Женщины снова заменили в тылу мужчин, что, естественно, отразилось на моде. Однако в этот раз приходилось прибегать к женским хитростям. В Британии в годы войны были введены строгие ограничения и распределение товаров, в Америке вскоре тоже стала ощущаться нехватка сырья. Нефтепродукты, спирт и прочие ингредиенты стали отправляться на военные нужды и производство косметики сократилось до 25% от довоенного периода. Экономия и бережливость активно пропагандировались по обе стороны Атлантики как способ приблизить победу. Общим девизом было “make do and mend” — обходись тем, что есть и чини старое (подход, который девушки использовали как в одежде, так и в косметике). Нейлон, так полюбившийся дамам для чулок, стал теперь нужен для парашютов. Тогда на рынке появились первые жидкие колготки — тональная основа, которую наносили на ноги; популярная в те годы стрелка сзади по ноге рисовалась карандашом для глаз. Упаковка тоже сильно изменилась. Металл теперь нужен был для производства патронов и с прилавков исчезли все красивые коробочки и шкатулочки для косметики. Теперь её выпускали в простой упаковке из пластика или картона, без украшений и рисунков. Буржуа в те годы выпускали пудру с вкладышем внутри “Из-за ограничений военного времени пудра поставляется без пуховки, приносим свои извинения”. Многие косметические фирмы тогда перестроили свои фабрики на производство товаров для армии — Коти стали выпускать армейскую пудру для ног и заживляющую косметику для раненых, Страттон вместо помад теперь производил гильзы. Чарльз Ревсон, основатель Ревлона, производил боеприпасы, контракт на которые он получил случайно: когда его спросили знает ли он что-нибудь о “пудре” (powder — “gunpowder”, в смысле о порохе), он ответил “Всё”, подразумевая обычную косметическую. Ему даже дали потом армейскую награду за успешное производство. Макс Фактор разработал камуфляжную краску для армии США, Хелена Рубинштейн поставляла им же косметические наборы из средства для умывания и крема от загара. Естественно, процветал чёрный рынок — но качество там было не всегда на уровне. Уменьшилось и количество рекламы: для экономии бумаги газеты и журналы стали выпускаться в меньшем формате, а оставшиеся рекламные места резервировались для военной пропаганды. Чтобы напоминать о себе своей аудитории, бренды либо делали небольшие извиняющиеся объявления с обещаниями скоро вернуться с любимыми товарами, либо давали советы как использовать оставшуюся косметику экономно и прибегать к некосметическим средствам красоты, например массажу.
Но макияж, на удивление, не отошёл для женщин на второй план. Быть красивой и ухоженной, сохранять свою женственность в тяжёлые времена означало не сдаваться перед лицом врага и сохранять присутствие духа. В отсутствие легкодоступной косметики девушки прибегали к домашним рецептам своих бабушек викторианского периода. Многие компании в то время стали выпускать особые оттенки помады и называть их как-нибудь красиво а-ля “Victory red”. Для американских военных, отправлявшихся в Европу, выпускали специальные сувенирные упаковки пудры, румян и помады с логотипами войск и дивизий — урвать такое на свидании с американским офицером было сродни военному трофею. Так же как в годы великой депрессии женщины обращались к косметике чтобы отвлечься от невзгод, теперь они красили губы красной помадой, чтобы поддерживать боевой дух — и свой, и своих суженых на войне (не забываем про возросшую популярность пин-апа). Другим аспектом макияжа стало сохранение женственности. Женская одежда в то время стала более простой, большую часть времени девушки носили рабочую одежду или военную униформу — макияж помогал им ощущать себя ухоженными и женственными. Посмотрите на Клепальщицу Рози Нормана Рокуэла — статная, крепко сбитая женщина, попирающая ногой нацизм, но с красивыми красными губами, румянцем на щеках и уложенными в кудри волосами.
Как это обычно бывает, после всех лишений военного времени маятник моды качнулся в противоположную сторону. Диор одним из первых понял, куда дует ветер. Запустивший свою первую коллекцию в 1947 году в Париже, он придумал такие фасоны, которые лучше всего характеризовало слово “расточительство” — для пышных роскошных юбок теперь нужны были метры ткани и подъюбники из нейлона (напоминаю, что в США во время войны действовали ограничения на окружность юбок и длину пиджаков, а купальники стали из двух частей, чтобы экономить ткань). Ответом ему не заставили себя ждать Баленсиага, Бальман, Фат — и даже мазель Шанель вернулась в большую моду после нескольких лет заигрываний с нацистами. Они все предлагали альтернативные модели, но именно Диоровский New Look вернёт послевоенному Парижу статус центра моды и будет доминировать в одежде следующие 10 лет. Теперь модный силуэт составляла большая грудь, тонкая талия и круглые бёдра. По такому случаю вернулись и корсеты, часто уже вшитые в платья, а пояса для чулок стали шире и стали сидеть на бёдрах, формируя вкусные изгибы. В моде были чувственные формы — будто бы в ответ экономии военного времени. Ещё в войну лифчики окончательно оформились как отдельный вид белья — теперь же появилась новая их разновидность в виде конусов.
