Василий III завещал великокняжеский престол старшему сыну, Ивану IV (1533—1584). Текст его завещания не сохранился, но, судя по другим документам, оно сводилось к следующему: наследником престола объявлялся трехлетний Иван; его опекунами назначались князья Дмитрий Бельский и Михаил Глинский; великая княгиня Елена Васильевна объявлялась опекуншей сына до его возмужания; младший сын, Юрий, был пожалован Угличем, а младший брат, Андрей Старицкий, получал «прибавку» — Волоколамск.
Первые четыре года именем юного великого князя Ивана IV государством правила его мать Елена Васильевна. Вокруг молодой вдовы-регентши плелись боярские «крамолы и интриги». Ближайшим советником Елены был ее любимец молодой князь Иван Федорович Овчина-Телепнев-Оболенский, а уже старый ее дядя Михаил Львович намеревался оспаривать у нее регентство. Борьба за почетное место у подножия трона малолетнего Ивана IV с первых дней правления Елены Васильевны привела к суровым расправам со многими видными представителями Двора.
Первой жертвой стал Юрий Дмитровский, старший дядя юного государя. Его взяли под стражу 11 декабря 1533 г. вместе со всеми его боярами и заточили в ту же тюремную палату, где кончил свою жизнь молодой князь Дмитрий Иванович. Не известно, был ли он оклеветан или действительно уличен «в тайных связяд» с заговорщиками, ибо сказания летописцев противоречивы. Второй жертвой стал Михаил Глинский — противник и конкурент Ивана Овчины-Телепнева-Оболенского на роль соправителя. Родная племянница предпочла ему, естественно, своего любовника. Михаил Львович был обвинен в коварном замысле завладеть троном и закован в цепи. Его не только заключили в ту же темницу, где он сидел раньше, но и ослепили. Умер Михаил Глинский, не покидая темницы, в 1534 г.
Второй, младший дядя Ивана IV — старицкий князь Андрей Иванович был человеком слабого характера и не принимал заметного участия в делах государства. Но вел он себя неопределенно: то смиренно бил челом Елене и просил прибавления своему уделу, то оплакивал заточенного в темницу брата Юрия и нескромно хулил правительницу. Юрий Иванович умер в заточении 26 августа 1536 г. Андрей Иванович оказался последним реальным претендентом на русский престол и сознавал опасность своего положения. Поэтому, когда в начале 1537 г. Елена попросила своего деверя приехать из Старицы в Москву на совет, князь Андрей заподозрил недоброе и сказался больным. Повторный приказ ехать в столицу только усилил его опасения, и он с женой и сыном покинул Старицу. Князья Оболенские с дружиной выступили на Волок, чтобы задержать беглецов. Узнав об этом, Андрей Иванович решил собрать войско и направил «мятежные грамоты» областным детям боярским. К новгородцам он обратился с таким призывом: «Великий князь — младенец, вы служите всего лишь боярам. Идите ко мне — я буду вас жаловать!» Многие из адресатов явились к князю Андрею, чтобы помочь ему сесть на великокняжеский престол, но многие из них переслали его грамоты московскому правительству.
Иван Телепнев-Оболенский с московской дружиной настиг князя Андрея на дороге к Старой Руссе. Андрей Иванович и здесь не проявил должного характера: колебался, вступил в переговоры с преследователем и поверил его клятве, что если добровольно приедет в Москву, то ни один волос не упадет с его мятежной головы. Но в столице князя Андрея оковали и бросили в темницу, к его жене и сыну приставили стражу, а бояр его, советников и верных слуг пытали. Тридцать детей боярских, прибывших к Андрею на службу, повесили как изменников на Новгородской дороге. Спустя полгода князь Андрей, подобно брату своему, умер насильственной смертью.
По поводу этих жестоких расправ Н. М. Карамзин писал: «Таким образом в четыре года Еленина правления именем юного Великого Князя умертвили двух единоутробных братьев его отца и дядю матери... Елена предавалась в одно время и нежностям беззаконной любви, и свирепству кровожадной злобы!» Расправу регентши Елены и ее ближайшего окружения с Юрием Дмитровским, Андреем Старицким и Михаилом Глинским предопределила жестокая политическая борьба за то, кому в государстве будет принадлежать верховная власть. Теперь на авансцену беспринципной борьбы за власть выдвинулись кланы московских бояр, и прежде всего князей Шуйских и Бельских.
