С тяжёлым металлическим скрипом захлопнулись за спиной ворота колонии. Пятнадцать лет, как один день, отмотал Валерка Гвоздь. Весна вокруг цвела, играла буйными красками, привнося в суетливый мир, обескровленный чахоткой зимы – свежесть и перерождение. Вышел Гвоздь, с чётко определённой в голове мыслью – завязать с криминалом.
Грузчиком устроился на рынок. Начал понемногу осваиваться в обывательском сером мире. Привыкать к обыденности существования. Давя в себе волчьи инстинкты и перешагивая через все “за” и “против”, “ну” и “если”. Бабёнку завёл себе, ладную, до мужской ласки охотливую, по жизни её недобравшей. Приходила Ольга пару раз в неделю. По дому помогала – пыль протереть, простирнуть, да и так по мелочи. Работала она продавщицей, на том же рынке, где и трудился наш исправляющийся герой.
Вероятно, где-то в небесной книге судеб, все ходы у великого комбинатора записаны, и эта комбинация должна была быть разыграна именно так, как и случилось. А случилось вот что. Вернувшись как-то вечером с работы, Гвоздь обнаружил у себя в квартире человека, лицо которого, он меньше всего на свете хотел бы в данный момент видеть.
Валет сидел вальяжно развалившись на диване, его очертания таяли в мороке сигаретного дыма. Рано или поздно, нам всем, приходиться заглядывать в лицо собственному прошлому.
– Ну, здорово, Гвоздик! Сколько лет, сколько зим…
– Здоровей видали. Тебе чего?
– А что же это, мы, так не ласкового старого кореша встречаем?
– Не кореш ты мне и никогда не был им.
– Решил забыть всё, да? Поселился в этой глухомани, гасишься тут, как мышь и думал, что всё закончилось? Нет, Валера, мы старых корешей не забываем.
– Чего тебе, Валет? Я с криминалом завязал, в тюрягу больше не ногой. В печёнках она у меня сидит.
– А девчонка-кладовщик, которую ты грохнул, когда склад бытовой техники чистили – в печёнках, не сидит? Кондрат, которого ты собственноручно, живьём, в землю закопал, а, Гвоздик?
– Эти грехи на мне, никуда не делись – до самой смерти на душе висеть будут.
– В Бога поверил? – усмехнулся Валет.
– Не поверил я ни в какого Бога, если бы он был на самом деле, таких мразей как мы с тобой не было бы на свете.
– А зря, в Бога надо верить. Мы ведь с тобой Гвоздь тёмная сила, противовес добру. Чтобы сохранялся во вселенной баланс сил, понимаешь?
– Узнаю тебя Валет, всё базары пустые разводишь. Я думаю не о Боге ты со мной сюда приехал поговорить.
– Так и есть Гвоздик, дельце у меня есть одно.
Гвоздь медленно опустился на стул, нервно выковырял из пачки сигарету и закурил.
– Какое дело, говори?
– Я тут у тебя кое-что оставлю, так сказать до востребования, а мне пока надо загасится на некоторое время. Хорошо?
Валет придвинул ногой к Гвоздю чёрный мешок.
– Что это? – спросил Гвоздь.
– Это деньги, Валера, много денег. Мы тут с ребятками одно дельце провернули, серьёзных людей на бабки опрокинули. Так что надо какое-то время отсидеться, отдышаться. А деньги пусть у тебя полежат, здесь им надёжней будет.
– А почему ты мне доверяешь? Может я завтра с этими деньгами свалю и привет! Поминай как звали.
– Не свалишь. Ты Гвоздь вор настоящий, таких поди уже не делают.
– Время идёт – люди меняются, – лукаво улыбнулся Гвоздь.
– Человек, который взял на себя пятнарик, за братву? Я тебя умоляю.
– А если я откажусь?
– Я надеюсь до этого не дойдёт. Давай всё полюбовно решим, – сказал Валет и чуть распахнув пальто показал торчащую за поясом рукоять пистолета.
