ТИХИЙ украинский городок, основанный Ярославом Мудрым, раскинулся на живописных берегах Роси, правого притока Днепра. До войны в нем было около трех тысяч жителей, множество вишневых садов, ремонтно-механический завод, гидроэлектростанция. При отступлении оккупанты станцию взорвали, сады вырубили. На крутой скале над Росью сохранился старинный замок, бывшая вотчина князей Лопухиных-Демидовых. Теперь тут музей. Его экспонаты рассказывают об одной исключительно ожесточенной и кровопролитной битве времен Великой Отечественной войны, о битве, которой городок дал свое имя — Корсунь-Шевченковская.
Южный участок советско-германского фронта к середине января сорок четвертого года приобрел своеобразное очертание. Войска трех украинских фронтов, прорвав гитлеровский «восточный вал», продвинулись от Днепра на 50—100 километров. Освобождены были Кировоград и Запорожье, бои шли в районе города Сарны, на подступах к Шепетовке и Виннице. И только в среднем течении реки противнику удалось удержать сильно укрепленные высоты вокруг Канева. Так на стыке между 1-м и 2-м Украинскими фронтами образовался Корсунь-Шевченковский выступ. Нависая над флангами наших наступающих частей, он сковывал их продвижение на запад и одновременно играл роль щита, прикрывавшего всю южную немецко-фашистскую группу армий, которая продолжала тогда удерживать Никопольские рудники, Криворожский бассейн и побережье Черного моря.
Выступ тянулся с севера на юг на 90 и с востока на запад на 125 километров. Его отличала одна особенность — благоприятные условия для обороны. Это была холмистая равнина, изрезанная реками, речушками и ручьями, с топкими болотами и глубокими оврагами.
Гитлеровцы постарались превратить выступ в несокрушимую крепость. В спешном порядке создавалась прочная оборона с развитой системой инженерных сооружений и различного рода заграждениями, с целой сетью опорных пунктов и узлов сопротивления в глубине. Трофейные документы генерального штаба сухопутных войск нацистской Германии говорят о том, что высшие чины третьего рейха, и прежде всего сам фюрер, связывали с Корсунь-Шевченковским выступом далеко идущие планы. Для них это была последняя попытка удержать Правобережную Украину, а значит, и весь стратегический фронт своих войск. При удачном повороте событий намечалось использовать выступ в качестве плацдарма для наступательного удара вверх и вниз по Днепру, во фланги наших армий. Несмотря на свежесть воспоминаний о Сталинграде, и особенно о Курской битве, гитлеровское командование каких-либо неприятностей для себя в районе Корсунь-Шевченковского не ожидало. В порядке подстраховки в относительной близости от выступа располагались несколько немецких танковых дивизий и авиационные части.
НАСТУПИЛА необычайно ранняя оттепель. Весь снег сошел, зазеленели озими. Дороги, залитые талыми водами, превратились в сплошные болота. В подземных казематах Цоссена, вблизи Берлина, где нацистский генштаб укрывался от воздушных бомбежек, полагали, что у вермахта есть еще время до весны.
Иначе думали в Ставке Верховного Главнокомандующего в Москве.
12 января перед генералом армии Н. Ватутиным и генералом армии И. Коневым, которые командовали войсками соответственно 1-го и 2-го Украинских фронтов, была поставлена задача встречными ударами под основание Корсунь-Шевченковского выступа окружить и уничтожить здесь группировку противника. На подготовку операции отводилось меньше двух недель. 24 января должны были перейти в наступление войска 2-го, через день — 1-го Украинских фронтов.
Сегодня, спустя сорок лет после тех событий, не перестаешь удивляться, как в условиях полнейшего бездорожья удалось скрытно собрать силы для удара. Врага застали врасплох, это показал неожиданно серьезный успех первой же разведки боем. Командующий немецко-фашистской группой армий «Юг» Манштейн, тот самый Манштейн, который так и не смог пробиться на выручку к Паулюсу, ожидал западнее Кировограда наступление 5-й гвардейской танковой армии. А в это время армия под командованием генерал-полковника П. Ротмистрова, совершив искусный марш более чем за сто километров, уже входила в прорыв с направлением удара на Шполу. Навстречу ей устремились передовые части 6-й танковой армии генерал-полковника А. Кравченко. 28 января танкисты двух фронтов встретились в Звенигородке, положив начало окружению вражеской группировки. К 3 февраля, после подхода стрелковых соединений, образовались устойчивые внешний и внутренний фронты Корсунь-Шевченковского котла.
Котел бурно кипел все двадцать пять дней, пока длилась операция. В окружение попали соединения 11-го и 42-го армейских корпусов, всего десять дивизий, в том числе танковая дивизия СС «Викинг», а также мотобригада СС «Валония», ряд других отдельных подразделений. Потрепанные, но вполне боеспособные части имели до 1.600 орудий и минометов, более 230 танков, много иной военной техники.
Командование окруженной группировкой принял старший по званию — командующий 11-м корпусом генерал артиллерии Штеммерман. В отличие от Паулюса он, видимо, не очень верил в обещания Гитлера любой ценой вызволить его из котла. Все эти дни, яростно сопротивляясь, войска Штеммермана пытались прорвать кольцо и соединиться с атакующими внешний фронт передовыми частями 1-й танковой армии генерала Хубе. Располагая почти тысячью танков, Хубе подбадривал окруженных, передавая по радио открытым текстом: «Я вас выручу. Держитесь! Мы придем!»
В критические часы битвы расстояние между войсками Штеммермана и Хубе составляло всего 10— 12 километров, но генералы так и не встретились.
