Анну Иоанновну историки обычно рисуют как некрасивую, малообразованную и туповатую особу с дурным вкусом и характером, жадную и падкую на лесть. Как и почти все родственники Петра I, Анна ничего не могла решать в своей судьбе. В январе 1711 года её выдали замуж за герцога Курляндского Фридриха Вильгельма III. Всего через два дня после свадьбы, когда молодые уже ехали в Курляндию, герцог скончался – как говорили, с перепоя. Анну с пути вернули в Петербург. В следующем году Пётр I отослал её всё же в Курляндию, приставив к ней в качестве надзирателя Петра Бестужева-Рюмина. Бестужев-Рюмин сделался фактическим главой Курляндии, а также стал любовником Анны. Разница в возрасте никого не смутила – 30 лет.
Когда Бестужева-Рюмина отозвали в 1727 году в Санкт-Петербург, Анна нашла себе нового избранника – им стал курляндский дворянин Иоганн Эрнст Бирон. Когда неожиданно рано умер юный Пётр II, Анна Иоанновна должна была вступить на престол согласно завещанию Екатерины I.
Почти одиннадцать лет царствования Анны Иоанновны для Москвы остались не слишком заметны. И есть две-три вещи, про которые хочется упомянуть. Во-первых, на царство Анна Иоанновна венчалась в Успенском соборе. Эта коронация превзошла роскошью своих празднеств все предшествующие и, говорят, последующие. Во-вторых, она велела зажигать в Москве, в безлунные ночи, фонари. То есть городскому освещению мы обязаны тоже ей.
Два года прожила в Москве императрица Анна Иоанновна а, отъезжая в Питер в 1732 году, много раз говорила, что не «останется в Петербурге навсегда» и что «главная ее резиденция будет в Москве».
Однако Анна Иоанновна не оставила после себя следов в постройках Москвы. При ней закончен был в Кремле Арсенал, но он начат был при Петре I и по его плану.
Но вот была и еще одна штуковина... Был первый Царь-колокол, отлитый при Борисе Годунове. Сгорел в 1611 году. Из его осколков, с прибавлением меди, царь Алексей Михайлович отлил новый, большего размера колокол в 8000 пудов. Но этого гиганта в пожар 1701 года, постигла участь его предшественников. Анна Иоанновна решила воссоздать колокол, увеличив его размеры. Отливка не удалась, потому что расплавленный металл ушёл под землю, а деревянные сооружения сгорели. Только в следующем 1735 году все получилось. А в 1737 году, 29 мая, в так называемый Троицкий пожар, загорелся сарай, где был колокол и бревна сарая падали в яму. Из опасения, как бы колокол не расплавился, его стали поливать водой. И... от него откололся один край, и колокол остался в яме. Лишь при императоре Николае I в 1836 году, французский инженер Монферран поднял его на тот каменный пьедестал, на котором он стоит и теперь.
