Часть 1
Борис был угрюмым молчаливым мужчиной лет тридцати пяти. Именно он стал теперь работать водителем у Веры вместо Алексея. От него же Вера и узнала, что ее предмет воздыхания работает теперь водителем на хлебокомбинате, а жена его, Людмила, учится в вечерней школе и готовится к поступлению в техникум.
Она старалась выкинуть Алексея из головы, погружаясь еще больше в работу. А потом на нее посыпались неприятности...
Умер Олег Владимирович, ее отец. Его супруга Марина собрала вещи и более-менее самое ценное, и тут же убежала к своему любовнику, едва супруга опустили в сырую землю. А потом и те, кто боялся отца Веры, распустили крылья и теперь пытались подсидеть Веру, насылая на предприятия разные комиссии. Но она выстояла, смогла преодолеть все неприятности и даже дошла до Москвы. Народ, работающий на фабрике, выступил за нее, помня прежнего директора.
Полгода ее лихорадило, а потом от Веры отстали - в стране началась война и всем стало не до молодого директора прибыльного предприятия. Многие уже не хотели связываться с фабрикой, на которой теперь стали шить форму для солдат. Все знали, что такое выполнение плана...
А Вера трудилась день и ночь, порой сама вставая к станку. Ходила по школам и собирала детей для работы на фабрике, им же выдавала по возможности дополнительные карточки на хлеб, которые ввели осенью 1941 года.
Тогда она все меньше и меньше думала об Алексее, и узнать о нем было не от кого - водитель Борис был призван в июле месяце, вместо него теперь за рулем сидел бывший мастер швейного цеха, Яков Михайлович, семидесятилетний пожилой человек.
Зимним днем, в феврале 1943 года в кабинет постучался сторож и громко сказал:
- Верочка Олеговна, душа вы наша, там, у проходной, девица стоит с младенцем малым, вас просит.
- Пропустите ее.
- Так не положено же посторонних пущать.
- Я осведомлена о вашей осторожности, но какой вред причинит фабрике девица с младенцем на руках?
- И то верно. Сейчас, Верочка Олеговна, сейчас кликну.
Через пятнадцать минут в дверь постучались и вошла молодая женщина с ребенком на руках.
- Вера Олеговна, здравствуйте...
Вера посмотрела на нее и почувствовала беспокойство. Черты лица были знакомые у этой девушки, которая стояла перед ней в тонком пальто не по погоде, и в резиновых сапогах. Да это же Людмила!
- Здравствуй, Люда. С трудом, но я узнала тебя.
- Да уж, не красавица уже, потрепала меня жизнь...
- Ты по делу, или как?
- Я пришла к вам проситься на работу. Школу вечернюю я окончила, поступила в техникум, но перевелась на заочное отделение. Мне нужна работа, где я могла бы трудиться и не переживать за ребенка. Я знаю, что вы обустроили полгода назад детскую комнату на фабрике.
- Верно, - кивнула Вера.
Она действительно обустроила один из кабинетов на фабрике для детей, пересадив в свой главного инженера. Многие женщины со страхом шли на работу, оставляя деток дома. Ясли переполнены, их уже давно сделали круглосуточными, а некоторые из них стали детским домом, куда свозили детей со всех городов, где бушевали немцы.
Тогда же она пришла к одной из бывших работниц фабрики, которая уже была давно на пенсии и уговорила ее поработать еще на благо страны, следя за детками, пока их матери у станков стоят. В детскую комнату и школьниц пристроили, которые помогали бабе Нине.
- Значит, на фабрику к нам хочешь, ну что же, завтра можешь выходить.
- Спасибо, Вера Олеговна, Алексей всегда говорил, что вы хороший человек, - Людмила уже собиралась выйти, но Вера ее остановила:
- А как Алексей поживает, где он сейчас?
Глаза Людмилы наполнились слезами.
- Не знаю, - прошептала она. - Он в августе уехал, последний раз писал, что их забросили под Сталинград. Мне так страшно.. От него уже четыре месяца нет вестей.
Вера содрогнулась. Она слышала о том, что творилось в Сталинграде и его окрестностях, как пылали Волга и Дон.
- Но битва за Сталинград уже выиграна, напишет скоро, сама понимаешь, как сейчас почта работает. - она успокаивала Людмилу, а самой хотелось закричать, едва представила Алексея в этом аду...
Она встала и подошла к Людмиле, посмотрев на ребенка на руках, завернутого в теплую шаль.
- Мальчик, или девочка?
- Сын. Витенькой назвала.
