В начале XX века Юсуповы по богатству были сравнимы с царем. По знатности они не только не уступали Романовым, но даже превосходили их. Да и след с истории князья и княгини великой династии оставили поистине неизгладимый…
Юсуповы бежали за границу в 1919 году. На стенах петроградских домов красовались объявления ЧК со списками заложников и фамилиями расстрелянных накануне. Кольцо с бриллиантом можно было выменять за мешок пшена, а бывшие смолянки обходились матросам в буханку черного хлеба.
Зинаиде Николаевне Юсуповой, еще недавно считавшейся первой красавицей Санкт-Петербурга, принимавшей у себя самого императора и чуть было не ставшей царицей Болгарии — в свое время она отказала болгарскому наследному принцу князю Баттенбергу, чудом удалось выбраться из города. Закутавшись в пуховый платок и подняв воротник тулупа, она примостилась у окна теплушки. Полустанки, патрули, проверки документов: дымящие махоркой матросы проходят вагоны из конца в конец и выводят тех, кто кажется им подозрительным.
Граница все ближе. Зинаида Николаевна прижимается лбом к холодному оконному стеклу, смотрит на проплывающие за ним рощи, полустанки и видит обитые голубым шелком стены, хрустальные канделябры с ярко горящими свечами, люстру, когда- то украшавшую салон маркизы де Помпадур, картины Ватто, Греза и Фрагонара — она вспоминает дом, в который больше уже не вернется...
Когда она была девочкой, ее нянька — одна из сорока четырех тысяч крестьян, до отмены крепостного права принадлежавших Юсуповым, — рассказывала ей, что по ночам в анфиладах дворца кружится в вальсе призрачная бесплотная пара: дама в легком кисейном платье и офицер в преображенском мундире времен восстания на Сенатской площади.
Нянька говорила, что они часто попадаются на глаза припозднившейся прислуге. Горничные с визгом шарахались в сторону — и танцоры исчезали, а невольные свидетели потом мучились жестокой головной болью.
Старая нянька знала, в чем тут дело: покойная бабка маленькой княгинюшки вновь вернулась в свой дом, чтобы навестить возлюбленного — слуги уверяли, что его тело спрятано где-то здесь, в одной из многочисленных потайных комнат, наглухо заложенной кирпичом.
Княгиней был увлечен сам император: Николай I заглядывал ей в глаза на балах и ухаживал на дворцовых маскарадах, но ее не привлекала роль царской фаворитки. Она была влюблена в безвестного гвардейского офицера, которого знала с юности.
Когда тот был арестован за участие в восстании декабристов, княгиня подготовила его побег из крепости. Несколько месяцев, вплоть до внезапной смерти любимого, она прятала его за стенкой собственной спальни. Княгиня не смогла расстаться со своим офицером: даже теперь, после своей кончины, она приходит к нему по ночам — ведь в браке бабка Зинаиды Юсуповой так и не нашла счастья.
Нянька говорила, что, по преданию, гроб с телом возлюбленного старой княгини найдут лишь тогда, когда благополучию рода придет конец...
Тут княгинюшка вскрикивала и убегала: ей становилось страшно... Повзрослев, она смеялась над нянькиными россказнями: благополучие Юсуповых казалось непоколебимым
Их предок, выходец из ногайской орды мурза Юсуф, поступил на службу к русскому царю и был пожалован многими селами, хоть и не изменил вере предков. В христианство Юсуповы обратились лишь при Алексее Михайловиче (тогда они и получили свою фамилию), и с тех пор в каждом поколении до двадцати шести лет доживал лишь один наследник.
Благополучие других дворянских родов шло прахом, имения расходились по рукам многочисленных наследников, дробились и проживались, а Юсуповы сохраняли их в одних руках и становились все богаче: для того чтобы перечислить свои владения, им приходилось заглядывать в специальную тетрадь.
Княгиню с детства окружали изумительные, бесценные вещи: трясясь в грязном, забитом мешочниками и беженцами вагоне, она вспоминала принадлежавшую королеве Марии-Антуанетте мебель розового дерева, огромный алмаз «Голова барана», бриллиант «Полярная звезда», жемчужину «Перегрина», якобы принадлежавшую самой Клеопатре. Вторую такую жемчужину царица Египта растворила в уксусе и выпила этот напиток в присутствии Марка Антония — ее поступок на века стал примером истинно царского, расточительного, но красивого жеста.
Цену таким широким жестам Зинаида Николаевна хорошо знала — как-то один из поклонников въехал в ее гостиную на арабском скакуне и бросил к ногам дамы сердца огромную охапку роз. Княгиня унаследовала душу своей страстной, нетерпеливой и гордой бабки: та отвергла любовь императора, внучка же предпочла наследному принцу небогатого русского дворянина (пусть и очень знатного), выйдя замуж за князя Сумарокова-Эльстона. Ее бабка не нашла счастья в замужестве — князь Юсупов к старости составил коллекцию из трехсот портретов дам, чьей благосклонностью он пользовался.
Его жена, выговорив право распоряжаться семейным состоянием, увлеклась коллекционированием драгоценностей.
