Воздушная кампания англо-американских сил против Германии в годы ВМВ – это довольно известная сторона истории. Однако существует много споров об эффективности, важности и влиянии этой кампании на ход войны. Давайте попробуем разобраться в разных аспектах этого влияния и посмотреть на эффективность с несколько непривычных сторон.
Сперва рассмотрим концептуальные моменты, которые обычно мешают правильно оценивать влияние бомбардировок. А затем перейдем к истории и ответим на важные вопросы. Так вот, концептуальное. Всё дело в том, что многие люди мыслят в категориях один или ноль, всё или ничего. Поэтому если германскую промышленность не удалось прям уничтожить, то и всё, значит не эффективны были бомбардировки, не имели особого влияния. Но ведь точно так же можно сказать и о нашей эвакуации. Если не удалось остановить промышленность СССР и танки всё равно начали производить во всё бОльших количествах, то значит эвакуация и потеря заводов не оказали значимого влияния. А если так, то че так долго копались? Почему не оказались в Берлине уже в 43-м?
В реальности ситуация и с эвакуацией, и с бомбежками намного сложнее. Таких сил, чтобы полностью остановить, например, производство всех танков или еще чего-то такого чисто бомбежками, не было даже у англичан с американцами. Причем, ведь немцы ж еще сопротивляются – это ж не на полигоне тренировочном происходит. Более того, иногда удавалось бомбежками реально остановить производство на какое-то время. Да, это не давало полной остановки, но те полмесяца или месяц, что завод стоит, он не выпускает условные танки. А значит Вермахт их недополучает.
Одна из особенностей не очень большой наглядности этого процесса состоит в том, что выпуск-то мы смотрим, например, за месяц. А если завод разбомбили, там, 15-го июля, а более-менее производство после восстановления пошло на нем 15-го августа, то и в июле (до 15-го), и в августе (с 15-го) какие-то машины будут выпущены. При этом месяц завод стоял, а за месяц завод может 150 танков выпустить, это на целую дивизию хватит.
Второй важной особенностью является то, что многие почему-то уверены в легкой возможности безвозвратного уничтожения производства. Типа, производство постоянно росло, а значит нифига эти бомбардировки не значили. Тут тоже всё не так просто. Во-первых, в «системе» есть не только завод, как черный ящик, и бомбардировки, есть еще куча других факторов. Строятся новые заводы, изготовляются новые станки, привлекаются рабочие, оптимизируются процессы, и в итоге производство растет. Потом бомбардировка откатывает этот процесс назад, но затем процесс восстанавливается. Если бы бомбардировки не было, процесс бы просто развивался быстрее, и производство бы выросло еще выше. То есть важно понимать, что эффект от бомбежек – это не только те танки, что были «недопроизведены» от имевшихся до этого показателей. Это еще и «упущенная выгода», так как без бомбежек их могли произвести еще больше. Но упущенную выгоду очень сложно посчитать, поэтому в тех местах, где мы будем считать «недовыпуск», мы будем сравнивать с более-менее реальными, а не совсем потенциальными (перспективными) показателями. А ведь есть еще потери готовой продукции, которая выпущена, но еще не отправлена в части. Вы наверняка видели фото корпусов танков на разрушенных заводах. Если там был, например, пожар, то корпуса, скорее всего, придется отправить в переплавку – на изготовление танка «горелый» корпус не годится.
Ну и, наконец, никогда не нужно забывать, что процесс постоянного восстановления производства после бомбежки – он сам по себе стоит денег. Оно не само из себя появляется, это человеко-часы, это новые станки, это ремонт зданий.
Помимо этого, важным моментом будут огромные расходы на отражение налетов, даже если сам эффект от падающих бомб мы вообще не учитываем. Посудите сами. Для борьбы с бомбардировщиками немцы собрали колоссальную группировку зенитной артиллерии, например. По имеющимся данным, количество задействованной зенитной артиллерии на защите Рейха в разы превосходило Восточный фронт. Например, в 1942-м году на Восточном фронте находилось только примерно 20 – 25% зенитной артиллерии, прожекторов и дальномеров, и в 1943-м году эта разница еще увеличилась. Наибольшее их количество, по понятным причинам, находилось в ПВО Германии. А ведь это огромное количество стволов артиллерии, снарядов, различных сложных механизмов. Причем речь реально про серьезные цифры – на конец 1943-го года всего имелось порядка 10 000 тяжелых зенитных орудий (калибра 75-мм и выше), около 25 000 легких зенитных орудий (20 – 37-мм), порядка 12 000 различных зенитных прожекторов, и большая часть этого всего добра находилась в защите Рейха. По расходу боеприпасов похожая картина, хотя тут разница чуть меньше, так как на фронте нет такой концентрации на конкретной цели (как при воздушном налете), а вместо этого больше ежедневной стрельбы. Поэтому на Восточный фронт приходится в 1942-м году 36% выпущенных зенитных снарядов (остальные выпущены на других фронтах), в 1943-м – 31% в первой половине и 26% во второй половине.
А ведь не только зенитная артиллерия, – еще радары, различные средства управления, радиостанции, всё это стоит денег, стали, людей, технологий, станкочасов и так далее. Всё это не было отправлено на Восточный фронт, а воевало против наших Союзников. А ведь вместо 88-мм зениток немцы могли сделать больше противотанковых пушек, например. На них идет та же сталь и примерно те же станки. Ну а самое понятное, конечно, это авиация. Отражение налетов съедало кучу истребителей и приносило порядочно потерь. Об этом мы подробнее поговорим ниже в статье, но для примера: по имеющимся у меня данным в июне 1944-го года в защите Рейха имелось 788 одномоторных, 203 двухмоторных истребителя. Восточный фронт конец июня – 475 одномоторных истребителей, двухмоторных у нас на тот момент водилось очень немного, точных цифр у меня нет, но они по большей части уже были в ПВО Германии.
История и развитие войны над Германией
Одним из главных вопросов, касающихся англо-американской бомбардировочной кампании, является вопрос «а че так поздно начали?» И правда, казалось бы, вот война началась в 39-м, чего не бомбили-то? Ответ тут будет с одной стороны простой, а с другой стороны сложный. Простой ответ – да бомбили, почему нет-то! В августе 1940-го более тридцати английских самолетов бомбили Берлин, например. А в ночь на 1-е апреля 1941-го на Эмден сбросили бомбу калибром 1814 кг, первый случай применения. Это просто отдельные яркие примеры, они не единственные. Однако на пути массовых бомбежек стоял ряд серьезных проблем. Это и недостаток самолетов, ведь организовать массовый выпуск тяжелых четырехмоторных бомбардировщиков очень непросто, не каждая крупная страна тех времен с этим справлялась. Для США ситуация вообще приобретала иной оборот – им-то войну никто поначалу не объявлял. Предъявлять им претензии, что они не бомбили Германию осенью 1941-го и не производили Б-17 сотнями в месяц, было бы несколько странно.
