Сегодня мы все вместе будем читать дореволюционную прессу, а точнее журнал "Нива" и газету "Новое время"; на основе этих публикаций я расскажу вам о художнике, неоднократно уже упоминавшемся на канале, участнике многих тематических подборок, например этих:
Подобного формата статьи уже выходили на канале, только живописец там рассматривался другой:
На сей раз речь пойдет об уроженце Киева и потомке польских купцов, Константине Яковлевиче Крыжицком (1858-1911). Многие из вас наверняка знакомы с его творчеством, сегодня же мы с вами увидим, как оценивали живописца его современники в 1909 году. В тот далекий год в журнале "Нива" вышла статья, посвященная 25-летию получения Крыжицким звания художника, причем "собственно художественная деятельность юбиляра началась четырьмя годами ранее". Не совсем понятно как считал автор статьи, ведь в Академию художеств Крыжицкий поступил в 1877 году (в пейзажный класс М.К. Клодта), после двух лет успешного обучения в Киевской рисовальной школе.
Далее в "Ниве" довольно подробно описывается академический путь художника, который можно охарактеризовать как "быстрый взлет":
В 1879 году, т.е. спустя всего два года, уже появилась на академической выставке первая картина К.Я. Крыжицкого - "Утро". Картина эта была приобретена Обществом Поощрения Художеств. В дальнейшем прохождении академического курса Крыжицкому удалось получить серебряные медали и рисунки, а в 1883 году Академию присудила ему малую золотую медаль за картину "Дубы". В следующем, 1884 году, талантливый художник выступил в стенах Академии в великолепным пейзажем "Хутор в Малороссии" и получил за эту картину звание художника первой степени, а самая картина была приобретена Академией для академического музея, где она находится и в настоящее время.
К моменту написания статьи в Ниве художник уже зарекомендовал себя не только в художественных кругах (был академиком и одним из основателей Общества художников им. Куинджи), но и у власть предержащих - он был преподавателем младшей дочери Александра III Ольги. Крыжицкий написал к 1909 году более 400 картин и более 2 тысяч этюдов и продолжал "с прежней неутомимостью создавать красивые уголки природы, воспроизводя ее с редкой жизненностью и правдивостью".
К.Я. Крыжицкий не замыкается в одном каком-либо определенном настроении или области, но поражает обилием тем. Не только Россия с ее картинными окраинами - Крымом, Уралом, Кавказом, и с ее привольными степями безграничным простором полей, но и красивые зарубежные страны нашли воспроизведение своих красот в картинах и этюдах художника.
И далее автор заметки продолжает в своем возвышенно-патетическом стиле:
Крыжицкий не создает какой-либо своей, особенной природы, но воссоздает с необычайной техникой и правдивостью природу живую, существующую, не фантастическую и не придуманную. Этим он дорог всем, кто искренно любит Божий мир и кто способен к тихим созерцательным настроениям и переживаниям.
Увы, но спустя всего лишь год после этой публикации с художником приключилась трагическая история, которая в итоге стоила ему жизни. Хотя начиналось все вполне обыденно: на выставку в Лондоне (организованную, кстати говоря, Константином Маковским, о котором шла речь в самом начале статьи) поедут несколько картин художника. В числе прочих будет значиться работа "Повеяло весной", на которую автор возлагал особенные надежды.
Выставка русского искусства имела большой успех, и о картинах Крыжицкого были весьма лестные отзывы. В конце зимы 1911-го года, картины художника возвращаются в Россию и, с приходом весны, выставляются в Академии художеств (поэтому во многих публикациях выставку называют "весенней"). Поначалу здесь тоже был успех - публика была в восторге, особая комиссия по приобретению картин для коллекции Академии постановила купить работу "Повеяло весной" за 1.5 тысячи рублей.
Но вдруг, как гром среди ясного неба, разразился скандал: малоизвестный художник Фома Райлян выступил с публикацией, в которой обвинил Крыжицкого в плагиате. Якобы за несколько лет до создания полотна, схожую композицию использовал другой малоизвестный художник - Яков Бровар. Пресса подхватила эту историю и началась газетная травля Крыжицкого, были у него и защитники, и, естественно, злопыхатели (ведь "нельзя в этом мире пройти не оставив следа").
В итоге выяснилось, что оба художника использовали в своей работе не одинаковую натуру, а одну и ту же фотографию. Скандал сильно повлиял на художника, он был в подавленном настроении, но мало кто ожидал последующей развязки.
4 апреля художника обнаружила горничная - он повесился у себя в гостиной, а вынимал его из петли собственный сын: "вбежав в гостиную и увидев отца, висевшего на шнурке, он быстро перерезал веревку, бережно уложил отца на диван и по телефону вызвал врача". Однако было уже поздно, художник был мертв. Он оставил предсмертное письмо, адресованное жене; в интернете приводится текст этого письма, в котором Крыжицкий обвиняет своих травителей и сетует на недостаток сил в борьбе с ними. Но я не буду цитировать текст этого письма здесь, потому как не нашел его в оригинале в дореволюционной прессе, поэтому не уверен в подлинности приводимых (во многих источниках) строк, ведь достоверно известно, что "все бумаги покойного и письма после составления протокола переданы в распоряжение судебного следователя".
В одной из статей вообще утверждается, что эта история была лишь последней каплей, но в целом моральное здоровье художника было уже значительно подорвано борьбой с "модернизмом столь же посредственным, сколь завистливым и крикливым":
Крыжицкий, еще до выходки г. Бровара, как говорят, был изнурен отношением к нему нового лагеря. Чем больше публика рукоплескала любимому пейзажисту, тем сильнее слышалось шипение разных гг. Бенуа, Бакстов и их сродников. Крыжицкий дает, видите ли, не картины, а фотографии, они у него слишком уже похожи на природу, у него будто бы нет "настроений", нет тех каких-то красочных комплексов, которые декадентам заменяют талант... Шарлатаны модернизма требуют игры на ненастроенных инструментах. Крыжицкий все струны своего таланта держал в порядке.
Сложно сказать, насколько борьба с модернистами действительно повлияла на Крыжицкого, но такое мнение высказывали его современники - это факт. Так же как и то, что между представителями новых веяний в искусстве и апологетами, скажем так, классической живописи действительно в то время шло противостояние, которое регулярно сопровождалось перепалками в прессе.
И все же статью хотелось бы закончить на благостной ноте, поэтому снова приведу цитату из восторженной публикации Нивы и на этом, пожалуй, завершу свое повествование:
Но есть такие чародеи, которые даже в этой мгле и туманном безвременьи [как будто не в 1909 году написано, а сейчас - прим. автора] создают для нас очарование живой и яркой природы, мгновенно перенося нас волшебством своего таланта в иные, цветущие страны, - на приволье зеленых лугов, в сказочные обители горных круч, на берега беспредельного и светлого моря. Они творят и весну, и лето, и ослепительно белую солнечную зиму.
Зайдите на любую выставку картин: в драпировке стен обширной залы словно проделаны обрамленные золотою резьбой окна. А в окна смотрятся солнце, весна, знойный юг, лазурное море. По воле и желанию чародея-художника мы переживаем те самые ощущения и настроения, которые дает нам подлинная природа. Мы воочию видим благодаря его волшебству то, что смутно предcтавляли бы себе лишь очами воображения и воспоминания. Разве это не чудо?
Высказывайтесь в комментариях о своих мыслях и ощущениях - обо всем, что пришло в голову при прочтении данной публикации и просмотре картин Константина Крыжицкого - настоящего мастера пейзажа. Спасибо за прочтение и до новых встреч на канале "История живописи".