Чего только не видели древние новгородские земли! Но молчат об этом леса и болота, нет им никакого дела до людей: когда нас не было - так же спокойно качались верхушки елей на ветру, так же бесстрастно небо глядело на радости и печали живых существ, населяющих подлунный мир, - и так же быть тому до скончания веков после нас.
А дело было в одной деревне, - крохотной, но очень-очень старинной. Про то, как она появилась на свете, старухи раньше рассказывали такую историю: было некогда у отца три сына, и когда второму пришла пора жениться, он увидел, что места ему новый дом строить в родных краях нет, взял молодую жену, взял коня, нагрузил скарбом телегу и отправился в путь - куда глаза глядят. Шли они день, шли другой, и заблудились в лесной чаще. Парень не растерялся, взял топор и начал рубить деревья. Сложил избу, в ней и зажили с женой, детей народили. Долго ли, коротко ли, а третий сын тоже сыграл свадьбу и тоже решил попытать судьбу - взял молодую жену, взял коня, нагрузил телегу и отправился в путь - но в другую сторону. Да только через три дня всё равно пришёл к тому месту, где уже стоял дом старшего брата. Ну, была не была, вместе веселее, молодым тоже избу справили. А было то в самой лесной глуши, окруженной дремучими зарослями и топкими болотами, потому деревню и стали звать Чащей. Дорога к ней вела только одна, да и по той в одиночку ходить боялись. Потом из других мест ещё люди пришли, деревня разрослась, а лес кругом вырубили под посевы. Так рассказывали старухи, а уж правда или нет - никто не знал.
Дворов в Чаще было с десяток, не больше. Жили дружно, держали коров и кур, выращивали рожь, понемногу отвоёвывая землю у соседей - волков, леших и кикимор, - купались в лесном хрустальном ручье, а по воскресеньям ездили по единственной дороге к соседям в село Тесово, а на большие праздники могли оттуда и до Господина Великого Новгорода добраться на торжище.
Только была у жителей Чащи одна беда. Не проходило и года, чтобы кто-нибудь из деревенских не пропадал на Мшинских болотах, которые превращали края вокруг их дома в гиблое место. Стоило отойти немного в поисках ягод и грибов, обернуться - и уже не видать ни дороги, по которой пришёл, ни тропы, по которой дальше идти собирался. Такие это были места. И как матери ни наказывали детям не выпускать из виду деревенские крыши, аукаться, старшим следить за младшими, а всё равно пропадали - и старшие, и младшие. Да что уж там, и взрослые пропадали. Бывало, парни пойдут на охоту, все вернутся - а один не вернётся. На вопрос - где? - разводят руками. Дескать, сидели в засаде, пошёл зверь, выскочили, побежали, а когда встретились вновь, одного уж не доставало...
Те из заблудившихся, кому удавалось всё-таки потом найти дорогу домой, рассказывали, что выходило на них то из дремучего леса, то из трясин и болот чудище невиданное - с рыбьим хвостом да с козлиными рогами. Со страху они пускались бежать, а чудище преследовало их, издавая ужасные звуки. Только когда вдали показывались крыши родных домов, страшилище отставало.
Решили в Чаще, что живёт на болотах водяной. Пытались округу святой водой кропить, заговаривать, носили на себе обереги и кресты, но ничего не менялось. И до того отчаялись жители деревни, что будто бы даже и привыкли. Кто-то от горячки помрёт, кто-то в лесу пропадёт - на всё, видать, Божья воля. Не было семьи в Чаще, из которой никто не сгинул бы на Мшинских болотах.
Жили тогда в Чаще муж и жена - старые Микула и Малуша. Две их старшие дочери давно вышли замуж и уехали - одна в Тесово, откуда часто приезжала в гости, другая в сам Новгород, где жила в большом тереме, там ей прислуживали холопы, носила она меха и жемчуга, и посылала оттуда семье дорогие подарки. Младшая, Ярина, ещё жила при родителях. Очень им не хотелось с ней расставаться, поэтому они надеялись, что она выберет себе в мужья кого-нибудь из своих, из чащинских. Тем более, что на неё соседский сын, Гостята, давно заглядывался, оставалось только сговориться, да породниться.