Не меньшей проблемой будет несовершенство систем навигации и наведения. Чтобы сколь-либо уверенно бомбить цели и при этом попадать в них, надо на эти цели надежно выйти и при этом еще каким-то образом их видеть в прицел. А это ночью сделать не так-то просто, даже если цель большая – ее же просто не видно. Технологический процесс развивался, но у всего есть ограничения. Поэтому поначалу и налетов было мало, и результаты были не впечатляющие. Могли и вообще случайно отбомбиться по какому-то полю, не попав даже в цель типа «город», – столь велик бывал промах.
Третьей проблемой, касающейся в большей степени дневных бомбежек, было отсутствие истребителей сопровождения – таких самолетов, которые могут сражаться с Ме-109 и Фв-190, и способны вообще долететь до тех мест, где находятся важные цели. Такие возможности появились очень не сразу, по-хорошему в 1944-м году. До этого проблема была как в том, что истребители не имели достаточного внутреннего запаса топлива, так и в том, что для них не было отработанных подвесных топливных баков, чтобы нести топливо на внешней подвеске, как минимум пока самолет взлетает, набирает высоту и летит до Германии.
Ночные налеты
Вернемся к Британии. По данным, которые приводит в своем исследовании Мюррей, на начало 1941-го года в Бомбардировочном Командовании был всего 601 бомбардировщик, причем подавляющее большинство из них даже не были четырехмоторными. Более всего было двухмоторных Веллингтонов, Уитли и Хэмпденов, которые несли заметно меньше бомб, чем более поздние Ланкастеры и Галифаксы, летели медленнее и на меньшую дистанцию (с хоть сколько-то солидным бомбовым грузом). Кажется, 601 – это ох как много, но нет. Для реально эффективных ночных действий в те времена требовалось очень много самолетов. Всем запомнились позже 1000-бомбардировочные рейды, показавшие свою эффективность (ну и эффектность) – когда в налете за одну ночь реально использовалось порядка 1000 самолетов на одну цель, подходя волна за волной. А ведь для этого надо иметь их намного больше – ведь не все боеготовы и исправны, плюс одним рейдом дело не ограничится, надо летать снова и снова, а ведь самолеты уходят в ремонт, да и в потери, и экипажам нужен отдых. За 1941-й год Бомбардировочное Командование потеряло вдвое больше самолетов, чем имело на начало – 1326.
Конечно, их производили, поэтому по итогам года самолетов стало больше, но всё еще недостаточно для эффективных действий. На начало 1942-го года имелось уже 928 самолетов, но новые четырехмоторники всё еще составляли малую долю – их было чуть более сотни. Неудивительно, что для 1000-самолетых рейдов выгребали всё, что было, буквально вплоть до учебных самолетов. Росли и потери. За 1942-й год Бомбардировочное Командование потеряло уже почти 1800 самолетов. На начало 1943-го имелось даже меньше, чем год назад – 882, но вот качественно состав поменялся полностью: более 500 самолетов уже были четырехмоторными бомбардировщиками с многотонной бомбовой нагрузкой. Такие самолеты могли поднимать тяжелые бомбы «Блокбастер» (разрушитель кварталов) весом в 3628 кг и 5442 кг. Имелось и несколько десятков ночных истребителей Москито. Потери не отставали, и за 1943-й было потеряно 2823 самолета. Тем не менее, на начало 1944-го года удалось перешагнуть отметку в 1000 самолетов в наличии – 1093, и это уже были только четырехмоторные бомбардировщики! Помимо этого, имелось уже более сотни Москито. В общем, несмотря на очень большие потери, к 1944-му году бомбардировочное командование выросло в огромную силу, оснащенную мощными современными тяжелыми бомбовозами, и имело приличное количество ночных истребителей сопровождения.
Развивалось и техническое обеспечение. Поскольку английские силы в основном применялись ночью, добиться какого-то серьезного успеха в поражении целей без спецсредств было непросто. Требовалось точно выйти на цель и хоть сколь-либо точно прицелиться. Сложности с этим вопросом скорее всего и были одной из важных причин выбора крупных городов в качестве целей для ночных атак. Применительно к Рурскому району, например, поражение крупных городов обеспечивало и поражение расположенных в них предприятий, так как в этом регионе предприятия и города были расположены очень тесно. В других частях Германии заводы тоже нередко располагались в городской черте, но не настолько плотно. Хотя в октябре 1943-го англичане бомбили, например, Кассель, расположенный практически в самом центре Германии, и попали в том числе по заводу, производящему танки Тигр, что вызвало снижение их производства.
Тем не менее, самого факта, что цель представляет из себя крупный город, в военное время недостаточно. Города затемняются, маскируются. Требуется система, способная вывести самолеты на цель чисто навигационно. Помимо этого, нужна система, способная найти эту самую цель, увидеть ее. Также желательно чтобы те, кто может видеть цель, как-то ее подсветили для остальных. Ну и всё это взаимодействие нужно организовать. Частично что-то из этого было и до 1943-го года, но всё вместе в комплексе заработало именно с начала 1943-го. Появился Гобой – радионавигационная система, которая позволяла выйти более-менее точно на объект бомбардировки. Для наведения на цель и навигации также служила система H2S – специальный радиолокатор, который сканировал местность, замечал города и, что особенно важно, разницу между сушей и водой. Он позволял видеть береговую линию и реки, протекающие в том числе через города, и определенным образом показывал это на экране. Не супер-мега точно, но можно было понять, где цель, и примерно в какую часть города наносится удар (что как раз видно по расположению реки, например). Машины, оснащенные этими системами, служили для остальных «следопытами» - прокладывали маршрут и помечали цели специальными осветительными бомбами, чтобы основная часть самолетов наносила удар не вслепую.
Перечисленные ниже факторы позволили в начале 1943-го года реально эффективно действовать. Сочетание:
1. Навигационной системы, обеспечивающей более-менее точный выход к цели;
2. Радиолокационного прицела, обеспечивающего обнаружение цели типа «город»;
3. Специальных осветительных боеприпасов, дававших возможность видеть цель и бомбить прицельно всем;
4. Нового способа организации налетов с использованием этих технических средств;
5. Массового оснащения бомбардировочного командования современными на тот момент четырехмоторными бомбардировщиками
– вот что позволило наконец-то начать наносить хоть сколь-нибудь серьезный системный урон Германии. Началась «Битва за Рур».
