или Революция по-томски
26 сентября в Мариинском уезде было подавлено восстание крестьян под руководством бывшего красного партизана Петра Кузьмича Лубкова.
История Петра Кузьмича Лубкова и крестьянского восстания в Мариинском уезде представлена в этой статье по материалам публикаций Виктора Федорова «Революция по-томски», Зырянского краеведческого музея и архивным документам.
Крестьянин села Святославка Мариинского уезда Томской губернии Петр Кузьмич Лубков пришел с германской войны Георгиевским кавалером в звании старшего унтер-офицера. В период колчаковщины он организовал партизанский отряд, действовавший в Мариинском, Зырянском и Томском уездах — в Причулымье и Зачулымье — под лозунгами: «За власть советов!», «За Ленина и Троцкого!».
Несмотря на малочисленность, отряд отличался исключительно высокими боевыми качествами. Он систематически терроризировал колчаковскую милицию и помогавших ей кулаков, громил мелкие белогвардейские гарнизоны и отряды, неоднократно захватывал железнодорожные станции и перерезал Транссибирскую магистраль. Колчаковское командование считало отряд Лубкова одним из самых опасных. Своей самоотверженной борьбой с белогвардейцами лубковцы завоевали авторитет и доверие трудящегося населения. Как информировал в середине 1919 года центральные советские органы А.Червонный, один из участников сибирского большевистского подполья, отряд Лубкова пользовался «самой широкой популярностью среди крестьянской и рабочей бедноты Сибири». Сам Лубков зарекомендовал себя как «храбрый, самоотверженный и талантливый руководитель партизанской войны», а его имя «обывательская масса окружила ореолом всяких легенд». Местные крестьяне утверждали, что Лубкова не брали пули.
Опасная игра
После освобождения Мариинского уезда Томской губернии от колчаковцев анжеро-судженские шахтеры и местные крестьяне-фронтовики, составлявшие ядро отряда Лубкова, вступили в Красную Армию.
Значительная же часть остальных партизан либо разошлись с оружием по домам, либо остались под командой Петра Лубкова, что явилось нарушением указаний Реввоенсовета 5-й армии. Отказ продолжать борьбу против белогвардейцев и интервентов в рядах Красной Армии Лубков мотивировал плохим состоянием здоровья и необходимостью восстанавливать партизанам свои разрушенные хозяйства. В то же время Лубков добивался сохранения отряда и даже намеревался на его основе сформировать собственный полк.
В середине января 1920 года он обратился с такой просьбой в Томский уездный военкомат. Военком предложил Петру Кузьмичу влить отряд в запасной полк 5-й армии для несения гарнизонной службы в Томске и в Мариинске. Тем самым Лубкову и его партизанам еще раз была предоставлена возможность вступить в ряды Красной Армии. Однако он не принял такого предложения.
11 февраля 1920 года заместитель члена Реввоенсовета 5-й армии И.П.Теплов дал указание военному совету 27-й дивизии распустить отряд, а самого командира предложил направить в распоряжение Томского губревкома за назначением. И вновь Лубков игнорировал распоряжение красного командования. Вопреки указаниям Томского военкома и Теплова он объявил населению о начале формирования своего полка. От местных крестьян Лубков стал требовать доставки в деревню Святославку Мало-Песчанской волости, где он жил, хлеба и фуража якобы для формирования полка.
Арест и суд
В то же время предоставленные сами себе лубковцы стали бесчинствовать и мародерствовать, что вызвало недовольство населения. Особенно отличился сам Лубков. Под его руководством в селе Высоком партизаны самочинно арестовали и избили несколько крестьян, а их имущество расхитили.
Чтобы пресечь безобразия, командир 241-го полка 27-й дивизии приказал Лубкову немедленно сдать все находящееся у партизан оружие, а желающих служить в Красной Армии откомандировать в полк. В ответ на приказ Лубков лишь послал записку, в которой с издевкой сообщил, что в его отряде имеется только 10 винтовок и 7 шашек. Одновременно Лубков начал вести среди населения «антикоммунистическую агитацию», угрожая поднять антисоветский мятеж в ближайшем тылу Красной Армии.
Советские органы вынуждены были принять против разгула «партизанщины» решительные меры. В середине февраля 1920 года по распоряжению начальника 27-й дивизии Путны Петра Лубкова арестовали и предали суду ревтрибунала, а его бывших партизан разоружили.