Бывало, с утра он мимо идёт и выглядывает, нет ли Ярины на дворе, и если она там, то обязательно перекинется с ней словечком. Так у них с детства повелось, и сам Гостята давно решил, что как только войдёт в возраст, то посватается к ней. Если Ярине на это намекали подружки или родители, она ничего не отвечала, только опускала длинные темные ресницы и смущенно улыбалась. Если ей такое говорил сам Гостята, она смеялась, но не отрицала. А подружки ей завидовали, особенно маленькая Клопуша, у которой никогда не было ни жениха, ни друга, и которой Гостята тоже очень нравился. А Ярина давно привыкла к нему и к самой мысли, что когда-нибудь за него выйдет, но думала она об этом вполне спокойно.
- Гостята, - звала она его порой на вечерней заре и говорила, - хочу прокатиться, - и он сажал её на своего Бурку, катал вокруг деревни, и его руки чуть-чуть дрожали, когда нужно было помочь ей забраться на коня или слезть с него.
- Гостята, - звала она его поутру, - поймай мне рыбку, - и он шёл рыбачить на реку, нёс ей оттуда самого большого окуня, а она потом угощала его рыбным пирогом.
Ярине нравилась эта дружба, нравились широкие плечи Гостяты и его густые брови. Радовала её порой и зависть подружек, что уж там. Но жил в Тесове ещё один парень - высокий, стройный, золотоволосый - по имени Сокол.
Когда-то в детстве все они дружно играли вместе - и тесовские, и чащинские, - и Ярина с Соколом тоже дружили. Она бегала быстрее других девочек, метко кидалась снежками, а он был самым сильным и ловким из мальчишек, поэтому в играх ему было интереснее всего соревноваться именно с ней. А ей льстило его внимание, и интересно было тоже перегнать именно его, потом показать ему язык и тут же броситься наутек, чтобы не получить за это. Иногда они с Соколом и вовсе бросали общую игру, убегали далеко от всех, и там, скрытые от чужих глаз, болтали, щекотали друг друга, хохоча до слез, иногда дрались, - шутя или почти шутя, - а потом, уставшие, медленно, будто дорожа каждым шагом, пройденным вместе по лесной тропинке, возвращались к остальным. Дразнили их, конечно, сильно, чем портили дружбу. Но ненадолго. Раз, другой не подойдут друг к другу, Ярина уйдёт играть ему назло с Гостятой или с подругами Нежкой и Клопушей, а потом снова пробежит мимо Сокол, заденет её будто случайно, и вновь понесутся они вдвоем куда-то, хохоча от восторга. А потом...
А потом стукнуло им по пятнадцать, и у Сокола выросли смешные усы. Ярина, сама не понимая почему, в одночасье отвернулась от него. Может, и не в усах было дело, но стало ей с ним неловко, и как-то стыдно. К тому же у неё самой внутри появилась какая-то новая потребность, какое-то странное желание грустить и вздыхать о ком-нибудь, а о Соколе вздыхать и грустить не получалось. Слишком уж он был понятный и простой, и всегда рядом, и слишком с ним было шумно и весело, и иногда обидно от нечаянной шутки, да ещё эти усы. И она стала вздыхать о других, с кем не дружила так близко - то об одном, то о другом, - да и детские игры у них в компании постепенно сошли на нет. К случайным встречам с Соколом она так и не смогла оставаться равнодушной, но они вызывали у неё теперь только досадливое чувство. К тому же рядом теперь всегда был Гостята, а он никогда не позволял себе шутить над Яриной, казался более взрослым, и с ним было спокойно.
И вот однажды в воскресенье - когда Ярине было уже семнадцать лет - чащинские, как обычно, ехали в Тесово помолиться в церкви да поболтать с друзьями и родственниками. Она ехала на санях с Гостятой и их другом Борисом.
- Волка видел, - рассказывал Борис, - чернющего, а глаза в темноте светятся красным, как угли!
- Это у тебя искры из глаз от страха посыпались, когда ты убегал, - отозвался Гостята, и Ярина хихикнула.
- Тьфу на тебя, - Борис с досадой отвернулся.
- Ладно вам, - примирительно сказала Ярина, - я вот верю. Правда, Бориска! Может, это водяной был. Что ему, волком не обратиться?
- А ведь Маланья и Клопуша тоже что-то такое говорили, - задумчиво сказал Гостята.
- Да, тоже видели волка, - кивнула она. - То есть волков. Стаю. Закричали и убежали. Ну а волки в другую сторону.
- Ну, нет, стая волков - это точно был не водяной, - буркнул Борис. - И поменьше бы вам, девчонкам, по лесу бродить. Всё беду ищете.
- А где ж нам ещё бродить? Чай в деревне грибов не сыщешь, а потом зимой из чего пироги делать?
- Вы хоть нас зовите, а то вечно уйдут, никому не сказав.
- Да брось, мы далеко никогда не уходим.
