8208 подписчиков

Горячая любовь Топкапы. Глава 25. Горе в семье Ибрагима Паши

19 августа 202319 авг 2023

137

5 мин

-Когда мы сможем увидеть матушку? - Селим пригладил непослушные вихры. Он был еще молод, но вступал в тот возраст, когда кажешься самому себе невероятно зрелым и мудрым, а потому не понимал, отчего никто не говорит о матери.

- Сюмбюль сказал, что ей не здоровиться, - сдержанно ответила Михримах. - Ее просили не беспокоить. Мы можем поужинать и вчетвером.

Мехмед, Михримах, Селим и Баязид, собрались за столом в покоях Мехмеда. Удобно рассевшись прямо на пол у круглого стола они готовились к трапезе. Обычно с ними бывала и мать, но сегодня Хюррем не пришла к ужину.

- Но она обещала нам поездку загород, - пробурчал Баязид. Он искоса смотрел на сестру и братьев, и готов был, кажется, взорваться от негодования. - Когда мы поедем?

Свечи подрагивали от дуновений ветерка, стол был заставлен яствами, но молодые люди практически не притрагивались к еде.

- Какие вы несносные! Вам же сказали, матушка захворала. Всевышнего надо молить, чтобы она поправилась, а вы только и думаете о развлечениях, - поучала Михримах братьев. - Мехмед, а ты чего молчишь?

Старший брат встрепенулся, словно только проснулся:

- Да-да, слушайте сестру. Маме сейчас нехорошо. Сегодня-завтра ее осмотрят лекари и тогда уже… - Мехмед пригубил воду.

- Это все из-за новой наложницы? - спросил Баязед. Не было, кажется, во дворце человека, кто бы не говорила о новой фаворитке Султана. - Я слышал, что она может скоро родить… У нас появится еще один брат?

- Ну, не очень то и скоро, - протянула Михримах. Султанша и сама в душе винила в нездоровье матери чрезмерные тревогу о Султане. - Но все может быть, к сожалению. И вообще, не вам об этом заботиться. Ваше дело учиться, чтобы быть мудрыми правителями.

- Зачем? - спросил Селим. - Все равно Султаном станет Мустафа, а нас... - парень протяжно вздохнул.

- Отец мог бы тоже об этом позаботиться, - буркнул Баязед. - Мама из-за него так переживает.

- Селим, Баязед, - злобно шикнула Михримах, но тут же смягчилась, ведь младшие братья словно озвучили ее мысли. - Нельзя так говорить, особенно с другими. Понял?

- С мамой все будет хорошо? - серьезно спросил Селим.

- Конечно, - чуть запинаясь произнесла Михримах. - Скоро все наладиться, я уверена, эта новая фаворитка не надолго. И дальше все будет, как прежде. Так ведь Мехмед?

Старший брат подняла глаза. В них было что-то ранее невиданное для Михримах.

- Не знаю, сестра, - ответил Мехмед и голос его сорвался. - Но очень надеюсь, что все вернуться на круги своя.

***

Руки дрожали, но это надо было сделать. Если не сейчас, то никогда. Лучшего времени не будет.

Занести нож над спящим телом оказалось не тяжело, тяжелее было его опустить. Лишить жизни живого человека, который только, что смеялся, говорил, был кем-то любим, оказалось самым трудным. Но необходимым.

Жертва повернулась и, будто бы чувствуя что-то, начала просыпаться. Вот-вот еще мгновение и раздастся крик, который непременно кто-нибудь услышит и тогда конец. Ждать больше нельзя.

Темно-красное пятно расползлось по белому шелковому белью. Последний хрип и все затихло.

***

Хатидже едва могла открыть глаза. Лекарство, что ей дали лекари заставляло ее спать. Ей казалось, что ее тело это огромный груз, тяжесть от которой не избавиться. Но она все же встала. Ей нужно было подняться с кровати, нужно было подойти к люльке дочери.

Хатидже знала, что Хюррем охотится за ними. Рыжеволосая бестия преследовала их и в кошмарах, и, кажется, собирается добраться и наяву. Она уже протянула руки к ее ребенку, к ее семье, но Хатидже не сдастся без боя.

С трудом выбравшись из кровати, преступая неподъёмными ногами она подошла к люльке. Перед глазами все плыло, все сливалось в единое пятно, состоящее из отдельных цветов. Проведя бледными руками по пустой кроватке Хатидже истошно завопила.

Тут же ее схватили чьи-то сильные руки и уволокли на постель.

***

- Вы же знаете, Паша, на все воля Всевышнего, - старенький лекарь стоял в углу кабинета Ибрагима Паши. - Я вас предупреждал, что ребенок родился очень слабенький, и мы не можем что-либо сделать.

Ибрагим смотрел в окно. Он не хотел, чтобы лекарь видел его лицо: серое, в миг постаревшее, осунувшиеся.

- Ей было отмеряно слишком мало времени. Хатидже Султан никак не может принять потерю, - голос Паши был безжизненным, - вы даете ей снотворные отвары?

- Даем, господин, но ее горе настолько велико… она все время подходит к люльке. Ее надо убрать. Убрать все вещи ребенка, чтобы больше они не тревожили ее.

- Да, да, - эхом откликнулся Ибрагима. - Пока устраивал прощание совсем забыл об этом. Сейчас же распоряжусь.

Ибрагиму было тяжело сопереживать Хатидже, хоть он и понимал, что потерять ребенка для матери величайшее горе, но он и сам был на самом краю пучины страданий.

- Паша, рекомендую уехать на некоторое время, отвлечься, привести мысли в порядок. Для Госпожи это было бы полезно, ее душевное состояние… беспокоит нас. Она уверенна, что во всем виновата Хюррем Султан, - лекарь понизил голос. - Она говорит, что Султанша украла ее дочь, а теперь хочет забрать и вас. Как бы это не дошло до дворца Султана.

- Не дойдет, - сказал Паша, - если вы не разболтаете. Вы же понимаете, что это бред?

- Конечно, конечно, - покачав головой развел руками лекарь. - Дадим ей еще немного времени.

Сегодня на прощальной церемонии были все, кто когда-то был и на празднике в честь рождения их дочери, не было только Хюррем. Хатидже не хотела видеть ее, отчего-то ей взбрело в голову, что именно супруга брата виновна в их трагедии.

Только сейчас Ибрагим подумал об этом, впервые за день, но размышления его прервал душераздирающий крик Хатидже. Первым его порывом было побежать к жене, но все, что он смог лишь устало упасть в кресло и продолжать смотреть в окно.