Самый дерзкий побег, произошедший в истории Шталага-352, случился ровно 80 лет назад – 30 июня 1943 г. Как это случилось, а также о других побегах – удачных и не очень, говорили в девятом выпуске проекта «Такая история. Шталаг-352», сообщает корреспондент агентства «Минск-Новости».
Едва попав в лагерь, некоторые военнопленные сразу начинали продумывать планы побега. Хотелось продолжать битву с фашистами. Один из первых зафиксированных в источниках побегов случился в начале 1942 г., бежали пленные из штрафного барака № 10. Их использовали на самых тяжелых работах – на заготовке леса и транспортировке бревен. Причем впрягали пленных в сани и брички. Организовал побег девяти человек бывший полицейский лагеря Борис Лунин. Отправившись в бывший дом отдыха «Ждановичи» за трубами, военнопленные подобрали удобный момент, связали конвой и ушли в лес. Один из солдат потом вернулся в лагерь, его арестовали, а потом повесили. Жестокая кара настигла командиров бараков.
Спустя некоторое время сам Лунин вместе с поваром по фамилии Федоров, ставшие командиром и комиссаром партизанской бригады «Штурмовая», обратились через листовку к заключенным Шталага-352 с призывом:
«Лунин, Федоров и группа их товарищей не убоялись предстоящих перед ними трудностей. Ушли на свободу, начали организовывать свой партизанских отряд и добились того, чего они хотели и чего ждет от нас Родина и советский народ. Разве вы не можете поступить так, как сделали Лунин и его друзья? Наоборот, у вас больше возможностей и перспектив. Ибо теперь везде и всюду вы встретите партизан и народ, которые помогут вам, стоит только отойти вам на каких-нибудь 10 километров от вашего лагеря. Так чего же вы ждете!? Что вы теряете!? – Позор, зависимость, унижение! Что вы приобретаете? Свободу, независимость, дружбу, честь и славу советского человека!»
Немцы ощутили развитие партизанского движения и усилили меры по охране лагеря. Но это не помогло предотвратить дерзкий побег. Объединились 15 человек – военнопленных-слесарей. Они обслуживали лагерный автопарк. Однажды туда попали два броневика БА-20. Их притащили в гараж на буксире по приказу коменданта, раненного во время обстрела партизанами в мае-июне 1942 года. Один из броневиков был почти цел, у второго была срезана вся бронированная часть. У обоих автомобилей были неисправны моторы и ходовая часть. Инициатором того самого судьбоносного побега стал Василий Зыков, вспоминавший позднее:
«Мы, военнопленные, работавшие в гараже, должны были эти броневики восстановить. Восстанавливая их, мы вынашивали план побега из лагеря и стали к нему готовиться. План побега долго и тщательно подготавливался и наконец был закончен. Маршрут – выезд через западные ворота до возвращения повозок с дровами из леса, далее на запад – Тарасово, Старое село. В лагерь проникли слухи, что в этом районе много партизан и хорошие леса. Западные ворота были выбраны еще и потому, что охрана лагеря привыкла к выходу броневиков из этих ворот».
Решили бежать и стали готовиться. В гараж из украинского полицейского батальона приходил военный техник Иван Сорока, который чинил оружие – пулеметы, винтовки, автоматы. Он и снабдил военнопленных двумя пулеметами, четырьмя винтовками и несколькими сотнями патронов.
В 13:00 30 июня 1943 г. немцы ушли на обед в свою часть лагеря. Военнопленные выставили наблюдателя, собрали всех работающих в гараже в комнате, где жили, и объявили о готовности к побегу. Предупредили всех, что все могут погибнуть, что участие добровольное. Кто участвует – направо, кто остается – налево. Бежать решили все. Они разместились в броневиках, опустили стекла, закрыли дверцы и выехали в сторону западных ворот. На подходе к воротам дали сигнал, и охрана их открыла, посчитав, что это комендант лагеря выезжает на стрельбище. Броневики перешли на третью скорость и проскочили ворота.
– Я видел, когда машина выезжала из городка, – говорит Виктор Павлов, свидетель самого дерзкого побега в истории шталага. – Вот тут, перед холмами, была дорога. Называли ее «Бабьей». Этой дорогой раньше носили женщины из Тарасово молоко в Минск продавать. Наверное, еще до революции ходили. И по этой дороге выехала машина. Как она выехала, я не знаю. Я видел, что ехали по дороге до Каменной Горки. Не доехали немного. Она что-то испортилась, и они все разбежались.