Несмотря на то, что ранее в 1942-м году уже случались крупные рейды с серьезными последствиями или смелые глубокие дневные рейды (типа рейда на заводы МАН в Аугсбурге), именно в начале 1943-го воздействие существенно усилилось. С применением новых технологий, а также с упорными повторными рейдами и беспокоящими дневными налетами скоростных бомбардировщиков Москито англичане смогли произвести заметный эффект. Особенно важной была именно последовательность, с которой они выполняли атаки в первой половине 1943-го года.
Начало массированных налетов привело к тому, что уже в первом квартале 1943-го года немцы, вместо ожидаемого роста выплавки стали, получили падение. Нехватка составила порядка 400 000 тонн (от ожидаемых примерно 2,8 млн тонн). Недостаток стали был определяющим фактором в росте промышленного производства в принципе, поэтому программу дальнейшего роста производства приходилось ограничивать. В первую очередь это коснулось производства боеприпасов. Если в 1942-м году удалось добиться удвоения этого параметра, то в 1943-м производство выросло только на 20%. Казалось бы, ведь даже не уменьшилось, а просто недостаточно увеличилось, но не забываем об «упущенной выгоде». Все эти недовыпущенные снаряды – это снаряды, которые могли бы лететь в сторону Красной Армии.
Помимо обычных ночных (и дневных) налетов, Бомбардировочное командование применило и специальные операции – низковысотные рейды с атаками плотин специальными боеприпасами. 16-го мая 1943-го были разрушены плотины на реках Мене и Эдер. По некоторым данным, эти атаки, помимо прямых разрушений, привели к падению выработки электроэнергии в регионе и сокращению добычи угля тоже примерно на 400 000 тонн.
Министр вооружений военного производства Третьего Рейха Шпеер был в ужасе – проведенные в первом полугодии атаки на Рур и плотины уже привели практически к остановке роста производства. Продолжение таких атак, их систематизация, по его мнению, привели бы к скорому падению Третьего Рейха. Однако, к величайшему сожалению, англичане не могли знать о реальном эффекте своих атак. Это привело к тому, что они не стали продолжать действия таким способом, а вместо этого сконцентрировались на бомбежках Берлина. Это было серьезной ошибкой, однако винить в ней англичан, опираясь на послезнание, было бы неправильно. Они в 43-м году не имели доступа к документам Третьего Рейха и воспоминаний Шпеера почитать тоже не могли. Из-за этого они переоценивали эффективность рейдов и недооценивали способность немцев восстанавливать повреждения. Почивая на лаврах, англичане не предприняли столь необходимых в тот момент повторных налетов. Шанс был упущен, хотя нельзя не отметить, что влияние на производство продукции в Рейхе в 43-м году было оказано заметное.
В немалой степени также было оказано влияние психологическое, однако несколько не в том виде, в котором оно ожидалось британцами. Британцы ожидали, что им удастся сломить волю немцев. Вместо этого им удалось сломить авиационную стратегию немцев. Гитлеровское верховное командование во главе с самим Фюрером решило, что остановить «террор-бомбардировки» немецких городов может только ответный террор. И вместо того, чтобы сконцентрироваться на обороне от налетов и строительстве истребителей, немцы решили сформировать бомбардировочную группировку для «налетов возмездия». Это могло быть особенно чувствительно для ночных истребителей, так как они в немалой степени использовали переделанный самолет-бомбардировщик в качестве основы. Упор на изготовление бомбардировщиков уменьшал количество самолетов, доступных для ночных истребительных авиагрупп и замедлял замену старых самолетов на новые. Помимо этого, разумеется, те самолеты, что летят бомбить Лондон, не летят бомбить Москву или Ленинград, потому что они просто на другой фронт переведены. Но мало того, зеленый свет был дан и проектам «чудо-оружия», таким как ФАУ-1 и ФАУ-2, на которые было потрачено немало средств, при этом результат был вовсе не впечатляющий. Первые крылатые и баллистические ракеты летели черте куда и не обладали существенной поражающей силой для тех целей, для которых создавались. А крылатую ракету ФАУ-1 еще и сбить было можно. Разумеется, не бомбардировки были причиной разработки этих систем вооружений, однако массовое производство и использование этих ракет было одним из способов ответа.
Не стоит забывать и о массовом использовании ночных истребителей. Как я писал в другой статье о количестве немецких ночных истребителей на защите Рейха: «Ноябрь 41 – 322, Декабрь 42-го – 382, Февраль 43 – 477 (столько же, сколько обычных бомбардировщиков на Востоке), Декабрь 43 – 578 (на Востоке 378 бомбардировщиков), Февраль 44 – 568 (на Востоке 262 бомбардировщика). То есть, к февралю 1944 количество ночных истребителей более чем вдвое превысило количество бомбардировщиков на Восточном фронте. Я привожу такое сравнение, потому что многие ночные истребители делаются на основе бомбардировщиков – используют их планер и двигатели. Сколько вместо них могло быть бомбардировщиков на Восточном фронте? 500?». А ведь потери немецких ночных истребителей тоже были немалые. Например, в июле 1943-го было потеряно 38 экипажей, в августе – 57, а в сентябре – 53. Это было следствием в том числе попыток использования ночных истребителей против дневных налетов американских самолетов, которые пока что летали без сопровождения истребителей.
Тем не менее, в действиях Бомбардировочного командования после очень успешных действий первого полугодия 1943-го года наступил заметный спад. Неудачные решения по выбору целей привели к отсутствию регулярных значимых результатов. Рост эффективности немецкой ночной ПВО, получение новых авиационных радаров и приемников радиолокационного излучения, позволявших обнаруживать английские самолеты по излучению их систем наведения стрелковых точек и бомбардировочных радиолокационных прицелов H2S. Всё это, вместе с новой инфраструктурой и организацией действий ночной ПВО Рейха, и неудачными действиями британцев, привело к резкому росту потерь в бомбардировщиках. Если в последний квартал 1943-го года потери составляли примерно 160 – 170 самолетов в месяц, то в первом квартале 1944-го произошел просто драматический рост: 314 самолетов в январе и 283 самолета в марте. Ночное небо стало слишком опасным для британских бомбардировщиков, и они временно отказались от глубоких рейдов на германские города. Удар на добивание Германии наступит уже после Оверлорда, а пока нужно было решать задачи в более близких регионах, тем более что там не было такой развитой сети ночной ПВО.
