Иосиф Виссарионович с детства не мог похвастаться хорошим здоровьем. Всё время у него были какие-то проблемы. То оспа напала, то руку фаэтоном повредило. После Великой Отечественной войны Иосиф Виссарионович чувствовал себя далеко не хорошо. И врачи рекомендовали ему больше находиться на юге, где горный и морской воздух смешиваются и дают неоценимый эффект.
Поэтому у Сталина было несколько дач в разных уголках черноморского побережья: и в Крыму, и в Сочи, и в Абхазии.
Например, в Сухуми была у Иосифа Виссарионовича дача. Правда, в ней он не пробыл ни дня. Построили, получается, зря.
Но сталин, тем не менее, в Абхазии проводил очень много времени. Он облюбовал другую дачу – в Новом Афоне.
Как возник объект
Изначально территорию облюбовали монахи – при царском режиме еще. В Абхазии они основали монастырь. Но пришла советская власть, большевики решили землю изъять, чтобы построить санаторий, где бы отдыхали высшие партийные чины.
Однако в Новом Афоне суждено было появиться даче Иосифа Виссарионовича. Её построили довольно быстро. Начали в 1946-м, а в 1947 году Сталин уже жил и работал на этой даче.
Хорошо поработали над выбором места. Дачу разместили на возвышенности, чтобы всё вокруг прекрасно было видно как с балкона здания, так и со специальной смотровой площадки. Когда был жив Сталин, там дежурили снайперы.
Здание расположили так, чтобы тыльная стена подходила к отвесной скале – это была дополнительная защита. А с балкона, на который можно было попасть из кабинета вождя, открывался великолепный вид на море и горы.
Можно пофантазировать, представить, как Иосиф Виссарионович вечером выходит на балкон, закуривает трубку и задумчиво смотрит в море. А потом идет – и работает. Известно же, что Сталин любил трудиться по ночам.
Как оно было на самом деле, конечно, никто не знает. Но, думаю, на балкон Иосиф Виссарионович выходил часто.
Примечательно, что дачу разместили среди довольно густой растительности, здание выкрасили в оттенок зеленого – чтобы сооружение сливалось с природой. Это была еще одна мера безопасности.
Персонал часто меняли, чтобы обслуга и охрана не выстраивали крепких приятельских связей, не разглашали важную информацию.
Интерьеры
Примечательно, что внутри здания ничего не белили и не красили. Всё изготавливалось из камня и абхазского дерева. Кое-где делали вставки из карельской березы и красного дерева.
Люстры изготовили из цветного металла.
В здании было несколько комнат:
· два санузла;
· три спальни;
· кабинет;
· зал для переговоров.
Спальни были предусмотрены не для гостей, как можно подумать. В каждой из них спал сам Иосиф Виссарионович. Это тоже была мера безопасности. Никто не знал, где в конкретную ночь находился вождь народов. Бывало, что в постель клали манекенов – чтобы совсем уж запутать всех вокруг.
Были и потаенные ходы. Они до сих пор засекречены. По слухам, воспользовавшись одним из таких ходов, Иосиф Виссарионович мог выйти прямо к морю. Охотно верю.
Кстати, кухня была выполнена в виде отдельного блока. Рассказывают, что Сталин не любил посторонних запахов. Поэтому-то кухню убрали подальше.
На территории был и гостевой домик. Так что Иосифа Виссарионовича никто не стеснял.
Сталин приезжал на эту дачу несколько лет подряд. И постоянно оставался на несколько месяцев.
Возможно, кто-то подумал, что Иосиф Виссарионович выбирал летние месяцы для посещения Абхазии, но нет. Он приезжал в начале осени. Или в конце лета. И был в Новом Афоне до зимы. Работал, отдыхал, поправлял здоровье.
Кстати, эта дача имела прямую связь с Кремлем – одна из немногих. Наверное, поэтому Иосиф Виссарионович предпочитал Новый Афон, а не главный город в Абхазии.
Что сейчас с дачей Сталина
Она уцелела, но находится в довольно-таки печальном состоянии. Нужно здание ремонтировать, восстанавливать. Этим занимаются слабо, зато водят экскурсии – только в основное здание.
Вспомнились две любопытные вещи.
В кабинете Сталина нет стульев. Наверное, чтобы никто из туристов не занял место Иосифа Виссарионовича.
А ещё там весит картина «Сибирский пейзаж». Вернее – репродукция. Оригинал, созданный Шишкиным, забрали в музей, когда Сталина не стало.
Говорят, что генсек любил, если визитер ему не нравился, кивнуть головой на картину: «Может, пора уже и в Сибирь, лес валить?».