В конце марта 1920 года состоялся суд ревтрибунала 5-й армии над Лубковым, обвинявшимся в неподчинении командованию 5-й армии, контрреволюционной агитации и попытках поднять антисоветский мятеж. Трибунал приговорил Лубкова к пяти годам принудительных работ. Но, учитывая его заслуги в борьбе с колчаковцами, заменил ему этот приговор условным шестимесячным наказанием. По инициативе трибунала Реввоенсовет 5-й армии даже выдал Лубкову пособие на лечение в размере двухмесячного красноармейского жалования.
При вынесении оправдательного приговора трибунал учел не только прошлые заслуги Лубкова, но и его авторитет среди крестьянства. А главное, исходил из того, что Лубков отказался подчиниться Советской власти не умышленно, а по недоразумению.
Политработник 5-й армии Диман, информируя население о процессе над Лубковым, писал, что Советская власть не считает Лубкова контрреволюционером. «Напротив, мы убеждены, что крестьянин-труженик, каким является товарищ Лубков, сознательно никогда не может выступить против своей же рабоче-крестьянской власти»...
(Газета «Красный стрелок» за 2 апреля 1920 года).
Пересмотр дела
После суда ревтрибунала партийные и советские органы Сибири неоднократно пытались вовлечь Лубкова в советскую работу. Например, в середине мая 1920 года член ВЦИК, председатель Томского губревкома Шумяцкий предлагал Лубкову совершить совместную поездку в Москву на сессию ВЦИК, где обещал Лубкову организовать встречу с В.И. Лениным. Сибирское бюро ЦК РКП(б) предлагало привлечь Петра Лубкова в качестве судьи Омского ревтрибунала по делу священников-контрреволюционеров. По заданию губбюро для встречи с Лубковым 25 июня 1920 года в Святославку выезжал член губбюро Озол. Лубков ходатайствовал перед К.И. Озолом об оказании помощи его бывшим партизанам. Томский губревком выделил для них около 325 тысяч рублей, 40 бывших лубковских партизан решено было направить на учебу в Омскую партийно-советскую школу.
20 июля 1920 года секретарь губбюро Кириллов телеграфировал Лубкову о предложении губбюро приехать в Томск со списком партизан, которым, по мнению их командира, следовало выплатить жалование за службу в отряде.
Однако на все запросы ответа Лубкова не последовало.
И снова «заговор»...
В июле 1920 года в Мариинске состоялось совещание бывших командиров партизанских отрядов Томской губернии. На нем обсуждался вопрос о мобилизации партизан для помощи Западному и Южному фронту. Лубков был приглашен на это совещание в первую очередь как командир партизанского соединения. Но он не приехал, сославшись на нездоровье. Организаторы совещания хорошо сознавали важность его привлечения к работе по мобилизации партизан на фронты. Поэтому после совещания к Лубкову направили одного из делегатов. Он познакомил Лубкова с решениями совещания, после чего тот дал согласие принять участие в мобилизации партизан и лично пойти на фронт.
30 августа 1920 года Томский губревком по распоряжению комиссара Восточно-Сибирского военного округа А.И.Окулова создал при губвоенкомате штаб по формированию добровольческих отрядов. В состав штаба вместе с партизанскими командирами Голиковым, Шевелевым-Лубковым — братом Петра Кузьмича Лубкова — и Цыбульским, был включен сам Лубков. Деятельность штаба протекала под руководством и контролем Томского губкома и губревкома. Губком, губревком и штаб обратились к партизанам с призывом записываться на фронт...
Из книги «Кто испишет имена ваша…»:
«В 1920 году ряд районов Западной Сибири постиг неурожай из-за засухи, но задание продразверсток изменено не было. Сопротивление крестьян насильственной продразверстке выливалось в цепь стихийных крестьянских волнений и даже вооруженных мятежей и восстаний. Как правило, возглавили такие восстания бывшие партизанские командиры, заработавшие авторитет у местного населения в ходе боев с колчаковцами»...
В сентябре Лубков стал тайно собирать тех своих бывших партизан, которые были недовольны политикой Советской власти. Петр Лубков решил, что время для открытого выступления настало, когда узнал, что Шевелев и Цыбульский стали формировать отряд для борьбы с белогвардейцами.
Мятежа не было
В сентябре 1920 Лубков и его сподвижники выступили на многолюдной митинге на станции Тайга. Они отказались ехать на польский фронт, требовали отмены продразверстки и допуска свободной торговли. Их требования были поддержаны собравшимися, и Петр Лубков приступил к формированию Народно-крестьянской армии в селах Почитанка, Колыон, Теплая речка, Нижегородка.