Первые налеты в рамках кампании по подготовке высадки показали неожиданный результат. Британское командование опасалось, что ночные «ковровые» бомбардировки французских городов с целью уничтожения железнодорожных сортировочных станций и инфраструктуры приведут к большим жертвам среди мирного населения. Это было совершенно лишним в свете англо-французских отношений и отношения местных жителей к войскам Союзников. Однако тестовые шесть рейдов на разные города показали обратное. Поскольку удаление от баз было небольшое, система «Гобой» могла выводить ночные бомбардировщики на цель очень точно, а хорошо отработанное использование радиолокационных прицелов и тактики подсветки цели самолетами-«следопытами» еще больше повышало точность. В итоге удавалось поразить цели без крупных жертв среди мирного населения. По некоторым данным, в одном из случаев также бомбы поразили части танковой дивизии СС Фрундсберг, нанеся ей до 1200 человек потерь убитыми в личном составе, хотя изначально дивизия не была целью удара.
То есть, как мы видим, сражения в ночном небе Германии были очень непростыми, потери большими, а немецкая ночная ПВО развитой и обеспеченной самолетами. Поэтому то, что бомбардировки не смогли запросто и быстро поставить Германию на колени, не должно удивлять. Равно как нельзя забывать и про то, что уже даже само создание этой сложной и мощной системы ПВО являлось очень сильным влиянием бомбардировок на действия Германии. Это стоило огромных трудовых и ресурсных затрат. Но кроме ночных бомбежек были и дневные, давайте рассмотрим их.
Дневные налеты
Здесь тоже одним из основных вопросов будет «а почему так долго?». Ведь, казалось бы, США – сильная страна, в первую очередь в промышленном отношении. Почему они не смогли сразу задавить Германию бомбардировщиками? Да ответ простой! Потому что их негде было взять.
Собственно, не стоит забывать, что США не сразу вступили в войну с Германией. Как, впрочем и СССР. Война-то шла с сентября 1939-го года, а СССР в нее вступил только когда Германия на него напала. США, хотя они и помогали странам, сражающимся против Германии, до момента объявления Германией войны всё же напрямую боевых действий особо не вели. А войну Германия объявила Соединенным Штатам только 11-го декабря 1941-го года. Это привело в том числе к росту производства бомбардировщиков. Например, если в 1941-м году было выпущено 144 Б-17 «Летающая Крепость» и 169 Б-24 «Либерейтор», то в 1942-м году уже 1412 и 1167. Но это на самом деле всё ещё очень немного самолетов. Реальный рост производства начался в 1943-м году, когда количество выпускаемых машин в месяц превысило 400, а за год было выпущено 4179 Б-17 и 5214 Б-24. Вот с такими цифрами уже можно было реально воевать против Германии. Не меньшей проблемой были и истребители сопровождения. Без них бомбардировщики несли слишком большие потери, а новые модели дальних истребителей и дополнительных баков для них появились только в 1943-м году, массово начав применяться с начала 1944-го. Отсюда и результаты.
При этом ни в коем случае нельзя было, чтобы американские самолеты несли слишком много потерь. Нужно было (и для СССР в том числе), чтобы удары усиливались, а не ослаблялись. Чтобы силы авиации против Германии наращивались, а не уменьшались в постоянных бессмысленных налетах. Поэтому несмотря на то, что в бомбардировках порой возникали паузы, лучше было так, чем если б американцы просто истрепали свои силы без решительного навязывания немцам воздушного сражения и без серьезного воздействия на их промышленность, заставляющего относиться к угрозе бомбежек со всей серьезностью и предпринимать всё новые и новые усилия для отражения атак. Собственно, о состоянии 8-й Воздушной Армии США красноречиво свидетельствуют следующие цифры. В январе 1943-го года в ней было 155 боеготовых самолетов. Это безумно мало. В мае их количество достигло 340. Это на один вылет 300-самолетной «коробки» - после вылета солидная часть самолетов будет либо сбита, либо уйдет в ремонт. В августе – 582, и дальше постепенно увеличивалось, дойдя в декабре аж до 1057 самолетов. Тут-то и начались реально массовые регулярные налеты. В июне 1944-го количество боеготовых самолетов в 8-й ВА достигло 2500.
Помимо этого, Восьмая воздушная армия была готова к полноценным рейдам днем только к концу весны 1943-го, так как до этого была задействована на Средиземноморье. Американцы в целом считали, что для рейдов днем вглубь Германии без прикрытия истребителей требуется группа в 300 бомбардировщиков на один рейд, потому что при заметно меньшем количестве немецкие истребители их просто покрошат. Однако количество самолетов, достаточное для отправки групп хотя бы в 200 бомбардировщиков на регулярной основе (с учетом потерь и небоеготовности части самолетов), было набрано только в мае 1943-го. Тем не менее, отдельные атаки проводились и до этого периода, например, в апреле 1943-го 115 самолетов бомбили заводы Фокке-Вульф в Бремене, было потеряно 16 самолетов и повреждено 46 – суммарно более половины от участвовавших в налете. Повторный налет совершили в июне.
Также в июне был нанесен удар по производству синтетической резины, завод ИГ Фарбен в Хюльсе, и здесь удалось собрать около 300 самолетов. Налет был неимоверно успешным – удалось выключить производство завода на целый месяц и сократить запасы синтетической резины в Германии до полуторамесячного. В конце июля 43-го года атаки пошли одна за одной. Гамбург (2 раза), Ганновер, Кассель (дважды), Киль, Варнемюнде. Это стоило потери 87 самолетов, что привело к уменьшению боевого состава 8-й ВА ниже, чем необходимо для операций. Была взята пауза до 12-го августа, а уже 17-го состоялся известный рейд на Швайнфурт и Регенсбург. Атака на последний шла в рамках борьбы за господство в воздухе – бомбили заводы Мессершмитт. В Швайнфурте же производили примерно половину шарикоподшипников всей германской промышленности. В связи с тем, что эти города находятся довольно глубоко на территории Германии, самолеты летели без истребительного прикрытия, истребители еще не были технически готовы летать так далеко. Это привело к колоссальным потерям – за один день было потеряно 60 самолетов (10% от всех сил 8-й ВА и 17,5% от экипажей), не считая поврежденных самолетов, требовавших ремонта. Немцы по результатам этого дня списали 34 одномоторных самолета и 14 двухмоторных тяжелых истребителей Bf-110.
Одновременно с этим налет показал, что 230 самолетов – это недостаточный размер группы для полного выведения из строя крупного производственного предприятия. Помимо этого, на тот момент не было установлено полноценного взаимодействия между американской 8-й ВА, бомбившей цели днем, и английским Бомбардировочным Командованием, совершавшим ночные налеты. Каскад дневных и ночных налетов, превращающих заводы в пыль, организовать не удалось.
