Дидро серьезно относился к своей миссии критика и стремился оттачивать свои суждения. Он сообщал читателям:
«Я расспрашивал знатоков и уяснил себе, что такое утонченность рисунка и верность природе, я постиг магию светотени, у меня появилось чувство натуры. Я размышлял в уединении о том, что видел и слышал. И такие понятия, как единство, разнообразие, контраст, симметрия, расположение, композиция, характеры, выразительность, не сходившие с моих уст, но неясные для ума, постепенно приобрели очертания и точность».
Философ советовал посещать выставку в сопровождении «умного художника» (Шардена, Фальконе), который «время от времени тыкал бы вас носом в хорошие картины, не замеченные вами, и в плохие, приведшие вас в восторг. Вы быстро нашли бы общий язык, разговаривая о технике исполнения; что касается замысла художника — его надо разгадывать самому. Однако умеющий судить о том, что вложено поэтом в стихи, сумеет составить суждение и о живописце».
Дидро продолжал учиться, «тренируя» свой глаз, сравнивая выставлявшихся на Салоне мастеров между собой, общаясь с художниками и обсуждая с ними вопросы техники. На Салоне 1765 года он подверг сравнению «Ванлоо с Вьеном, Верне — с Лепренсом, Шардена — с Роланом, Демаши — с Сервандони».
Высокопоставленные читатели «Литературной корреспонденции» не имели возможности посетить парижские выставки и увидеть те экспонаты, о которых шла речь в обзорах Дидро; стоит помнить также, что и в его текстах, и в каталогах-livrets отсутствовали изображения, поэтому на страницах «Салонов» под его талантливым пером оживали картины.
Нередко их словесные описания, созданные философом, были более запоминающимися и интересными, чем сами полотна. Воображение Дидро идет очень далеко в этом направлении, восстанавливая «историю», повествование в картинах, лишенных их по своей жанровой природе — в пейзажах и натюрмортах.
📍Билеты и подробная информация о выставке «“Салоны” Дидро…»
