Древний город, расположившийся на границе Европы и Азии встретил бедных странников, отнюдь, не гостеприимно. Крикливый и жаркий, а ещё и безумно дорогой Константинополь в начале прошлого века - это большой караван-сарай. Все гостиницы и постоялые дворы забиты до отказа. Найти крышу над головой представлялось делом редкой удачи.
Елизавета Юрьевна в изнеможении присела на скамейку в тени необъятных размеров платана. Маленькому пора кушать. Отгородившись от чужих глаз широким шёлковым шарфом, дала грудь. Гаяна принялась спрашивать в сотый раз, когда же мы придём домой?
Хороший вопрос.
- Скоро, Гаяночка, скоро. Потерпи немножко.
- Я уже долго терпела, - захныкала дочка.
- Ты у меня – молодец! Храбрая девочка, - похвалила дочь, стараясь, впрочем, ничего лишнего не обещать. Кто знает, сколько ещё предстоит скитаться по чужому городу? Господи, встретить бы мужа, а дальше уж как-нибудь да образуется.
Не без тревоги взглянула на мать, та в последнее время хоть и не жаловалась, но выглядела слишком бледной и подавленной. Вынужденную эмиграцию Софья Борисовна воспринимала, как катастрофу вселенского масштаба. Да как же так – она, урождённая Дмитриева-Мамонова должна бегом бежать из родных мест! А сколько её предки для России содеяли? Сколько учредили стипендий для градостроителей и художников! Сколько пожертвований было и меценатства! И за всё за это – вот так! Нищенкой скитайся по незнакомым улицам на старости лет! И внучку, Гаяночку пуще себя жаль! И младенца Юрия. Им-то, внукам за что сие?
- За какие грехи? За какие грехи, Боже правый! - шептала Софья Борисовна, прикладывая к губам носовой платок, из последних сил сдерживая слёзы. Нет, только не плакать! Только не при детях!
Под вечер, когда уже не осталось ни крупицы сил им повезло – встретился старый знакомец из екатеринодарских казаков и, о счастье – взялся сопроводить по нужному адресу к самому Даниилу Ермолаевичу.
Скобцов снял для семьи целых две комнаты и ждал их прибытия со дня на день. Волновался, каждое утро спешил на вокзал, искал своих, вглядываясь в лица и, как это часто бывает, проглядел. Как и когда разминулись? Останется загадкой. Но главное – нашлись!
И прижимаясь к колючей мужниной щеке, Елизавета Юрьевна не выдержала – разревелась. И Софья Борисовна тоже. А Гаяночка наоборот, радостно хлопала в ладоши и прыгала на одной ножке.
- Мама! Баба! Вы чего? Радоваться же надо! Мы нашлись!
Мягко отстранив жену, Даниил Ермолаевич взял на руки свёрток. Сын!
Господи, махонький какой! Совсем невесомый. А Родины у него уже нет. И не будет. Изгнанник. С рождения изгнанник.
И сердце жмёт от стыда перед сыном. Будто он, отец виноват в том, что так вышло. Упустили Россию…
В Константинополе семья прожила с месяц. Даниил Ермолаевич с раннего утра и до позднего вечера слонялся по городу, перебиваясь случайными заработками. Чаще всего удавалось пристроиться грузчиком в порту, но конкуренция была огромна. Офицеры не гнушались за деньги стирать бельё и чистить картошку. Русские женщины дворянского сословия почитали за удачу подавать еду в уличных кафе. При самой строжайшей экономии 80 пиастров в день улетало и к расставанию с родиной добавлялась беспощадная нужда.
Нужда гнала людей дальше – в сытую Европу. В Париж, в Варшаву, в Прагу.
Двинулись в путь и Скобцовы. Через год в семье опять пополнение. В красивом сербском местечке Вождовац появилась на свет Настёнка. До Парижа добрались уже впятером.
Малые дети обладают одним чудесным свойством – поглощают 90 процентов внимания. И как-то постепенно отодвинулись посторонь мысли о русской смуте и потерянном рае. Быт затягивал и следовало хлопотать о документах и решать проблемы с водой. И ежедневная заботы о хлебе насущном не позволяли расслабиться и распечалиться.
А в общем-то им на первых порах везло. Даниилу Ермолаевичу знакомые помогли устроиться таксистом. Самая крутая должность для мигранта!
Жена взялась было мастерить игрушки, а тёща вдруг открыла в себе коммерческую жилку – игрушками торговала на ура. Жили скромно, но не голодали.
.
Однако ж, игрушки игрушками, а душа интеллигентская требовала своё. Столько всего пережито! Пора браться за перо! Как-то объяснить-описать, всё-всё высказать! И ночами, когда дети спят и муж усталый храпит, отвернувшись к стене, Елизавета Юрьевна Скобцова – мать семейства пишет свои повести.
«Клим Семёнович Барынькин» и «Русскую равнину» - про гражданскую войну. И философскую – «Последние римляне» и про то «Как я была городским головой». И всё это опубликуют в эмигрантских журналах и бывшие подданные Великой Российской империи станут это всё жадно читать, ибо помимо потребности в пище свойственна человеку иная потребность – в осознании самого себя в прошлом, нынешнем и грядущем.
(Продолжение следует) - здесь!
Иллюстрация - Константинополь в начале 20 века.
Начало истории - ТУТ! и 2 часть, 3 часть, 4 часть, 5 часть,
6 часть, 7 часть, 8 часть, 9 часть, 10 часть, 11 часть, 12 часть, 13 часть
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!