В августе 1943-го также последовало важное событие – 9-я воздушная армия США c баз в Африке нанесла удар по румынским нефтепромыслам. По имеющимся данным, атака не нанесла очень больших повреждений, тем не менее производство было поражено. В дальнейшем авиация Союзников нанесла еще немало ударов по нефтепромыслам и инфраструктуре Румынии. Рейды проводились с южного направления – с авиабаз в Африке и Италии.
В октябре, помимо прочего, был предпринят очередной рейд на шарикоподшипниковое производство в Швайнфурте. Он опять привел к грандиозному воздушному сражению, в котором немецкие самолеты сбили 60 бомбардировщиков из примерно трехсот, еще 17 очень сильно повредили, а 121 самолет прилетел на базу с легкими и средними повреждениями. В результате бомбардировки производство упало на 67%. Немцам пришлось пересматривать технические решения, сокращать использование подшипников и заменять шариковые подшипники роликовыми. Это достаточно серьезное влияние, которое, тем не менее, очень трудно оценить в каких-то конкретных показателях. По крайней мере мне еще не встречалось стоимостного или трудозатратного выражения этих последствий.
Однако потери в бомбардировщиках были такими, что мириться с ними было невозможно. За одну неделю активных действий без истребительного прикрытия в глубине территории Германии 8-я ВА потеряла 148 бомбардировщиков. Это огромное количество, учитывая, что на сентябрь 1943-го самолетов было всего 763 и 479 экипажей к ним. Такие потери всего лишь за одну неделю, даже с учетом пополнения, угрожали оставить 8-ю ВА без самолетов вообще в случае продолжения действий без истребительного прикрытия. За октябрь было потеряно 198 бомбардировщиков и 179 экипажей – 37,4% от всех экипажей 8-й ВА! Но и оставлять атаки было нельзя. Второй налет на Швайнфурт в явном виде показал необходимость срочно форсировать работы по оснащению истребителей дополнительными баками. Все препятствия на пути этой программы должны быть преодолены! И очень скоро результат себя покажет.
Нельзя сказать, что атаки на американские бомбардировщики были для немцев легкой прогулкой и игрой в одни ворота. В день отражения второго рейда на Швайнфурт немцы списали 43 самолета и еще 34 были повреждены. Не каждый раз сражения в воздухе над Рейхом были настолько же концентрированными, но потери в целом были заметными. Чтобы было понятнее, много это или мало, за первый день Курской битвы – 5-е июля 1943-го – немцы на Южном фасе списали 39 самолетов (истребителей, бомбардировщиков и штурмовиков), еще 19 было повреждено (по данным генерал-квартирмейстера – этот тот, у которого обычно учитывается больше потерь, чем по отчетам частей). Потери на Северном фасе за 5-е июля составили 21 самолет списанными (причем Виталий Горбач, из книги которого я взял эти данные, учитывает списанными даже самолеты до 40% повреждений включительно, то есть это не тот случай, когда потерянные – это только те, что в бою упали). В общем, сражения в небе над Рейхом порой происходили очень впечатляющие.
Если обратиться к общим данным о потерях, то в июне 1943-го года немцы потеряли на Западе (Защита Рейха и Франция, где тоже совершались налеты на промышленность и инфраструктуру) примерно 335 одномоторных истребителей. А, например, в августе было потеряно 248 одномоторных и 86 двухмоторных истребителей, включая ночные. В сентябре потери достигли 276, в октябре 284 самолета.
В целом проблема массированных дневных налетов американских бомбардировщиков, а в случае неглубоких рейдов – еще и с сопровождением истребителями, бросила немцам серьезный вызов. Учитывая количество самолетов, с которым происходили налеты в 1943-м году, мощность их вооружения и прочность конструкции – все это вместе заставляло немецкие истребители при каждом таком налете вступать в своеобразное «генеральное сражение». В отличие от Восточного фронта или любого другого «обычного» ТВД, где сражения происходили одновременно в разных местах и можно было маневрировать силами, обеспечивая себе преимущества, здесь всё было по-иному. Обеспечить численное преимущество перед коробкой из 200-300 самолетов очень непросто, и даже при попытке атаковать крайние самолеты приходилось иметь дело с очень плотным огнем десятков, а то и сотен крупнокалиберных пулеметов. Не говоря уж о столкновении с истребителями сопровождения, когда они были. Всё это крайне напрягало истребительную авиацию, вызывало потери и необходимость усиления. Усиления как за счет перераспределения того, куда будут поступать новые пилоты/самолеты, так и за счет переброски уже имеющихся сил, в том числе и с Восточного фронта уже в 1943-м году.
Продолжение налетов осенью 1943-го года держало Люфтваффе в тонусе потерь и реально наносило заметный урон промышленности. Силы Люфтваффе в целом не удавалось восстановить из-за постоянных потерь и снижения выпуска, вызванного атаками на авиационные предприятия. Конечно, переброска сил с других участков фронта на защиту Рейха временно увеличивала силы на этом направлении. Шутка ли, количество одномоторных истребителей в Германии поднялось с 600 до почти 800 к июлю 1943-го, и аж до 1000 к началу октября! В дополнение к этому, на защиту Рейха стягивались и тяжелые истребители, в первую очередь Bf-110 – к середине октября 43-го их имелось тут уже порядка 200. Однако решить вопрос массовыми перебросками с Восточного и других фронтов можно только однажды – единожды перебросив силы, перебросить их же во второй раз уже не выйдет, только дальше ослаблять фронты. Использовались днем и ночные истребители, что вело к повышенным потерям этих тяжелых и очень дорогих самолетов со сложными электронными системами и специально обученными экипажами.
Может показаться, что вот оно, превосходство-то! До 1000 самолетов против каких-то «жалких» 300. Но дело тут несколько сложнее. 300 бомбардировщиков – это то число самолетов, которое реально летит на боевое задание плотным строем. А 1000 самолетов – это всего в наличии. Часть из них слишком далеко, ведь заранее неизвестно, где будет атака. Часть из них не успевает долететь, часть не может вылететь по погодным условиям (ведь они летят с разных аэродромов, где-то идет дождь или сильный ветер), а какие-то вообще в ремонте после предыдущего налета. Да и атакуют они не все одновременно. В итоге количество самолетов, одновременно атакующих строй бомбардировщиков, сокращается в разы. А чем меньше самолетов атакует одновременно, тем больше на каждого приходится ответного огня 12,7-мм пулеметов. Не такая уж и простая задача!
Но с пополнением истребительных сил были проблемы. Начиная с лета 1943-го года проводились регулярные рейды на авиапредприятия. То тут, то там нарушалось производство, что вылилось в недостачу истребителей. Если в июле 43-го было выпущено 873 одномоторных истребителя, то в августе уже 674. В сентябре и октябре – 682 и 683, а в ноябре упало аж до 576. А потери росли. Более того, страдали не только производственные мощности. Ремонт самолетов тоже очень сильно просел. Если в июле 43-го новых и отремонтированных истребителей вместе было сдано 1263, в ноябре 985, то в декабре – всего 687!
