Мы с Михаилом Сергеевичем доходим до участка с невысоким заборчиком и маленьким домом.
— Живу скромно, но стараюсь поддерживать порядок.
Он открывает калитку и пропускает меня вперёд. Окидываю территорию взглядом. Снег везде расчищен, забор ровный, видно, что в некоторых местах заделан новыми досками. Крылечко у дома чистое, прибранное. Рядом лежит лопата для снега. А дальше за домом сарайчик. Михаил Сергеевич поднимается на крыльцо.
— У меня натоплено. Чаю с сушками попьём, отогреемся. Никуда твоя машина не денется.
— Хорошо.
Он пропускает меня в дом. Низенький потолок, доски под шагами поскрипывают.
— Вот, тапочки надень, чтобы ноги не мёрзли.
Снимаю холодные сапоги и опускаю ноги в клетчатые тапочки с жёсткой подошвой.
— Проходи, — Михаил Сергеевич указывает мне на стол у окна и начинает разбирать сумку.
— Давайте, я вам помогу.
— Да мне только чайник поставить. Сиди.
Постепенно мои конечности отогреваются. В доме не жарко, но после улицы с метелью просто идеально. Потом по комнате разносится сладкий запах мелиссы и мяты, когда Михаил Сергеевич ставит заварочный чайник с травами на клеёнчатый стол.
— Пахнет очень вкусно.
— Травы лучше не заливать кипятком. Нужно подождать минуту, чтобы вода не ошпарила листья. Тогда они лучше сохранят свой вкус и запах.
— Никогда не знала. Возьму на заметку.
— Вот будет лето, приезжай в гости. Сходим вместе трав и ягод наберём. Я с тобой рецептами заварок и настоек поделюсь. Ты таких точно нигде не попробуешь. Меня ещё моя бабушка им учила.
Мы с Михаилом Сергеевичем садимся друг напротив друга. Я откусываю сушку и смотрю в окно, а там стужа, снег, выходить не хочется.
Я почти не помню своих бабушку и дедушку, они ушли, когда мне не было и пяти. Есть минусы в том, чтобы быть поздним ребёнком. И вот сейчас от Михаила Сергеевича я чувствую такую родственную теплоту и заботу. Наверное, что-то такое внучка может испытывать, когда дедушка или бабушка учит её какими-то мелким полезностям, вроде того, как правильно заварить вкусный чай.
— Сейчас вернусь. — Михаил Сергеевич накидывает шапку и куртку, ныряет в валенки и уходит во двор. По моей спине пробегает дрожь от холода с улицы.
Через минут десять мужчина возвращается.
— Есть колесо. До города на нём доедешь, а там уже поменяешь.
— Спасибо, не знаю, чтобы без вас делала.
— Рано благодарить, да и незачем. Старику только в радость полезным быть.
Дорога обратно проходит полегче. Метель успокаивается. Мы с Михаилом Сергеевичем в четыре руки приступаем к работе. Конечно, получается не с первого и даже не со второго раза. Домкрат постоянно норовит вылететь из-за неустойчивого положения на льду. Руки обжигает холодом даже через перчатки, особенно пальцы. Но Михаил Сергеевич так спокойно на всё реагирует, даже когда всё идёт не так, когда я готова взорваться от злости, плюнуть на эту машину и ничего не делать, он спокойно пробует снова. Так за два часа мы меняем два колеса.
Потом Михаил Сергеевич отнекивается и говорит, что его не нужно подвозить, но я всё же подбрасываю его до дома.
Я ощущаю тёплую грусть, когда мы прощаемся. Я бы хотела как-то помочь Михаилу Сергеевичу, но всех денег мира не заработаешь и финансово всех не обеспечишь. К сожалению, я понимаю, что ничего не могу сделать для этого доброго человека. Хотя всё же интересно закрутилась судьба. Если бы я не помогла ему тогда на вокзале, кто знает, чтобы могло с ним быть. А я возможно замёрзла бы на объездной трассе.
А потом я уезжаю в Самару.
Мне приходится потратиться на новые покрышки, и вот теперь у меня реально заканчиваются деньги. Это было последнее из возможного. Есть только маленький резерв на еду и прочие мелочи, который я храню на лето, когда поеду в санаторий. Всё уже оплачено, и меня только ждут в назначенную дату. Там я смогу отдохнуть. Надеюсь, к этому времени я завершу свои двенадцать добрых дел. А пока, меня ждёт работа в приюте. Хотя, когда ты в компании друзей делаешь доброе дело, это и работой не назовёшь. Одно удовольствие.
