Здравствуйте, уважаемые подписчики и гости канала! Продолжаю цикл публикаций, в которых привожу мнение о войне знаменитых артистов – фронтовиков. Народный артист Советского Союза Зиновий Ефимович Гердт до войны уже играл в театре и в кино. До своей актерской работы Залман Афроимович Храпинович (настоящее ФИО) успел окончить фабрично-заводское училище и работал электромонтажником. Зиновий Гердт (буду называть так любимого мной и многими актера) ушел добровольцем на фронт уже в июне 1941 года, изначально до декабря 1941 года был курсантом военно-инженерного училища. Слово Зиновию Ефимовичу:
Меня определили в саперы, поскольку у меня как бы техническое образование. Сначала в Болшево, в военно-инженерное училище. Через несколько месяцев я был выпущен младшим лейтенантом, и направили меня под Воронеж. На Дон, между Старым и Новым Осколом. И я приехал и увидел первых убитых. Это было так страшно! Нельзя рассказать! Лежит мальчик, у него черное лицо, и по этому лицу ползут мухи, и ему не доставляет это никакого неудобства. Притом что лето и жутко пахнет. Человеческое тело разложилось. Нестерпимо отвратительно пахнет. Я очень перепугался!
Далее Гердт служил в 25-й гвардейской стрелковой дивизии.
Удивительная вещь - атака. Бегущий с разверстым ртом человек, обязательно орущий… Говорят, такое же чувство и у тех, кто первый раз прыгает с парашютом. Когда купол парашюта раскрывается, человек начинает петь, кричать. Но я еще был командиром саперного взвода, и у нас была двойная нагрузка: заминировать, разминировать, а мне еще надо было и отметить все поставленные мины на специальных листочках, чтобы потом, когда эта земля вновь станет нашей, можно было бы разминировать. Мучительная это была работа - найти ориентир, отсчитать шаги, ничего не забыть.
Зиновий Ефимович, будучи старшим лейтенантом, вспоминает о своем ранении зимой 1943 года в районе Харькова:
Не могу забыть день, когда меня ранило. Стоял солнечный февраль 1943-го, белоснежные поля под Белгородом… И я вижу, как из жерла пушки танка вырывается огонь. Ранило меня осколком снаряда, во время атаки. Я даже сначала не понял, в чем дело, было ощущение, что кто-то оглоблей ударил по ноге. Ощущение боли, неимоверного страдания физического пришло не сразу, а первым чувством было отчаянье. Я упал. И вижу, как моя левая нога сама собой ходит, как хвост дракона какого-то.
Далее великий советский актер рассказал о своем нахождении в госпитале:
Лежал я в Белгороде в госпитале, была крошечная комнатка, метра два с половиной. Помещались только моя кровать и табуретка. Я должен был бы лежать в гипсе, но в Белгороде не было гипса. Никаких лекарств, кроме красного стрептоцида. И никаких перевязочных средств. Была шина. Шина металлическая, проволочная, и она выгибалась по форме сломанной ноги. А там выбито восемь сантиметров живой кости, над коленом. Вздохнуть или там чихнуть - не дай бог, я терял сознание от боли. Я не спал, потому что знал, что умру, если усну. Днем я иногда засыпал. Затем меня перевезли в Курск, там сделали первую операцию. И я был счастлив: ничего не болит, лежу весь в гипсе почти до шеи, кроме пальцев левой ноги.
Зиновию Ефимовичу сделали несколько операций, ногу сохранили, но хромал он всю оставшуюся жизнь. После выздоровления, Гердт был комиссован из Армии. В очередной раз мы с Вами убеждаемся, что большие советские актеры не прятались от службы, а честно защищали свою Родину от гитлеровских войск.
Ссылка на другие публикации цикла – здесь.
Благодарю Вас за внимание! Ставьте палец вверх и подписывайтесь на канал!
Колесников Василий Григорьевич ©.
