“Пожалуйста, поторопитесь с ответом, чтобы я поскорее получил разрешение и мог наконец-то приступить к повешениям”, — так заканчивалось письмо, с которого началась медийная и одновременно процессуальная часть истории одного из самых жестоких серийных убийц Германии. Часть, в которой к Рудольфу Плейлю пришла слава. Коей ему так не хватало.
Но не только известность и почитание со стороны незнакомых ему людей волновали темную душу заключенного № 2106/47. Он очень хотел стать палачом. Мечталось полноватому и веселому увальню в нелепых очках совместить приятное с полезным.
С тем он и обратился в июле 1949 года к бургомистру Виненбурга письмом. Задумал злодей хобби в профессию обратить. Ну, то есть наконец-то начать убивать за деньги. Тут немецкий прагматизм сыграл свою роль. Должно быть. Да. А еще очень хотелось водки. Ее не хватало постоянно.
Не хватало так, что он сидеть спокойно не мог. А сидеть в городской тюрьме Целле ему было отмерено Лангерихтом Брауншвейга двенадцать лет и три месяца. Земельный Суд Нижне-Саксонского города признал Рудольфа Плейля виновным в совершении умышленного убийства. Виновным, но ограниченно ответственным. Психиатрическая экспертиза установила наличие у подсудимого эпилепсии и алкоголизма.
Утром 14 апреля 1947 года в водах реки Цорге или Зорге местные жители обнаружили труп мужчины. Что мало приятно, но не удивительно. В округе вот уже девять лет периодически находили растерзанные тела женщин. Но, несмотря на все старания, возможные тогда, не всегда могли установить их личности.
А тут полиция довольно скоро познакомилась с потерпевшим. Им оказался коммерсант из Гамбурга, пятидесяти двух лет от роду Герман Беннен. Ну как коммерсант? Скорее контрабандист и спекулянт. Но что поделаешь, в разрушенной войной стране каждый выживал, как мог.
Германия в это время и существовала, и нет. Ни ФРГ, ни ГДР еще не созданы. А III Рейх уже разрушен. Его обломки поделили победители на оккупационные зоны. В 1946 году их сложилось три. Советская, Французская и сдвоенная Англо-Американская. Та, что вошла в историю как БиЗония. Где были единые органы административного управления. Единое командование оккупационных сил и некое подобие полиции.
Между Бизонией и Советской оккупационной зоной пролегала граница. Не то чтобы ее совсем нельзя пересекать. Тогда еще вполне даже ездили туда-сюда. Но вот движение товаров было строго регламентировано. А раз наличествуют охраняемые рубежи, ограничения и дефицит, то должны быть: черный рынок, контрабанда и спекуляция.
Коммерция, в общем. Коей и занимался несчастный Герман Беннен. Но путями контрабандиста ходит не каждый. Тайн и опасностей много. Вот тут и расцвел буйным цветом бизнес тех, кто проводил спекулянтов через кордоны. Таковым был Рудольф Плейель.
В горах и лесах Оберхарца, что между Нижней Саксонией и Тюрингией, он знал если не все, то многое. Если не всех, то нужных точно. Ведь следовать приходилось из БиЗонии в зону ответственности Советских оккупационных властей.
Но знали и его. Потому когда нашли труп коммерсанта из Гамбурга, то Плейель сразу попал под подозрение. В ходе осмотра места обнаружения потерпевшего довольно быстро установили, где было совершено убийство. Недалеко от него изъяли топор, обильно помеченный пятнами крови. С его ручки сняли несколько следов пальцев рук.
Через четыре дня экспертам удалось идентифицировать их с Рудольфом Плейлем. Ведь когда-то, еще при нацистах, он служил в пограничной охране и был судим, а значит, образцы отпечатков его пальцев рук точно хранились в картотеке. Он как раз вернулся с Советской стороны. Как обычно, пьяный. Настолько, что, проснувшись на следующий день в камере, не сразу понял, что произошло.
5 декабря 1947 года его осудили за убийство Германа Беннана. Либеральные ветры англосаксонской судебной системы уже внесли изменения в германскую юстицию. Эксперты однозначно установили: Рудольф Плейель страдает эпилепсией и алкоголизмом. На момент совершения инкриминируемого ему деяния был вменяем, но пьян. А потому должен нести ответственность. Но ограниченно. И вместо петли ему назначили срок.