Непродолжительное правление Елены Васильевны отмечено началом ряда реформ, которые хотя и нерешительно, но шли в направлении централизации государства. Чтобы не допустить выхода земель «из службы», было запрещено покупать землю у служилых людей. Правительство усилило контроль за ростом монастырского землевладения и приняло меры по сужению податного и судебного иммунитета церкви. В 1535 г. была проведена денежная реформа, устранившая разнобой между московской и новгородской денежными системами. Была сделана попытка изменить управление на местах — вводились выборные из среды служилых людей губные старосты, в помощь им избирались из числа черносошных крестьян целовальники. Губные старосты получили право самостоятельного судопроизводства по делам о «разбоях и татьбах».
В начале 1538 г. Елена Васильевна внезапно умерла. В ту пору подозревали, что она была отравлена. Восьмилетний великий князь Иван IV остался круглым сиротой, и потянулись годы боярского правления.
Первыми захватили власть князья Шуйские, потомки суздальско-нижегородских князей. Клан князей Вельских, потомков Гедимина, несмотря на поддержку митрополита Даниила, потерпел тогда поражение. Фаворит Елены Васильевны князь Иван Федорович Овчина-Телепнев-Оболенский был схвачен спустя шесть дней после ее смерти и отправлен в заточение, где вскоре умер от голода и оков. Его сестру Аграфену, мамку великого князя, сослали в Каргополь и постригли. Князь Иван Федорович Вельский вновь попал в заключение, но теперь за попытку подчинить себе малолетнего государя. После смерти Василия Васильевича Шуйского правителем стал его брат Иван. В 1539 г. он отстранил митрополита Даниила и на его место поставил игумена Троицкого монастыря Иоасафа. Однако новый митрополит спустя год изменил Шуйским. Иван Вельский вышел из заточения и стал правителем, а Иван Шуйский, оставшись на свободе, удалился во Владимир. Клан Шуйских не был разгромлен. В начале 1542 г. в их среде возник новый заговор. Иван Шуйский с вооруженным отрядом явился из Владимира в Москву и снова овладел положением при Дворе. Иван Бельский был заточен на Белоозере и задушен, его сторонники сосланы, Иоасаф свергнут, а на митрополию возведен новгородский владыка Макарий. После смерти Ивана Шуйского правление перешло к его родственникам.
Ожесточенная борьба бояр за власть протекала на глазах малолетнего Ивана IV и, безусловно, сыграла свою отрицательную роль в формировании характера будущего грозного правителя Русского государства. Одаренный от природы блестящими способностями подросток был очень впечатлительным. Он легко и быстро переходил от радости к гневу, от веселья к глухой тоске и все принимал близко к сердцу. За таким ребенком следовало бы смотреть заботливо и внимательно, чтобы вовремя сдерживать его горячий и крутой нрав. Но совсем другое отношение выпало Ивану Васильевичу в детские годы. Захватившие власть бояре заботились только о своих выгодах. Они не только не обращали никакого внимания на питание, воспитание и обучение великого князя, но и обращались с ним очень дурно. Врываясь во дворец, они хватали, избивали и убивали людей, близких к Ивану, несмотря на его просьбы пощадить того или иного боярина. В присутствии молодого государя бояре оскорбляли память его покойных родителей, присваивали себе их личные вещи. Все это порождало в сердце юного великого князя досаду, гнев, скрытую злобу, вызывало стремление уединиться от бояр. Он рано начал читать и читал очень много. Страсть к чтению и жажда знаний в сочетании с природными способностями сделали потом Ивана IV образованнейшим человеком своего времени.
Вместе с тем, повседневно наблюдая сцены грубого насилия и дикого произвола, Иван исподволь привыкал к ним, сам становился мстительным и злобным, равнодушным и хладнокровным даже к крайним проявлениям человеческой жестокости. В детстве он мучил животных, а в юношестве во время прогулок по Москве давил своим конем встречных прохожих, забавляясь их страхом и криками. Недалекие и корыстные воспитатели не только не удерживали его от подобных жестоких и бессмысленных забав, но и восхваляли за храбрость и мужество. Наблюдательный Иван не мог не заметить, как преображались ненавистные ему бояре во время приема послов и других торжественных церемоний, когда он восседал на троне в шапке Мономаха, со скипетром и державой. Публичная раболепная покорность и лицемерные заискивания бояр наводили Ивана на мысль, что власть принадлежит ему, а не боярам и что они незаконно присвоили себе праве распоряжаться от имени великого князя, воспользовавшись его несовершеннолетием.