Выдержка из манифеста-обращения к населению Томской губернии:
Кроме того, Лубков обещал, что как только свергнет коммунистов, то установит такую власть, какую пожелает крестьянство. «Хотите Учредиловку, — говорил он на крестьянских сходах, — дам вам ее; хотите Советскую власть — будет у вас она; хотите царя — будет царь». Под такой «программой» могли подписаться многие белогвардейцы.
И вполне понятно, почему в ответ на призывы Лубкова бить «жидов» и комиссаров не замедлили откликнуться бывшие колчаковцы, кулаки и спекулянты. По собственной инициативе пришел к Лубкову и стал его ближайшим помощником капитан Орлов, бывший начальник колчаковского карательного отряда, который в 1919 году принимал активное участие в преследовании партизанского отряда Лубкова.
В течение первых двух-трех дней Лубкову все же удалось мобилизовать порядка двух с половиной тысяч человек. С помощью бывших белогвардейских офицеров все мятежники были распределены по 17 ротам, сведенным в два батальона.
Командиры отделений (десятники) выбирались из середняков. Командиры взводов (5 отделений) выбирались из числа кулаков. Командиры рот (сотники – 150 человек) назначались Петром Лубковым из числа военных. Два зама (командиры батальонов по 1200 человек) и командир роты разведки (150 человек) назначались из особо преданных и проверенных в боях...
22 сентября 1920 года Лубков открыл военные действия. Он захватил слабо охранявшуюся железнодорожную станцию Ижморка, расположенную на Транссибирской магистрали, откуда от имени начальника народной рабоче-крестьянской армии стал рассылать приказы, распоряжения и воззвания к населению.
Крестьянство Томской губернии в основном не пожелало вступать в 5-ю армию, чтобы преследовать армию Колчака. Мотивировка довольно проста. Необходимо восстанавливать свое разрушенное Гражданской войной хозяйство, чтобы нормально обеспечивать и кормить свои семьи. А армию Колчака пусть помогают добивать рабочие и крестьяне Забайкалья и Дальнего Востока. Нечего им отсиживаться, оставаться в стороне...
Просто крестьяне решили, что уже отвоевались и решили прекратить в Томской губернии Гражданскую войну. И по замыслу народная крестьянская армия Томской губернии создавалась для защиты и своей территории как от притеснений красных, так и от притеснений белых, а также от набегов различных банд, как народная оборонительная крестьянская армия...
Причины поражения
По оценке Томского губкома РКП(б), трудящееся крестьянство не поддержало мятежников. Вероятно, повлияло и то обстоятельство, что авторитет Лубкова среди крестьян к осени 1920 года оказался основательно подорванным. Систематическое пьянство, требования особого отношения к своей персоне развенчали популярность командира. Поэтому все попытки Лубкова вовлечь трудовое крестьянство в мятеж оказались безуспешными, что и предопределило его быстрое поражение.
Как только стало известно о возникновении мятежа, то для его разгрома были приняты решительные меры. Уже 22 сентября 1920 года со станции Тайга на Ижморку был выслан бронепоезд в сопровождении отряда охраны. На следующий день в район мятежа выступили несколько отдельных отрядов, составленных из красноармейцев 382, 383-го батальонов ВОХР. Для подавления лубковщины были задержаны 9 эшелонов 30-й дивизии. Председатель Мариинского уездного исполкома Крылов докладывал: «Принудительно мобилизованное крестьянство в большинстве случаев при появлении наших отрядов разбежались или не оказало активного сопротивления».
Ожесточенно оборонялись только добровольцы, особенно татары из деревень Нижегородка и Теплая Речка. Отряд шахтеров-коммунистов под командой Емельянова несколько раз ходил против них в штыковую атаку. В результате лубковцы были разбиты наголову. Под Михайловкой они потеряли около 500 человек убитыми, в том числе весь комсостав первого батальона. Советские части взяли много пленных и захватили канцелярию штаба Лубкова. Раненый Лубков с небольшой группой мятежников вынужден был отступить в северо-восточном направлении.
В итоге лубковский мятеж был полностью подавлен за три дня, главным образом местными силами.
Из донесения командира отряда особого назначения Судженских копей
А. Емельянова командиру отряда Судженских копей Кошкину о разгроме отряда П. К. Лубкова от 26 сентября 1920 года:
«После продолжительного боя, банда неудержимым напором была атакована и штыковыми ударами окончательно разбита. Адъютант Лубкова по фамилии, известный организатор лубковщины, Зимцев — убит, а так же убит командир 1-го батальона. Вся площадь, на которой происходил бой, усыпана трупами бандитов. Забрано два воза разнообразного оружия, много оружия при бегстве банды было разбросано по кустам и болоту. Сам бандит Лубков во время боя сел на лошадь и убежал по кустам по направлению к деревне Краснояровка, а остатки банды, в большинстве невооруженные, разбежались по кустам [в] разные направления»...