Прошло два года из двенадцати. Острая нехватка водки довела его до сочинительства. Он написал труд всей жизни. Точнее, описал в нем некоторые подробности дела всей жизни. Назвал, как мог громко: “Маин Кампф”. В подзаголовке красовалось: Рудольф Плейль, торговец смертью на пенсии. Драгоценную рукопись пришлось прятать.
Большую часть времени Рудольф был улыбчивым и обаятельным человеком. Но периодически случались приступы неконтролируемого гнева. Тогда доставалось всем. Дружелюбный пухляш в нелепых очках становился зверем. Доставалось, в том числе и сокамерникам. После очередной драки во время обыска дневник изъяли.
Любой кичман любой страны — учреждение своеобразное. С насилием там знакомы все, и не понаслышке. Одни за него сидят. Другие его посредством их охраняют. Тут не просто кого-то удивить жестокостью. Еще сложнее поразить окружающих понтами.
Потому, прочитав хвастливые утверждения Плейля о том, что он “Величайший убийца Германии”, местные кумовья или тюремные опера лишь усомнились в его психическом здоровье. На дворе конец сороковых годов XX века. Тогда все хорошо помнили тех, кто возвел в Рейхе убийство в промышленные масштабы. Вот то были специалисты.
Администрация тюрьмы инициировала, а прокуратура поддержала, медицинское освидетельствование излишне буйного и запредельно хвастливого заключенного. Психиатрическая клиника Кенигслюттера приняла его в свои крепкие объятия. Комиссия заседала месяц. Беседовали и так и этак. В конце концов решили ему налить. Алкаш вроде. Этот факт уже установлен. Наверняка.
Вот тут то и поперло из него. Пошли признания в многочисленных убийствах женщин. Подробности он доложил лишь об одном эпизоде. Пьян все же. Зато в подкладке его тюремного клифта обнаружили испещренный воспоминаниями лист. Там были запечатлены некоторые подробности двадцати пяти преступлений. Деталей многих Плейль не помнил. Все злодеяния он совершал в состоянии сильного алкогольного опьянения.
Материалы психиатрического исследования медицинский советник Барншторф направил в прокуратуру Нижней Саксонии. Осужденного вернули в тюрьму города Целле. И вновь потянулись однообразные дни. Нетерпение доводило до исступления. Была бы водка. Все тогда бы иначе протекало. Тут еще в газетах все про Грету Гарбо. И ничего про него.
Словно солнце из-за туч: он должен стать палачом! Вот где пригодятся его навыки. Вот где страсти можно обратить в выгоду и признание. Письмо на имя Бургомистра лучом последней надежды осветило заманчивое будущее. В нем он изложил просьбу назначить его исполнителем смертных приговоров.
Свое стремление обосновал большим опытом в ремесле лишения жизни. Доказательством стали признания в совершенной серии убийств. Городской голова Виненбурга прочитал:
- Они тут мне не верят, что я человек, который умеет быстро и хорошо убивать. Вы должны оказать мне услугу: пойти туда и прислать документ, что там действительно лежит мертвая старуха. Мой рюкзак лежит там же, в яме.
Исполнительный чиновник направил документ со схемой расположения тайника туда же, где уже находился акт психиатрического исследования Рудольфа Плейля. То есть в прокуратуру Нижней Саксонии. А там уже на рассмотрении было заявление фрау Лидии Шмидт. Два года назад она собралась в Советскую зону оккупации проведать тетю. Вместе с контрабандистами решила пересечь границу.
В какой-то момент осталась одна с неким проводником. А тот неожиданно ударил ее дубинкой по голове. Надругался. И "сделал жертвой самых низменных наклонностей". Решил, что она мертва, и бросил в лесу. В декабре 1947 года фрау Шмидт увидела в газете заметку о судебном процессе над Рудольфом Плейлем и опознала в нем злодея, чуть не убившего ее. С трудом преодолев страх, только сейчас решила заявить о преступлении.
Все добытые материалы Прокуратура Земли Нижняя Саксония направила в Управление полиции. Те связались с коллегами из Тюрингии. Постепенно начинал вырисовываться реальный портрет обаятельного толстяка в нелепых очках с дешевой никелированной оправой.
Он родился 7 июля 1924 года в городе Беренштайне во времена Веймарской республики Свободного государства Саксония. Рудольф стал третьим ребенком в семье. Правда, брат скончался до его рождения. Зато осталась заботливая сестра. А заботиться приходилось друг о друге. Ведь оба страдали эпилепсией.