– Хорошо, только после этого ты забудешь сюда дорогу.
– Замётано Гвоздь, если дело выгорит – больше ты меня никогда не увидишь.
На прощание Валет протянул Гвоздю свою костистую руку. Гвоздь отвернулся в сторону и демонстративно не пожал её. Валет хищно ощерился, обнажив жёлтые, кривые зубы и вышел.
2
С того самого момента, когда оставил Валет на сохранение у Гвоздя чёрный полиэтиленовый пакет, доверху, набитый долларами, нет Гвоздю покоя – на душе стало маетно и тревожно. Заползали в голову нехорошие мысли. Скользкие, как слизняки, копошились они у него в мозгу. Сбежать куда-нибудь, подальше, с этими деньгами. Пожить напоследок, по-человечески. Тем более что моральное право на эти деньги он имел. Срок за всех мотал, в том числе и за Валета. Взять с собой Ольгу и махнуть на юг, а там сколько здоровья и удачи хватит. Искушение послал чёрт колченогий, Гвоздю, испытывает этими деньгами волю его. Напускает миражи, строит иллюзии, “ – давай Гвоздик — вот денежки, они твои, имеешь право. Жизнь, можно сказать, свою за металл положил, а что же теперь? Поздно вертаться назад. Волк ты по сути, просто в шкуру овечью пытаешься влезть. Бери деньги и беги со всех ног, пока Валет за ними не вернулся.” И так каждый раз – день за днём, с утра и до вечера. Тлеет неясный огонёк греха и дунь посильнее разгорится пожар в душе и сожжёт всё дотла. Сделался Гвоздь смурым и рассеянным, ходил словно тень давимый этими наваждениями.
3
Предзакатное солнце катилось по остывшему небу, как отрубленная голова. В вечернем воздухе остывал тягучий запах крови. Кондрат сидел на поваленном бревне и пытался раскурить сырую сигарету. Похоронную прокричали высоко в небе чёрные стаи ворон. Гвоздь вышел, продираясь через заросли бузины, припадая на левую ногу. Присел рядом с Кондратом.
– Здорово, Гвоздь, – сырая сигарета разошлась и вонючий табачный дым повалил вверх.
– Здорово, Кондрат, а ты это, как, живой что ли? – Гвоздь с опаской покосился на вздувшееся и синюшное лицо Кондрата с чёрными провалами глаз.
– Как живой? Ты же сам меня и прикопал вот тут.
Кондрат указал на развороченную землю.
– Так как же ты тогда? – удивился Гвоздь.
– А вот так как-то. Тебя брат всё дожидаюсь, одному мне знаешь ли опасливо до чертей идти.
– Двадцать лет уже, наверное, прошло, как я зарыл тебя здесь, и ты всё ждёшь?
– А куда я денусь отсюда? Мы с тобой кореша крепкие были, всюду вместе. Всё у нас было поровну: вино, бабы – всё, по-братски, а теперь что же врозь на сковородке жарится?
– Сам виноват, пожадничал – деньги эти поганые взял. Я по воровскому закону тогда поступил, так что зла на меня не держи.
– Я и не держу, – равнодушно пожал плечами Кондрат. – Ты по закону всё правильно сделал, и я бы точно так же поступил. Только денег я тогда не брал.
– Во даёшь бродяга! А кто же взял тогда?
– Шут его знает, мне знаешь ли Гвоздь из-под земли брехать нечего. Здесь всё одно, кроме ворон оголтелых, меня никто не слышит.
– Но Валет тогда сказал…
– Мало ли что он сказал. Он и сейчас много, наверное, говорит.
– Выходит, что зазря я тебя к червям подселил?
– Так надо было сделать, не кори себя за это. Ты, Гвоздь, скажи, что с деньгами, которые тебе Валет оставил делать, собираешься?
– Лучше не спрашивай, измаялся я с ними весь.
– Сожги их, Гвоздь.
