Есть люди, с которыми странным образом ощущаешь родство, хоть и жили они за десятилетия до твоего появления на свет. Что это? И откуда тянется эта духовная нить – непонятно. Но ты как будто лично знаком и с той нескладной девчкой со слишком серьёзными глазами. И с молодой, упрямой женщиной, что изо всех сил пытается удержаться на плову в море бесконечных русских проблем и с твёрдой как кремень монахиней, которую всерьёз побаиваются маститые епископы.
На этот раз, уважаемый читатель, нас ожидает повествование о человеческой судьбе в один из самых сложных периодов истории. И думается мне именно сегодня в таких людях нуждается мир больше всего. Хотя он всегда в них нуждался…, И они, слыша наш зов, приходят и одним лишь фактом своего существования дают человечеству надежду. Люди - маяки.
Итак.
Ребёнок был долгожданным и даже слишком долго его ждали, ибо первые роды на тридцать втором году жизни считались в конце девятнадцатого века запоздалыми, и Софья Борисовна втайне опасалась остаться пустоцветом. Но Господь милосердный не допустил такой величайшей скорби. Малышка появилась в срок, с хорошим весом, крепенькая и грудь взяла сразу. Глядя на сосредоточенное личико новорожденной, Софья не удержалась – расплакалась. Странное всё-таки, женщина существо: плохо – в слёзы, хорошо – опять слёзы. И это ещё Слава Богу, что не дано матери знать судьбу своего дитя. А знала бы устрашилась…
Малышка между тем выпустила сосок и разразилась громким жалобным криком.
- Что? Что с ней не так? – всполошилась Софья Борисовна.
Опытная акушерка Инесса Каунс, молча пожала плечами, но младенца добросовестно осмотрела – не зря её услуги стоили так дорого. Внимательность и обходительность с клиентками обеспечивали ей прекрасные рекомендации и авторитет в лучших семьях Риги. Оказалось, что тревожится молодая мать не зря. У малышки явно что-то с глотательными мышцами. Доктора срочно!
К счастью, муж Софьи Борисовны исполнял обязанности заместителя прокурора. Операция оказалась не сложной, но страшно даже представить, что было бы если… Об этом «если» Софья Борисовна предпочитала не думать. И потом, когда её девочку крестили и преклонных лет священник оплошал, и выпустил скользкое тельце из рук, и малышка чуть не захлебнулась в купели, и тогда Софья Борисовна запретила себе думать о плохом.
«Лизонька будет жить! И точка» - решила она про себя. И вроде бы сработало. Ведь главное верить, не так ли?
Лизонька бы выжила в любом случае, ибо была она из тех, кто приходит в мир ради большой цели.
Шли годы. Лизонька росла. Была она девочкой слегка полненькой и робкой. Но именно из таких невзрачных, на первый взгляд, девочек вырастают натуры страстные и яркие. А с виду и не скажешь – утёнок, пусть и не гадкий. И дело тут даже не в самом человеке. А в чём-то ином.
В окружении – да! В семье – да! Но и в эпохе, в духе времени, в идеях, что вдыхает ребёнок вместе с воздухом.
Время, кстати, было расчудесное Тридцать лет тому назад после поражения в Крымской войне власти, наконец, решились на реформы - отменили крепостное право. Народ немедленно отреагировал повышением плодовитости. Молодёжь подросла и рекой потекла в города. То там, то тут открывались новые лавчонки, мастерские, заводишки и заводы, фабрики и компании. Империя богатела. Нарастал слой интеллигенции. Чуть ли не каждый второй сочинял стихи или прозу. Славянофилы до хрипоты спорили с западниками. Толстовцы горячо обсуждали недавно опубликованное «Воскресенье» А семья Лизоньки готовилась к переезду в Анапу.
Само путешествие - первое в её жизни Лизоньке помнилось смутно. Чемоданы, вокзалы, купейный вагон, где младший брат Митенька потерял свою любимую деревянную лошадку, и все вместе долго искали её, и нашли-таки у Митеньки в кармашке. Девичья память легко вычёркивает дорожные неурядицы, ведь впереди их ждала старая дедушкина усадьба и новая жизнь.
Дедушка, отставной генерал Пиленко, родом из запорожских казаков, обладатель роскошных усов, а также множества медалей за покорение Кавказа к тому времени умер, что и стало причиной их переезда. Отец подал в отставку, решив заняться давней мечтой – виноградниками.
И суждено было этой девочке расти и наливаться силой под щедрым солнцем юга, как зреет виноградная гроздь. Гимназию ни Лиза, ни младший брат Митенька не посещали. Софья Борисовна занималась с детьми сама. Было это ей в удовольствие. И роли хозяйки большого дома, и матери, и жены серьёзного, но очень доброго человека – все эти роли исполняла она с радостью, наслаждаясь каждой минуткой своего семейного счастья. Иногда даже становилось ей страшно, потому как не можно же, чтобы было так всё гладко да хорошо?
А Лиза, подрастая, всё больше влюблялась в собственного отца. Мать она, конечно, тоже любила и брата Митеньку, но отец – это же почти Бог. Солнце! Свет! Разум! Иногда ей хотелось раствориться в нём. Вновь стать неотъемлемой частичкой отца, а вовсе не отдельным от него человеком, да ещё женского пола. В свободную минутку отец уводил её к морю, где под шум прибоя они подолгу разговаривали о боге и человеческой жизни, о дружбе и счастье. Всё что произносил отец было истиной. Они прогуливались вдоль берега, оставляя на песке следы, которые немедленно слизывали жадные волны.
Умер отец внезапно, в самом расцвете сил. Не было ему и пятидесяти. Однажды Лиза вернулась домой из гимназии (тогда они уже жили в Ялте, где отцу доверили руководство Императорским ботаническим садом) и застала мать в невменяемом состоянии. Она не кричала и не плакала, просто сидела, ссутулив плечи и смотрела в одну точку. Бледная как смерть.
- Мама? Что случилось?
Мать глянула на неё так, что Лиза шарахнулась в сторону.
- Сердце…
- Что?
- Папы больше нет…
Как это нет? Так не бывает! Чтобы человек жил и вдруг исчез.
Но это оказалось правдой. И похороны, и чёрный платок на голове, и панихида, и свежий могильный холмик на старом кладбище.
«Ты обманул меня!» - шептала Лиза Богу, пряча голову под одеяло.
(Продолжение следует) - здесь!
Иллюстрация - фото Лизы Пиленко.
Спасибо за внимание, уважаемый читатель!