Мы вспоминаем убиение Царской семьи (17 июля) и убиение преподобномученицы Елисаветы Феодоровны (18 июля).
Зачем делать акцент на этом кровавом эпизоде в летописи нашего народа?
Чтобы увидеть, как близко можно быть к святости (вспомним все эти идиомы о Святой Руси и богобоязненном русском народе) и как легко с нее скатиться в беспощадный и оголтелый русский бунт, так метко подмеченный Пушкиным еще за сто лет до кровавого ХХ века.
Каждый из нас ежедневно ходит по острию лезвия, истово кланяясь на кресты и иконы и не принимая в свою «славу» и «благочестие» десятки людей вокруг.
Особенно это заметно в среде радикально настроенных верующих, желающих во что бы то ни стало сохранить свою веру и не желающих быть милосердными к реальным близким и дальним.
Помню, как прабабушка рассказывала об убийстве царя Николая, как они радовались, что «Николашку убили». И ведь верующая бабка была, обряды сохраняла, яйца на Пасху красила, куличи пекла, шептала что-то в углу под темными иконами. Где теперь все те, что ликовали по убийству Царской семьи?
Бог весть, не нашего ума дело. Мы о них можем только молитвенно воздохнуть в родительские дни. А царственные страстотерпцы и преподобномученица Елисавета могут нас охолонить, когда шибко разбушуемся в негодовании на тяжелую жизнь.
Своим примером утвердить: жили как люди, грешили и шли к Богу все равно, не оставляли взятых вожжей. И в момент рождения в новую жизнь сподобились твердого упования, что на все святая воля Его. Тем и победили агонию смерти, за что нами и почитаются как святые.