Так за разговорами и доехали. Гостята пошел встречать родителей из других саней, Борис отправился искать свою Нежку, по которой соскучился за неделю, а Ярина хотела было тоже пойти к своим, как вдруг увидела в нескольких шагах от себя Сокола, - и обмерла. До чего стал хорош! Возмужал, отпустил бороду, а улыбался так красиво и так ласково... да только не ей. Своим тесовским подругам. Она поскорее отвернулась.
"Да и что с того?" - думала Ярина вечером того дня, уезжая домой.
Только вот запал он ей в душу, и больше оттуда никак не уходил. Каждое воскресенье теперь Ярина глядела на него исподлобья, гадая, помнит ли он их детские забавы и то, что были они когда-то друг другу милее всех. Или только он ей? Она всё больше злилась, потому что он-то на неё совсем не смотрел.
Однажды вечером Гостята подошёл к Ярине вместе со своим конём и ласково спросил:
- Пойдешь кататься на Бурке?
- Не хочу, - ответила она, сама удивившись своей грубости. Гостята, конечно, не ожидал такого ответа, и ей стало жаль его, но себя ей было жаль ещё больше.
Несколько недель мучилась Ярина, думая про Сокола и терзая Гостяту невниманием, пока, наконец, набралась храбрости и однажды, это было в Тесове на Пасху, подошла всё-таки к своему бывшему другу и сказала ему, робко улыбнувшись:
- Христос Воскресе!
- Воистину Воскресе, - неожиданно радостно отозвался Сокол и посмотрел на неё так открыто, будто она не забывала о нем на эти два года. - Будешь сегодня на реке?
На реку молодежь ходила по праздникам, чтобы плясать, петь песни и развлекаться без строгого надзора старших.
Ярина кивнула и осторожно улыбнулась ему исподлобья. Какой голос у него стал низкий, бархатный. Так вот, что, оказывается, чувствуешь от одного лишь взгляда, когда... она не смогла закончить мысль.
Всей семьёй пошли они в гости к Доброжиру, отцу Нежки, где собрались и сёстры Ярины с мужьями, и Гостята со своими родителями. Ярина всё ёрзала, да и Нежка тоже - её друг Борис праздновал в другом доме.
- Ни стыда ни совести, - ворчали взрослые на то, что Нежка и Ярина всё порывались поскорее закончить с едой и побежать на реку, - там нет ещё никого, а они уже бегут.
- Есть! - ворчала Нежка. - Все уже там!
В конце концов их отпустили, и втроем они пришли на заветный берег. Было ещё холодно, но снег уже растаял. Развели костры, начали плясать и петь. Возле Нежки тут же очутился Борис, и скоро они оба исчезли в вечерних сумерках. Около Ярины, конечно, все время был Гостята, и танцевала она только с ним, но все время видела краем глаза Сокола, который не выбирал себе ни одну из девушек, но был сразу как будто со всеми. Стало Ярине тошно и горько, и она улизнула от Гостяты, прибившись к подругам Маланье и Клопуше, которые устали от хороводов и тоже отошли в сторонку. Обнялись они втроем и смотрели, как темные волны накатывают на каменистый бережок.
Начались полевые работы, и стало не до поездок в Тесово. Ярина немного подзабыла Сокола и снова стала дружить с Гостятой. Одним июльским вечером на сенокосе они сидели вдвоем, болтая ногами в речной воде. Вдруг он взял её ладонь - от чего она испугалась, но он только положил её на свою и сказал:
- Какая маленькая.
- А какой же ей быть, - улыбнулась Ярина, отнимая руку, и почувствовала, как краснеет.
Он хотел было опять схватить её, но Ярина вскочила, засмеялась от чего-то и прыгнула прямо в воду. Гостята быстро сбросил рубаху и зашёл следом. А когда он поймал её, обнял и поцеловал, ей вдруг стало так тепло и спокойно, что она решила: "Ну и хорошо, это и есть мой будущий муж!" На темнеющем летнем небе зажигались звезды, и Ярине показалось, что она совсем счастлива.
Снова стала она ездить с Гостятой кататься на Бурке. А тем временем настала осень, и Нежка приехала в Чащу - выходить замуж за Бориса. Приехал с семьёй и Сокол. Когда Ярина его увидела, воспоминание о том июльском вечере на реке тут же стало каким-то ненастоящим и противным. Весь день Ярина старалась оказаться подальше от Гостяты, старательно радуясь счастью подруги. Вдруг, когда она отошла от толпы, думая, что ей счастья уж не видать, сбоку вырос Сокол и, как ни в чем не бывало, спросил:
- Хочешь, волчонка покажу?
