Еще к вопросу о странном и мягком дореволюционном правосудии.
В декабре 1900 года, вечером, в Санкт-Петербурге, на Предтеченской улице, произошло жестокое побоище. Кто-то из извозчиков ударил проходившего по улице кузнеца, за последнего вступились его товарищи, раздался клич: «ребята, наших бьют!» - и через несколько минут закипел отчаянный бой.
С одной стороны - партия дюжих кузнецов, с другой – сбежавшиеся извозчики, пошли друг на друга стеной и в воздухе замелькали кулаки. Всего в свалке приняли участие несколько десятков человек. Многие озверевшие бойцы были уже с иссеченными лицами и с потерянными зубами, но ничто не останавливало их, и они еще ожесточеннее продолжали драться, пока, наконец, кузнец Иванов не рухнул на землю с разбитой головой. На виске его виднелся след от какого-то тупого орудия, он был уже без сознания.
- Человека убили! – послышались испуганные возгласы.
- Это Чуркин ударил… - говорили другие.
Драка стихла, и бойцы со стороны извозчиков поспешили разойтись, кузнецы же тем временем доставили своего Иванова в Обуховскую больницу. Вот только через несколько дней, кузнец скончался.
На дознании выяснили, что в побоище принимал участие молодой, 19-летний, извозчик из крестьян Н. Е. Аникеев, по прозванию Чуркин, который в пылу свалки схватил кусок оглобли и ударил Иванова. Привлеченный к ответственности, преступник первоначально сознался в этом, но позже стал упорно отрицать свою виновность, ссылаясь на то, что он совсем не знал погибшего кузнеца.
- Дрались много кто, а кто ударил кузнеца – не знаю, - оправдывался Аникеев-Чуркин. 8 марта 1901 года дело это рассматривалось в спб. окружном суде, без участия присяжных заседателей. Обвинение поддерживал товарищ прокурора Н. Н. Мясоедов. Защита подсудимого, находя обвинение недоказанным, указывала на всеобщее возбуждение во время злосчастной драки и ходатайствовала о снисхождении к Аникееву.
Суд признал Н. Е. Аникеева виновным в причинении смерти в драке и приговорил его к месячному аресту при полиции и к церковному покаянию, по усмотрению духовного начальства.
Два основных вопроса ко всей этой истории. Первый – как только весь Петербург не лупасил друг друга оглоблями и иными тупыми предметами? Второй – а зачем, собственно, Чуркин-Аникеев упирался? Не хотел, видно, сидеть, целый месяц при полиции. Для сравнения, современная Россия – я лично знаю двух людей, которые в свое время отсидели один – пять, а второй – все десять лет, по примерно таким же делам.
