Данька, затаив дыхание, переступил порог комнаты и замер – здесь царила полутьма, здесь веяло смертью – он пожалел о том, что пришел. Его взгляд между тем остановился на человеке сидящем в глубоком кресле возле окна: спокойное, даже, пожалуй, застывшее лицо, провалившиеся щеки, из-за чего широкие, сильно выраженные скулы, выделялись еще отчетливее. И этот человек умирал… Ему с натяжкой можно было дать лет сорок пять, сколько ему было на самом деле? Десять тысяч лет? Двадцать? Или больше, во много раз больше? Этого не знал никто, даже он сам.
Данька вдруг подумал, что незачем теперь тревожить его, что, в сущности, не так уж и важно то, зачем он пришел…он собрался уйти, когда в полутьме вдруг раздался детский голосок:
- Я никогда больше не пойду в секцию!
- Напрасно,- отозвался потухающий мужской голос,- ты ведь хочешь туда ходить.
Данька быстро прошел вперед и увидел, что на коленях у умирающего сидит его шестилетний сын. Заметив отца, мальчик мгновенно вскочил на ноги.
- Я же говорил тебе…,- начал было Данька, но махнув рукой, бросил,- иди, посмотри телевизор.
Мальчик выбежал из комнаты.
- Извините, Андрей Викторович…,- Данька вдруг замолчал, заметив на губах капитана грустную, одному ему свойственную улыбку, впрочем, улыбку ли? Его губы дрогнули, будто хотели улыбнуться, но что-то им мешало…
- Он мне не в тягость,- произнес Андрей Викторович,- и ты тоже… наоборот… и не бойся, я не очень скоро умру. Несколько дней у меня еще есть, я чувствую.
Данька невольно поежился и робко сказал:
- Можно я спрошу?
- Конечно.
- Почему он не хочет ходить в секцию?
- Он хочет… просто он допускает обычную ошибку – позволяет портить себе жизнь… какой-то мальчишка цепляет его..
-Я схожу.
Губы Андрея Викторовича снова чуть заметно дрогнули:
- Поэтому он и не хотел тебе говорить.
Данька опустил голову:
- Вы знаете моего сына лучше меня.
- Что поделаешь… опыт.
- Вы все время возились с детьми?
- Да… с детьми…, - Андрей Викторович усмехнулся,- все вы для меня дети… да еще какие, - он тяжело вздохнул и вдруг спросил, - Так зачем ты пришел?
Данька вздрогнул от неожиданности, он пытался теперь вспомнить о своем деле и не мог…
-Наверное, твой шеф опять что-нибудь устроил,- предположил Андрей Викторович и Данька снова вздрогнул на этот раз от удивления.
Все верно. Волна ярости вдруг окатила Даньку, когда он вспомнил о сегодняшнем решении своего «шефа», который не много ни мало – министр планетарной безопасности.
- Я не понимаю! – воскликнул Данька, - как он может! Это же преступление!
Снятие контроля за межпланетарными перемещениями…, - задумчиво произнес Андрей Викторович, - да, это преступление… и все же у него есть причины.
-Да какие там причины! – выкрикнул Данька, - в прошлый раз после такого его распоряжения погибло десять человек из-за столкновения космического корабля с астероидом! Ему мало?!
Данька вдруг остановился, заметив, что Андрей Викторович насмешливо смотрит на него, и вспомнил – «все вы для меня дети». Я ошибаюсь? – спросил он.
-Нет, - ответил Андрей Викторович, - просто ты многого не знаешь.
-Например?
-Например ты не знаешь, как жестока власть… власть крайне жестока к тому, на кого она обращена, но вдвойне – к тому, кому принадлежит, у первого она может отнять жизнь, у второго отнимает душу.
Взгляд Андрея Викторовича остановился – Данька чувствовал – какие-то непонятные ему мысли мелькают сейчас в голове у этого человека.
-И все же, - тихо произнес он, - как вы можете говорить так спокойно? И если вы знали заранее, почему не попытались помешать, или сказали бы хотя бы мне.
-Было время, когда я пытался… и никогда не выходило ничего хорошего. А спокойно… в отличие от тебя, я отненавидел свое.
Андрей Викторович вновь замолчал, Данька понял – он вновь там – в глубинах своих воспоминаний, и ему вдруг захотелось коснуться этой жизни.
-Кого же вы так ненавидели? – спросил он и начал перебирать в памяти достойных по его мнению ненависти исторических персонажей.
Андрей Викторович ответил не сразу, он закрыл глаза и несколько минут сидел так, а затем произнес:
-Себя.
Данька вздрогнул от неожиданности, а Андрей Викторович, помолчав немного, продолжил:
-Я очень долго ненавидел себя, поэтому у меня никогда не было собственной жизни, я жил жизнью других, а они умирали, и каждый раз с ними умирала и часть меня. И вот теперь, моя жизнь закончена, именно тогда, когда я вам нужен… стоящее наказание. Он был прав, смерть сама по себе не наказание…
-Я ничего не понимаю, - растерянно произнес Данька.
-Скоро поймешь, - выдохнул Андрей Викторович и пристально взглянул на Даньку.
-Вы хотите рассказать, - понял тот.
-Да. Я хочу, чтобы ты знал. Потому что иначе моя надежда на прощение умрет вместе со мной, я ведь, так и не смог себя простить.
-Что же вы совершили? И когда?
-Это было в Египте, во время правления фараона Мины.
-Мины? Это кто?
Андрей Викторович усмехнулся:
-А когда-то он считался одним из величайших правителей… Основатель первой египетской династии, правда, тогда еще не было Египта, тогда эту территорию местные жители называли – Кемт – Черная Земля, и эту землю Мина смог объединить в одно государство. Но это все потом, в день, с которого я начну свой рассказ, Мине исполнилось только шесть лет, его даже не было во дворце, а правил тогда его отец.
-Господи! – не выдержал Максим, - это же все было ужасно давно! Неужели вы не можете простить себе того, что совершили тогда! Ведь никому же уже нет дела!
-Для тебя, это было давно, - согласился Андрей Викторович, а мне стоит закрыть глаза, и я вижу их всех, как живых… Эсея… Нешт-мин…
Данька вздрогнул – как он произносил эти имена! Он говорил на том языке! Данька больше не решался ничего спрашивать, затаив дыхание, он начал слушать.
-Тогда я был совсем другим, - произнес Андрей Викторович, - и звали меня – Ноар…
Следующая часть
