6 марта 1965 года полицейские Монтевидео осматривали, обнаруженный на окраинах города, деревянный ящик. Точнее его содержимое. Там лежало тело некоего мужчины. Убийцы прикололи булавкой к груди покойного записку: Нацист хорош только в гробу.
Дальнейший осмотр позволил установить личность убиенного. Им оказался предприниматель из Бразилии Герберт Цукурс. А кроме того, обнаружили билет до Уругвая на его имя и документы, которые достаточно подробно поясняли, почему покойный был прозван Рижским палачом. Многие годы факты, изложенные в записке, сомнений у большей части мировой общественности вообще и Латвийской в частности не вызывали.
Но что-то в мире вновь изменилось. Или наоборот, прежнее стало заметнее. В общем, в октябре 2014 года улицы Риги, Лиепае и еще ряда городов, настолько крупных, насколько позволяют размеры Латвии, оказались наряжеными необычными афишами. Зрителя зазывали 11 числа на премьеру. А затем на гастрольные представления нового мюзикла. Ну или оперетты по старому.
17 артистов, согласно партитуре, старательно вещали о героических подвигах и увлекательных приключениях, коими была наполнена необычайно насыщенная событиями жизнь Геребертса Цукурса. Но разве расскажешь обо всем в спектакле. Формат не позволяет. А это, знаете ли, фактор во многом решающий.
Вот в оперетте "Цукурс. Гербертс Цукурс" с элегантностью Бондианы рассказано о путешествиях, изобретениях и рекордах знаменитого летчика. Но ни слова о зверствах в Рижском гетто. Полным полно реплик и нот о всенародной любви к герою Латвии и особенно женской ее части. Но ни звука о том, как и за что его убили в Уругвае сотрудники Моссада.
Не говоря уже о подробностях, благодаря которым Цукурса поименовали Рижским палачом. А они таковы, что не только идеология “мира, основанного на правилах”, да мораль Евросоюза не позволяют на сцене ставить, но и Дзэн либо публикацию заблокирует, либо вообще баном пожизненным наградит. Потому и начнут Скальды повествование свое с невинного. С установочных данных. За них, хочется думать, епитимью Алгоритм нещадный, но о нервах нежненьких заботливый, не наложит.
Герберт или Гербертс родился в Российской империи. В портовом городе Либаве. Ныне Лиепае. Радостное событие в семье Анны Скурде и Яниса Цукурса случилось в 1900 году. 4 мая или 17-го, но новому стилю. Крещение состоялось через неделю в Лютеранской церкви Святой Анны. Отец новорожденного всю жизнь посвятил механике. Прошел путь от слесаря до владельца мастерской. Вот там то и провел детство его сын. Инструменты и станки, детали и механизмы стали самыми любимыми его игрушками.
А вот военным делом Гербертс увлекся не сразу. В августе 1917 года немцы вошли в Ригу. Странное дело, но тогда им там не слишком то обрадовались. Цукурс, как и многие, бежал на территорию России. Служить кайзеру ему как-то не хотелось. Может, пацифизм бродил в юношеской голове. А может, немцев недолюбливал. Тогда. Во всяком случае.
Через год Геребертс вернулся домой. Пандемия революционных убеждений, поразившая огромные массы людей, как-то не коснулась молодого Цукурса. Ему вообще мало хотелось быть Одним из... Большая страна и мировые потрясения - испытание не для каждого латыша. Пусть даже и очень амбициозного. Маленькая Родина манила своими возможностями. На уровне национального масштаба он казался выше. И себе, и окружающим.
Зато дома Гербертс проникся националистическими взглядами. То ли воздух в Лиепае, густо замешанный на хвое и морской соли, возымел действие. То ли опасность потерять отцовскую мастерскую, к которой тот шел всю жизнь, склонила к категоричным чувствами к Родине. А может, начавшаяся гражданская война в Латвии сыграла свое дело.
Лиепае стала центром антибольшевистских сил. Цукурс вступил в армию новой Латвии. Сначала он служил стрелком в пулеметной роте. Но вскоре дорос до сержанта. Стремление быть первым, а главное - на виду, всегда руководило Гербертсом. Вело по жизни и довело до небес, славы, Африки. А случилось, что и до СС.