Отъехав километра два с половиной, встал задний броневик. Его взяли на буксир, протянули какое-то расстояние, но он так и не завелся. Вскоре заглохла и вторая машина. Оба броневика встали из-за перегрева моторов. Очевидно, что водители так волновались, что не открыли жалюзи в броне радиаторов или впопыхах не залили радиаторы водой.
Несмотря на удачное начало, немцы быстро спохватились и стали преследовать беглецов. Двое были убиты – Александр Ковшин и Михаил Кузьмин. Все остальные участники побега успешно добрались до партизан бригады им. Щорса, в том числе сам Зыков. Так был осуществлен самый дерзкий побег из Шталага-352 за все время его существования.
Еще один успешный побег организовали артисты. Да-да, в шталаге были и они.
Из книги «Масюковщина: Шталаг 352. Документы и материалы»:
«В Лесном лагере в бараке № 6, где до войны располагался клуб воинской части, были размещены артисты из числа военнопленных. Режиссер Коломейчук и художественный руководитель театра-клуба Головачев составляли концертные программы. Со сцены звучали русские народные песни, песни из советских кинофильмов – текст многих из них изменял применительно к обстановке плена и лагеря актер Мягков. В бараке артистов содержались певец Владимир Гурьев, солист из государственного ансамбля танца Игоря Моисеева Дианов, ленинградский пианист Марк Кунец, баянист Новокшанов, актер Эдуард Надеждин – всего их было около 100 человек».
В 6-м бараке собрали танцевальную группу, джаз-бенд, хор, там имелись клоуны и акробаты. Каждую неделю артисты давали концерты. Немцы сами увлекались выступлениями струнного оркестра и доставали для него музыкальные инструменты. На эти концерты было трудно попасть, но попасть на них старались все. Они были для военнопленных короткой отдушиной. Пели русские народные песни и песни, написанные в лагере. Их исполняли часто на мотивы немецких песен. Бывший военнопленный Андрей Мягков написал такую песню со страшными словами:
…Много нас осталось по краям дорог.
Много по канавам синих босых ног.
Кулаком костлявым, мертвенно-сухим,
Трупы шлют проклятье извергам своим…
Продумывали артисты разные варианты побегов. Один из них успешно осуществили. Именно о нем вспомнил гость студии Доминик Климкович. Он правнук автора текста гимна БССР «Мы, белорусы» Михася Климковича. Доминик живет в районе улицы Лынькова и сам заинтересовался темой Шталага-352.
– В принципе, побеги заинтересовали больше всего тем, что они такие необычные, – говорит Д. Климкович. – Особенно побег артистов. Они когда ходили в лес на вырубку, то с ними еще было три охранника. Немецкие нефронтовики в очках были. Когда охранники сидели возле костра, артисты положили в костер еловых веток. Начало сильно дымить. Они еще прыгать через костер стали. Когда дым рассеялся, охрана смотрит – артистов нет. Вот так они сбежали, потом к партизанам присоединились.
Были не только побеги. Подвигом становился каждый день, проведенный в неволе.
– Они считались предателями, – говорит писатель, автор книги «И отрет Бог всякую слезу» Николай Гаврилов. – В то же время они каждый день выходили в строй, каждый день умирали от голода. Хотя могли свою жизнь изменить в одну секунду. Просто выйти из строя, пойти в кабинет к начальнику и сказать, что хочу работать на Германию. Тем более что казалось, что война проиграна, немцы под Москвой. От этих людей Родина отвернулась. Их семьям не давали продуктов, они считались врагами народа. Они даже когда в плен попадали, придумывали себе имена, чтобы не было репрессий по отношению к своим близким. Тем не менее эти люди не выходили. Оставались верны своей Родине, своей земле, своему воспитанию, своим идеалам. Для меня это было огромное открытие. Этот подвиг не заканчивался. Сказать «нет» нужно было каждый день. А хотелось спать каждый день, хотелось, чтобы не били. И каждый день надо было переламывать себя.
Были и те, кто выдавал евреев и офицеров за две сигареты. Такова была цена человеческой жизни. В то же время кто-то их спасал: офицеров записывали рядовыми, в фельдшерских пунктах пытались помочь. Как в трудностях закаляется характер, так и шталаг обнажил в людях все самое-самое.