Ярина удивленно и радостно обернулась к нему и кивнула. Тогда он стал рассказывать, что они с отцом нашли раненую волчицу и спасли её единственного волчонка, и в следующий раз, когда Ярина приедет в Тесово, он ей его покажет. Ярина стала расспрашивать об этом, потом ещё о чем-то, потом они обсудили Нежку и Бориса, потом других, и за разговором ещё дальше отошли от празднования, и опять Ярине показалось, что последних двух или трех лет не было, они снова дети, и всё хорошо.
В воскресенье Ярина ехала на утреннюю службу в Тесово, предвкушая сказку. Едва она слезла с телеги, к ней подошёл Сокол, взял за руку и повел прочь от всех.
- А как же церковь? - испуганно спросила она.
- Обойдется без нас, - ответил Сокол, но остановился. Несколько мгновений она боролась с собой и, наконец, кивнула.
В доме у Сокола и правда возился волчонок, и он с удовольствием стал с Яриной играть. А потом они втроем начали играть в догонялки - и хоть волчонок был ещё маленький, он без всяких сомнений выиграл. Когда они устали, сели прямо на пол, а волчонок улегся им на ноги.
- Как вы его назвали?
- Не знаю. Придумай.
Ярине было тяжело думать, потому что она впервые находилась наедине с Соколом и до сих пор не понимала, дружат они как раньше или нет, но всё-таки предложила:
- Может, Молчан? Потому что он не лает.
- Зато отлично подвывает, - рассмеялся Сокол, а потом добавил. - Ну, здравствуй, Молчан.
Когда в окно они увидели, что люди уже пошли из церкви по домам, Ярина тоже пошла искать своих. Родителям она сказала, что была с друзьями, и они не стали ругаться, уж очень баловали свою младшую дочку. А вот Гостята без обиняков спросил:
- Где была?
- Сокол мне волчонка показывал, - Ярине очень захотелось ответить именно так, и чтобы Гостята больше никогда ничего не спрашивал, и не подходил. И если Сокол опять пропадет и даже женится на другой, то всё равно чтобы Гостята больше никогда к ней не подходил.
А на следующей неделе по Чаще и по Тесову пролетела горестная весть - Ярина пошла за ягодами и пропала на болотах. Клопуша, которая всё время была с ней, сбивчиво рассказывала:
- Вон, я же её видела, вот за тем кустом, отвернулась, мы говорили о чем-то, а потом я говорю, говорю, а она не отвечает, оборачиваюсь - нет её! Кричу - не отвечает! Ну я испугалась, побежала домой...
Словно туча нависла над деревней. Жители знали, что если человек не вернулся в тот же день, то не видать его больше никогда. Гостята и до того ходил как в воду опущенный, а теперь превратился в полуживую тень.
Прошло два дня, люди в Чаще ещё горевали, но что делать, продолжали свои обычные дела. Только родители Ярины, старые Микула и Малуша, по утрам и вечерам, в тишине, бродили по осеннему лесу вокруг деревни, опираясь на палки, которые вязли во влажной земле, и кликали свою дочь.
Вдруг, однажды на рассвете, из тумана, клубившегося над дорогой из Тесово, появился Сокол. Он зашел прямо в дом Микулы и Малуши и сказал:
- Пойду искать Ярину. Благословите.
- Пропадешь же сам, - охнула Малуша, - а что твоя мать, а отец?
- Они отпустили меня, - он посмотрел в сторону, вспоминая слова отца, сказанные жене, которая не хотела отпускать его: "Разве твой сын - трус?". После них сам Сокол уже не мог вернуться домой ни с чем. Во всяком случае он должен был попытаться.
Когда они провожали его, вокруг стали собираться люди. Сокол услышал чей-то голос:
- Он вызвался очистить наши болота от нечисти, - на что он немного дернулся, потому что до сих пор считал, что идёт просто искать Ярину.
- Да, - крикнула какая-то женщина из-за спин мужчин, - пускай убьёт водяного!
- Да это невозможно, - отозвались мужики. - Сколько раз ходили, никого не видели.
- Вот когда твоя дочь пропадёт, посмотрю, как ты запоешь, - прошипела Малуша.
- Что ж твой Микула не пойдёт? Или Гостята, женихом ведь был?
Микула выпрямился, опираясь на свою палку:
- Как тебе не стыдно! Если бы не подрал меня медведь десять лет назад, разве я бы не пошёл? а так... что я могу, немощный старик?
