Сандей живет в небольшом городке. Ей сложно общаться с людьми, поэтому она ищет подсказки, как вести беседы и принимать гостей, в справочнике по этикету и сицилийском фольклоре. Близкие отношения у неё лишь с дочерью, но Долли уже шестнадцать, она вот-вот выпорхнет из гнезда, и Сандей заранее переживает об этом.
Когда рядом поселяется гламурная лондонская пара Вита и Ролло, которая обезоруживает своим обаянием, её тревога только нарастает. Долли всё чаще задерживается у них в гостях, забывая предупредить мать, всё реже делится с ней секретами, всё более странно ведёт себя.
Сандей всё больше беспокоит вопрос: что кроется за фасадом красивой жизни лондонской пары? Это пронзительная история о родительстве, одиночестве и о том, что цена доверия между людьми всегда высока.
Для меня как аутичного человека книга показалась сложной в восприятии и занудной в исполнении.
Cложной из-за обилия метафор, которые трудно поддаются расшифровке и которых в книге СЛИШКОМ много.
Офигеть, как по-разному чувствуют этот роман разные люди. Мне этот роман показался очень тяжеловесным, полным сложных для понимания новых метафор и странных сравнений.
Пожалуй, по-настоящему мне понравилось только одно сравнение:
Но я бы сказала немного по-другому:
Весь мир – бесконечная череда комнат. И ни в одной из этих комнат мне не удается задержаться надолго. Пока я пытаюсь разобраться в правилах и реалиях одной комнаты, меня срочно вызывают (а то и просто выдергивают) в другую, где я должна вести себя уже иначе, а как – непонятно.
Cложной книга оказалась еще и из-за того, что все аутичные люди разные, и между мной и героиней пропасть. Я бы ее точно так же не понимала, как и нейротипичные окружающие.
Занудной же оттого, что ну стописят раз одно и тоже. Акцент на еде белого цвета под конец стал не просто раздражать, а выбешивать. как и описания Виты. Хотя как раз занудство и зацикленность аутистов показаны в полной мере.
В целом же, описание аутичного человека удалось.
Это мое горло и тело пылают, когда я вежливо проглатываю пищу неправильного цвета
У меня, конечно, нет таких закидонов, как у героини, но есть продукты, которые крайне неприятны, есть их могу в малых количествах, но лучше обойтись без них. У меня, скорее, есть куча "несочетаемых" продуктов. Да и тот список потихоньку сокращается. Лет двадцать назад я понять не могла, как можно есть макаронные изделия с любым салатом или с консервированными овощами. Еще лет пять назад мне казалось, что эти же макаронные изделия или рис вполне сочетаются с салатом из помидоров, но никак не с огурцами. Но и это научилась есть.
моя рука чешется, когда сосед приветствует меня легким касанием!
Вот сенсорика – это да, да, да! Описанные сенсорные ощущения и этот зуд при постороннем касании знакомы мне полностью. Хотя описание сенсорики-то есть, а вот дальше есть только мое непонимание – если объятия с дочерью мне понятны, то ПОЧЕМУ при всем этом героиня спокойно дает себя обнимать малознакомой соседке? И н слова фактически про то, что это тяжело переносимо, наоборот, это дочери неприятны ее объятия. Если же ей нравятся объятия и ей их не хватает (сенсорный голод), то опять же – про это ни слова
Для ситуаций, связанных с общением, у меня есть целая система, как поддерживать визуальный контакт…
Пытаясь слушать собеседника и изображая сосредоточение, я думаю лишь о том, что скоро это закончится. Так много правил, так много всего нужно упомнить ,что слова собеседника чаще всего пролетают мимо ушей.
Лица новых знакомых сбивают меня с толку: невозможно понять, что они думают. То, что удается прочесть по выражению их лиц, нередко оказывается бесполезным; все равно, что знать национальность иностранца, но не понимать его язык.
Да! Да! И еще раз ДА! Распознавание лиц, понимание мимики и эмоций малознакомых людей, попытка сосредоточится одновременно и на разговоре и на том, что надо хотя бы изредка смотреть на лицо (а лучше в глаза) собеседника
я часами молча сопоставляю услышанное и размышляю, что значила та или иная фраза; почему в тот момент она говорила быстро – сердилась или просто торопилась?
Я тоже часами размышляю и сопоставляю, прикидываю, как мог пойти диалог в том или ином случае, анализирую, как избежать ляпов и неуместностей в диалогах в следующий раз, чо удалось ,а что ни при каких обстоятельствах повторять не стоит.
Что мне в книге еще не понравилось? кроме занудства и изобилия незнаокмых метафор?
Мне непонятна идея соседки называть Сандей "жена". Что это вообще было? Юмор? Если юмор, то понимает ли его Сандей (хотя вроде ей хотелось расхохотаться при первом случае)? И что в нем смешного? И в любом случае – почему Сандей позволяет себя так называть? Чтобы не обидеть Виту? Ведь даже шутки про ее имя ей неприятны. А тут – нормально? Я не понимаю героиню.
И разочаровали обещанные аннотацией "близкие отношения" с дочерью. У Сандей-то теплые чувства к дочери есть, а вот у дочери к Сандей – нет. Да, у дочери есть привязанность к матери, но больше это как привычка. Дочь почти не общается с матерью и при первой же возможности "выпархивает из гнезда".
Что понравилось больше всего? История с кошкой Сандей. В ней героиня наиболее живая и симпатичная:
Сандей было лет шесть, и она зачитывалась книжкой про семью, которая жила в доме на колесах. Она повсюду носила с собой эту книжку и читала всем, кто соглашался слушать. Она даже спала с ней. И вечно спрашивала мать: «А где наш дом на колесах?» А мы твердили, что она жила в обычном доме, и в конце концов ей пришлось с этим смириться. В книге было двое детей, мальчик и девочка. И Сандей все спрашивала, где ее брат, а мы отвечали, что все семьи разные, и в этом нет ничего такого. А еще в книге у семьи была кошка. Тут-то и возникли проблемы. <…>Она все время спрашивала: а где наша кошка? Давно смирилась, что у нее нет дома на колесах и нет братика, но всех и каждого на улице спрашивала, где кошка. Бегала с таким видом, будто только что ее потеряла.
– Как мило! – беззаботно прощебетала Вита. – И ей купили кошку?
– О боже, конечно нет. Вы не знали маму Сан-дей. Она была очень строгая, – Филлис коротко взглянула на меня. – Но тогда детей воспитывали по-другому. Их не баловали, как сейчас. Видели бы вы дочек Фрейзеров и их папашу… Ох, они…
– Она выбросила книгу, – сказала я. – Потом долго смотрела, как я ее везде искала, и наконец велела не искать, сообщив, что выбросила ее, потому что я надоела ей своими расспросами.
В целом, книга годится для того, чтобы узнать внутренний мир аутичного человека и познакомиться с аутичным автором, но она не может похвастать ни динамикой, ни захватывающим сюжетом
Об авторе:
Как и Сандэй, главная героиня ее романа «Маленькие птичьи сердца», Виктория всегда была аутична, и для нее большой сложностью было общение с людьми. И, так же как ее героиня, автор увлечена культурой южной Италии.
Я бы сказала ,что в книге главный специнтерес героини не столько Италия, сколько соседка Вита. Она на ней абсолютно зациклена
