Раздался резкий звонок в дверь, Ольга открыла, а потом в испуге отступила от порога назад. В квартиру прошли двое высоких мужчин в форме НКВД, один из них низким голосом спросил:
- Вы Ольга Тихонова?
- Да, а в чём дело? - она сразу подумала плохое про Алексея, поэтому душа сразу ушла в пятки. Ей хотят сообщить о нём, что-то страшное и она с ужасом в глазах посмотрела на непрошенных гостей.
- Пройдёмте в комнату, - произнёс военный в форме лейтенанта.
Она кивнула и проследовала за ними к круглому столу у окна.
- Мы уполномочены нашим руководством допросить вас и выяснить всё о времени вашего пребывания на третьей погранзаставе Западного направления, - продолжил разговор лейтенант.
Оба сели к столу и посмотрели на изумлённую Ольгу, которая тоже опустилась рядом с ними и прислушалась к шуму из маленькой комнаты, где спала больная мама. Но Елена Матвеевна лишь перевернулась на постели, но не встала и не вышла к ним.
- В чём дело? - спросила Ольга.- Что-нибудь с Алёшей? Но, скажите же мне! - она не сдерживала больше своих эмоций, слёзы покатились по щекам и она смахнула их рукой с ресниц, снова взглянув на военных.
- Это вы про Алексея Деева спрашиваете? - вмешался в разговор уже капитан, сидевший напротив с раскрытым блокнотом в руке.
- Да, про мужа...
- Если про мужа, то вам стоит вспомнить все подробности вашего приезда на границу с ним, и попрошу, в деталях. Вопросы задавать не надо, отвечайте сами и не уклоняйтесь от точных и правильных ответов, - снова попросил её капитан, который, похоже, и вёл следствие.
Тихонова оценила обстановку мгновенно и поняла, что у Алексея там по месту службы идёт серьёзная проверка, но чем она вызвана, ей про то было неведомо. Но она понимала, что все свои ответы на вопросы этих серьёзных людей надо построить так, чтобы ему не навредить, а капитан продолжал спрашивать:
- С кем конкретно вы вступили в контакт сразу по прибытии?
- С комендантом пограничного гарнизона, его помощником и оперативными работниками, - она ответила чётко и определённо, уже не выдавая своего волнения. Она знала, что с этими людьми нельзя иначе, помнила, как арестовывали при ней ночью маминого мужа и её отчима дядю Сашу ещё до войны. Ольга собралась с мыслями и выпрямилась на стуле.
- Кто посторонний мог присутствовать на территории погранзоны? Вы лично знали таких людей? Ваш муж имел с ними контакты? - задавал вопросы капитан.
- Посторонних не видела, в контакты с ними не вступала. Муж на оперативной работе и кроме гарнизона выезжал в города Яворов и Равву Русскую, а там контактировал не только с пограничниками. Это уже вопросы к нему, - невозмутимо и твёрдо отвечала она.
- Кого конкретно из местных жителей гарнизонного городка знаете, из гражданских?
Ольга назвала несколько фамилий, а так же тех, кто водил к ней в школу своих детишек на занятия. Потом вопросы коснулись Людвига Гросса:
- Мы знаем, кто он, но непонятно - почему проживает с вами в одной квартире. После госпиталя ему было предоставлено место в общежитии кирпичного завода, а он, почему-то, живёт с вами? - задал вопрос уже лейтенант.
- Потому что моя мама так решила, - Ольга пожала плечами. - Знала, что мы на фронте вместе воевали, что вместе попадали в настоящую мясорубку из которой он выбрался инвалидом, вот и пожалела. Там в общагах, сами знаете...
Лейтенант посмотрел на неё и нехорошо улыбнулся:
- У вас с мужем разница в двадцать лет, и я хорошо вас понимаю... А тут молодой парень, и всё такое - чего теперь скрывать?
У Ольги на лице вспыхнул румянец, но она сдержалась, ко всему это была ещё и психологическая проверка.
- Где этот ваш Людвиг, с ним можно переговорить? - снова спросил лейтенант.
- Он на работе, - ответила она, - скоро должен прийти.
