем, что с немцем делать? Начальник штаба говорит, давай его, мол, расстреляем и дело с концом.
- Нет уж - качаю я головой. - Сначала сам излови, потом что хочешь делай, хоть расстреливай. Накормить, чаю горячего дать, спать положить, утром разберемся. Трудно приходилось нам, устали все после боев, очень уж хотелось отдохнуть.
Ну а чуть свет приступили мы к допросу. Конечно, в школе я изучал именно немецкий, однако ж, как водится, не слишком то и прилежно. Отсидел урок и пошел. Эх, знал бы тогда, что так уж понадобится... Но ничего не поделаешь, худо-бедно с мужиками наполовину жестами наполовину, немецкими словечками, выяснили, что перед нами не боец, а автомобильный техник. Войны, что огня боится, прятался в стороне, но погода выбила из него сие желание, и прибрёл он в плен сдаваться. Что ж, думаю я, нужно задать контрольный вопрос: - Гитлер капут? Пленный с воодушевлением: - капут, капут!
После боев под Корсунь-Шевченковским в нам удалось затрофеить много автотехники противника - "Бюссинги", "Ман-дизели". Наш зампотех, Сергиенко в технике разбирался на "отлично", но, все-таки с восстановлением трофеев нередко возникали некоторые трудности. Вот мы и решили направить новоиспеченного механика на помощь товарищу. Надели на него наше обмундирование, только звезду с шапки убрали, и погоны срезали с шинели. Ну, и как же такого мужика Ванькой не назвать? Так и стали его называть. Какое на самом деле было имя у него уже и не вспомню, честно сказать.
Так и остался он у нас в батальоне, трудился, восстанавливал трофейные автомобили и прочую технику. И дальше тоже пошел с нами.
В дни, когда наши уже подтянулись к Румынским границам, прошёл я на обход. К слову, обычное это дело было, что комбат, или замкомбата, или штабные офицеры ходят, да проверяют посты. А как раз накануне наши хозяйственники отбывали на трофейный склад, взять продукты и, как водится, что-нибудь согревающее. Склады, пусть и трофейные, уже находились в ведении советской армии, охранялись хорошо, были назначены складам заведующие, вёлся учет.
Так вот. Иду, значит, я по расположению батальона, вдруг слышу слева уверенную команду: - хальт! Поворачиваюсь и вижу, стоит возле грузовика наш вооружённый Иван. Говорю ему: - Я тебе дам, "хальт", твою мать! Ты чего тут, почему вооружён? К машине подхожу, двери тяну на себя, а из кабины вываливаются начпрод и зампохоз, "согретые" до красноты калёного металла, ничего не соображают. В кабине перегар, дорвались мужики до вина. Нащёлкал им по щекам, да без успеха. Отправил проспаться. Это надо же додуматься? Вооруженного немца поставили в охрану, сами наколдырились.
Надо сказать, такие вот ситуёвины, да и другие шкодные дела бывали, однако ж сор из избы не выносили, и мало кто за пределами батальона догадывался, что тут у нас да как вне боевого времени. Мужики тут все свои, дело свое знают и делают добротно, зачем им жизнь портить? Если виноват вдруг кто, выругал его, ну, быть может, затрещину оставил на память. Хотя ведь, бывало, и говорил некоторым прямо в лоб: будут, мол награды давать за операцию, я тебя не представлю. И не обижались люди, понимали, что дисциплина должна быть.
Нашего Ивана перед Яссо-Кишиневской операцией забрали из батальона. Контрразведка бригады знала, что он у нас, и поначалу в принципе не возражала. Техником он был действительно добротным, частенько выручал, дело своё знал. Но как-то раз контрразведчик пришел ко мне: - всё, Сергей, немца нужно отправлять в тыл, нельзя ему дальше с нами.
В бригаде сделали ему удостоверение, выдали честную справку о его работе у нас. Как сказали мне, немецкого Ивана направили в немецкую антифашистскую группу Отто Гротеволя. Как сложилась судьба Ивана дальше, не знаю, не до него тогда было. А сейчас думаю, что зря не записал его имени, адреса. Интересно было бы встретиться, посмотреть друг на друга. Хотя, его может и не быть в живых, немец тогда был постарше меня.