Тем не менее, продолжение полноценного использования дневных бомбардировщиков было возможно только с истребительным прикрытием. А для этого нужны были реально дальние истребители, которые, при этом, способны сражаться на равных с одномоторными истребителями Германии – далеко не последней страны в авиационных вопросах. Проблема тут была в трех вещах. Не было полноценных дальних самолетов, не было подвесных баков для них и не было понимания, что это вообще нужно. Да, работа над самолетами велась, над баками тоже, но во многом она тормозилась отсутствием понимания их необходимости. Реальная огромная важность дополнительных баков для сопровождения бомбардировщиков на всю глубину их рейда стала понятна после октябрьского налета на Швайнфурт. Тут-то всё и завертелось. Уже ведущиеся работы получили целый проспект зеленых светофоров. Подоспели и авиастроители. Истребитель P-51 Мустанг модификации Б с двигателем Паккард-Мерлин, имеющий большой внутренний запас топлива и отлично подходящий для дальнего сопровождения, совершил первый полет 30-го ноября 1942-го года. В 1943-м году началось его производство, летом он получил дополнительные фюзеляжный бак, а затем и подкрыльевые сбрасываемые баки. Постепенно радиус его действия расширился до такой степени, что, вылетая из Англии, истребители могли сопровождать налеты аж до Праги!
В сентябре 1943-го года американские истребители показались над западной границей Рейха. В ноябре они уже сопровождали налет на Вильгельмсхафен, причем при плохих погодных условиях. Удары в плохих погодных условиях теперь были более эффективными благодаря началу использования американцами радиолокационного прицела H2X, созданного на основе английского H2S. Этот прицел позволял точнее поражать цели, скрытые облаками. Все меньше и меньше препятствий было на пути атак на немецкую промышленность. Хотя оборудование было всё ещё довольно примитивным, всё же оно улучшало точность и вероятность поражения целей.
Помимо истребителей и радиолокационного прицела нужно отметить еще одну вещь. Количество участвовавших в налете бомбардировщиков резко повысилось – в этом налете их было 539 (до этого обычно вылетало в пределах 300). Причем, благодаря истребительному прикрытию, удалось резко сократить количество сбитых самолетов – только семь штук, из них только три сбито истребителями. Налеты продолжались, но теперь истребители с дополнительными баками сопровождали самолеты непосредственно до целей. 13-го ноября налет небольшой группы из 143 бомбардировщиков имел эскорт из 45 Р-38 до цели в Бремене. Немецкие истребители смогли сбить только два бомбардировщика (всего потеряно 16). Следующий налет на Бремен в конце ноября был совершен уже группой из 491 бомбардировщика. В этот же день 128 бомбардировщиков бомбили цели в Париже – начался взрывной рост 8-й воздушной армии, промышленность США наконец-то смогла раскрутиться, а потери как раз снизились из-за использования эскорта. В декабре группы стали еще мощнее – например 30-го числа Вильгельмсхафен бомбили уже 650 самолетов за раз.
Чтобы было понятнее, с какими силами приходилось сражаться немецкой ПВО – 13-го декабря 1943-го года в налете на Киль участвовало 648 бомбардировщиков и 394 истребителя, 41 из которых были P-51. Потери в бомбардировщиках? Пять самолетов. А ведь помимо 8-й армии с её тяжелыми бомбардировщиками была ещё 9-я с ее средними, которые тоже совершали налеты в пределах своего радиуса и в сопровождении истребителей (английских). Организация действий была примерно следующая. Истребители-бомбардировщики и двухмоторные бомбардировщики, такие как Москито, Б-25 Митчелл и Б-26 Мародер, атакуют цели во Франции, Бельгии и Нидерландах, 8-я Воздушная Армия с баз в Англии и Средиземноморские воздушные силы с баз в Италии на тяжелых четырехмоторных бомбардировщиках Б-17 «Летающая крепость» и Б-24 «Либерейтор» будут атаковать цели глубоко на территории Германии (а также Венгрии и Румынии). Это означало полный конец немецкой ПВО: разделение труда, мощные группы из сотен истребителей сопровождения, приближающиеся к 1000 самолетов группы бомбардировщиков, которые еще и атакуют с разных направлений – это уже звучит как нерешаемая задача. Через буквально несколько месяцев так и будет. А ведь у них еще есть и радиолокационный прицел для бомбометания в плохих погодных условиях.
В феврале 1944-го года Союзное командование осуществило операцию «Большая неделя». Она состояла в очередной раз в попытке выиграть превосходство в воздухе над Германией. Принципиально способ оставался всё тем же – бомбить авиационные заводы (чтобы мешать Люфтваффе восполнять потери) и заставлять Люфтваффе сражаться (чтобы эти потери им наносить). Вот только теперь обе задачи решались на новом уровне – налеты совершались бОльшим количеством бомбардировщиков, а взлетавшие на перехват немецкие Фокке-Вульфы и Мессершмитты встречали сотни Мустангов, Тандерболтов и Лайтнингов, получивших дополнительные топливные баки. При этом теперь истребителям сопровождения разрешалось действовать агрессивно и атаковать Люфтваффе там, где обнаружат. В то время как раньше эскорт старались придерживать возле бомбардировщиков.
Налеты продолжались. Потери истребителей Люфтваффе резко возросли. Если в январе 1944-го было потеряно 292 пилота-истребителя (12,1% от общего числа имевшихся), то в феврале уже 434 (17,9%), в марте – 511 (21,7%), а в мае этот показатель дошел аж до 578 самолетов (25%). Потери самолетов в феврале составили 33% от имеющихся сил, в марте – 56,4%! Не все они были сбиты в атаках на бомбардировщики, но что это меняет для Люфтваффе? Рост потерь очевиден. При этом в некоторых случаях, когда на разные миссии отправлялись небольшие группы самолетов, немцам еще удавалось успешно наносить урон. Например, 25-го февраля на одну из целей отправилась группа из всего 116-ти бомбардировщиков и 96 истребителей. И именно эту группу немцы атаковали, сбив 41 бомбардировщик. Если раньше немцы не могли выбирать и концентрировать силы, так как в день атаковала только одна большая группа, то когда американцы стали отправлять несколько более маленьких групп сразу, то появилась возможность оперативного маневра – выбрать более уязвимую цель, создать локальное превосходство и нанести концентрированный удар, чем немцы и воспользовались. Мне неизвестно число потерянных в этом бою истребителей сопровождения, но за всю «Большую неделю» их было потеряно 28.
