Перед Сафие-султан сейчас встала трудная задача. Ей предстояло выбрать, кто из внуков станет султаном… Это было очень сложно сделать. Оба мальчика умом не блистали, никаких чувств к ним не испытывала. Шехзаде ей сорняки на дороге напоминали, с той лишь разницей, что к одежде не цеплялись. Опять же Мустафа был вовсе мал. А после казни брата опять в штаны прудить начал...
Объективности ради, надо сказать: у шехзаде Ахмеда имелось явное преимущество. Его родительница Хандан-султан во всем ее слушается, слова поперек не скажет. При встрече, голову низко держит, даже глаз не поднимает. Следовательно, с этой стороны проблем не будет. Во всем ее поддерживать станет и против нее никогда не пойдет. Однако с другой стороны, мать Мустафы после казни старшего сына надолго притихнет и забудет о своих амбициях. Ох, как сложно решать, на чью чашу гирьку кинуть!
Сафие-султан очень не нравилось, что в столице все говорили о казненном наследнике только хорошее. Неожиданно для нее покойный шехзаде получил в народе славу храброго и умного юноши. А это могло означать только одно: очередной бунт не за горами. Да и в гареме на нее стали косо посматривать, словно ее вина была в том, что глупая Халиме отправила письмо провидцу! Ах, какие гадкие люди оказались подле нее! Все чаще и чаще слышала себе вслед:
— Как только земля ее носит! Сама отправила письмо от имени Халиме-султан, а теперь делает вид, что не причем!
Где доказательства? Приказала двух болтушек схватить, даже пыткам подвергла, чтобы признались, откуда слух идет. Молчали, словно воды в рот набрали. Пришлось их в Босфор выкинуть. Пусть рыбам расскажут свои новости! Ну даже если она и верно была в этом замешана, так что прикажете делать? Ведь ясное дело, при восшествии неугодного внука на престол, ей только одно может светить: дорога в Старый дворец. Интересно было бы знать, как бы они поступили, если на кону трон стоит.
А тут еще и султан стал вести себя неадекватно, от слова «совсем». Сафие-султан с тревогой наблюдала, как наследник великого Османского рода все больше и больше превращается в огромную медузу, которая в прямом смысле слова расползается по своему ложе. Султану с каждым днем становилось лень вставать с постели. Он ел, пил и все, что можно и нельзя, делал на своих шелковых перинах. Порой от жуткого запаха было неприятно заходить в его покои. Сам повелитель ничего не замечал. Лежал, облокотившись на мягкие подушки и потягивая кальян.
Не было сомнений. Здоровье Мехмеда III разрушалось на глазах. Еще молодой мужчина часто терял сознание и впадал в забытье, а, придя в себя, долго ничего не мог вспомнить. Иногда казалось, что он стоит на краю смерти, балансирует, толкни слегка и упадет в пропасть...
Едва не рыдая от обиды, султанша читала донесение венецианского посла Капелло:
«Великий Властитель удалился в Скутари, и ходят слухи, что там он впал в слабоумие, что с ним до этого уже неоднократно происходило, и этот припадок продолжался три дня, в течение которых бывали краткие периоды прояснения разума».
Привыкшая во всем искать хорошее, албанка успокаивала себя:
— Зато не вмешивается в мои дела! И я могу творить, что пожелаю!
На какое-то время это придавало сил и энергии… Если мантра не помогала, становилась напротив зеркала, смотрела на свое изображение и шептала с гордостью:
— Никто не смеет оспаривать моего титула! Я и только я — некоронованная королева Османов! Весь мир у моих ног!
Однажды в зимний вечер султанша вдруг вспомнила о своей старой булавке и засмеялась. Завтра во дворце ожидается важный прием, так что можно украсить кафтан! Ценители сразу определят, насколько бесценно это сокровище. Сафие-султан открыла крышку ларца, куда давно не заглядывала и замерла в ужасе...
Публикация по теме: Некоронованная королева Османов, книга 3, часть 62
Подробнее по ссылке