- Сколько ему?
- Год и месяц. Он родился в январе прошлого года, когда Леша уходил на фронт, я уже была беременной...Я не пишу ему, как нам трудно с ребенком, ему там еще хуже...
- Как ты живешь, Люда? - она опустила глаза на ее шею и увидела ожерелье. - Ты носишь мой подарок?
- Ношу... Я не могу его дома оставить, после ухода Леши на фронт свекровь перевезла в нашу квартиру свою младшую дочь Аленку, а у той еще двое детей, настоящие сорванцы. Постоянно шарят у меня в шкафу и в комоде.
- Как со свекровью живешь, не обижает?
Люда молча отвела глаза и прошептала:
- Для нее существуют только внуки, которых родила ей дочь. А мой Витька вроде как не родной..
Несмотря на то, что Людмила была женой того, которого она очень любила и не могла выбросить из головы, Вера чувствовала к ней большую жалость. Она не может бросить семью Алеши в такой трудной ситуации.
- Поехали со мной. Поехали...
Вера усадила Людмилу с сыном в машину и спросила:
- Где живешь?
- На Октябрьской улице. Вы хотите меня подвезти? Спасибо.. По правде говоря, на улице жуткий холод..
- Люда, ты сейчас соберешь необходимые вещи и мы поедем ко мне домой.
- Это неудобно, зачем мы вам?
- Как твой будущий начальник, я не принимаю возражения. Показывай, куда ехать.
Через полтора часа Вера и Людмила с сыном на руках поднимались на третий этаж, в квартиру, где женщина уже два года проживала одна.
- Зачем вы нас сюда привезли? - прижимая ребенка к себе, спросила Люда.
- Чтобы вы здесь жили, пока Алексей не вернется. Так, идите с сыном искупайтесь, у нас есть горячая вода в доме. Я тебе сейчас дам чистый халат и полотенце. Правда, поесть у меня нечего, я ем в столовой на заводе, но сейчас что-нибудь придумаю.
Пока Людмила и маленький Витенька купались, Вера поставила варить гречку и обжарила лук.
- Вот, поужинайте. Чай сейчас заварю.
Утром Вера проснулась от шума в коридоре, тут она вспомнила, что вчера привела Людмилу к себе. Как она отвыкла от шума, и как ее пугала тишина...
- Людочка, что вы делаете? - она удивилась, увидев Людмилу с тряпкой в руке.
- Полы мою. Простите, я вас разбудила?
- Ничего, все равно уже на работу пора вставать. Но зачем вы моете полы?
- Я привыкла с утра убираться, с деревни такая привычка.
- Мне неудобно.- Вера пыталась забрать у нее тряпку.
- Это мне неудобно, что мы с Витей тут у вас...Позвольте хотя бы убираться. И простите меня, я поставила варить перловку, чтобы вечером поужинать, а то вы вон какая тощая, небось не едите по вечерам.
- Честно говоря, я так устаю, что вечером о еде не думаю. - Вера посмотрела на часы. - Через полчаса уже надо выходить. Люда, пойдемте со мной, я дам вам кое-что из вещей.
Она дала Людмиле теплое платье, чулки и старые сапоги, которые хранились у нее на дне шкафа. Затем достала из чулана теплое добротное пальто и белую шаль.
- Наденьте, не в резиновых же сапогах идти по сугробам, так и здоровья лишиться можно.
Людмила посмотрела на вещи и заплакала.
- Вы чего? Почему вы плачете? Я же от всего сердца, я не хотела вас обидеть.
- Вера Олеговна, вы такой добрый человек, я не знаю, как вас отблагодарить.
- Работайте хорошо, это и будет благодарность, - улыбнулась Вера.
С той поры Вера и Людмила жили вместе. Не было у женщины никакой ненависти к той, на которой женился Алексей, потому что Люда не уводила его, она вообще ничего не знала о той любви...
А вот жалость была. Она никогда не забудет тот день, когда Люда пришла к ней с видом брошенного котенка, ищущего защиту...
А еще у нее было уважение к этой молодой, но уже такой сильной женщине. Люда работала на износ, не плача и не жалуясь, иной раз подгоняя тех, кто опускал руки. Она знала, во благо чего трудится- там, на фронте, может быть ее муж и другие солдаты нуждаются в теплой форме, сидя в холодных окопах.
Они уезжали на работу рано, возвращались поздно, но всегда вместе, поочередно держа на руках подрастающего Витеньку.
А вот писем от Алексея все не было и не было...
Продолжение
