Хотим ли мы этого или не хотим, еда занимает большое место в нашей жизни. Даже слишком большое.
Об этом говорят переполненные продуктовые рынки, магазины, лавки и супермаркеты, а также наши холодильники, набитые снедью.
Помните, раньше были популярны книги о «вкусной и здоровой пище»?
И хотя в них, всегда проходило стремление гармонично сочетать эти две характеристики еды, на практике же получалось, что полезная пища была недостаточно вкусна, а вкусная недостаточно полезна.
И мы оказываемся на перепутье. Что выбрать?
И ведь при внешнем стремлении к «здоровой» пище, у нас подспудно или даже явно стоит стремление к «вкусной», и чаще всего между вкусной и здоровой пищей мы выбираем первую.
Казалось бы, все это весьма далеко от каких-либо духовных вопросов и просто-напросто свидетельствует о нашем извращенном вкусе.
Мало ли в нас других извращений? Особенно в нынешнее время!
Но оказывается, с этим «извращением» всегда и во все времена было так. И даже святые были вынуждены уделять внимание «пищевому» вопросу.
Что же по этому поводу думал наш великий святой Серафим Саровский?
Вот что он однажды заметил:
«В рассуждении пищи должно наблюдать и то, чтобы не разбирать между снедями вкусными и невкусными. Это дело, свойственное животным, в разумном человеке недостойно похвал».
Уф!.. Вот оно, оказывается, как!
А мы-то думали, что покупая и позволяя себе очередную «вкусняшку», ничего особенного не делаем. Подумаешь – чуть подфартили собственному вкусу и ублажили собственное чрево!..
А оказывается, в очередной раз уподобились животным. А поскольку таких «очередных разов» бывает много, собственно, почти всегда, когда мы не сильно больны и поневоле должны соблюдать диету… То – вывод напрашивается сам собой.
Мы ведем себе как животные, и зачастую ими и являемся. Во всяком случае по отношению к пище точно.
Но в чем же смысл удержания себя от «вкусняшек»?
Да, собственно, ответ уже прозвучал – чтобы не уподобиться животным. Животное ничто не удержит от поедания того, что ему более всего соблазнительно для вкуса. Но на то оно и животное.
Собственно, когда мы наслаждаемся «вкусняшками», наслаждаемся не мы сами. В нас наслаждается животное.
Та самая животная плоть, для которой пища (наряду с сексом) и является высшей мерой вожделения и наслаждения.
Но человек это не только плоть… И батюшка Серафим особо по этому поводу замечает:
«Отказываемся же мы от приятной пищи для того, чтобы усмирить воюющие члены плоти и дать свободу действиям духа».
Да, получается так. Человек, который не может даже на время запретить себе разные «вкусности» уподобляется животному и может забыть о своей духовной жизни, если вообще хоть когда-нибудь задумывался о ней.
Удивительно и даже страшновато становится. Оказывается, наш вкус – это одна из точных мер нашей животности.
Точнее - мера следования своему пищевому вкусу – есть мера нашей животности.
Если мы всегда стремимся к вкусной пище – мы есть конченные животные!
Вывод кажется слишком категоричен, но по сути-то истинен.
Наша плоть в пище проявляется себя через чувство голода и вкуса. Но поскольку мы о голоде давно уже забыли, значит, остается только вкус.
И если только он руководит нами в выборе пищи – мы полностью уподобляемся животным. Ведь это именно голос плоти – усладить чрево очередной «вкусняшкой».
Услаждаем – и порабощаем себя.
Услаждаем всегда – и попадаем в рабство к чреву навеки. То есть до скончания века этого самого чрева.
Перспективка грустная. Особенно для христианина.
Есть о чем задуматься.