Начальник штаба Восточно-Сибирского сектора ВНУС Я.А. Грицман доложил командующему войсками внутренней службы Сибири:
«Первое в Сибири чисто кулацкое восстание, не поддержанное белыми офицерами, подавлено. Потеряв убитыми около 500 человек, крестьянство поняло, как выяснилось на митингах, что оно имеет дело не с Колчаком, а с соввластью, которая не терпит неповиновения власти и которая умеет строго карать».
Для поимки Лубкова чекистами были сформированы 5 групп секретной разведки, состоящие из бывших партизан. Члены разных групп ничего не знали друг о друге. Около 15 человек принимали самое активное участие в мероприятиях по поимке Лубкова. Весь месяц май продолжалась работа, имевшая целью установить связь с Лубковым. По сообщению заведующего Мариинским уездным политбюро, Лубков был убит в ночь с 22 на 23 июня 1921 года в окрестностях Святославки в стычке с красной разведкой...
Из газеты «Коммунар» издания Мариинского Укома и Исполкома от 10 июля 1921 года №4:
«В ночь с 22 на 23 июня 1921 года в двух верстах от села Святославки, Малопесчанской волости, был убит известный всему Мариинскому уезду своей кровожадностью, изменивший делу революции, во имя своих личных шкурных интересов, и загрязнивший славное имя красных партизан своими контрреволюционными предательскими поступками, по отношению к Советской власти, бандит - бывший начальник партизанского отряда по борьбе с колчаковщиной, Лубков Пётр Кузьмич.
Четыре месяца продолжалась ловля этого бандита Мариинским политбюро и только благодаря неусыпной бдительности и проявления максимум энергии и постановке дела, заведующим политбюро тов. Зыбко, был изловлен наконец и этот кровавый неуловимый бандит, наводивший ужас на крестьян Мариинского уезда своим белым террором, разбойничьими набегами, грабежами, убийствами и восстаниями.
Следует отметить ещё, что ловля Лубкова закончилась успехом благодаря участию в ней красных партизан, служивших во время колчаковщины в его отряде.
Истинно честные красные партизаны, стоящие на страже революции, поняли, что Лубков враг народа, изменник советской власти и прикрывающийся именем красного партизана, позорящий их своими гнусными контрреволюционными действиями, что его нужно во что бы то ни стало убрать, уничтожить, дабы предотвратить им разбойничьего, порочившего имя партизан дела.
Одновременно с уничтожением Лубкова были уничтожены его ближайшие помощники.
Труп Лубкова был показан в ближайших окрестностях Малопесчанной волости, дабы крестьяне могли убедиться воочию, что убит действительно Лубков, после чего труп Лубкова был доставлен в Мариинск, где по произведению медицинского осмотра и фотографирования, был предан земле.
Теперь крестьяне Мариинского уезда могут спокойно вздохнуть от висевшего над ними кошмарного злодеяния разбойника Лубкова и приняться за работу, с уверенностью, что с уничтожением Лубкова они избавлены от всяких выступлений бандита в уезде».
Бодайбо ? В А П
25/II 55
Тело убитого партизанского командира возили на телеге по деревням и селам для устрашения крестьян. Вот что пишет об этом событии томский историк Н.С. Ларьков:
«На телеге лежал труп рослого, плотного телосложения мужчины в нижнем белье. Вся грудь его была искорежена огнестрельными ранами. Особенно жутко выглядело безбородое лицо с рыжеватыми усами, обезображенное глубокой раной с запекшейся кровью и мозгом, протянувшейся на три с лишним вершка на месте разрушенного правого глаза».
– Ну что, земляки, признали, кто к вам пожаловал? – бодро кричал крестьянам начальник конвоя.
– Как не признать, – отвечали из толпы. Люди вздыхали, крестились и долго стояли возле своих изб».
Но в Святославке при проведении опознания трупа Лубкова его родственниками, случился казус, которому представители власти не придали особого значения. Мария Ивановна, жена Лубкова, не признала в убитом своего мужа. Много позднее родственники Петра Кузьмича рассказали об этом эпизоде его внучке Татьяне. В убитом человеке, с лицом обезображенном выстрелом в упор, узнать Петра Кузьмича было действительно очень непросто. И Мария Ивановна заявила, что «это не Лубков». Но святославские крестьянки горячо зашептали ей на ухо, дескать, «опознай, пусть отвяжутся, а Петр-то, возможно, и жив!». И тогда, с другого «подгляда», она его «признала».
