- Наташа! - соседка Мотя настойчиво стучала в окно. - Наташа, бери детей и уходите! Каратели идут.
Калугу немцы взяли ещё в сентябре, но дальше к Москве продвигались медленно - русские не собирались сдавать столицу. Ещё и партизаны докучали в самый неподходящий момент. Даже с наступлением зимы они не сдавались - жители близлежащих деревень обильно снабжали всем необходимым. На партизан была вся надежда, пока не придёт Красная армия.
- Нюра, доченька, вставай. Помоги Диночке одеться. Уходим. Катюша, милая, собирайся. Бегом девочки - надо спешить.
Едва накинув верхнюю одежду и шали, женщина с детьми побежала по хрустящему снегу в погреб. Девочки прижались к глиняной стене, между ящиками с картошкой, а Наташа, прикрывая дверцу погреба, последний раз взглянула на родное село - там уже во всю полыхало зарево пожара. Женщина опустилась на колени и крепко прижала к себе дочерей. Никто не плакал. Даже трехлетняя Дина. Нельзя. Вдруг услышат.
Неизвестно, сколько времени они так просидели в темноте, боясь пошевелиться. Поначалу вздрагивали при звуке каждого выстрела и зажимали уши, чтобы не слышать криков и стонов односельчан. На дне погреба треск и грохот более гулкие - было не понятно, их ли это хата догорает. Надеялись, соседская.
Когда все стихло, изнеможденные дети стали понемногу дремать, не отпуская сцепленных рук.
- Мама, я хочу пить, - Дина проснулась и облизала обсохшие губы.
- Надо ещё немного потерпеть, - мать пыталась вытянуть ноги и сесть поудобнее. - Чуть-чуть, моя малышка, скоро всё...
Шарах! С ноги кто-то вынес дверь снаружи. В проёме, на фоне слепящего света, показалась тёмная фигура и что-то прорычала на непонятном языке. Наташа прижала детей к себе, кто-то заплакал. Глаза немца засверкали ненавистью и раздражением, переходящими в резкий рывок рукой. Женщина и дети на прицеле.
Их заставили вылезти и толкнули в сторону главной улицы. Из расплавленного снега торчали обгорелые балки когда-то красивых деревенских домов. На морозе запах палёного ещё сильнее врезался в нос - люди сгорели вместе с избами.
Наташа опустила голову, осунулась и ещё крепче стиснула Дину, а та зарылась лицом в мамину шаль. Катя и Нюра вцепились в её одежды и семенили рядом.
К бывшему дому дяди Коли со всех сторон приводили других выживших. Сразу отобрали молодых, усадили на сани и под конвоем увезли по дороге в райцентр. Под крики одичавших матерей. Остальных поставили в шеренгу и стали расстреливать. По очереди.
- Наташа, идите сюда. Будем вместе умирать.
С отрешенным взглядом женщина с детьми подошла к соседке. Ей никто не мешал. Минутой позже или раньше - да какая уже разница.
Фрицы не спешили и действовали методично - один за другим падали подкошенные женщины, старики, дети. Вдруг из-за пролеска появился всадник на белом коне, что-то громко крича и размахивая бумажным свертком. Стрельба прекратилась. Несколько фашистов его окружили и что-то оживленно обсуждали. Затем один отделился и прогавкал команду подчинённым. Те повернулись к жителям деревни - криками и ударами прикладов стали теснить их в сторону уцелевших домов.
- Будут жечь, - отрешенно звучало со всех сторон.
(Продолжение следует)
________________
Нюра - моя бабушка, Наташа - прабабушка, родители прабабушки были расстреляны с другими односельчанами.
Историю нельзя забывать. Никогда. И ни под каким предлогом.
В августе 2021 года на месте расстрела был открыт мемориал.
С Днём Победы!