Старательный молодой человек сержантом оставался не долго. В 1922 году он уже лейтенант. Более того, уговорил командование отправить его в летную школу. Как мы знаем из безопасных установочных данных, Гербертс с детства увлекался техникой.
Он рос среди “железок”. Он их знал и понимал. Без четких принципов механики мир для него становился хаосом. А тут этот самый мир заболел авиацией. Все Первые, все Амбициозные стремились в небо. Цукурс туда же. “Мне бы, мне бы, мне бы в небо…”.
Свастика и Цукурс подружились давно. Еще в 1922 году. ВВС Латвии имели опознавательные знаки на фюзеляжах и килях своих самолетов в виде именно этого символа. Только красного, точнее карминового цвета. До 1926 года Гербертс служит. От лейтенанта до капитана. От орденов и медалей до гауптвахты. Авиахулиганство - его постоянный спутник. Буквально хобби.
Современные латвийские националисты, заботливо воспитанные в лоне Всесоюзной Пионерской организации, а затем и Комсомола, называют Цукурса “Латвийским Чкаловым”. А их коллеги, но взрощенные до сорокового или после 1991 года, - “Линдбергом”. Естественно, местного рижского разлива. Сравнительные культурные категории меняются вместе со “Старшим братом”. Ничего не поделаешь, таков удел стран - объектов геополитики.
В 1926 году терпение командования ВВС Латвии заканчивается. Хулиганство среди военных летчиков приводило к довольно ощутимым потерям среди личного состава. Боевые - ладно. Еше куда ни шло. Потерпеть можно. Но вот так, из-за нарушения устава… Мост в Даугавпилсе регулярно уносил жизни офицеров, желавших пролететь под ним. За 20 лет существования этого рода войск в Республике погибло 46 пилотов. При средней численности самолетов около 30 машин единовременно.
Начинаются показательные увольнения из рядов военной авиации. Сие наказание коснулось и Цукурса. Он умудрился пролететь под мостом Калпака в родной Лиепае. Практиковал посадку и проезд по шоссе как на автомобиле. Официально он ушел по собственному желанию. Учитывая скорое восстановление в рядах ВВС, это решение понятно.
Однако адреналин и стремление быть на виду вновь оказались сильнее. Да к тому еще попался на контрабанде советской водки из Эстонии. Так же попавшей туда не совсем прозрачными путями. Подозревали соучастие Цукурса в международной преступной группе. В общем, 1930 году он вновь уволен из вооруженных сил. Следом начался новый скандал.
Когда ты знаменит и на вершине, то любовь женщин, покровителей и кредиторов сопровождает на каждом шагу. Когда ты стремительно катишься вниз, то известность поворачивается совсем противоположной стороной. Симпатии улетучиваются быстрее, поддержки никакой, а за долги спрашивают на каждом углу. Цукурса признают банкротом, и он вынужден работать в автомобильной мастерской. Предприятие отца продано давно.
Но Цукурс совершенно неутомим: “Как Вечным огнем, сверкает днем вершина изумрудным льдом…”. Крах он воспринял не как конец, а как новое начало. Гербертс полностью посвящает себя своему давнему увлечению. А именно конструированию самолетов и двигателей к ним. В 1932 году он представляет технической комиссии при Штабе ВВС Латвии свой С-3. По свидетельству специалистов, очень удачная модель.
Разносторонняя и талантливая личность, посвятившая себя амбициям, не уживается в тесных рамках армии и даже всей республики. В 1933 году Цукурс совершает рекордный перелет. Он отправляется 28 августа из Латвии в Гамбию, что в Западной Африке. А затем следует серия сложнейших перелетов по Черному континенту.
Его можно понять. Всем - пожалуйста. А он чего? Он тоже может быть на виду у всего света. Он Первый из Маленькой Янтарной страны. Вообще, Первая Мировая показала, сколь ничтожна человеческая жизнь. Сколь мала ее цена.
Соответственно, человек, замещая сей психоз, возникший от внутреннего неразрешенного конфликта, решил считать себя всесильным. Да к тому еще и рывок технического прогресса поспособствовал. В двадцатые - тридцатые годы весь мир словно с цепи сорвался и делает рекорды.