Но пришёл первым не Людвиг, а генерал Антонов и своим неожиданным визитом испортил всю картину вечернего допроса.
Поднявшись на площадку к Ольгиной двери он был несколько удивлён, что она приоткрыта, Тихонова, впуская к себе в квартиру представителей органов НКВД побоялась оставаться с ними на едине и не закрылась на ключ, оставив небольшую щель. Кирилл Сергеевич толкнул дверь, вошёл в коридор, а оттуда в большую комнату и увидел за столом свою радистку Тихонову рядом с мрачными субъектами в формах карательных органов.
- В чём дело? Что здесь происходит? - спросил он громким и властным голосом, на который был только способен и от которого у его подчинённых всегда кровь стыла в жилах.
Подскочили с мест и эти два товарища-следователя. Они вытянулись перед ним, разглядев знаки отличия, и по форме представились.
- Что за следственные действия вы тут проводите? - переспросил у них Антонов, после их доклада. - Кто вас уполномочил?
- Вот, - и капитан протянул бумагу для ознакомления.
- Так, местный отдел НГБ? - Антонов изучал документ, предоставленный следователем. - В чём цель вашего визита? Здесь только говорится, что вы можете провести допрос свидетеля по делу. По какому? Кто свидетель?
Оба указали на Тихонову.
- По делу о предполагаемой измене на госгранице, - отчеканил капитан. - И если тут нам не удастся разговорить свидетеля, есть постановление на её задержание на 48 часов, а так же членов семьи полковника Деева.
Глаза генерала загорелись ярким пламенем, он снял фуражку с головы, разгладил свои непослушные волосы с сединой на висках и произнёс:
- Как старший по званию, я отменяю все распоряжения вашего руководства, так как сам являюсь представителем органов НКВД и командую спецвойсками.
- Но, мы не можем не выполнить приказа, - возразил лейтенант.
- Вы поняли, что я сейчас сказал? Заберите все ваши бумаги со стола и шагом марш отсюда!.. Ну, я долго буду ждать? Кругом! - скомандовал генерал зычным голосом.
В тот момент, как оба следователя вылетали из квартиры, они натолкнулись на лестнице на Людвига Гросса, пришедшего с работы. Они не стали останавливаться, они даже не стали его разглядывать, а быстро постарались спуститься вниз, а потом спешно сели в свою машину.
Ольга сидела за столом, замерев от неожиданности, Людвиг вошёл и остановился в изумлении, глядя на генерала, он только губы приоткрыл, но слова не получились.
- Вот и разрешились наши споры, - произнёс Антонов, повернувшись к Ольге, - а я шёл и думал, как объяснить, чтобы ты срочно покинула Москву и уехала со мной в войска.
Она медленно поднялась из-за стола:
- Как, я не поеду к Алёше? Но он не здоров, я должна быть рядом...
- А они, как же? - генерал кивнул на стоявшего у двери Людвига. - Людвиг и мама? Им тоже достанется по полной, если их сейчас же отсюда не увести.
Он прошёл в маленькую комнату и взглянул на спящую Елену Матвеевну.
- Мама ещё не здорова, она тяжело переживает, - начала было Ольга.
- Я знаю!.. Даю вам времени до утра, чтобы собраться, а сейчас пришлю к вам свою охрану и оставлю тут, чтобы не было сюрпризов, - генерал встал у стола. - Завтра вместе выезжаем в войска - ты, Ольга, на свою же должность, мне хорошие связисты очень нужны, Людвига пристроем в канцелярию в штабе корпуса... Вторая рука у тебя работает? - спросил он у парня.
- Да. я научился ею обходиться, - ответил Гросс.
- Вот и отлично... А маму определим в санитарки при медсанбате, - он посмотрел на Ольгу и уловил её колебания.
- Она боится крови, сможет ли? - переспросила робко Тихонова.
- Ничего, привыкнет. А на войне - клин клином вышибает. Как постоит пару ночей в перевязочной, так и пройдёт всякая хандра о своём личном горе, - генерал решительно направился к двери. - Выполняйте приказ, утром за вами заеду, - уже мягче добавил он, окинув взглядом своих растерявшихся ребят.
