Приковать проштрафившегося бойца к его оружию и оставить сдерживать наступление численного превосходящего противника – наказание довольно экзотическое, нехарактерное для цивилизованных армий (или считающих себя таковыми). Оно характерно, скорее, для японцев с их довольно специфичными традициями и менталитетом. И такие случаи у японцев были неоднократно.
Наглядный пример. Летом 1945 года наступающим в Маньчжурии советским войскам противостояли части японской Квантунской армии. В ходе наступления подразделениям РККА предстояло взять Фуцзиньский оборонительный район (город Фуцзинь). Достаточно "крепкий орешек", состоявший из разветвлённой сети бетонных дотов и дзотов. А на вышках, оборудованных бронированными колпаками, и расположенных по периметру города располагались пулемётчики.
Это были солдаты-смертники, прикованные к своёму оружию. Они вели шквальный огонь по наступавшим частям Красной армии. Доподлинно неизвестно, сами солдаты вызывались на такую "почётную" роли или по приказу командования. Тем не менее, несмотря на ожесточённое сопротивление, укрепрайон был взят. И это только единственный эпизод войны с Японией.
А как дела с пулемётчиками-смертниками обстояли у "цивилизованных" европейцев в годы войны? Правда ли что немецких солдат приковывали к пулемётам?
Среди историков до сих пор идут споры о том, существовал ли такой тип наказания в гитлеровском вермахте или не существовал. Но факты упрямая вещь.
Изначально принцип комплектования гитлеровской армии был достаточно жёстким. Солдатом не мог стать тот немец, который имел запятнанную "арийскую репутацию". Но так продолжалось недолго, до тех пор, пока Германия не напала на СССР. Начались огромные потери, после чего в гитлеровскую армию стали набирать тех, кого сложно было назвать образцом воинской дисциплины и доблести на поле боя. Для трусов, дезертиров и преступников у гитлеровцев существовали свои штрафные подразделения, попав в которые, выйти обратно было почти нереально. Это касательно официальных штрафных батальонов.
Но были в немецкой армии ещё и неофициальные подразделения штрафников, непредусмотренные ни одним из уставов – Feldstrafgefangenenabteilungen (полевые отделения заключённых или испытательные батальоны). Командиры просто не хотели возиться с бумагами и отправляли туда тех, кто провинился на передовой или в тылу. Правда, документального подтверждения такого наличия в вермахте таких частей нет. Всё-таки немцы славились своей дисциплиной и педантичностью, а здесь налицо превышение полномочий со стороны командиров армейских частей.
Личному составу полевых отделений заключенных поручались самые ответственные и самые опасные задания: разведка боем, диверсии в тылу Красной армии, минирование или разминирование переднего края под пулемётным и артиллерийским огнём. А ещё считается, что именно таких бойцов приковывали цепями к пулемётам и оставляли прикрывать важные направления. Зачем приковывали? Чтобы командиры были уверены, что пулемётчики не убегут.
Свидетельством того, что в вермахте были пулемётчики являются воспоминания ветеранов ВОВ.
Израиль Моисеевич Левенсон, который командовал миномётным взводом 37-й стрелковой бригады во время обороны Москвы в 1941 году, вспоминал, что во время зимних боёв ему дважды приходилось сталкиваться с немецкими пулемётчиками, прикованными цепями к оружию. Увиденная картина сильно потрясла красноармейцев. Были ли немецкие солдаты штрафниками, никто не знал...
Казалось бы, это мог быть единичный за всю войну случай. Но он не был таковым. Советским солдатам и офицерам такие пулемётчики попадались в разные периоды войны на различных участках фронта. Среди них были немцы, были итальянцы, были предатели из числа власовцев. Были даже военнослужащие войск СС – элиты гитлеровской Германии.
Касательно эсэсовцев наиболее показательны воспоминания Героя Советского Союза генерал-майора Антонова, командовавшего 301-й стрелковой дивизией во время штурма Берлина.
Вечером боевые действия дивизии возобновились. Полки полностью овладели кварталом со зданием почтамта и министерства авиации. Но в подвалах и на чердаках появлялись эсэсовцы. Они мешали продвижению стрелковых батальонов. Я приказал 1052-му стрелковому полку и 337-му ОСАД очистить от них квартал и здание министерства. Всю вторую половину дня самоходные орудия вели огонь по подвальным окнам, превращенным эсэсовцами в доты; стрелковые батальоны в коридорах и комнатах обезвреживали фашистов. Как мы обнаружили, некоторые из них были прикованы цепями к стене и пулеметам. В 5 часов мы с офицером связи 1050-го стрелкового полка направились в имперскую канцелярию. Во время этого короткого перехода еще было слышно, как раздавались отдельные выстрелы в районе зданий гестапо и министерства авиации, где, как потом выяснилось, все еще огрызались эсэсовцы, прикованные цепями к стене и пулеметам. Источник: Антонов В.С. "Путь к Берлину".
Возможно, в данном заключительном эпизоде Великой Отечественной войны речь идёт не проштрафившихся эсэсовцах, а проявлении фанатизма. Или страха от безысходности, поскольку эсэсовцев бойцы Красной армии старались в плен не брать. Это неважно, поскольку "цепные псы" в гитлеровском Рейхе были.