24 мая 1934 года Гербертс вернулся в Латвию. За десять дней до этого в стране установился националистический режим Улманиса. Теперь известность Цукурса - не его личное дело. Теперь он - часть государственной пропаганды. В 1936 году он совершает идеологически правильный подвиг.
Им установлен очередной рекорд - перелет из Риги в Токио. Он посещает СССР, Китай, Индонезию и Индию. Своим полетом Цукурс символично присоединил Латвию к Странам Оси. Это вершина его славы. Всенародная любовь уступает лишь успеху у латышских женщин.
В следующем тридцать девятом Гербертс летит в Палестину. Его знакомые, выжившие в ужасах Рижского гетто, вспоминали потом, как знаменитый националистическими взглядами авиатор и рекордсмен восхищался национальным возрождением еврейского народа. Что абсолютно не мешало ему уничтожать его представителей в будущем. В эсесовскую бытность. Разносторонние таланты так и перли из Цукурса.
Ну как тут не начать писать. Этого только и не хватало. Ни ему, ни Латвии. Ну чем он не Прибалтийский Антуан Де Сент Экзюпери? А именно обо этом шептала интеллигенция Янтарной страны, сидя за кофе и рюмкой знаменитого бальзама на советских кухнях.
Его “Мой полет в Гамбию” и “Между небом и землей” становятся бестселлерами тридцатых, а затем восьмидесятых годов на Родине. Именно этот период жизни Цукурса выпевали в оперетте его имени в 2014 году. Старательно при этом забывая следующую часть жизни Цукурса.
А она началась вскоре. В 1940 году, после присоединения Латвии к СССР, вместе с другими государственными учреждениями прекращают свое существование Вооруженные силы несуществующей страны. Именно “прекращают существование”. Не разгромлены. Не терпят поражение. А просто распущены по домам. Цукурс, понятное дело, становится гражданским.
Его не увозили в Столыпинском вагоне под конвоем “Куда Макар телят не гонял”. Нет. "По тундре, вдоль железной дороги…". Это не про него. Его пригласили в Москву. В КБ Яковлева. В командовании ВВС Прибалтийского особого военного округа выписали командировочное удостоверение и выдали проездные документы.
Потом он писал, что отказался от предложений поработать конструктором. После чего его никто не заключал ни в какие “шарашки”. Вероятнее всего, ни та, ни другая сторона не нашла никаких возможностей для сотрудничества. Антипатии оказались взаимны. Так сказать, не подошли друг-другу ко всеобщему удовлетворению.
Зато немцы, вернувшиеся в 1941 году и захватившие Ригу, подозревали Цукурса в сотрудничестве с Советскими властями. Не верили они в безнаказанный отказ от подобных предложений. Его даже задержали. Доставили в Рижское СД. Заметьте, не пригласили.
Несколько дней будущие коллеги сомневались в его надежности. Что уж он им там объяснял, сказать сложно. Но вышел Цукурс вполне лояльным к новым властям. Тут взаимопонимание возникло. Опять же ко всеобщему удовлетворению. Или почти всеобщему.
Для начала Гербертс возглавляет гараж вспомогательной полиции, созданной оккупационными властями в июле 1941 года. Его восстанавливают в офицерском звании. Он становится членом СС. А затем он присоединяется к Зондеркоманде Арайса.
Основным направлением его деятельности по прежнему остается вся техника подразделения. Что никак не мешает гауптштрумфюрреру СС Цукурсу принимать самое непосредственное и очень активное участие в борьбе, а скорее расправе над пленными партизанами. Но чаще, физическом уничтожении евреев, цыган и коммунистов. Вообще “решение еврейского вопроса” проявило в Гербертсе новые, еще неведомые таланты и черты характера.
По свидетельству выживших при уничтожении Рижского гетто и массовых казней в Бикерниевском лесу, он отличался от всех палачей. Привычка не быть “Одним из…” и тотальная известность в Латвии сделали его слишком заметным в том кромешном ужасе, что развязали Латышские вспомогательные полицейские батальоны. Он отличался зверством даже на фоне Зондеркоманды Арайса. А там были специалисты, творившее нечто, что приводило в ужас немецких эсесовцев.