Левицкий в кабинете был не один, рядом с ним сидел высокий брюнет с карими глазами и отточенным овалом лица.
- Познакомьтесь, - это Павел Григорьев, - обратился Левицкий к генералу Антонову. - Сегодня вам предстоит как следует познакомиться и обсудить некоторые детали...
Когда беседа за закрытыми дверями подходила к концу, Даниил Аркадьевич вышел в коридор к своему секретарю:
- Машина готова? Что аэродром, запросили? - спросил он, стоя рядом со столиком недалеко от двери.
- Всё готово, ещё утром машину для генерала прислали из гаража Управления по вашему приказу. И на аэродром звонил, там небольшая задержка, поднялась метель, рейс часа на два отложили, - ответил секретарь.
Левицкий снова зашёл в кабинет.
- У вас есть фора по времени, друзья. Рейс отложен из-за непогоды, но медлить не станем, выезжайте-ка вы пораньше, - и Левицкий протянул руку Антонову на прощание.
- Погоди, Даниил Аркадьевич, - попросил тот. - Машину прислали легковую с сопровождением, а у меня кроме Павла поедут ещё трое. Не хотелось бы светить на улицах города кортеж. Пусть пришлют что-нибудь другое, например крытый фургон, потому как нужно ещё и некоторые вещи заехать забрать, вместе с семьёй полковника Деева.
- А что случилось? - спросил Левицкий.
- Я объясню, - и Антонов снова сел в кресло рядом с Левицким.
Когда все формальности были улажены и Антонову прислали из гаража невысокую крытую фуру, они вместе с полковником Григорьевым спустились вниз и вскоре Левицкий наблюдал из своего кабинета с третьего этажа, как из двора оперативного штаба спецвойск отъезжает машина генерала, сперва по московскому адресу, а потом на аэродром. И тут он спохватился, вспомнив о важном разговоре вчера в штабе у зенитчиков. Он быстро подошёл к телефону и поднял трубку:
- Мою машину ко входу, я еду в КБ на улицу Радио, - распорядился он и услышал в трубке неожиданный ответ из служебного гаража.
- Вашу машину до обеда угнали в ремонт, там какие-то неполадки. Придётся обождать...
- Нет времени, - потом сообразив что-то на ходу, Левицкий спросил:
- Машина, что для генерала Антонова была с утра приготовлена, где? Которую он не взял?
- Стоит в гараже, - ответили ему.
- Вот на ней и поеду, прислать сюда вместе с моим водителем, - приказал Даниил Аркадьевич.
Через пол часа он уже садился в машину вместе с водителем и двумя сопровождающими охранниками у ворот оперативного штаба, а ещё через несколько минут автомобиль нёсся по улицам Москвы в сторону Земляного Вала.
В эти дни, пока генерал Антонов гулял по Москве в наступление перешла ударная группировка 3-го Украинского фронта в составе 9-й и 4-й гвардейских армий. С учётом специфики горно-лесистой местности и построения обороны противника в 46-й армии наступление было решено начать усиленными передовыми батальонами, выделенными от каждой дивизии первого эшелона. Атаковав внезапно, батальоны 68-го стрелкового корпуса к исходу дня 16 марта сумели, преодолев сопротивление врага, вклиниться в его оборону на глубину до 3-х км. В 75-м стрелковом корпусе им удалось вклиниться только на километр по фронту, что уже было большим успехом. В ходе боя передовых батальонов командиры полков, дивизий, корпусов и армий получили возможность вскрыть систему огня, инженерных заграждений и построение обороны противника. На основе полученных данных было признано целесообразным отменить предусмотренную планом операции 65 минутную артиллерийскую и авиационную подготовку, что позволило сэкономить боеприпасы для последующей мощной огневой поддержки наступления.
С утра 17 марта в целях развития успеха, достигнутого передовыми батальонами, от каждой стрелковой дивизии первого эшелона в бой вводятся по одному стрелковому полку. К исходу дня на направлении 68-го стрелкового корпуса главная полоса вражеской обороны прорывается на глубину до 10 км. Успешными действиями эти батальоны и полки создали благоприятные условия для ввода в бой главных сил, в том числе бронированный кулак 11-го стрелкового корпуса генерала Антонова, в целях завершения прорыва тактической зоны обороны и быстрейшего окружения эстергомо-товарошской группировки противника.
