С юбилеем, Алина Маратовна!
Примите ласково самые искренние поздравления, светлые пожелания и… грустную Вам благодарность.
«Перешел на шепот. Теперь мне сорок». Так писал предатель Бродский. Эмигрантский парадокс космополита в нашем лучшем из миров.
Значит, значит, шепотом.
Ваш день рождения для нас невероятно ценен, он затмевает Первомай и День победы, уступая в этом месяце лишь Вознесению Господнему (и то – две тысячных балла за артистизм).
Две тысячных…
Когда-то было, давно-недавно, формально в прошлом тысячелетии. В тот год я помню два спортивных впечатления: это Вы, конечно, и Франческо Тотти.
Общага; гнутые кровати; под пепельницей, словно царь в короне, – телевизор.
Олимпиада в Сиднее, Мы с другом Женькой следим и за гимнастикой. На синем фоне бежевый ковер, на котором Вы в похожем на камлание танце, как воплощение жизни и юности.
Танец со спортивными снарядами: Сказочной змейкой летала лента – укрощена.
Мяч едва касался плеч Вашей гибкой фигурки парящей и кружащейся весенним ветерком.
Две булавы вращались, вились в воздухе, как осенью сережки облетают с молодого клёна.
Но! Но! Увы! Обруч выронен, скатился. Так скачет тонкое венчальное кольцо по полу гулкой церкви, тем самым предвещая несчастливое супружество. В итоге – бронза.
Третье место – предвестник «Бронзового века два» (не по орудиям труда, но по ментальности).
За Вами было Время. И вот Афины, и Олимпиада на родине олимпиад.
Россия наша забронзовела. Немного. С одного бочка. Так зреет яблоко на ветке, пока флегматичная плодожорка скрывается в коконе возле ствола. Поразило ли Вас зазнайство тогда? Нам неизвестно. Болели за Вас не из общаги, уже из квартиры, где телевизор стал в три раза тоньше, а пепельница съехала на балкон.
Вы были так же бесподобны. Сейчас я не помню соревнований – только свои ощущения. Какие? Пытаюсь опять… да, хрупкий восторг, хрустальный, ранимый. Переродился потом в прочный гранит уверенной радости – гимновый самородок на пьедестале.
Но золото Афин – тут субъективно – тусклее австралийской бронзы. Влияние произошло в двухтысячном (опять же, чисто лично). Сердечная метаморфоза в том, что Вы разрушили атласный миф о русской женщине. Одним движением, одной улыбкой. И вектор поменялся. Так переходят с Беломора на кальян.
Восторжествовал великолепный образ девушки Восточной. Она осталась идеалом.
Вы, и только Вы изменили жизнь кое-кому. Так произошло. Переженились все, у Жеки супруга – татарка, а у меня – алтайка. Азиаточки. За это спасибо Вам.
Такое полотно непритязательных поздравлений с яркими мазками вневременной признательности, штрихи недоумения оставим на тыльной стороне картины.
О, был бы я средневековым сиятельным герцогом, даровал бы Вам небольшое графство с замком или недавно завоеванное княжество. Был бы поэтом посвятил бы Вам поэмы и сонеты, но поскольку талантом Ваш поклонник обделен, обращусь к цитате классика:
Королева! Мы в восхищении!
