На этой неделе у младшего сына был день рождения - десять лет. Пока я его пытала, что он хочет в подарок, он посматривал на меня свысока и заявлял, что слишком взрослый, чтобы играть в игрушки. Потом, правда, передумал и попросил модель машинки для пополнения коллекции.
Машинку я купила, вернее, даже две - в дополнение к основному подарку, и ребенок внезапно обрадовался "Ого! А таких у меня точно нет! Спасибо большое!". А я вдруг вспомнила свое детство и свои игрушки.
Не могу сказать, что мое детство было светлым и лучезарным, напротив, плохого в нем было больше, чем хорошего. Но это, скорее, относилось к сфере чувств, дефицита любви и внимания. Зато требований и претензий - выше крыши. А вот с игрушками - внезапно - у меня был полный порядок.
Кукол штук пять, кукольная посуда, коляска... Даже какая-то кроватка для куклы была. Я шила куклам одежки и придумывала разные истории - в голове, естественно. Играть нужно было максимально тихо.
Словом, игрушки у меня были. Тем не менее, однажды со мной случилась история, за которую мне неудобно до сих пор. Я самым наглым образом "отжала" игрушку у другого ребенка.
...У матери было несколько подружек, к которым мы периодически ездили в гости. У одной из них была девочка, на год меня младше - замечательная общительная девчонка. Поездки туда были для меня настоящим праздником.
У этой девочки была своя комната. И в ней игрушек было - море. Причем, таких, которых я даже и не видела. Например, на меня неизгладимое впечатление самый настоящий пылесос, только миниатюрный: девочка высыпала на пол шарики пенопласта, а потом этим пылесосом их собирала. Восторг! Ее куклы были настоящими принцессами, а посередине комнаты стояла лошадка-качалка. И, главное, никто нас не ругал, когда мы разговаривали во время игры. Словом, эти походы меня откровенно радовали.
Была и вторая подружка. К ней я ездить не слишком любила. У нее был сын - старше меня на год или два. Нас тоже отправляли в отдельную комнату, но мы почему-то садились по разным углам и молча рисовали. К счастью, жила эта подружка на другом конце Москвы, дорога до нее занимала много времени и выбирались мы к ней не чаще, чем раз в год или даже реже.
И вот именно в один из таких визитов и произошла эта история. Я была уже большой - лет девять или, может, десять. В смысле, не дошкольница - взрослый, сознательный ребенок. Мы пришли, вручили какие-то подарки (не помню, чей это был день рождения), потом взрослые сели за стол, а меня с мальчиком снова отправили в его комнату.
И вот тут я увидела ЕГО. Игрушечного песеля, лежащего на спинке дивана. У меня нет адекватного объяснения, чем он меня привлек. Игрушка, изображающая лежащую собаку, была маленькой, сантиметров в тридцать длиной, серо-белая, невзрачная и довольно старая. Кроме того, у нее разошелся шов под головой, и оттуда сыпалась желтая труха. А я остановилась и смотрела на эту собаку, не отрываясь.
"Это мой Тобик, - проинформировал меня сын хозяйки. - Хочешь с ним поиграть?" - я молча кивнула. Он взял игрушку с дивана и сунул мне в руки - сама я взять ее, естественно, не решалась. Я плюхнулась на диван, положила собаку на колени и принялась ее гладить. За этим занятием меня застала мать, которая пришла позвать нас к столу.
"Положи чужую игрушку и иди есть!" - строго сказала она. Мать я очень боялась, но тогда почему-то ослушалась и лишь прижала собаку к себе. - "Это моя игрушка! Я ей сам разрешил поиграть!" - ответил мальчик, а мать тут же заулыбалась: "Ах, ну раз так..."
Весь вечер я не выпускала игрушку из рук - за исключением тех минут, когда меня заставили играть на аккордеоне. Быстро исполнив "Дунайские волны", я скинула ремни инструмента и снова схватила игрушку.
"Мам, - обратился к своей маме мальчик, - Свете так понравился мой Тобик... Я же с ним сто лет не играю уже... Ты его вообще выкидывать хотела, потому что он порвался... Можно она его заберет себе?.." - "Нет! - возмутилась моя мать, не дав возможности своей подруге ответить. - Ни в коем случае! Светлана знает, что брать чужое нельзя и выпрашивать неприлично! Она сейчас же положит игрушку на место!"
Я опустила голову, кивнула, положила игрушку на диван и... заплакала. "Она не выпрашивала! - заступился за меня мальчик. - Я сам хочу ей подарить". Хозяйка подошла, взяла игрушку и решительно вложила ее мне в руки. "Забирай! - сказала она. - Я знаю, что ты не просила. Тобик сам решил сменить хозяина."
"Я в детстве верил, что Тобик - волшебная собака, - шепнул мне на прощание мальчик, - Она отгоняет плохие сны. И вообще. Защищает, пока я сплю." А смогла только поблагодарить хозяев - от восторга и страха я как будто разучилась разговаривать.
Всю обратную дорогу мать меня ругала за то, что я ее опозорила, что мы не нищие, что все, что она сочтет нужным, она в состоянии мне купить сама, что нет прощения моему поступку... Я слушала, плакала и прижимала к себе Тобика. Я пообещала, что "этого больше не повторится", и слово свое сдержала.
...А Тобик спал со мной еще несколько лет и даже два раза ездил в пионерский лагерь. Наверное, из-за его неказистого вида на него никто не позарился - его не то, что не украли, никто даже не просил разрешения поиграть с ним. Просто другие дети не знали, что Тобик - волшебная собака. И он сам выбирает себе следующего хозяина.
Его, совсем старенького, хоть и подштопанного по всем швам, забрала у меня соседская девочка, когда по какому-то делу зашла вместе с мамой к нам (я тогда уже жила с папой и бабушкой).
Ее мама долго удивлялась, чем ее дочку могла привлечь такая неказистая игрушка, а дочка прижимала Тобика к себе и упрямо качала головой на требование "положить на место". Впрочем, это уже совсем другая история...
