У каждого дома есть своя история, характер, которые бережно хранятся не только историками, работниками архива, музеев, которым это положено по статусу, но и потомками тех удивительных людей, которые в нем жили.
В новосибирском доме политкаторжан жили потрясающие люди, буквально в каждой квартире, те, кто пострадал в начале прошлого века от царского режима и был сослан в Сибирь на каторгу.
Здесь жила известная революционерка Анна Якимова-Диковская, член Исполнительного комитета партии «Народная воля», приговоренная к смертной казни за покушение на убийство Александра II и чудом избежавшая смерти, видный партийный и хозяйственный деятель Сильвестр Якушев, известный русский и советский ученый, один из основателей современной аэромеханики и аэродинамики Сергей Чаплыгин и эсер Василий Шапкин. Его праправнуки и остались на сегодняшний день единственными потомками настоящих политкаторжан, проживавших когда-то в легендарном доме в центре Новосибирска.
Надежда Кошелева — одна из троюродных «веточек» на семейном древе эсера Василия Шапкина.
— История моей семьи довольно интересна и немного запутана. В этом доме мы оказались благодаря родственникам моего деда — Щапова Аркадия Леонтьевича, он родился в 1914 году и прожил до 1996 года.
Его тетушка Климова Калиса Никаноровна была дочерью одного из сотрудников Сузунского медеплавильного завода, переехавшего из Сузуна в Барнаул, где она работала в отделении ЧК. Именно туда ходил отмечаться эсер Василий Шапкин, сосланный в Сибирь. За что? Не знаю, пока не удалось это точно разузнать. У нас даже информация с его отчеством разнится, мы всегда считали его Ивановичем, а краеведы потом сказали, что он Степанович. Надо изучать, разбираться, — рассказала ЧС Надежда Кошелева. — Семья была большая и всегда старалась держаться вместе. Это даже на фотографии видно. Здесь и моя прабабушка и мой дед. Это Барнаул. 1922 год.
Затем семья Шапкиных — Василий, Калиса и их сын Володя — переехали в Новониколаевск, где со временем получили квартиру в доме политкаторжан.
Только факты
Сначала исторические, но малоизвестные простому обывателю факты о доме на улице Фрунзе, 8, признанном памятником истории регионального значения.
Здание является образцом архитектуры конструктивизма, связано с деятельностью «Общества бывших политкаторжан и ссыльнопоселенцев», которое было образовано в марте 1921 года в Москве. Через семь лет, в 1928 году, по стране уже было свыше 50 филиалов. На 1 января 1929 года Новосибирское отделение Общества насчитывало 105 бывших ссыльных, проживающих в Новосибирске, Барнауле, Томске, Бийске, Минусинске и Канске.
Для улучшения тяжелых жилищных условий членов Общества в мае 1929 года было организовано жилищно-строительное кооперативное товарищество «Политкаторжанин». В 1930 году началось строительство 60-квартирного жилого дома по проекту архитектора Бориса Гордеева.
Строили для себя
В значительной степени дом возводился на средства членов Общества, которые вместе со своими семьями активно участвовали в строительных работах.
— Здесь изначально предусматривался комплекс, объединяющий жилую часть, музей каторги и ссылки, и отдельно библиотеку, — пояснила Надежда, которая, будучи экскурсоводом, о самом доме знает немало. — По рассказам мамы, у нас двумя этажами выше жила дочка Шамшурина — Тамара Дмитриевна, она вспоминала, как с другими детьми помогала на стройке, собирала яйца по частному сектору, и потом их вместе с глиной замешивали в раствор на кирпичи. Кстати, Тамара Дмитриевна прожила в этом доме с момента сдачи до самой смерти.
Зимой 1933 года строительство дома было завершено, в 60-ти квартирный дом въехало 69 человек с семьями. Здесь всего несколько коммуналок, где комнаты с отдельными счетчиками. Это одно из отличий от московского и питерского домов политкаторжан. Там изначально были сплошные коммунальные квартиры, сохранившиеся до сих пор.
В настоящее время дом на Фрунзе, 8 в Новосибирске выглядит примерно так же, как и после сдачи, 90 лет назад.— До шестидесятых годов ХХ века два подъезда — второй и четвертый — были проходными, по типу «черного входа», потом их перекрыли, и у нашего дома теперь очень загадочная нумерация подъездов — четные с одной стороны, нечетные с другой стороны. Для доставщиков и различных служб это прямо проблема. Поэтому жильцы всегда предупреждают, с какой стороны надо заходить. Что еще кардинально изменилось? Уже в XXI веке, во время капитального ремонта, заменили переплеты витражей лестничных клеток, аварийные деревянные рамы на пластиковые, — продолжала Надежда свой экскурс для нас.
Красный уголок
Поскольку до музея дело так и не дошло, все экспонаты нашли место в подвале первого этажа в «красном уголке», где хранились различные документы из семейных архивов политических ссыльных, подшивки журнала «Каторга и ссылка» и мебель, вырезанная или привезенная когда-то декабристом Волконским. А может, это легенда?
Дом оправдал свое название
Общество политкаторжан было ликвидировано в 1935 году, дом в центре Новосибирска переименовали в общежитие «Политкаторжанин», а жильцов ждала довольно печальная участь.