Индустрия косметики расцвела с новой силой. Если в 20-х и 30-х было модно быть милашкой, в 40-х — сильной и патриотичной, то теперь в моду вошло слово “леди” и “женственность”, а реклама явно стала продавать секс. Теперь макияж не наносили для поддержания боевого духа, а чтобы быть женственной и красивой, особенно для мужа (не забываем про бэби-бум). Упаковка для макияжа стала роскошная, очень яркая и богато украшенная, появились пудреницы и помады всех форм и размеров — глобусы, пианино, собачки, руки, губы. В сравнении с началом века, когда макияжем пользоваться было стыдно и это старались делать незаметно, теперь косметика была модным аксессуаром. Пудреницы не стеснялись доставать на публике, чтобы припудрить носик и поправить помаду (к великому неудовольствию мазель Шанель). Яркая помада была самым модным аксессуаром, который позволял достичь больших, чувственных губ как, например, у Мэрилин. В Америке и Британии после войны оказалось столько денег, что люди тратили их бесконтрольно. Одним из способ спустить наличные оказались путешествия — а с ними и шоппинг, в том числе в дьютифри (первый открылся ещё в 1947). Стюардессы стали секс-символами, а во время полётов стали продавать лимитированные коллекции косметики — достань такой на званом ужине поправить макияж и все тут же узнают, что ты куда-то летала. Для массового использования стали доступны крема от загара и для загара, разработанные ещё для солдат второй мировой. Также в моду вошли тёмные очки. Изначально разработанные для пилотов рейбановские авиаторы сменились wayfarer’ами той же фирмы, придуманными в 1952 году. Из других новинок в 50-х появились или стали популярными стойкие помады и готовые к использованию туши для ресниц с круглой щёточкой в тубе (до этого они поставлялись с обычной плоской щёточкой и в коробочке, где нужно было самостоятельно разводить пигмент), шариковые дезодоранты и женские депиляторы. Модные дома тоже запрыгнули на вагон популярности и стали выпускать свои линии косметики: теперь любая могла позволить себе если не целую шмотку от именитых кутюрье, то хотя бы кусочек роскоши в виде помады. В 1958 году журнал Тайм назвал косметическую индустрию “индустрией без рецессии”.
В конце десятилетия стала выделяться новая “субкультура” — подростки. Многие из них теперь работали после школы, у них появлялись свободные деньги и время, которые можно было потратить на музыку, мороженое или на макияж. Если 50-е были “взрослой” декадой, то в 60-х произойдёт “революция” и в моду войдут подростки.
Маятник качнулся опять, возвращаясь к прямым силуэтам 20-х годов. Популярным стал “мальчишеский” вид подростка — худоба, большие наивные глаза и короткие стрижки. Если в прошлом десятилетии девочки хотели быть похожими на своих мам, то теперь было ровно наоборот. Удобные балетки и высокие сапоги на квадратных невысоких каблуках заменили туфли на шпильках. К середине 60-х появилась и стала популярной ОНА — мини-юбка. Изобретение мини-юбки одни часто приписывают легендарному лондонскому дизайнеру Мэри Куант, другие — Джону Бэйтсу или Андре Куррежу, но сама Мэри говорила, что мини-юбку придумали девушки свингующего Лондона. Именно они стали законодательницами мод в тот период, отобрав пальму первенства у послевоенного Парижа. Все остальные, включая Америку, благоговейно следили за тем, что сейчас носят в столице Британии (именно в Лондоне Джими Хендрикс набрался вдохновения для своего легендарного стиля). Кроме Куэйнт прямые платья А-силуэта популяризировали Пьер Кардэн и Пако Рабанн — последние также любили обращаться к теме футуризма и космоса в своих дизайнах (не забываем, что на фоне идёт космическая гонка и Гагарин уже улетел в космос). Укорочение юбки привело к другим изменениям в моде — чулки на поясах и подвязках теперь были слишком рискованным аксессуаром, а вот колготки, особенно цветные, закрывали больше на случай невнимательных телодвижений. Ещё более открытые наряды требовали ещё большего внимания к телу, поэтому всевозможные таблетки для похудения на амфетамине, диеты и низкокалорийные продукты не заставили себя ждать. Пышногрудая блонди Джейн Менсфилд, так популярная за свои формы в 50-х, теперь выглядела смешно. В моде были вечно юные Одри Хепберн и Лесли Лоусон, прозванная за свою худобу Твигги (англ. “тростинка”).
Яркая помада ожидаемо вышла из моды — теперь писком были бледные, почти белые губы и чистая кожа как у младенца. А вот с глазами можно было поиграть: яркие тени, пастельные тени, толстая чёрная подводка или же накладные ресницы сверху и снизу — а лучше всё сразу. Упаковка косметики окончательно стала пластиковой, но зато теперь её можно было делать всех цветов радуги. В сравнении гламурным шиком 50-х всё теперь выглядело инфантильно, почти игрушечно, ярко и красочно. В моду опять вошли короткие стрижки — ещё короче, чем в 20-х, а также парики. На другом же конце спектра были высокие начёсы. Но моя любимая часть 60-х это конечно же афро. С движением за гражданские права чернокожих у афроамериканцев появился интерес к своей родной культуре, выражаемый в том числе ношением более естественных причёсок (вместо трудного и часто болезненного процесса химического выпрямления). Волосы в тот момент вообще стали символом протеста. По длинным волосам, на мужчинах так же как и на женщинах, можно было определить представителя хиппи или другой части контркультуры перед собой и, соответственно, тут же понять его или её политические взгляды. Сначала хиппи были альтернативным вариантом моды во второй половине 60-х, но нарисованные цветы на любых частях тела, экзотические принты и натуральные ткани, а также длинные платья в этно-стиле в конце десятилетия проникли и в мейнстримную моду. Мужчины впервые стали носить более интересную одежду — яркие ткани и украшения.
Длинные волосы и обилие украшений в том числе и на мужчинах проложат дорогу культу андрогинности и гендерной амбивалентности 70-х, когда появятся первые глэм-иконы мужского пола — Дэвид Боуи, Марк Боулен и Тим Карри в образе Роки Хоррора. Но об этом как-нибудь в другой раз, а пока не забывайте, что маятник моды качается, но люди остаются — вы прекрасны всегда.
Автор - Клар Штейн