Левицкий выезжал из КБ в приподнятом настроении. Сегодня он встретился с главой этого знаменитого бюро инженером зенитно-реактивных установок Каретниковым и обсудил с ним очень нужные и важные проблемы. Разговор длился около двух часов и теперь выезжая из проходной КБ, в его планах на сегодня стоял ещё один военный завод, поле посещения которого можно было ехать на доклад к Верховному. Машина неспешно въехала на улицу Радио, а потом стала идти на спуск к Лефортовскому мосту и тут, по словам одного из охранников, сидевшего позади водителя, стало происходить что-то непонятное. Машину тряхнуло вперёд и она, потеряв управление, как бешеная понеслась вниз. Шофёр жал на педаль, сдерживая автомобиль, а потом прокричал Левицкому, сидевшему рядом с ним:
- Мы идём без тормозов!.. Я попытаюсь вырулить в конце дороги.
Но тут прямо перед ними стал подниматься на мост пассажирский автобус и времени на принятие другого решения уже не было и чтобы избежать лишних жертв, водитель несётся вправо мимо моста на Лефортовскую набережную, он пытается вырулить и пойти вдоль по дороге, а потом по возможности свернуть в сквер, но машина не слушалась руля. Она на полной скорости пересекла проезжую часть, выскочила на тротуар, ударилась в бетонное ограждение и, пробив парапет, подлетела вверх перевернувшись в воздухе, и рухнула в тёмные воды Яузы.
К месту происшествия сразу сбежался народ. Люди с набережной стали прыгать в воду, чтобы выловить и спасти тех, кто был в машине. Живым удалось достать лишь одного из охранников, сидевшего сзади. Когда машина тонула, он не потерял сознание от удара и ему удалось открыть заднюю дверцу. Он выплыл из кабины наверх, оттолкнулся ногами от уходящего под воду бампера, а потом его выловили из воды прохожие, столпившиеся у парапета. Именно его показания и стали основной доминантой в расследовании этого загадочного дела, этой странной тогда для многих автокатастрофы, в которой погиб начальник оперативного отдела войск НКВД при Ставке ВГК Левицкий Даниил Аркадьевич, а с ним его личный шофёр и один из охранников.
Расследование этого дела поручили курировать Штеменко Сергею Матвеевичу, начальнику Главного Оперативного штаба при Ставке ВГК. Подключился к расследованию и глава госбезопасности Лаврентий Берия. Выводы, которые сделала следственная комиссия на докладе в Кремле, тогда многих удивили:
- Есть предположение, что покушение тщательно планировалось и готовилось но... на генерала Антонова. Его приготовленная с утра машина, вдруг не потребовалась и Антонов выехал на другой из города, а ничего не подозревающий Левицкий воспользовался этим автомобилем в результате чего, погиб. Случайность или совпадение всё это, ещё предстоит тщательно проработать, - докладывал Штеменко, - только у генерал-полковника Кирилла Сергеевича слишком много врагов и недоброжелателей и мы с вами отлично это знаем, чтобы сбрасывать со счетов такой факт. К тому же, его последний конфликт с органами НГБ, как я предполагаю, были последними каплями в чаше их терпения, - и Штеменко посмотрел вопросительно на Берию.
- Всё может быть, отрицать не стану, - ответил тот. - Антонов, слишком волевой и недисциплинированный командир. Вот, получается такая дуэль...
После этих слов Берия замолчал под взглядами Ворошилова и Василевского.
- Не будем везде искать врагов, - заключил Верховный. - Дадим Антонову до конца исполнить свой долг на фронте, а после и будем расспрашивать его о друзьях и недругах, если это, конечно, поможет делу. А пока подумайте и решите, не стоял ли на пути у кого-нибудь сам Левицкий? И не торопитесь с выводами, делайте хорошо свою работу.
После этих слов Сталин поднялся из-за стола и, пройдясь по кабинету, взял пепельницу, чтобы вытряхнуть свою погасшую трубку.
ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ.