По сути, бывшие узники царского режима стали узниками советского строя — многие тогда пострадали от сталинских репрессий. Так дом снова и полностью оправдал свое название.
В соответствии с постановлением президиума Западно-Сибирского крайисполкома № 1862 от 17 октября 1935 года все дома и постройки, находившиеся на территории квартала № 95, дача в Бибихе были переданы в ведение крайсобеса, как и библиотека, откуда все документы отдали архивному управлению, экспонаты, собранные для музея каторги и ссылки, — краевому музею, а здание под него предназначенное еще до окончания строительства досталось мединституту.
— В 1937–1938 годах более половины политкаторжан и ссыльнопоселенцев были репрессированы. Глава нашей семьи Василий Шапкин скончался в 1935-м, и ему удалось избежать ареста. По воспоминаниям бабушки Таисии Никаноровны, сестры Калисы, семья которой тоже жила с ними, во второй половине тридцатых было очень страшно. Люди по полночи не спали, присушивались к машинам, шагам, топоту кованых сапог по подъезду, а когда они удалялись, выдыхали и ложились спать. Тогда многих забирали.
Дом — это люди
— В детстве я мало прислушивалась к рассказам бабушки, деда, мамы, а вот когда подросла, то ловила каждое их слово, так было интересно. Тем более они не так часто вспоминали о том времени, о соседях по дому, именами которых теперь названы многие улицы города. Например, как наблюдали с балкона гуляющего во дворе мужчину в макинтоше — большевика Селиверста Якушева, видного участника революционного движения в Новониколаевске и первого директора хлебокомбината. Рядом жили потомки местных революционеров Дмитрия Шамшурина и Анны Якимовой-Диковской, которые с нашим Володей учились в школе № 42, — рассказала наша собеседница. — Во время Великой Отечественной войны в доме проживал видный инженер-аэродинамик Чаплыгин. Сегодня на торце дома, выходящем на улицу Фрунзе, установлена мемориальная доска.
А еще во время войны в каждой квартире жили эвакуированные жители блокадного Ленинграда. Володя Шапкин, закончив школу, ушел на фронт, где до 1943-го воевал бортрадистом и погиб где-то на территории современной Украины. Родным тогда прислали только его паспорт и летную книжку.
— Мой дед, Щапов Аркадий Леонтьевич, служил на Тихоокеанском флоте, его брат был летчиком и погиб на третий день войны, дед вернулся живым, работал на новосибирском авиаремонтном заводе, женился и привел мою бабушку в эту квартиру на Фрунзе, 8. Спустя много лет, в 1993 году, когда началась приватизация, дед впервые, наверное, надел все ордена – он был очень скромным человеком, пошел в ЖЭК и прописал меня, тогда сложности были какие-то. Так в этом уникальном доме появилась и я. И сегодня, получается, из 60 квартир я единственный человек, который может рассказать о нашем доме, показать фотографии настоящего политкаторжанина, — сказала Кошелева. — Тем ответственнее хранить историю, собирать ее по крупицам.
Уникальные факты о своей семье Надежда узнала после ухода из жизни родных.
— Прабабушка у меня прожила 95 лет, но она редко что рассказывала, и только в архиве Сузуна я узнала — у их отца был Императорский орден Святой Анны III степени. Про это в семье никогда не упоминалось. Да, о многих моментах тогда старались молчать.
Концентрация времен
Когда начинаешь перебирать семейный архив, то всё настолько трогательно, каждая бумажка, книга, шкатулка.
— В детстве я, конечно, не понимала уникальности этого дома, тем более я жила с родителями в другом месте. Но он всегда мне казался загадочным, балкон такой большой, подъезд, вокруг старые вещи. Когда в мир иной ушли все представители старшего поколения, мы постарались сохранить документы, фотографии, прабабушкин дореволюционный сервиз и серебряную ложку, тарелочки с веточками сирени.
Знают ли мои дети историю семьи? Да, я рассказываю, показываю фотографии, на 9 мая мы ходим с штендерами родных — участников ВОВ на Бессмертный полк. В этом году его не проводили, так мы прошли по Центральному парку. Кстати, у меня в сумке долгое время лежал паспорт Володи Шапкина, погибшего в 1943 году, и во время экскурсий, когда мы подходили к Дому Политкаторжан, я его показывала и вызывала неподдельный интерес у подростков. Дети очень проникались — вот он герой войны, живой пример человека, который сложил свою молодую жизнь за наше мирное будущее.
Еще один интересный момент. На фотографии 1922 года справа в среднем ряду есть милая дама, сестра бабушки Надежды, которая пропала в годы войны, всё что было известно — у нее остались дети: мальчик беспризорничал, потом осел в Алтайском крае и приезжал затем в гости в Новосибирск, а вот четвероюродная сестра нашлась недавно, и у нее есть точно такая же семейная фотография — это как подтверждение ДНК и причастности к истории России, к ее трагическим, значимым и ярким страницам, и где каждый жилец дома на Фрунзе, 8 достоин отдельной главы.
Лана Левада,
фото предоставлены Надеждой Кошелевой (НПЦ по сохранению историко-культурного наследия Новосибирской области, Библиотека сибирского краеведения)