Тело Лубкова доставили в Мариинск, где ему произвели официальный
осмотр с фотографированием. А затем – «на общих основаниях... предали земле вместе с другими бандитами и преступниками перед Советской властью...»
Позже в самом же селе, около церкви, был установлен памятник героям Гражданской войны. В настоящее время это обелиск памяти земляков, сложивших голову в Великой Отечественной войне. А недалеко от села Михайловка, на месте той злой сечи, растет береза, около которой, по преданию, похоронили безымянных погибших.
Жители Михайловского поселения планировали на месте того страшного боя поставить памятный знак. Рассказывают, что недалеко от села Туендат было такое же сражение, только меньших масштабов, где также погибло немало крестьян. Это место до сих пор называется «Синенький крест». Видимо, кем-то был установлен на этом месте крест синего цвета, сейчас его нет, как нет и очевидцев тех кровавых событий.
Памятник жертвам политическим репрессий был установлен на автотрассе Зырянское-Тегульдет в районе свертка на деревню Михайловку, в 7 км от села Зырянское, в июле 2013 года. Инициатором установки памятника стала заведующая Зырянского краеведческого музея Н.Э. Флигинских.
В конце публикации хотелось бы привести размышления Виктора Федорова, о его версии событий, связанных с восстанием Петра Кузьмича Лубкова, написанные на основании рассказов его деда.
— Так кем же был Петр Кузьмич Лубков в действительности? Герой он или злодей? И как верно следует оценить дела и масштаб его личности с высоты нынешнего времени?
В истории его недолгой жизни и борьбы сомнению, пожалуй, не подлежит следующее: личность незаурядная, харизматическая, человек волевой и отважный. Петр Кузьмич Лубков до последнего своего часа сражался с любой властью, которая, с его мужицкой точки зрения, грубо попирала права и интересы сибирского крестьянства.
И — быль, к размышлению. В июне 1921 года супруга Лубкова, Мария Ивановна, родила сына, которого они с мужем успели назвать Михаилом. Петр Кузьмич, из-за чекистско-милицейских облав и заслонов, сына своего видел урывками, очень редко. Но вот что удивительно. Долгие годы после объявленной смерти мужа Мария Ивановна нечаянно находила у себя в доме, а то в сенях, в хлеву и даже в бане аккуратные свертки с продуктами или деньгами, детскую одежонку. А однажды — незадолго до совершеннолетия Михаила — извлекла из обнаруженного на крыльце своего дома матерчатого узла добротную кожаную куртку, которая пришлась ее сыну точно впору...
Стихотворение Петра Лубкова о реалиях Гражданской войны упоминается в воспоминаниях Сергея Первышева 1966 года, хранящихся в Кемеровском облархиве:
«Ты, коммуна, коммуна.
Кому – рюмку вина.
Крестьян – полная тюрьма.
А коммуна водку пьет,
С крестьян кожу дерет».
Источники и литература:
- ГАТО. Ф. Р-278. Оп.3. Д.4. Л.312.;
- ГАТО. Ф. Р-521. Оп.1. Д.54. Л.379;
- ГАТО. Ф. Р-809. Оп.1. Д.8. Л.19.;
- ГАТО. Ф. Р-809. Оп.1. Д.7. Л.17–17об.; Л.20–20об.; Л.100–104; Л.105;
- 1917-1921 гг. Народ и власть. Из истории земли Томской. С. 257-264;
- Архив музея;
- Игорь Мангазеев. Анархисты Кузбасса в 1918-1926 гг.;
- 1917-1921 гг. Народ и власть. Из истории земли Томской;
- Виктор Федоров. Революция по-томски. Как проходила гражданская война на территории Томской губернии на самом деле? МК в Томске. 15.11.2017, 23.11.2017, 30.11.2017;
- Виктор Федоров. «Вечный зов» писался с томской губернии? Каковы реальные события гражданской войны на территории губернии? МК в Томске. 18.12.2017;
- Садовский С. Петр Лубков: палач или герой? // Сельская правда, 1998. 27 окт.;
- Кто испишет имена ваша… Из истории политических репрессий на территории Зырянского района Томского края. Под редакцией В.С.Сумароковой. Издательство ТГУ. Томск. 2014;