Свидетели, как один вспоминали, что Цукурс всегда действовал немного отдельно. Например, при зачистках и облавах он шел рядом или следом. Его добычей становились те, кто отставал или слишком громко плакал и просил. И решение всегда было одно - выстрел в голову.
Но более всего он предпочитал “решать вопрос” с детьми. Вырывать их из рук матерей и на их глазах… А еще подбросить повыше и из винтовки… Да, на лету…. Он всегда хорошо стрелял. Еще со времен пулеметной роты. Всем, чему научился в жизни, Цукурс владел если не в совершенстве, то очень хорошо.
Нацисты не уничтожили Рижское гетто сразу. Они это делали частями. Постепенно. Не спеша. Начиная с лета 1941 года по ноябрь 1943-го. Но основная резня, то есть уничтожение Большого гетто, состоялось с конца ноября по 8 декабря 1941 года. А 29 ноября при очередной облаве Цукурс, вдоволь настрелявшись, вывез в багажнике своего служебного Мерседеса Мириам Кайцнер.
Почему он не убил ее, как всех? Почему скрывал в своем доме в виде прислуги все годы оккупации Латвии немцами? Неизвестно. Совершая безусловное зло, человек, виновный в гибели не менее 30 000 человек, вдруг рискует собой и своими близкими ради спасения одной вполне конкретной девушки. Может, и в этот раз Геребертс не хотел быть "Одним из".
В виду наступавших частей Красной армии он вывез “свою еврейку” в Европу. Сначала в Германию, а затем во Францию. Когда его задержали американцы, то именно Мириам давала показания о том, что Цукурс - знаменитый летчик, писатель и вообще спас ее от ужасов гетто. А потом она вместе с ним и его семьей сошли в порту Рио де Жанейро. Там их пути разошлись.
В Бразилии Цукурс стал, во-первых, Гербертом, а во-вторых, если не обеспеченным человеком, то вполне состоявшимся бизнесменом. Респектабельным и уважаемым членом общества. Он с сыновьями открыл летную школу. При которой осуществлялся прокат самолетов, обучение теории и навыкам полета. А также выполнение любых заданий заказчика, связанных с крыльями и небом. В конце пятидесятых он прикупил ранчо. Дело шло. Советскому Союзу гауптштурмфюрера СС не выдали. А ФРГ и США не искали латвийского писателя и авиатора.
В 1964 году власти Федеративной Республики Германии вознамерились прекратить преследование нацистских военных преступников в виду истечения срока давности. Сей вопрос обсуждал Бундестаг. Какое решение они собирались принять, не знали ни они сами, ни руководство Моссада. Что само по себе странно. Всегда знали, а тут нет.
На всякий случай израильтяне приняли решение провести показательную карательную акцию. Они хотели дать понять Германии, что если они не будут искать и судить, то Израиль станет находить и казнить. В Парижской штаб-квартире Моссада ее руководитель, некто Йосеф, целью акции выбрал Герберта Цукурса. Рижский палач, не особо скрываясь, продолжал жить и процветать в Бразилии.
Летом 1964 года с Гербертом познакомился некто Антон Кюнцле. Представился немцем. Вынужденным эмигрировать из Германии “по понятным причинам”. Несколько месяцев новый приятель пользовался услугами авиакомпании Цукурса. Тот даже возил нового знакомого на свое ранчо. Хвастался крокодилами. У них появились общие коммерческие интересы в Уругвае.
Куда Цукурс собрался лететь 23 февраля 1965 года. Он не знал, что его новый знакомый не просто родился в Гамбурге. А в еврейской семье, которая вся погибла в печах Холокоста. Не знал, что Антон, единственный выживший из всех Кюнцле, - офицер Моссада. И командирован по его душу. Точнее за его персоной.
Не догадывался, что купленный им билет до Уругвая - пропуск на его же казнь. А полет из Рио до Монтевидео - последнее путешествие в небо. Ибо впереди Гербертса Цукурса ожидало его собственное гетто. Во всяком случае, на это хотелось бы надеятся. Хотя там еще оперетта была. В театре на улице его имени, что в городе Лиепае. Там гордятся своим героем. А потому оперетта будет продолжаться.