Еще пара важных особенностей характерна для этого переломного момента. Во-первых, больше нельзя было использовать тяжелые (и ночные) истребители против дневных налетов. Они просто сбивались истребителями сопровождения. 20-го февраля из 13-ти Bf-110, участвовавших в отражении налетов, 11 были сбиты. 22-го февраля Bf-110 сбили два бомбардировщика, но сами потеряли шесть самолетов. В дополнение к этому истребители Союзников в полной мере использовали данную им свободу атаковать Люфтваффе везде, где встретят – два американских истребителя атаковали аэродром и повредили еще шесть Bf-110. В марте это стало стандартной тактикой. Теперь война была везде. Помимо этого, уже в марте германское авиационное командование отмечало, что силы Люфтваффе таят от потерь, а бомбардировки авиационных предприятий не дают восполнять потери, не говоря уж о росте производства. Союзники были всё ближе к завоеванию решительного превосходства даже уже над самОй Германией.
При этом особое значение в выборе целей приобретал фактор того, чтобы налет на эту цель бросал вызов для Люфтваффе. Налет сотен бомбардировщиков и истребителей должен был не только поразить какую-то цель на земле, но и принудить Люфтваффе сражаться. Само по себе Люфтваффе стало целью программы бомбардировок: заставить немецкие истребители вступить в бой в невыгодных условиях и понести потери. Именно так завоевывалось превосходство в воздухе. В этот период особую важность для достижения этой цели приобрели атаки на производство синтетического топлива и масла. Эта цель была хороша сразу с нескольких сторон. Уничтожение производства топлива в целом воздействовало на всю Германию – на транспорт, на боевые части, на обучение. В том числе на обучение пилотов Люфтваффе – для этого процесса требуется огромное количество топлива. При этом топливное производство настолько важное, что Люфтваффе просто обязано его защищать. Убивается сразу несколько зайцев. В ходе налета сбиваются самолеты и гибнут пилоты Люфтваффе, а поражение завода уменьшает количество доступного топлива для подготовки пополнений. Теперь, после появления массовых истребителей сопровождения, стало возможно реально взяться за германскую нефтяную промышленность.
12-го мая 1944-го года 935 Б-17 и Б-24 совершили налет на топливные заводы в Цвикау, Мерзебург-Лойне, Бруксе, Лютцкендорфе, Болене, Цайце и Хемнице. 28-го мая налеты повторились. 29-го мая снова, при этом 15-я ВА с авиабаз в Италии атаковала топливные заводы в Австрии. Одновременно с этими рейдами проходил и рейд на Плоешти, где добывалась сырая нефть. Все вместе майские налеты снизили производство вдвое – до 50%. В июне были совершены налеты на производство авиационного топлива – снижение на 90%, а к концу июля – уже только 2% изначального производства авиационного топлива было доступно. Стоит ли удивляться, что это привело к очередному снижению тренировочного налета новых немецких пилотов? Налеты на топливные заводы продолжались всё дальше и дальше, несмотря на постоянные работы по восстановлению, производство всё время держалось на сниженном уровне. В августе 1944-го производство упало до 46% от показателей нормы (по авиационному топливу 65%), в сентябре – 48% (30%), в октябре – 43% (37%), в ноябре – 60% (65%), в декабре – 59% (56%), в январе 1945-го – 51% (33%), и, наконец, в феврале 45-го было выработано 40% общего производства (5% производства авиационного топлива). Это привело к тому, что уже в июле 1944-го немцы решили критически ограничить время подготовки пилотов и истребительной, и ударной авиации, а в августе пришли к мнению о необходимости ограничения дальних бомбардировочных рейдов в глубину территории СССР - не хватало топлива.
Напряженные бои за топливо сказались и на состоянии истребителей «защиты Рейха». С 788 одномоторных истребителей (472 боеготовых) на начало июля количество упало до 460 (273 боеготовых) к концу июля. По двухмоторным – с 203 (83 боеготовых) до 94 (42 боеготовых).
Однако нельзя было оставлять и более приземленные соображения – для подготовки к высадке в Нормандии предполагалось использовать налеты на инфраструктурные объекты: транспортные узлы, мосты. Тактическая авиация поддержала этот процесс атаками на локомотивы. Более 500 локомотивов было повреждено. Ремонт локомотивов был бы не такой уж сложной задачей, но налетам подвергались и ремонтные депо, мосты, сортировочные станции – всё, что связано с железными дорогами. Поди там отремонтируй в такой ситуации. Программа борьбы с ж/д перевозками была выполнена чрезвычайно успешно. К 6-му июня удалось снизить перевозки до 30%, а к июлю 44-го общий объем траффика на французских железных дорогах упал до 10% от январского показателя. На некоторых участках движение было перекрыто полностью. Такая изоляция поля боя позволяла существенно затруднить сражения в Нормандии для немцев. Мало того, что это создавало трудности в маневре силами и подброске подкреплений, так еще и снабжение боеприпасами становилось проблемой. А маневр по дорогам днем был почти невозможен из-за господства тактической авиации – уничтожалось или повреждалось всё, что англо-американские истребители-бомбардировщики могли встретить. Даже танки не были в безопасности.
Кидая самолеты на отражение высадки, Германия оголяла домашний фронт, позволяя бомбить топливные заводы. А огромные потери, понесенные Люфтваффе в сражениях с сотнями англо-американских истребителей на Западном фронте, заставляли всё больше латать тришкин кафтан. Теперь у Люфтваффе было четыре полноценных воздушных фронта – Восточный, Средиземноморский, Западный и домашний – защита Рейха.
Таким образом мы видим, как развивалась деятельность американских дневных бомбардировщиков. Как они от рискованных относительно небольших налетов перешли к колоссальным группам, которые сами уже искали сражения с Люфтваффе. И даже не смотря на то, что в апреле немцы сбили наибольшее количество бомбардировщиков за месяц – 409, рост выпуска самолетов и явный перелом в сражении в небе над Германией вселял оптимизм в Американское командование. Уже в июне 1944-го года хребет Люфтваффе оказался сломан.
Итак, мы рассмотрели общие вопросы, рассмотрели историю развития воздушных атак, осталось только посмотреть некоторые отдельные результаты налетов. Для иллюстрации этой стороны дела мы оценим некоторые более или менее удачные налеты, которые привели к существенным последствиям, на примере танковой промышленности.