Отец Рудольфа был пролетарием и активным членом Коммунистической партии Германии. С приходом к власти нацистов он лишился работы. Сначала его даже арестовали. Потом отпустили, но ни на один завод уже не брали. Семье пришлось переехать в соседний город Вейпрты. Что находился на территории Чехии. Примерно с этих лет совсем молодой Плейль взял на себя все тяготы по обеспечению семьи. Он занялся контрабандой с одиннадцати лет.
Примерно с тринадцати он перестал ходить в школу. Во-первых, некогда. А во-вторых, он не видел в этом смысла. Ведь деньги и так можно найти. Довольно рано в Рудольфе стали проявляться странные наклонности. Склонность к насилию все больше волновала молодого человека. Еще с семи лет Рудольф стал мучить и убивать животных. Первой, как он помнил, стала соседская кошка.
Сильно повлиял на неокрепший разум шок от принудительной стерилизации сестры, которую провели власти Рейха. Они вернули Плейлей в Германию, присоединив Судеты. А когда стал контрабандистом, то появилось ощущение некоторой вседозволенности. Ведь он был вне закона. Да, иногда попадался, но все равно выходил. И вновь деньги текли в его руки. Тем более, что водка стала верным спутником Рудольфа лет с одиннадцати. С ней он становился “красив как дьявол. И силен, как Бог”.
В тринадцать лет он впервые купил услуги проститутки. А еще через год соединил соитие с неизвестной с насилием над ней. Пока без убийства. В 1939 году отца посадили в концлагерь, и Рудольф стал бродяжничать. Власти Рейха этого дела не любили. Потому иногда приходилось наниматься на работу. Так Рудольф попробовал себя продавцом в магазине, разнорабочим на стройке и на заводе. А еще официантом в ресторане и моряком торгового флота.
В 1942 году Плейля призвали в Вермахт.Однако комиссия забраковала его к строевой службе. Рудольфа должны были стерилизовать, но английская бомба разрушила больницу, куда он должен был явиться через несколько дней на операцию. Пока вновь готовили документы, он успел жениться. Супруга забеременела.
Потом она бросила Рудольфа. Ребенка воспитывала его сестра. Стерилизовали Плейля или нет — неизвестно. Но эпилепсия не пустила потенциального убийцу на фронт. Зато пришлось послужить в Таможенной пограничной службе. Чем уж там занимался профессиональный контрабандист — неизвестно.
По собственному признанию Плейля, несколько раз он был прикомандирован к Гестапо. Которому подчинили таможенных пограничников после покушения на Гитлера 20 июля 1944 года. Политических врагов Рейха он не искал и “не расстреливал несчастных по темницам”. Зато участвовал в захоронениях казненных или умерших от пыток в тюрьме. Что приводило Рудольфа в состояние неописуемого восторга.
В 1945 году Таможенная пограничная служба перестала быть нужной. Наступающие войска Рабоче-Крестьянской Красной Армии упразднили границы Тысячелетнего Рейха. Рудольфа Плейля призвали в фольксштурм. Удаляться от кормившей его с детства границы не хотелось сильно. Повстречаться в бою с русскими танками — тем более.
Как его не расстреляли за дезертирство — непонятно. Скорые и безжалостные на расправу нацисты допустили тут досадный промах. А ведь могли спасти двадцать шесть жизней. Что, опять же для них не характерно. В трудовом лагере Рудольфу не понравилось совсем.
Еще бы, вовсе нет водки. Очень мало еды. Пришлось есть кошек и крыс. Зато иногда он участвовал в захоронениях. Вид трупов восхищал Плейля. Конец и мучениям, и удовольствиям одновременно положили части Второго Белорусского фронта. Они закрыли трудовой лагерь, а заключенных освободили. Плейль отблагодарил их убийством одного из русских солдат.
Дело в том, что после освобождения Плейль вернулся в Беренштайн, где жила его сестра и дочь. Работать Рудольф не желал вовсе. Вот если бы платили за употребление водки, то он бы посвятил себя этому делу полностью. Без остатка. Но пришлось поступить на службу. Его взяли в Народную милицию. Хорошей характеристикой стала собственная биография, окрашенная нотками жертвы режима и прошлые заслуги почившего в концлагере отца-коммуниста.
Патрулируя ночные улицы родного города, Плейль как-то встретил одинокого красноармейца. Вероятно, тот находился в самоволке. Был пьян. Собственно, так же как и сам Рудольф. То ли русский что-то украл, то ли наоборот. В общем, между ними началась драка.