- Люди, что вы сходите с ума, - вдруг подал голос Гостята. - Никто оттуда не возвращался. У тебя самого сын пропал, - ткнул он пальцем в одного, - а у тебя сестра, - с горечью проговорил он и показал на другого, оба тут же опустили глаза.
- Пускай Сокол идёт! - изо всех сил ударил палкой о землю Микула, и все замолчали. - Бог в помощь, - и он устало прочертил в воздухе крестное знамение.
Собрали соколу еды, наточили ему получше топор, чтобы раскроил череп водяному, ещё по разу перекрестили, да и отправили в путь.
Сокол шагал вглубь леса с мрачной решимостью. Почему он решил отправиться - сам до последнего мгновения точно не знал. Когда он услышал, что следующей жертвой болот стала Ярина, то вдруг почувствовал, что это у него украли что-то важное. Всё его детство, вся юность - всё оказалось там, и, как будто, будущее его тоже было там. И если Ярины не будет, то и будущего ему не нужно. Сокол очень удивлялся этим чувствам, потому что до сих пор не думал, что Ярина так сильно отличается для него от других соседских девушек. А оно вон как обернулось.
Поначалу места, по которым шел Сокол, были ещё знакомыми, здесь они много раз бывали с друзьями. Вот куст, где, как показала Клопуша, она в последний раз видела Ярину. А дальше - тьма заповедная, тишина и первобытный ужас. Именно это ощутил Сокол, когда и спереди, и позади него осталась совершенно одинаковая дикая чаща. По дороге он оставлял зарубки на стволах деревьев, но дальше были ещё стволы, а за ними ещё и ещё. Никаких тропинок и просветов. Куда идти? Как искать? Ничего он не знал, и начал шепотом молиться, выбирая направление, по которому хоть как-то можно было двигаться, и уже не веря, что найдет кого-то или что-то.
Шел он час, шёл другой, останавливаясь и прислушиваясь, и мало-помалу лес начал редеть. Значит скоро он выйдет на болото. Надо быть очень осторожным. Сокол приготовил палку, чтобы не угодить в трясину. Но пока земля была ещё твердой и он быстро шел вперед, стараясь выбирать самую простую дорогу, по которой могла пройти до этого Ярина. Он даже стал напевать песенку, чтобы показать самому себе и всем вокруг, что он бодр и полон надежды.
Вдруг впереди, среди травы, показалось что-то белесое, и через несколько шагов Сокол разглядел кости, не то животного, не то... Мерзкий пот прошиб его по спине. Человеческие. На миг он пожалел, что вообще вышел из дома, но тут же вспомнил Ярину и заставил себя подойти ближе. Это был не целый скелет, только часть костей и череп. Никак тут съели кого-то. Но это точно лежало здесь уже давно, не три дня, в этом Сокол был уверен. Он помотал головой и хотел было идти дальше, но вдруг понял, что если бы Ярина увидела этот скелет, она бы сюда не пошла. Он отошел назад, осмотрелся и выбрал самый легкий путь, так, как могла бы пойти Ярина, если бы тоже наткнулась на эту страшную находку.
***
Вокруг костра сидят люди. Охота сегодня была удачной, и теперь над огнем жарится нога бизона. Ещё три луны можно не думать о пропитании.
Из лесной чащи вышел Ухо Волка, который ходил проверять ловушки, а него из рук тихонько вырывалась девушка с заплетенными в косу волосами и в запачканном грязью сарафане.
- Нашёл, - сказал он своим коротко. - На болоте.
Девушка не понимала его, этот язык был для нее набором звуков, от которых она ещё больше испугалась и стала сильнее отпихивать схватившего её. Люди подошли к ним и стали с интересом рассматривать девушку, трогать её одежду. Одна женщина сняла с её головы расшитую ленту и надела себе на спутанные грязные волосы. Другая дала ей кусок жареного мяса и горсть орехов, но девушка только, в ужасе озираясь, тихонько спросила: "Кто вы? Отпустите", но её никто не понял. Её подвели к высокому камню, похожему на столб, на котором были красной краской нанесены изображения животных, и привязали к нему. Рядом оставили еду так, чтобы она могла дотянуться, и позвали кого-то.
Скоро к камню и сидящей рядом девушке подошёл высокий человек, у которого к голове как-то были приделаны лосиные рога, а лицо было скрыто занавесью из клыков каких-то хищников, нанизанных на верёвочки. В руке он держал длинное копьё с оторочкой из лисьих хвостов. Девушка прижалась спиной к камню и перестала дышать.
Продолжение следует