Наши войска под Корсунь-Шевченковским не имели преобладающего перевеса в живой силе и технике. Перевес был в другом — в желании победить. Никогда еще исход сражения так тесно не был связан с инициативой и стойкостью буквально каждого его участника, от солдата до генерала, в данном случае — до генерала армии И. Конева, которому Ставка на заключительном этапе поручила руководство всей операцией.
Гнилая зима, перепад температур от минуса до плюс пяти градусов, потери, поломка техники, неизбежные задержки с доставкой боеприпасов и отчаявшийся противник, которому нечего было терять... От мужества, от готовности к самопожертвованию экипажа танка или расчета одного-единственного штурмового орудия на перекрестке дорог зависело, устоит ли кольцо, не прорвется ли враг.
Когда весь транспорт стал, увязнув в жирном украинском черноземе, тысячи жителей из освобожденных деревень на руках понесли к позициям снаряды и ящики с патронами. В буран стремительные рейды совершали конники 5-го гвардейского Донского казачьего корпуса генерала А. Селиванова, стойко сражались стрелковые части армий, которыми командовали генералы С. Трофименко, И. Смирнов, К. Коротеев. И всякий раз, когда возникала угроза прорыва кольца, появлялись наши танки. Они, конечно, не имели крыльев, передвигались все по той же раскисшей земле, но они приходили всегда вовремя и дрались насмерть.
В период Корсунь-Шевченковской битвы поддержка и прибытие войск с воздуха возлагались на 2-ю и 5-ю воздушные армии, которыми соответственно командовали генералы С. Красовский и С. Горюнов. Мне в этой операции довелось участвовать в качестве командира 4-го истребительного авиационного корпуса. Погода была отвратительная, но и в этих условиях наша авиация действовала. Попытка гитлеровцев наладить «воздушный мост» к своим окруженным частям была сорвана. Транспортные самолеты врага уничтожались и в небе, и на земле. Нередко нашим истребителям в наиболее напряженные моменты битвы приходилось действовать, как бомбардировщикам. В дни, когда, казалось бы, подыматься в воздух было уж совершенно нельзя, на бомбежку все же уходили экипажи легких ночных бомбардировщиков По-2. С чувством глубокого волнения я вспоминаю сегодня своих боевых товарищей трижды Героя Советского Союза И. Кожедуба, дважды Героя Советского Союза К. Евстигнеева, Героев Советского Союза И. Тараненко и А. Якименко и всех тех, с которыми пришлось воевать под Корсунь-Шевченковским.
Стремясь избежать ненужного кровопролития, советское командование 8 февраля предложило Штеммерману капитулировать. Условия сдачи были гуманные, гарантировалась жизнь и безопасность всем прекратившим сопротивление, немедленная медицинская помощь, питание... С призывом сложить оружие к окруженным войскам от имени национального комитета «Свободная Германия» обратился по радио генерал фон Зайдлиц. Кроме того, желая спасти обреченных, он написал несколько личных писем командирам дивизий и полков, попавших в котел. Идя почти на верную гибель, наши разведчики доставили письма всем адресатам.
После некоторого раздумья Штеммерман все же на капитуляцию не согласился. Бои возобновились, надвигался неотвратимый финал.
БРОСИВ тяжелое вооружение, предав огню штабные документы, кинув на произвол судьбы раненых и больных, остатки войск Штеммермана в ночь с 16 на 17 февраля предприняли отчаянную попытку прорваться к своим. В метель, двигаясь двумя колоннами, они оказались за селом Комаровка на большом холмистом поле. Это Бойковое поле, как называют его местные жители, и стало сценой, на которой разыгрался последний акт корсунь-шевченковской эпопеи. Скопившиеся здесь вражеские части накрыли залпы тяжелых реактивных установок, потом ударила артиллерия, началась бомбардировка с воздуха.
К утру, когда утихла метель, все было кончено. На Бойковом поле не было больше гитлеровских войск. Были пленные с застывшим ужасом в глазах. Вблизи полуразбитого одинокого сарая, в сугробе нашли труп Вильгельма Штеммермана, рядом валялся наполовину разряженный парабеллум. В своей книге «Записки командующего фронтом» И. Конев пишет: «Я разрешил немецким военнопленным похоронить своего генерала с надлежащими почестями по законам военного времени».
Разгром был полный. Противник потерял более 73 тысяч солдат и офицеров, в том числе свыше 18 тысяч пленными, большое количество техники. В ознаменование побед 1-го и 2-го Украинских фронтов 18 февраля Москва салютовала 20 артиллерийскими залпами из 224 орудий. Войска, участвовавшие в разгроме вражеской группировки, получили благодарность; десятки наиболее отличившихся удостоены звания Героя Советского Союза. Накануне И. В. Сталин по ВЧ поздравил командующего 2-м Украинским фронтом И. Конева с присвоением ему звания Маршала Советского Союза.
Корсунь-Шевченковская операция — одна из выдающихся операций на окружение и уничтожение крупной группировки противника. В приказе Верховного Главнокомандующего от 23 февраля 1944 года она была названа «новым Сталинградом на правобережье Днепра». В ходе операции советские войска продемонстрировали высокое искусство маневра, осуществленного в сжатые сроки в трудных условиях. При описании этих сражений гитлеровские генералы и некоторые современные буржуазные историки поражение немецко-фашистских войск объясняют тем, что их танки не могли продвигаться из-за непролазной грязи, но они почему-то умалчивают, что советские войска действовали в тех же условиях. Именно в этих условиях со всей убедительностью проявились непревзойденные морально-боевые качества советских воинов, их умение преодолевать любые трудности, проявлять массовый героизм, мужество и отвагу.
И. ПОДГОРНЫЙ, гвардии генерал-полковник авиации (1984)