Вот тогда он впервые убил. Эти ощущения переполнили его. Со стремлением к ним он не расстанется никогда. Воспоминание подробностей перехода его жертвы из одного состояния в другое волновали. Желание повторить преследовало так же, как и потребность выпить. Так или иначе, Плейль стал искать возможности продолжить то, что стало делом его жизни.
Вскоре пришлось покинуть родной город в частности и Саксонию вообще. Во-первых, похороненного в лесу русского искали. Во-вторых, в попытках получить хотя бы часть ощущений, что последовали за убийством, он стал насиловать девушек и женщин во время ночных патрулей. А встречать их на улицах днем было совсем не удобно. Более того, опасно. Даже несмотря на статус сотрудника Народной милиции.
Рудольф с сестрой и дочерью переехали в Нижнюю Саксонию, в город Целле. Побродив по местным горам и лесам, Плейль вскоре стал знатоком Оберхарца. А потому вернулся к делу, которое знал с детства. Нет, не к водке. Ее он не бросал никогда. Он занялся контрабандой. Вскоре пришел к выводу, что выгоднее брать деньги или товар за пересечение границы оккупационной зоны, чем торговать самому.
Тем более что однажды, в конце весны 1946 года, Рудольф Плейль ограбил, избил, а затем вернулся и убил Еву Мие. Тело ее так и не нашли. Он был пьян и забыл, куда его спрятал. Зато хорошо запомнил ощущения. Да к тому еще и понял, насколько разбой выгоднее контрабанды.
Видимо, стремление к сочетанию полезного и приятного было характерно для Рудольфа Плейля. Контрабанда и изнасилования, разбой, спекулиция и убийства сплелись в единый клубок. Когда он понимал, что вести придется мужчин, он не рисковал. Просто переводил через границу БиЗонии и Советской зоны и получал деньги. Когда это были женщины, он заводил в глухое место. Затем грабил, насиловал и убивал.
Дело пошло так, что пришлось нанять двух подручных. Карл Хоффман, 1913 года рождения и восемнадцатилетний Конрад Шюсслер довольно скоро поняли, в чем суть их нового дела. Более того, даже старались превзойти Рудольфа в жестокости. Но у него были свои правила. Он пресекал попытки расчленения. Иногда Плейль даже не брал деньги и вещи. Только чистое убийство. Ну еще и изнасилование. Это уж так. По случаю. Уж коль возможность есть.
Длительное время обнаруженные в разных местах останки женщин не удавалось идентифицировать. О бесследном исчезновении некоторых никто не заявлял. Дамы были из разных городов БиЗонии. Ни документов, ни толком вещей при трупах не находили. А лица Плейль обезображивал. Все убийства местная полиция никак не связывала между собой.
Потому Ключом к разгадке стало письмо, пересланное через прокуратуру Нижней Саксонии бургомистром Виненбурга. В нем Плейель описывал убийство женщины и ее захоронение в колодце возле будки путевого обходчика №25 на участке железной дороги Виненбург-Хальберштадт.
Осмотрев указанное место, полиция обнаружила аж два трупа. Только после этого правоохранители придали значение заключению психиатрического исследования, заявлению Лидии Шмидт, изъятому дневнику с наименованием “Маин Кампф” и письму Плейля на имя Бургомистра.
Сведя воедино все известные обстоятельства, полиции удалось раскрыть одиннадцать из двадцати шести совершенных Рудольфом Плейлем убийств. Остальных просто не нашли по лесам и горам Оберхарца. Но этого вполне хватило.
Суд Ганновера признал Плейля и его подельников виновными в совершении девяти убийств. И вынес приговор 17 сентября 1950 года: Карл Хоффман получил тридцать лет заключения. Его убили в тюрьме в 1976 году. Конрад Шюсслер, отсидев двадцать семь лет из положенных трех десятков, был помилован и освобожден.
Рудольф Плейль, получил пожизненный срок. Он продолжал рассылать письма в газеты, бургомистрам и иным адресатам. Пытался добиться публикации своего “Маин Кампфа”. Долго не оставлял надежды на карьеру палача. Несмотря на то, что смертная казнь в образованном в 1949 году ФРГ никогда не существовала.
“У каждого человека есть своя страсть. Некоторые предпочитают вист. Я - убивать людей”, — так писал Рудольф Плейль в одном из своих писем. Видимо, без общественного признания, водки и убийств “торговцу смертью” стало совсем невмоготу. Особенно “на пенсии”. Он повесился в камере 16 февраля 1958 года.