Урон танковым заводам
Один из самых известных налетов, который повлек за собой реально много последствий, это налет на завод Алькетт в ноябре 1943-го года. Этот налет привел к существенному падению выпуска штурмовых орудий StuG III. Если в октябре 1943-го Алькетт выпустил 255 машин, то в ноябре уже 145, а в декабре – 24. Но Союзники на этом не остановились, и совершили очередной налет в январе 1944-го, из-за чего производство не удалось нормально восстановить. В январе было выпущено 77 машин и 59 в феврале. Восстановили до 194 выпуск только в апреле 44. Со StuH 42 (штурмовыми гаубицами) были такие же проблемы, только там цифры были другого порядка, их выпускали меньше.
Причем за штурмовые орудия, самые массовые машины среди средней бронетехники в Вермахте, наши Союзники взялись плотно, не только по Алькетт работали. Бомбардировки в феврале, марте и апреле 1944-го года завода МИАГ постепенно снижали производство со 150 до 80 в мае. В июне опять выпустили 145 машин. В августе снова налет – снизили до 80. В октябре опять налет, выпуск: 72 машины. В ноябре ещё налет. В марте 45-го завод уже разнесли к чертям.
По некоторым данным, налеты на заводы снизили производство штурмовых орудий на базе тройки примерно на 1250 машин только за 44-й год, это почти 21% годового выпуска.
Данные по месячному производству штурмовых орудий StuG III ausf.G
Эти же налеты на МИАГ мешали производству Ягдпантер, из-за чего производство до сентября 44-го не поднималось выше 10 – 15 машин в месяц, при плане с апреля в 30, с июня в 40 – 55 машин. В сентябре сделали 21 машину (при плане 40), затем в октябре, когда случился очередной налет, сделали 8 (план – 50), и только в ноябре 35 машин. В ноябре же к производству подключился завод MNH с 20-ю машинами, и только тогда в ноябре 44-го удалось наладить какой-то приемлемый их выпуск.
Одновременно с этим бомбардировка Алькетт привела к тому, что на заводе фирмы Крупп начали в декабре 43-го года производить штурмовые орудия вместо танков Pz.IV. Причем не сказать, чтоб показатели производства САУ в сравнении с танками показывали рекорды (как многие могли бы подумать, ведь САУ по идее проще в производстве). В производстве Pz.IV Крупп достиг максимума в апреле 43-го с 98 машинами, в мае выпустили 97. По САУ максимум был достигнут в январе 44-го со 108-ю машинами, а с марта ни разу не превышал пиковый выпуск танков на этом заводе (т.е. более 98 машин в месяц не выпускали). А ведь в 44-м был рост производства многих видов бронетехники. С августа 44-го под постоянным вниманием бомбардировщиков завод Крупп Грусонверк, Штуг 4 из-за этого все время отстает от плана. Бомбардировки стоили примерно 140 машин за 44-й год (это больше 13% выпуска).
Завод Даймлер-Бенц, производящий в том числе Пантеры, подвергся нескольким налетам в августе 44-го. Производство упало с июльских 125-ти машин до 43, до 100 машин восстановилось только в октябре. Завод МАН, производящий в том числе Пантеры, разбомбили дважды в октябре 44-го, производство упало на нем вдвое (со 140 до 78) и не восстановилось полностью. В январе 45-го его добомбили окончательно и производство упало до 20 машин в месяц.
Производству танков очень мешали и налеты на заводы, выпускающие для них агрегаты. В апреле 1944-го, например, произошел важный налет на Фридриксхафен. Поражено производство трансмиссий и двигателей для танков, в частности завод ZF. На этих заводах производилось примерно 40 – 50% танковых трансмиссий, 40% - 60% танковых моторов для средних и тяжелых машин. Из-за этого производство этих компонентов в целом по стране упало на 30% на ближайшие два месяца.
Но самым главным были бомбежки заводов синтетического топлива и нефтяных месторождений, о которых я писал выше в исторической части. По некоторым данным, Шпеер (рейхсминистр вооружения и военного производства) считал, что уже в мае 44-го этому производству был нанесен катастрофический ущерб, доходящий до 90%. Мне лично попадались немецкие документы в архиве, в которых в июне 44-го говорится о дефиците топлива. А ведь немцы еще стоят на Советской территории, еще не случился Багратион, еще не вышла из войны Румыния с ее нефтепромыслами.
О бомбежках заводов по выпуску самолетов я выше указывал в исторической части. Не менее важным был эффект, как я писал в начале статьи, который оказывала постоянная необходимость восстанавливать производство или переносить и распределять его, спасая от бомбежек. Ресурсы, потраченные на эту деятельность немцы теоретически могли бы пустить на модернизацию и расширение производства и были бы достигнуты еще большие результаты.
Итоги
Как итог, можно коротко выделить несколько важных факторов того, как бомбардировки Германии нашими Союзниками оказывали влияние на ход войны в целом, и на Восточный фронт в частности:
1. Это постоянное задействование в боях самолетов. Налет сотен бомбардировщиков - это каждый раз «генеральное сражение». А значит большие потери пилотов и самолетов-истребителей. Это отвод самолетов в том числе с Восточного фронта на защиту Рейха и выпуск ночных истребителей вместо бомбардировщиков и тяжелых истребителей (ночной истребитель выпускался на основе бомбардировщика или тяжелого истребителя).
2. Траты денег, ресурсов и людей на противодействие налетам: радары, зенитки, боеприпасы – все эти ресурсы можно было потратить иначе.
3. Общий эффект – траты денег на восстановление. Вместо восстановления заводов этот металл, станки, человеко-часы могли быть потрачены с большим вредом для Советского Союза.
4. Падение производства. По некоторым показателям, типа топлива, более чем вдвое летом 1944-го года.
И разумеется, ничего не приходит само по себе. Массированная бомбардировочная кампания, способная дойти до решительного результата, – это плод долгой и кропотливой работы. Поэтому нет ничего удивительного в том, что развивалась эта работа постепенно, и далеко не сразу вышла на хорошую мощность. Имелись и ошибки, неверные предпосылки, неудачи. Тем не менее, уже начиная с 1942-го года налеты стали для Германии заметной проблемой, а в 1943-м году они стали практически катастрофой. В 1944-м году эта катастрофа таки случилась. Благодаря успехам бомбардировочной кампании Союзников против Красной армии сражалось меньше танков и САУ, меньше орудий, меньше немецких истребителей и бомбардировщиков. Всё это помогало нашим предкам, героически сражавшимся за свою Родину на земле и в воздухе.
Илинич Виталий.
https://vk.com/fretless.plague. Личная страничка автора.
https://vk.com/logicofwar. Мой авторский паблик по истории и военному делу. В нем вы найдете эту и многие другие мои статьи.
https://vk.com/catx2. Коллективный исторический паблик авторов. Там есть всё.
https://vk.com/dogx2. Специальный паблик по Второй Мировой войне.
Поддержать автора добровольным пожертвованием:
Карта Сбера — 2202 2061 5462 2430