Отправляясь на бал, Зинаида Николаевна всегда оставляла открытыми шкафчики, в которых лежали бабкины бриллианты, — княгиня хотела умилостивить прежних владелиц камней, знатных дам, чьи призраки (она была в этом уверена) навещают ее покои, чтобы полюбоваться любимыми безделушками. С годами княгиня уверовала в чудеса и предсказания и уже не смеялась над разговорами о юсуповском проклятии: двоих детей она потеряла, когда те были совсем маленькими, и ужасно боялась за Николая и Феликса —сыновья часами сидели в ее обитой голубым шелком и заполненной цветами гостиной.
В эмиграции, когда Юсуповым порой не на что было пообедать, они вспоминали о прежних временах, как о потерянном рае: в камине пылал огонь, в хрустальной люстре играло пламя свечей... и княгиня рассказывала сыновьям легенды об окружавших их старинных вещах и истории, что нашептала ей в детстве нянька. Николай и Феликс тоже верили в чудеса — они увлекались спиритизмом и однажды поклялись: кто уйдет из жизни первым, обязательно подаст другому весточку. Через несколько лет во время спиритического сеанса блюдце простучало Феликсу то, что знали только он и умерший Николай: брат вновь рассказал о своей любви к взбалмошной и жестокосердной красавице.
В эмиграции незадолго до кончины Зинаида Николаевна будет в который раз переживать день, когда счастье семьи разбилось вдребезги: за полгода до своего двадцатишестилетия Николай влюбился в Марию Гейден, обвенчанную с графом Мантейфелем. Не желая быть вдали от любимой, молодой Юсупов отправился за ней во Францию. Бравада стоила князю жизни: на дуэли, стоя в 15 шагах от отказавшегося стрелять Николая, Мантейфель убил его наповал.
Феликс остался последним в роду
Петербургские красавицы сходили по нему с ума, однако он не спешил расставаться с холостой жизнью. Молодой, сказочно богатый и необыкновенно обаятельный красавец князь становится завсегдатаем петербургских кабаре и артистических клубов. Но мать настойчива — у Юсуповых должны появиться наследники, и Феликс обвенчался с племянницей Николая II, великой княгиней Ириной Романовой, влюбленной в него до смерти.
В пропахшей махоркой и кирзовыми сапогами теплушке странно было вспоминать о прежней жизни: в юсуповский дворец частенько заезжал сам государь, и ему всегда прислуживал старый метрдотель Петр.
Однажды, увидев, что у старика дрожат руки и он может облить вином не только скатерть, но и гостей, царь взял у него бутылку и наполнил бокалы. Но идиллия продолжалась недолго. Юсуповы ненавидели любимца императрицы, Григория Распутина.
Еще в 1912 году Зинаида Николаевна просила царицу удалить «святого старца» от двора, но ей не удалось убедить императорскую семью, и тогда за дело взялся Феликс.
Мысль избавить Россию от «старца» молодой князь Юсупов вынашивал долго. Труднее всего было заманить Распутина во дворец на Мойке — тот отлично знал о неприязни к нему хозяев.
Громкий судебный процесс над Феликсом закончился ссылкой: всех Юсуповых отправили в курское имение, но отлучение от столицы длилось недолго — грянула революция.
Семью пока не трогали, но было ясно, что родство с Романовыми новая власть ей не простит. Феликс попытался спасти фамильные драгоценности и перевез их из Петербурга в Москву, в особняк в Харитоньевском переулке. Спрятанные князем сокровища, так же как и тело возлюбленного бабки Зинаиды Николаевны, большевики нашли, ломая стены старого здания.
Юсуповым повезло: они не сгинули в большевистской России, им удалось проскользнуть через все кордоны, и в конце концов семья обосновалась во Франции. Зинаида Николаевна пережила мужа почти на двадцать лет. Эти годы были для нее очень мучительными — у Юсуповых уже не осталось не только великолепной «Перегрины», но и просто средств к существованию.
В первые годы изгнания Юсуповы держались стойко: им удалось кое-что вывезти из России, и они, расставшись с двумя картинами Рубенса и несколькими бриллиантами, организовали фонд помощи русским эмигрантам. Чуть позже Феликс и Ирина открыли ателье мод, оно называлось «ИрФе» и пользовалось большим успехом у падких на российскую экзотику парижанок. Потом дела пошли хуже, и Феликсу не раз приходилось являться пред светлые очи очередной взбалмошной клиентки своего модного дома — прежде чем сделать заказ, та требовала рюмку водки и русского князя в придачу. Под конец жизни Юсуповы оказались в приживалах у одной малообразованной, но очень богатой дамы: она не раз осыпала их отборной бранью и требовала немедленно покинуть ее дом...
Княгиня Зинаида Николаевна умерла в 1939 году и была похоронена под скромным крестом на русском кладбище Сент-Женевьев де Буа под Парижем. В ту же могилу позднее легли сам Феликс и две Ирины — невестка и внучка.
Во время недавнего парижского урагана, когда ветер выкорчевывал, словно саженцы, вековые деревья, на кладбище были разрушены многие старинные памятники. Но деревянный крест Юсуповых выдержал вес упавшего прямо на него огромного дерева и остался невредим...
Юлия Ушакова