– Сжечь? Зачем?
– Как зачем? Тебе путь к свету надо искать, избавления от грехов заслуживать, а это будет тебе верная дорога. Сам подумай, сколько крови на этих деньгах, сколько греха людского, сколько слёз. Вот ты и подпали это дело. Освети себе, да заодно и мне дорогу в царствие всепрощения.
– Столько на мне грехов висит, что никаких денег не хватит запалить.
– А ты начни с этих.
– Лукавишь ты Кондрат, знаю я тебя. Сожгу я денежки, а Валет меня и порешит за это.
– Может оно, конечно, и так. Скучно мне здесь сидеть тебя дожидаться. Вороньё одно сплошное крыльями хлопает, да это мёртвое солнце по небу катится, а знаешь Гвоздь что самое поганое? То, что курить до чёрта хочется постоянно, а сигаретки все сырые. Пока раскуришь, целая вечность пройдёт.
– Кондрат, ты чувствуешь от воздуха кровью тянет?
– А чего не чувствовать. Твоя это кровь, вон как из груди саднит.
Гвоздь медленно опустил голову. Рубаха белая, до лоскута вся кровью залита. Из маленькой дырочки, аккурат, где сердце биться должно, подтекает понемногу кровь.
– Ты про деньги подумай, Гвоздь. Спали их нахер, и дело с концом. А потом мы с тобой вместе в царствие мёртвых пойдём. Отпусти свою душу, мятущуюся, не мучай её. Ты-то свой срок отмотал и освободился и у души твоей срок вышел – пора ей на небо.
Гвоздь открыл глаза весь в поту. Ещё минут пять лежал он, неподвижно – бессмысленно уставившись в потрескавшийся потолок по которому неспешно тянулись предрассветные сумерки.
4
Детство Гвоздя было самым обычным. Рос он тихим и спокойным ребёнком. Ни что в облике долговязого и светловолосого паренька не выдавало тогда преступника рецидивиста. Как-то раз папа пошёл купить сигарет, да так и не вернулся. Мама сказала маленькому Валере, что папа по заданию партии отправился на сверхсекретное задание. Много лет спустя Гвоздь найдёт его в одном северном городке. В полнейшем здравии и бодрости духа. Воткнул ему Гвоздь финку под лопатку, когда тот забылся пьяным сном. Не за себя воткнул и своё безотцовское детство, а за маму, сгорбленную на двух работах.
Был Валера ко всему равнодушный. Ни к учёбе его не тянуло, ни к спорту, как многих ребят. В целом рос достаточно пассивным подростком и поэтому, когда он со своим корешем Витькой Пожаром выставил продмаг все, были достаточно сильно удивлены сим фактом. И если про Пожара говорили, что по нему тюрьма плачет и был он шпана-шпаной, то от Валеры такого шага никто не ожидал.
Кстати, Витька Пожар, выйдя из колонии за ум взялся, даже в университет сумел поступить, закончить только он правда его не успел. Возвращаясь как-то ночью из гостей в хорошем подпитии, кто-то врезал ему кистенём по голове, так и умер, Витька, не приходя в сознание. Денег не взяли, вещи все на месте. Кто и для чего это сделал, так и не разобрались. Баловался, наверное, кто-то потехи ради. Во истину после этого уверуешь, что пути господни неисповедимы. А Гвоздь так и пошёл по наклонной, наматывая на жизненную ось за сроком срок, прорубая себе путь исключительно вниз в самые недра земные из которых солнышко видится маленькой, еле тлеющей звёздочкой.
Автор: ivanegoroww
Источник: https://litbes.com/vor/
Больше хороших рассказов здесь: https://litbes.com/
Ставьте лайки, делитесь ссылкой, подписывайтесь на наш канал. Ждем авторов и читателей в нашей Беседке!
#ирония #рассказ @litbes #литературная беседка #черный юмор #книги #чтение #романы #проза #читать #что почитать #книги бесплатно #бесплатные рассказы