В таких условиях выковывался характер будущего государя, и свой первый в жизни смертный приговор Иван IV вынес в конце 1543 г., когда ему исполнилось 13 лет. Не без влияния родственников по матери — Глинских он приказал схватить Андрея Михайловича Шуйского и отдать придворным псарям на растерзание, что и было исполнено. Правление Шуйских пало, к власти пришли Глинские, и последовали ссылки и казни других неугодных бояр.
На 17-м году жизни Иван Васильевич заявил митрополиту Макарию о желании жениться и решении искать невесту для себя по примеру отца среди русских девиц. Кроме того, он выразил твердое намерение венчаться до женитьбы на царство, а не на великое княжение, как было принято на Руси. Здесь уместно заметить, что на Руси царями называли императоров Византии и ханов Золотой и Большой Орды. Намерение Ивана IV стать царем всея Руси митрополит Макарий поддержал с воодушевлением, так как скорее всего он и был инициатором этого новшества, а через три дня оно было одобрено всем боярским синклитом;
16 января 1547 г. в главном московском соборе — храме Успения Богородицы состоялось торжественное венчание Ивана IV на царство. Сам церемониал почти полностью повторял процедуру венчания Иваном III своего внука Дмитрия, но по завершении чина венчания Дмитрий-внук стал великим князем, а великий князь Иван Васильевич — первым в русской истории «боговенчанным царем». Н. М. Карамзин писал по этому поводу: «С сего времени Российские Монархи начали уже не только в сношениях с иными Державами, но и внутри Государства, во всех, делах и бумагах, именоваться Царями, сохраняя и титул Великих Князей, освященный древностью... Хотя титло не придает естественного могущества, но действует на воображение людей... Достойно примечания, что Константинопольский Патриарх Иосаф, в знак своего усердия к Венценосцу России, в 1561 году Соборною грамотою утвердил его в сане Царском... Сия грамота подписана тридцатью шестью Митрополитами и Епископами Греческими».
А. А, Зимин и А. Л. Хорошкевич отмечали: <Дополнение короткого слова «царь» и в без того уже пышном титуле великого князя— «Государь и великий князь Московский, Владимирский и прочих земель» — делало его носителя равным по чину императору «Священной Римской империи», ставило выше европейских королей — датского, английского, французского и многих иных, в том числе и ближайших соседей и соперников — польского и шведского, уравнивало с восточными соседями — казанским, астраханским ханами — наследниками Золотой Орды, недавними повелителями Руси... Столица государства, Москва, отныне украсилась новым титулом — она стала «царствующим градом», а русская земля — Российским царством» .
Задуманный митрополитом Макарием ритуал венчания Ивана IV на царство имел важное значение и для русской церкви. Царь получал корону из рук главы церкви. Этим подчеркивалось особое положение церкви в государстве, которая отныне провозглашалась «матерью» царской власти и являлась своего рода ее гарантом. В то же время царская власть принимала на себя заботу о сохранении прав и привилегий церкви. Таким образом, укрепляя единодержавие и возвышая авторитет самодержца, который считал себя избранником Бога, его наместником на земле, церковь защищала и свои собственные интересы.
После провозглашения Ивана IV царем всея Руси его сановники, окольничие и дьяки сразу приступили к подбору большой группы лучших благородных девиц для высочайших смотрин и окончательного выбора царской невесты. Иван IV взял себе в жены юную боярышню Анастасию Романову, дочь покойного окольничего Романа Юрьевича Захарьина-Кошкина, отпрыска старинного московского боярского рода. Современники уверяли, что наряду с общепризнанной красотой Анастасия обладала многими совершенствами и добродетелями и в жизни Ивана IV была единственной женщиной, которую он действительно любил и с которой был счастлив. Случаю угодно было породнить представителя царствующей династии Рюрика с Романовыми за 66 лет до того, как они сядут на русский престол и будут потом занимать его в течение трех столетий.
Источник:
Русская история. Популярный очерк - Заичкин И.А., Почкаев И.Н. Москва • Мысль • 1992
