Жан-Поль Марат был эпичен во всем. В жизни и даже в смерти. Его гибель Хичкок мог бы взять за основу для своего «Психо».
Она крадется с ножом. Он сидит в ванне. Резкий взмах. Удар. Смерть.
Эту заметку меня сподвиг написать комментарий к предыдущей заметке. На мою реплику, дескать младшего из братьев Маратов сегодня знают только специалисты Татьяна Корчма справедливо заметила:
«Похоже, что оба брата в нынешнее время известны только специалистам».
Ведь правда. Сегодня у молодежи другие герои. Учат их другому. И даже такую глыбу Французской революции как Жан-Поль Марат мало кто знает из поколения 40-. Ну и раз сегодня годовщина его смерти, чем не повод чуть-чуть поговорить о Друге народа?
Жан-Поль родился в 1743 году в семье швейцарского врача, рисовальщика и преподавателя, выходца из Сардинии некоего Мара. В молодости Жан-Поль уехал во Францию. Был гувернером в семье буржуа в Бордо. В 19 лет перебрался в Париж.
Париж встретил молодого наглеца негостеприимно, и ему пришлось не жить, а выживать. Но даже голод не отбил у парня острого желания читать. И не какие-то затасканные романы, а работы Монтескье и Руссо.
Начитавшись у Монтескье об английской конституции Марат отправился посмотреть на Англию. Десять лет жизни в Англии он посвятил занятиям медициной. Видимо, успешно, поскольку стал весьма преуспевать как практикующий врач.
Где-то здесь в молодости Марат решил заняться лечением не людей, а всего человечества. Лечить он его собирался от несправедливого распределения благ, от несвободы и тирании. Так появилась работа «Цепи рабства» (1774). В ней Марат пророчит революцию.
Но не только медицина и революционная философия занимали доктора. Как и многие ученые того времени он энциклопедичен и разносторонен. Марат занимается решением проблемы огня, оптики, электричества и даже применяет лечение больных электричеством. Уж не знаю, насколько успешно. Впрочем, во Французской академии наук его имя было известно.
Однако политические убеждения и неумение держать язык за зубами привели Марта к конфликту с сильными мира сего, он лишился покровителей, практики, дохода. И тут грянул 1789 год – год начала Французской революции.
Вот тут Марат оказался на коне. Или точнее оседлал своего конька – политическую журналистику. Он начинает издавать газету «Друг народа». Пожалуй, самую известную газету того времени. Пламенную, яростную, призывающую к мятежу, к развитию и углублению революции, к уничтожению (физическому) аристократов.
Газета, видимо, пользовалась влиянием среди городских низов. Первый раз Марату удалось поднять народ 5 октября 1789 года. Накануне в Версале лейб-гвардия устроила контрреволюционное выступление. «Друг народа» забил в набат, мол, граждане, нас хотят вырезать, идемте на Версаль.
С утра 5 октября вооруженная толпа повалила из Парижа в Версаль. Королевская партия в панике отступила. 6 октября под надзором народа король с семейством переехал в Париж.
Почувствовав силу, Марат начинает наступать на короля, на министров, на Учредительное собрание. Он требует углубления революции, принятия законов в пользу народа. Клеймит аристократов.
Нельзя сказать, чтобы он всё время молол чушь. Иные предсказания Марата оказывались весьма точными. Так он предсказал расстрел народа на Марсовом поле 17 июля 1791 года или измену командармов Лафайета и Дюмурье.
Кто бы ни был у власти, он обязательно огребал от «Друга народа». Соответственно, любая власть стремилась задушить газету и арестовать ее редактора. Марат периодически уходит в подполье и всё равно находит возможность выпускать новые номера газеты.
В какой-то момент ему приходится бежать в Англию. Так Марат пропускает революцию и свержение монархии 10 августа 1792 года. Зато теперь он может выйти из тени и даже избирается в Конвент.
В Конвенте неистовый Марат оказывается левее ранее левых типа Робеспьера и Дантона. В какой-то момент он затмевает Неподкупного Робеспьера в Клубе Якобинцев.
Конвент был разделен на три основных группы. Гора или монтаньяры – левые, жирондисты – правые и основная аморфная масса – Болото. Самым ярким представителем Горы и был Марат. Жирондисты повели против него кампанию.
Не буду вдаваться в подробности, но в апреле 1793 года жирондистам удалось снять с Марата депутатскую неприкосновенность и привлечь его к суду. Это была их ошибка. Во-первых, суд превратился в триумф Марата. Он обрел невероятное влияние в народе. Во-вторых, путь к снятию неприкосновенности был открыт.
31 мая – 2 июня 1793 года жирондистам пришлось поплатиться. Марат поднял на них улицу, толпу, народ. Жирондистов исключили из Конвента и арестовали. Позже арестованных казнят, но Марат этого уже не увидит.
Часть жирондистов бежала в Нормандию. Именно там жила девушка из обедневших дворян Шарлотта Корде. Она и так не была расположена к якобинцам и Марату, а тут еще подзуживающие разговоры о Друге народа. Шарлотта отправилась в Париж.
Тяжело больной Марат (там был целый букет, включая всякие кожные заболевания) частенько сиживал в ванне. В ней же он принимал посетителей. Под видом такого посетителя 13 июля 1793 года к нему и заявилась Шарлотта.
Никакой охраны у народного трибуна не было и в помине, никакого обыска посетителей, никаких присутствующих при Марате хотя бы секретарей. Шарлотта просто прошла в ванную комнату.
О чем она говорила с Другом народа, известно только в пересказе допрашивавших ее граждан. Правда или нет – неизвестно. Да оно и неважно. В какой-то момент Шарлотта просто достала кинжал и нанесла всего один точный удар.
Говорят, на суде мадемуазель Корде держалась с потрясающим самообладанием. Не пала духом она и перед гильотиной. Кстати, как и Фанни Каплан (для молодых: та, которая стреляла в Ленина), Шарлотту Корде казнили буквально через несколько дней после убийства.
Вот и вся история. Остается добавить, что память о Марате в нашей стране, пожалуй, увековечена круче, чем во Франции. До сих пор во многих городах есть улицы, носящие его имя.